Глава 11. (1/1)

Сасори угрюмо покосился на листок бумаги, лежащий перед ним на столе. На душе было удивительно мерзко, как будто нечто скользкое вдруг обвило его сердце и сжимало его все сильнее и сильнее. Единственная мысль в голове – как может быть, чтобы мир вдруг взял и изменился в один день? Еще минуту назад все могло быть прекрасно, еще секунду назад у него могло быть все. Как сказал один мудрый человек, пока ты жив – есть шанс все исправить. Но… что теперь? У него ничего нет, его жизнь перечеркнута в один миг единственным только глупым листком бумаги, кусочком шершавой, отвратительно пахнущей бумаги. Запах, который он, как ни странно, всегда любил, неожиданно превратился в его злейшего врага, он скорее предпочел бы никогда его больше не чувствовать, лишь бы вернуться в самое начало, чтобы успеть хоть что-то исправить. Невыносимо даже думать о том, что все, что создавалось с таким трудом и терпением,в одно мгновение могло исчезнуть. Но жизнь – не птица Феникс, она не переродится из горстки пепла, как ни старайся.

Юноша снова повернулся к столу и воззрился на бледно-светлый квадратик листок на его поверхности. Он до сих пор втайне надеялся, что ему что все это приснилось, что это неправда, но здравый смысл и нечто другое – внутри – подсказывало, что это не страшный сон, и от него не проснуться. Все что остается – мириться с жестокой реальностью.Кукольник качнул головой, отгоняя доводящие уже до тошноты мрачные мысли, и потянулся в карман за телефоном — старенькая модель мобильника, созданная как раз для того, чтобы «разговаривать и отсылать сообщения». Пальцы быстро забегали по кнопочкам, торопливо набирая кану, но когда пришло время отправлять, рука внезапно застыла. Сасори перечитал сообщение, раздумывая, а стоит ли вообще его отсылать, но, наконец, решившись, с силой надавил на кнопку. Раздавшийся противный писк возвестил о прибытии сообщения, на экране высветилось: «Ошибка при отправлении. Пополните Ваш баланс».

— И, по-вашему, судьбы не существует? – сам у себя спросил красноволосый юноша, отбрасывая бесполезный уже мобильник на стол. – Правильно. Потому что миром правит закон подлости.С этими невеселыми выводами он, поднявшись со стула, потянулся за курткой. Пошарив по карманам, кукольник вынул на свет пачку сигарет, еще не тронутую. Юноша поднес трещащий огонек зажигалки к сигарете и затянулся. Легкие тут же заполнил противный дым, заставив его закашляться, голова, и так будто в тумане, теперь и вовсе пошла кругом, к горлу вновь подступила тошнота, поэтому уже в следующую секунду парень сорвался с места и бросился в ванную, очищать легкие и вездесущего, доводящего до тошноты дыма. Через пару минут послышался шум воды, заглушивший надсадный кашель парня.— Никак не привыкну… Ничего, времени еще достаточно, чтобы научиться, — хмыкнул Сасори, смотря на размякшую, плавающую в воде сигарету с черным концом.

***«… Дей, честно, в тот день я был готов убить тебя. Ты говорил что-то про то, что я ничего для тебя не значу, а я ненавидел тебя за то, что ты сотворил со мной. В голове был полный хаос, я уже не сам не знал, чего хочу. А потом и зашел в мастерскую и мне на глаза попалась марионетка… и тогда, Дей, я кое-что понял».***Дейдара открыл глаза и первым, что он увидел, было окно. На улице уже стемнело, и фонари горели, освещая падающие, похожие на маленьких фей, снежинки. Блондин поднялся с кровати, комната и все предметы вокруг тут же закружились в безумном вальсе. Он подошел к столу и, облокотившись на него, взял мобильник.

— Пропущенных вызовов нет… Э, стоп, уже час ночи? Это сколько я проспал? Нет, неважно, где этот тип шляется … — юноша, зевая, набрал номер и приложил телефон к уху. Раздались короткие гудки, а затем девушка милым голосом попросила перезвонить позже, так как, по выражению Сасори, абонент «не эвэйлибл».

Парень нахмурился и набрал еще раз… и вдруг замер.— Что я делаю? – сам у себя спросил блондин, с ошарашенным видом сбрасывая звонок. – Нет больше в моей жизни никого по имени Сасори. С какого же… я ему звоню?

Блондин еще раз посмотрел на мобильник и отбросил его в сторону, уже через секунду снова завалившись на кровать. Он повернулся набок, зная, что все равно не уснет. Юноша пошарил по подушке в поисках плеера и, надев наушники, включил музыку.

В груди поселилась незнакомая доселе тяжесть и, кажется, уходить никуда она не собиралась, даже более того – с каждой секундой сердце лишь ускоряло свой темп, грозя вот-вот пробить грудную клетку, как если бы он только что пробежал стометровку. В груди то щемило, то вдруг перехватывало дыхание, как будто кто-то вдруг перекрыл краник, подающий в его легкие кислород.

— Нет. Ни за что на свете. Не может быть. Чтобы я вдруг… — Дейдара резко сел и запустил руки в волосы, мотая головой из стороны в сторону с таким усердием, что если бы она держалась на винтиках, то уже давно покатилась бы по полу. – Все, хватит. Забыли о нем!Блондин с поистине нечеловеческим упрямством отогнал от себя раздражающие мысли и через пару минут погрузился в беспокойный сон. В наушниках гремела музыка, отвлекая его от криков соседей где-то за стенкой. Этот дом – истинный ад для японца, в этом доме никому нельзя скрыться, соседи со всех сторон узнают, что и как ты делал этой ночью. У Дейдары всегда водились деньги, он получал их каждый месяц в конверте без обратного адреса, но ему никогда не хотелось сменить квартиру. Он любил слушать эти крики, стоны, ссоры, ему всегда нравилось думать, что он выше и лучше других, даже если это и было не так. Может быть, именно поэтому он с самого начала выбрал для себя квартиру в этом доме. Только временами, когда юноша начинал понимать, что сам ничем не лучше них, от этих мыслей на душе становилось гадко. А слыша, как стул с жутким грохотом обрушивается на его потолок под чьи-то угрозы, сразу вспоминалось детство, которое тот так упорно пытался забыть. Блондин прерывисто выдохнул и заворочался в постели, зрачки метались под веками, как будто ему внезапно открылось видение конца света со всеми его вытекающими. Промучившись так примерно с час, он открыл глаза и так резко сел в постели, что наушники слетели с головы, и только осознав, что лежит в своей комнате, постепенно начал приходить в себя.

Дейдара соскочил с кровати, словно это она была причиной всех его проблем, и, как-то тяжело дыша, распахнул окно. В комнату тут же ворвался морозный воздух, заставив его поежиться от холода. Парень сделал глубокий вдох и облокотился на подоконник, угрюмо опустив голову. Из окна было видно двор перед входом, едва освещаемый тусклыми фонарями. На скамейке возле подъезда дремал чей-то нашкодивший кот, которого прогнали из дома на верную смерть. Злые «белые феи» уже кружили над его головой, примериваясь, с какой стороны лучше напасть. Блондин поморщился от глупых мыслей и закрыл окно, не желая разделять участи бедного животного, но, не удержавшись, все-таки выглянул в наружу еще раз. Тяжелый вздох снова заполнил тишину комнаты, и уже через пару минут Дейдара одетый с перекошенным от недовольства лицом спускался по лестнице.

Рыжий комок шерсти поднял голову и испуганно дернул ушами, когда перед ним остановился человек в белой куртке со светлыми волосами. При свете фонаря он мог бы показаться чуть ли не ангелом, если бы не далекое от душевной доброты выражение на симпатичном лице. Пока тварь божья размышляла, на каком она свете – еще на этом или уже на том, белый человек заговорил грубоватым голосом с хрипотцой.— Так, животное! Лежать, не двигаться. Даже не смей подумать, что мне тебя жалко, просто было интересно, вдруг ты уже окоченел. Я, между прочим, тут живу и мне совсем не хочется, чтобы на моей скамейке валялись всякие дохлые коты! Вот! – Дейдара вздохнул и покачал головой, видимо, оправдывать себя перед уличным котом ему еще не приходилось. Потом он молча поднял окоченевшее – причем, скорее от инстинктивного ужаса, чем от холода – животное и, засунув его под куртку, направился обратно.— И как мне тебя назвать… так, нет, стоп! Чем мне тебя накормить, а? Я, знаешь ли, человек, поэтому питаюсь исключительно растворимой лапшой! – предупредил юноша кота, когда они добрались до его квартиры, и снова тяжело вздохнул, чувствуя, что сходит с ума. Оставалось только перекрасить кота в красный цвет и назвать «Са-тян».

Котенок, тем не менее, оказался довольно непривередлив, и только лизнул большую, чуть холодную ладонь спасителя своим шершавым языком.— Спасибо, говоришь? Да не за что, котяра. Надо бы тебе имя придумать… да нет же, накормить, то есть! – юноша открыл холодильник и тут же разочарованно его захлопнул. – Знаешь, а ты хороший собеседник. Не надо ни оправдываться, ни в своих грехах каяться, ни встречаться предлагать, ты и так у меня теперь живешь. А чему ты удивляешься? Да, котяра, ты здесь теперь живешь и не смей тут гадить!Рыжий комок снова издал невнятный писк, видимо, в знак согласия.

— И не смотри, как на идиота. Я раньше никогда с котами не разговаривал. И, кстати, главный тут – я! Попробуешь перечить, сразу же пинком под хвост и на улицу!Блондин довольно кивнул, выговорившись, и снова открыл дверцу холодильника. Достав оттуда полупустую коробку молока, он в очередной раз вздохнул и извлек из шкафа чашку с отколовшейся в одном месте эмалью.— Так, это чашка Сасори, так что попрошу и туда тоже не гадить, хотя… какой идиот будет гадить там, где пьет? – продолжил свой монолог юноша, выливая остатки молока в импровизированную миску и вместе с котом ставя ее на стол. – Так, ты пока сиди здесь, а мне надо сгонять в магазин за кошачьей едой. Ты ведь не собака и вроде не хомяк, поэтому и еда у тебя должна быть кошачья. Все равно мне эти деньги девать теперь некуда. Та-а-ак… у нас ведь где-то был круглосуточный магазин, да? Хотя тебе-то откуда знать, ты просто глупое замерзшее животное, которое кто-то выгнал. Мы с тобой похожи, друг. А знаешь, я, пожалуй, завтра схожу... А то вдруг твои собратья уже просекли, что у меня депрессия, и я разговариваю с кошками. Но, наверное, это все равно лучше, чем разговаривать самому с собой в комнате с мягкими стенами или кушать землю из цветочного горшка. Как думаешь?Котяра не думал, он жадно лакал из кружки, и на его разглагольствования отвечал только редким подергиванием уха. Дейдара взял на руки вымазанного в молоке котенка и внимательно посмотрел в его блестящие глаза. Тот все еще издавал приятный тихий звук, совершенно не выражая никакого недовольства по поводу прерывания трапезы.— Ладно, так и быть. Сегодня я тебя мыть не буду, кошак, — «сжалился» юноша и двинулся в сторону своей комнаты, продолжая разговаривать с новым другом. Когда же он улегся на кровать, кот тут же, смекнув ситуацию, удобно устроился на животе у своего спасителя и снова заурчал.— Знаешь, кот, мне только что приснился страшный сон. Не знаю, можно ли назвать его кошмаром, но он был страшный. Мне обычно очень часто снятся кошмары, но этот был не таким, как обычно. – Кот снова дернул ухом, мол, я слушаю, и продолжил тихо мурчать. – Так вот. Я провалился в сон и вдруг увидел, что вокруг меня горят далекие-далекие звезды. Опустил взгляд – а подо мной наша планета. Ты-то, балбес, наверное, даже не знаешь, какая наша планета большая. И вдруг я полетел вниз, увидел материки, острова, я даже видел Японию, представляешь? Я на сумасшедшей скорости летел над океанами, над островами, пролетал над ночными городами, лесами. Ты даже не представляешь, какая это красота! Нет, ты, кот, каждый день гуляющий под ногами сотен людей, даже представить не можешь, КАК это красиво! Знаешь, захотелось обо всем забыть и просто лететь вот так вот навстречу алеющему закату. Но тут я остановился. Я понял, что нахожусь над нашим городом, спускаюсь и оказываюсь посреди серой, заброшенной улицы. Нет, все было как обычно: небоскребы, дома, магазины, дороги и машины – все это было на месте. Но знаешь, чего не было? Людей… Ни одного. Совершенно. Я шел по этой улице, как будто бы оказавшись в вымершем мире, у меня даже мелькнула мысль, что всех японцев похитили марсиане. – Котяра зевнул, издав при этом какой-то хрюкающий звук, и Дейдара недовольно дернулся. – Вот-вот, даже тебе смешно, тварюга рыжая! Я шел среди пустых домов, небо было раскрашено в предрассветные цвета. Надо мной возвышались огромные здания, но вокруг никого не было. И вдруг, в тот момент, мне показалось, что я слился с миром. Я был одновременно и там, где-то на перекрестке заасфальтированных дорог, и везде. Я видел другие страны, города, улицы – они все были серыми и пустыми, как будто кто-то вытянул из них саму душу. Кот, ты хоть представляешь, как это страшно, когда во всем мире не остается никого, кроме тебя самого? Ты одновременно владеешь всем миром и являешься ничем. Представляешь, ты можешь познать всю мудрость мира, накопленную веками, но в один прекрасный день умереть от простуды, потому что некому будет тебе помочь. Умереть в полном одиночестве, посреди прекрасного, но пустого мира. Как думаешь, сколько планета проживет, если все вдруг исчезнут? Вот и я думаю, что нисколько. А знаешь, к чему я веду, кот? А я, друг, веду к тому, что мой мир опустел. Нет, он всегда был пустым, но знаешь, я как-то выживал. Но когда я узнал, каково это, когда все внутри кипит, живет и дышит, я понял, что больше не смогу без этого жить. Мой мир настолько привык, слился с этим, что он больше не хочет просто существовать, скорее уж совсем исчезнет. Мне неожиданно показалось, кот, что с самого своего рождения я просто спал и только год назад проснулся и начал жить. И теперь мой мир пуст. В нем есть все то, что было до этого, но он ПУСТОЙ. В нем нет никого. Но самое ужасное, что мне больше ничего не нужно, я забыл, ради чего жил и к чему стремился. Человеку, знаешь ли, нужна цель для разумного существования, а у меня она пропала…И понимаешь, в тот момент, когда я почувствовал ту боль опустевшей вселенной, что-то произошло. Словно яркая вспышка. Я перестал чувствовать планету, осталось только замороженное время и огромная площадь перекрестка, вокруг меня возвышались здания с рекламой, огромный пустой экран на стене одного из них, и в тот момент… я увидел напротив себя человека. Мешковатые джинсы, сверху – напяленные одна на другую разноцветные майки, совершенно обычные изношенные кеды и покрашенные в ярко-красный цвет волосы. На лице такое выражение… знаешь, такое спокойное,такое обычное выражение… кот, тебе не понять, но я постараюсь объяснить. Оно чуть-чуть недовольное, но доброе, как будто этот человек стоит там и ждет меня. Знаешь, словно я просто немного опоздал на назначенную встречу. Он был такой живой, невероятно живой, что захотелось плакать от радости!

Блондин повысил голос и долго смеялся, словно сумасшедший, в то время как его кожу бороздили мокрые дорожки. Рыжий котяра поднялся с живота и приблизился к его лицу, слизывая со щеки текущие слезы, урчание сделалось нереально громким. Дейдара от удивления умолк и посмотрел на свернувшееся калачиком у его лица животное, издающее грудной звук, от которого воздух вокруг буквально вибрировал.— Так вот, кот, — успокоившись, уже тише продолжил он, — я не смог соврать ему. И он ушел. Не знаю, не люблю я связывать себя узами, неважно какими – как только я чувствую, что кто-то начинает овладевать мной, я сразу убегаю. У меня нет никого, кто был бы близок мне. Идя по улице, я вижу не людей, а безликих серых кукол, изуродованных своими низкими желаниями. И в этот раз я сделал все только для того, чтобы убежать… кот, ты слушаешь?Кот слушал и Дейдара довольно кивнул.— Знаешь, кот, с тобой так хорошо разговаривать. Я тут понял одну вещь. Вдруг. Скажи, я ведь действительно идиот, что понял только сейчас? Осталось ответить только на один вопрос… а какого черта? А здесь, кот, ты мне уже не помощник, здесь даже такой умник, как Сасори не ответит. Я просто испугался… или я просто хотел, чтобы он принял меня таким, какой я есть? Черт, сложно это все. Какие-то миры, вселенные, люди. Я ненавижу всю эту суету, я люблю, когда все четко и ясно. Я играю – они подчиняются. Ненавижу, когда… ненавижу, короче, и все тут!.. Ко-о-от, а кот? Ты засыпаешь, а? И я тоже. Давай спать, кот. А завтра, если я проснусь, то дам тебе имя… и кошачьей еды куплю. Ты же ведь такую ешь, да? А то смотри, если ты окажешься хомяком или морской свинкой, отправлю тебя в приют! Терпеть не могу этих мелкозубых… — зевая, проговорил юноша, чувствуя щекой теплый мягкий бок.***«… Дей, ты все время меня поражаешь. Ты, словно песок, бежишь сквозь пальцы и невозможно тебя поймать. Когда мне начинает казаться, что я понял тебя, все снова встает с ног на голову, причем таким образом, что я просто не знаю, как теперь к тебе подступиться. Ты постоянно открываешь передо мной все новые и новые грани своего характера. Я так привык к своему спокойствию, к тому, что меня никто и никогда не тревожил, временами я почти начинал тебя ненавидеть за то, что ты изменил не только все вокруг меня, но и меня самого. Хотя на самом деле я скорее должен сказать тебе спасибо, чем винить. Я никогда тебя не понимал, и, наверное, никогда не пойму. Только то твое откровение поразило меня настолько, что вся моя жизнь полностью изменилась. Снова. Все, что происходило в моей жизни, косвенно или напрямую, было связано с тобой. Всегда с того момента. Казалось, у тебя всегда найдется козырь в рукаве. Меня это пугало. Но в то же время я надеялся, что не ошибся и в этот раз».