Часть шестая, 1943, Рождество (1/1)
Свет погас.-Часто у вас так? - Хильда сидела на подоконнике, болтая ногами.
- Случается, - сдержанно ответила Лотта. Всем, очевидно, было весело, а у нее комок стоял в горле. - У нас есть свечи, целый ящик. Ужин готов.- Я лучше выпью, - сказала Хильда. - У меня в чемодане две бутылки рейнского. Dasha, а ты выпьешь? Для храбрости?-Хильда, прекрати! Ты ужасна! Сначала нужно поесть.Даша одернула тесноватое ей синее шелковое платье, погладила ладонью гладкую ткань. Туфли на французском каблуке тоже поджимали, но не идти же в растоптанных испачканных ботах, в которых ходила в коровнике.
- Спасибо, я не голодна. А можно уже...к нему? К Вальтеру?- Не терпится? Понимаю!- Хильда!- Да что ты заладила, Мозаика, - Хильда да Хильда? Сейчас мы все выпьем вина, а то вы нервные какие-то. Зажигай свечи!Лотта поставила на стол три граненых стакана, начала протирать. Хильда разлила вино, сделанное из золотистого рислинга с берегов Рейна. Все замолчали. Доктор инстинктивно повернулась к Даше правой стороной. Пламя свечей отражалось в зрачках Хильды, и непонятно было, веселые у нее глаза или грустные.
- Счастливого Рождества, - глухо проговорила Лотта Либрехт, - счастливого Рождества...девушки.- Спасибо вам, - просто сказала Даша. - За все спасибо.- А чего так траурно? Я вот хочу выпить за жизнь, то есть - за любовь! Вы заметили, что в немецком языке эти слова различаются лишь одной буквой? Неспроста же! Потому что жить - это значит любить. Пей, Dasha, и выдвигаемся на позиции.Даша единым духом осушила стакан. Хильда одобрительно хлопнула ее по плечу, Лотта вздохнула. Подошла к опрятному деревянному шкафчику в углу, достала большой ключ.- Держи. Это от палаты, где лежит обер-лейтенант. Закроешь дверь изнутри. И, ради Бога, потише. Я встану у выхода, а Хильда тебя отведет, - непохоже было, чтобы Лотте нравилась эта затея.Девушки пошли по коридору. Остановившись у последней палаты, со свечой в руке, Даша, наконец, поверила, что все случившееся ей не снится. А то, бывало, начинала щипать себя за руку, уж больно невероятный вираж сделала судьба.Вальтер там, за этой белой дверью. А если он не любит ее больше? Не забыл, нет, просто разлюбил и теперь она ему не нужна. Или нашел другую девушку? За полгода что угодно могло случиться...- Чего ты замерла? Вперед! - громкий шепот Хильды.Даша благодарно сжала тонкие пальцы немки, и взялась за потемневшую бронзовую ручку.***Обер-лейтенант фон Герц стоял у окна и смотрел на спящий Бериц. Рождественская ночь дышала покоем и тишиной. Луна - огромная, в полнеба, высеребрила острый шпиль кирхи и черепицу на крышах.
Вальтеру не спалось. Электричество отключили, но после вкусного и сытного ужина медсестра принесла свечи. Он и не помнил, когда последний раз зажигал свечи. Дома, конечно, в давно прошедшей жизни...За дверью прошелестели шаги. Не Лотта, нет, походку доктора Вальтер бы отличил. Да и зачем бы фройляйн Либрехт навещать его в такое позднее время? Обер-лейтенант накинул китель поверх белой рубашки.
Даша шагнула через порог, как в омут. С бешено колотящимся сердцем повернула в скважине ключ. Свечка зашипела и погасла, но девушка успела увидеть Вальтера. Эх, и вызвездило тебе, Дашка...живой твой немец. Сбылось и случилось. Все та же высокая стройная фигура, широкие плечи, чеканный профиль...думала ли ты два дня назад, что снова заглянешь ему в глаза?У фон Герца пересохло в горле.- Если это сон, - негромко сказал он, - то лучше бы мне не просыпаться. Если наяву, то не жалко и умереть. - Он повернулся к Даше.- Это не сон, - шепнула Даша. - Мeine Liebe. - Она сделала шаг.- Мein Leben. - Еще один шаг.- Dasha... - потрясенно проронил он.- Мein K?nig. - Третий шаг, последний.Вот тут и закончилась нордическая выдержанность истинного арийца, немецкого обер-лейтенанта. Он стиснул Дашу в объятиях, прижал к себе так, что хрустнули кости. Больше Даша ничего не сказала, только твердила имя любимого. Как призыв, как заклятье, как молитву.- Вальтер! - ахнула девушка, когда горячие губы коснулись ее шеи. Внутри полыхнуло так, что стало больно. Фон Герц глухо застонал. Его сжигало то же пламя....Вальтер, Вальтер...- шептала Даша, а он целовал ее лицо, глаза, губы, продолжая сжимать девушку железной хваткой. Он не хотел быть грубым, но столь желанная близость Даши - молочная белизна кожи, запах льняных волос, медовая сладость губ - плавила волю, туманила разум, сбивала сердце с ритма. Так разливы рек по весне со страшным грохотом взламывают лед, освобождаясь из плена. Затрещал синий шелк платья, Даша вцепилась в ремень Вальтера, боясь упасть.
- Вальтер! - воскликнула она низким рвущимся голосом, а обер-лейтенант закрыл ей рот ладонью и стал вдруг бережен и нежен. Прижался губами к ямке между ключиц, руки Даши заметались по его спине...Он что-то шептал по-немецки, а Даша таяла от прикосновений любимых рук. Никогда она не была такой покорной, мягкой...и в то же время жадной, требовательной. Им подарена одна ночь, чудесная рождественская ночь, а значит, нет немецкого офицера, нет угнанной "в работу" девчонки, есть мужчина и женщина, которым не жить друг без друга. Может, Дашу потому и не перемолол кровавый Молох страшной войны, что самой судьбой ей предназначено обнимать сейчас Вальтера, дышать его дыханием, принимать его, любить, до самого донышка открываться. Может, для того выходил живым из смертельных схваток фон Герц, чтобы встретиться сейчас со своей запретной невозможной любовью и пройти с ней об руку путь, отпущенный обоим. Светлые волосы разметались по подушке, распухшие зацелованные губы шепчут его имя. Как тут не понять Фауста, что захотел остановить мгновение...***Даша коснулась губами свежего шрама на плече Вальтера. Такой счастливой она себя еще не чувствовала. Фон Герц виновато улыбнулся:- Я вел себя как дикарь, да? Прости, Даша...
Какая гладкая у него кожа, какое изумительное тело, какие чудесные руки...Даша поцеловала ладонь Вальтера, не сводя глаз с его лица. Смотри на меня, Вальтер, смотри, пожалуйста, я люблю тебя, люблю тебя, люблю...как жаль, что я не говорила этого, когда могла.
***- Да сядь ты уже, Мозаика, успокойся. Все хорошо. Голодных накормили, влюбленные сердца соединили, глинтвейн вон какой вкусный получился!- А если у них будет ребенок? Это же скандал!- Значит, снова победила жизнь. Можно назвать Хильдой или Лоттой.- Ложись спать уже, болтаешь глупости, - фройляйн Либрехт строго сдвинула брови.- Скоро рассвет.- Нет, я еще посижу. Плохо сплю, Лоттхен. И знаешь, кто мне снится?- Я даже боюсь себе представить...неужели русский летчик?- Он. Старик Фрейд с ума бы сошел от радости, правда? - Хильда захохотала, откинув голову назад. И тут же ее затрясло в жестоком приступе кашля.
- У тебя...кровь на губах, - расширила глаза Лотта. - О, моя бедная Хильда...