Часть 24 (1/2)

Хоук смотрел на лица друзей, собравшихся в это утро на Расколотой горе, и понимал, что не зря он согласился на предложение Флемет, потому что его спутники,не задумываясь, сделали бы то же самое для него. А еще оставался Карвер, строптивый, но все равно любимый младший брат, чье бледное от волнения лицо застыло неподвижной маской.

Рыжие брови Авелин угрюмо хмурились, Варрик машинально положил руку на приклад арбалета, Фенрис стоял чуть поодаль, не сводя настороженного взгляда с лица старой ведьмы. Лелиана замерла, глядя на Брайана.

Флемет обвела собравшихся желтыми глазами, и произнесла:— Нет времени для предисловий. Порождения тьмы уже идут. Я объясню вам всем, что нужно делать. После того, как Хоук получит сердце Дракона и войдет в Тень, вы должны будете встать в круг и взяться за руки. И ни в коем случае, ни под каким предлогом не размыкать этот круг, хоть враг и будет пытаться заставить вас сделать это. Но запомните одно: если круг разомкнется, Хоук погибнет. Вейл уничтожит его. Вам понятно?— Понятно, — ответила за всех Авелин.

— Подойди ко мне, мой мальчик, – сказала ведьма.Хоук подошел к ней. Лицо его было спокойно.— Сними перчатку с правой руки.Брайан привычным жестом стянул с правой руки кожаную перчатку и небрежно заткнул за пояс.— Протяни руку ладонью вверх.Флемет достала из-за пояса небольшой блестящий кинжал, и одним махом разрезала ладонь Хоука до запястья. Еще одно такое же движение – и ведьма разрезала руку себе, а потом прижала свою ладонь к ладони Брайана.

Ощущение было такое, будто в его руку перетекает жидкий огонь. Порез горел нестерпимо, и Хоук стиснул зубы, чтобы не выказывать слабости. Желтые глаза Флемет не отрывались от его глаз.

Лелиана же не смогла удержаться от испуганного вскрика. Лицо Брайана словно осветилось каким-то внутренним светом, и этот свет не был благом для Хоука. Заострившиеся как у покойника черты его исказила гримаса боли, взгляд помутился, казалось, что Хоук вот-вот упадет в обморок. Флемет крепко держала его руку в своей, и Лелиана увидела, как между их ладонями просочилась капля черной крови и упала на землю.

Спустя несколько минут ведьма отняла свою руку. Хоук почувствовал, как огонь в его жилах угасает. На перепачканной кровью ладони виднелся длинный белый шрам. А через минуту следы крови полностью исчезли. Остался только шрам, но выглядел он сейчас так, будто Хоук случайно порезал руку лет десять назад.— Теперь ты готов, – сказала ведьма. – Идем.— Могу я сказать пару слов друзьям и брату?— Только быстро. Время не ждет.Хоук кивнул и шагнул к своим спутникам.

— Береги себя, — сказала Авелин, — а мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты вернулся оттуда целым и невредимым.— Мы с тобой, большой брат, – поддержал Карвер.

— Впервые не знаю, что сказать, – тихо произнес Варрик. – Ну, в общем, мы с эльфом тоже посодействуем твоему возвращению, Хоук.

Фенрис просто кивнул.

— Спасибо вам, – сказал Хоук.— Обещай мне, что вернешься, – вполголоса произнесла Лелиана и обняла его. Брайан прижал ее к себе.

— Я вернусь, – прошептал он ей на ухо.Лелиана вздохнула и отпустила его.Брайан улыбнулся друзьям, потом подошел к Флемет, натягивая перчатку.— Я готов.— Чудесно. А теперь идем, я проведу тебя в Тень.***Широкая дорога, вымощенная пыльным серым булыжником, извивалась среди холмов, гдене росло ничего, кроме чахлых кустов с маленькими изжелта-зелеными листьями. На блеклом небе не было ни облачка, а солнце напоминало круглый и враждебный глаз неведомого чудовища, взирающего с высоты на новую добычу. Сквозь булыжную кладку пробивалась хилая трава, у которой не было ни единого шанса выжить под этим палящим солнцем.

Хоук почувствовал, что вспотел, пока шел по дороге в сторону видневшихся за холмами остроконечных крыш, которые были угольно-черного цвета.

В такой Тени он не был ни разу. Все вокруг было чертовски настоящим, таким же, как в его сне, когда он стоял на Расколотой горе вместе с Сэндалом. Жара, дорога, странное беззвучие кругом и отсутствие каких бы то ни было живых существ – все это было настолько реальным, что Хоук скорей признал бы сном свою собственную жизнь, нежели Тень, в которую он попал.

Эта Тень была враждебной, она считала его чужеродным элементом и была бы не прочь избавиться от него, извергнуть из себя словно отраву.

Хоук вынул из чехла посох, и удивился, что вместо старого доброго посоха Уравнителей у него в руках вдруг почему-то оказался посох его отца, Малкольма Хоука. Набалдашник, сделанный из дерева древнего сильвана, изображал обнаженную женскую фигуру, раскинувшую руки в стороны, словно собираясь взлететь. За спиной у фигуры находился вырезанный из того же дерева полумесяц. Само древко было покрыто искусными тевинтерскими узорами, а острие представляло собой длинное лезвие из неизвестного металла.

Этот посох Брайан помнил с детства. После смерти отца мать была вынуждена продать любимое оружие мужа, чтобы насобирать денег на похороны.

А теперь Хоук снова держал его в рукахи обрадовался, словно встретил друга на чужбине. Древко удобно легло в ладонь. Он продолжал путь, замечая, как остроконечные крыши становятся все ближе. Солнце на небе не двигалось, так и висело в зените словно приклеенное, поэтому Хоук даже приблизительно не мог определить время, просто шагая по пыльной дороге.

Вскоре он заметил перед собой массивные ворота – вход в Черный город. Ворота были открыты, словно город ждал его появления.

Медленно пройдя по мосту через ров, где плескалась жуткая черная вода, Хоук вошел в город. Ворота захлопнулись за его спиной.

Он прошагал на площадь, от которой лучами отходили несколько улочек, узких и кажущихся заброшенными. Но это было лишь иллюзией. Маг сразу почувствовал, что за ним неотрывно наблюдают чьи-то глаза.

Хоук огляделся, пытаясь определить направление, по которому ему надо идти. Долго оставаться в этом месте ему не хотелось.