Глава 9. Часть II (1/1)

Из воспоминаний Эффи.Суд свершился довольно быстро, и мой приговор был таков: “Мисс Бряк, за пособничество мятежникам вы приговариваетесь к принудительной даче показаний, а затем смерти”.

Потом меня отводят в тесную комнатушку, в которой, как оказалось, меня уже ждали. Я узнаю его сразу. Он – воплощение боли, пыточная машина Капитолия, глава всех палачей. Но называют его просто - Ангел. Неопределенный возраст, пугающая внешность и очень запоминающийся голос, а именно – мальчишеский фальцет, за который он получил такую милую кличку.Не видя на моем лице признаков страха, Ангел подходит ближе и замахивается.Нет, он не ударил меня. Ему помешал оклик:- Ангел, я велел тебе не трогать ее.- Простите, не выдержал…- Меня не интересует: выдержал ты или нет!Я же велел тебе не трогать ее.Ангел стоит, как нашкодивший ученик перед грозным учителем.- Пошел вон.Палач удаляется. Меня оставляют наедине с человеком, который причинил боли больше, чем тысяча Ангелов вместе взятых.- Мисс Бряк, а я и не знал, что вы сможете так легко предать нас.Я чувствую этот невыносимый запах: кровь и розы. Мне становится дурно. Лучше бы здесь был Ангел.- Расскажите мне о повстанцах.Руки завязаны за спиной, но узлы какие-то непрочные. У меня все получится. Я задушу эту змею.- Допустим, вы просто запутались. Молодость, ветер в голове… Оступились, пошли не по той дороге. Еще этот Хеймитч. Вскружил голову, наобещал всего, попросил содействовать. В итоге бросил здесь на произвол судьбы. Короче говоря: использовал.Последняя фраза заставляет меня просто закипеть от ярости, но я продолжаю развязывать узлы, думая о расправе.- Что же вы молчите, Мисс Бряк? Я жду. Жду правды.- Я ничего не знала о заговоре.- Давайте сразу договоримся не лгать друг другу. Я прекрасно знаю, что вы были осведомлены о вылете планолета с крыши Тренировочного центра. Ведь не стали бы вы просто так забирать маму из больницы ближе к полуночи? Кстати, о вашей маме. Ей повезло больше: она не мучилась перед смертью. А вот вам, видно, придется.Мама... Сноу нашел мое слабое место. Я всхлипываю.- Я задел вас за живое? Ах, простите…Мне осталось несколько узлов. У меня все получится.- Я не знала о планах мятежников.- Мисс Бряк, я думал, мы договорились не лгать друг другу.Он усмехается, и я вижу кровь на его уголках губ.

- Ангел, отведи ее на допрос.Я развязываю последний узел и пытаюсь наброситься на Сноу, но Ангел перехватывает меня. Хихикает и одевает наручники. Я осыпаю себя проклятиями.

Сейчас мне больше не о ком волноваться. Хеймитч в Тринадцатом в безопасности. Начинаю вспоминать о нем, о нас…Ангел открывает дверь и впихивает меня в помещение. Там уже сидят врач и бесцветный мужчина с тяжелым взглядом. Меня привязывают к кушеткеи вкалывают что-то в вену. Ждут моей реакции.Сначала руке было жарко, будто в нее вливали расплавленный свинец. Потом боль схлынула, унесенная теплой волной, и меня охватило уже забытое чувство блаженства.Подходит врач, светит мне в глаза фонариком, потом кивает бесцветному. Тот начинает допрос:- Мисс Бряк, скажите, вам были известны планы повстанцев?- Да.Что?! Я собиралась промолчать, но… будто что-то заставляло меня ответить.- Китнисс и Пит знали о готовящемся восстании?Мне вкололи какую-то дрянь, заставляющую отвечать на все вопросы.Давайте договоримся не лгать друг другу…- Нет.- Прекрасно, прекрасно! Видишь, Ангел, и не нужны тут твои фирменные штучки.Блаженство начинает перерастать в боль. Обратный процесс? Нет, это не раскаленный свинец, а маленькие, но острые иголочки.- Кто из Капитолия помогал мятежникам?Заставляю себя молчать. От блаженства не осталось и следа. Мириады иголочек ежесекундно пронзают меня. Я концентрируюсь на боли, а не на вопросе.Я не должна отвечать. Я не предатель.- Не молчите.Боль усиливается. Надеюсь, я потеряю сознание. Иголочки начинают собираться в области сердца.Кто мне подходит врач и светит в глаза фонариком.- Какой же я идиот! У нее непереносимостьпентотала натрия…Не успеваю дослушать врача: меня затягивает в пучину боли, и я теряю сознание.Из воспоминаний Хеймитча.Он сильно похудел и осунулся, пожелтевшая кожа покрылась морщинами. На мгновение мне становится страшно – вдруг он умирает?Умираю не я, а моя душа. Без нее.- Поверить не могу, что ты не спас Пита.- Я знаю.Я не спас не только Пита, но и Эффи… и не смогу себе этого простить.- Он не мог смотреть на это.- Хеймитч? Не мог на что-то смотреть? Скорее просто захотел выходной.- Вообще-то, дословно он сказал: "Я не могу смотреть на это без бутылки".На то, что осталось от Дистрикта-12, никто не сможет посмотреть трезво. Особенно я.То место, которое я называл домом, где родился и вырос, где жил… теперь сожжено, разрушено, превращено в руины…- Все в порядке. Мы собираемся попробовать вытащить его оттуда.- Что?- Плутарх направляет туда спасательный отряд. У него там есть свои люди. И он считает, что мы сможем вернуть Пита живым.

<…> Боггс набирал в команду только добровольцев, но притворился, будто не заметил, как я поднял руку."Что-то не так. Стараясь развеселить меня, Хеймитч переигрывает".

Я говорил правду, Китнисс. Я вызвался добровольцем, но Боггс не воспринял это всерьез. Пришлось разговаривать с Плутархом. Они оба посчитали меня обузой. Отговаривали. Убеждали, что если что случится, то Китнисс останется без ментора.Любовь – это химический дефект, ведущий к проигрышу, так, да? И мне приходится играть дальше, отставив чувства в сторонке.Я верю, что Эффи жива. Я вбил себе это в голову. С чего я так думаю? Почему я так считаю? Не знаю. Так чувствует мое сердце.Из воспоминаний Эффи.Меня кто-то пытается разбудить.Разбудить? Я жива? Но я не хочу просыпаться.Переворачиваюсь подальше от раздражителя и пытаюсь погрузиться в сонное царство.Но нет, меня продолжают будить, пихают в бок. Я сажусь и пытаюсь открыть глаза. Внутри все колет, нет сил сидеть…- Мисс Бряк, это очень важный разговор. Потом вы успеете выспаться.Я вздрагиваю, потому что голос принадлежит бесцветному. Открываю глаза и пытаюсь понять, где я нахожусь. Маленькая комнатушка, из мебели диван, на котором я сижу, стол и стул. Бесцветный садится рядом и внимательно смотрит на меня. Это уже не тот былой тяжелый взгляд, а какой-то сочувственный.- О чем вы хотели со мной поговорить?Мой голос осип и предательски дрожит. Бесцветный вздыхает и снова как-то сочувственно смотрит на меня, и лишь потом отвечает:- Мисс Бряк… Официально – вы мертвы. Неофициально – находитесь здесь.Мне понадобилось время, чтобы переварить услышанное. Хочется задать тысячу вопросов, но не знаю с какого именно начать.Задаю самый, как мне показалось, простой:- Здесь, это где?- В Тренировочном центре, в комнате безгласых.Мужчина молчит некоторое время, прежде чем продолжает:- В тот день такой переполох был… Повстанцы взломали капитолийское телевидение и показывали свои ролики. Еще вы на допросе потеряли сознание. Ангелавызвали наверх, врач знакомый был, поэтому решили… Он выписал справку о смерти, а я спрятал вас здесь.Он потирает виски. Не одну меня мучает головная боль.- Я никогда не любил Капитолий и презирал Голодные игры. Когда услышал про взрыв силового поля, то очень обрадовался.

Бесцветный на время замолкает, будто дает мне время осмыслить услышанное. Именно это мне сейчас и нужно.- Я хотел вам помочь: предложил альтернативный вид допроса. Мне не хотелось, чтобы вы погибли в лапах Ангела.- Что мне вкололи?- Пентотал натрия, то бишь сыворотку правды.- И как вы хотели мне помочь? Под действием сыворотки я бы все рассказала, тем самым предала повстанцев. Лучше умереть в лапах Ангела.Бесцветный усмехается.- У меня был немного другой план. После допроса я, доктор Стивенсон и Ангел собирались отвести вас в камеру. Палача бы грохнули в первом темном углу. Он всегда раздражал меня. В отчете бы написали, что после допроса мисс Бряк убила Ангела, а мы, при попытке утихомирить вас, нечаянно… ну того. О вашей исповеди никто бы и не узнал.Я хорошо знаю эти подземные лабиринты, и собирался привести вас сюда. Если есть возможность спасти человека, почему бы не спасти?- Понятно. А почему я потеряла сознание?- Случилось непредвиденное: никто не знал, что ваш организм так отреагирует на сыворотку правды. Доктор Стивенсон подозревает у вас развитие лейкемии. Вы чувствовали колющую боль? Так пентотал уничтожал эритроциты.Я в ступоре. Рак крови не очень-то легко лечится.- Я принес таблетки. Вас обязательно вылечат, только…- Только не сейчас, да? А таблетки для того, чтобы поддерживать жизнь? – Я заканчиваю фразу за него.- Да. Простите, я вынужден вас оставить. И пусть удача всегда будет на вашей стороне.Он уходит, оставив меня осмысливать наш разговор.

Из воспоминаний Хеймитча.Я постоянно думаю об Эффи. Что с ней? Порой я представляю, что мне сообщают о том, что она мертва. Что будет со мной? Я потеряю смысл жить.

Сейчас я еще нужен, от меня есть хоть какая-то польза. Но когда закончится эта кровопролитная война за освобождение… я, не раздумывая, отправлюсь вслед за Эффи.А что, если она жива, и я сейчас все усугубляю?Пытаюсь отвлечься от вопросов, но без спиртного не очень-то получается.Эта война длится уже полгода. Сколько людей погибло? Сколько погибнет еще? Мятежники отдают свои жизни за то, чтобы в скором будущем мы жили счастливо. Вот только вспомнят ли о них, спустя года, десятилетия, века? Всем не поставят памятники, каждое имя не напишут на мемориале. Многие подвиги растворятся во времени.Я уверен, что эту войну можно было сделать менее кровавой. Вот только никто не ценит людей, чьи жизни мы погубили.Не только у Сноу нет сердца, но и у Койн. Это она направила планолет на детей у Президентского дворца.Китнисс переживает смерть сестры, но я не могу ей помочь. Сойка не может и не хочет ни с кем разговаривать. Мне поручили следить за ней.Сегодня я узнал, что Эффи жива и находится в Тренировочном центре. Через несколько мгновений мы встретимся.Вечер. Тренировочный центр.Тихо поднимаюсь по лестнице на крышу. Хочу сделать Эффи сюрприз своим неожиданным появлением.Открываю дверь и вижу ее. Меня переполняют эмоции… наконец-то мы вместе.- Не вини себя.- Не могу.- Никто не виноват в том, что так получилось. Давай лучше забудем это, как страшный сон?- Хорошо, давай попробуем. Переедем в Двенадцатый и заживем счастливо.- Я люблю тебя.- Я тоже люблю тебя, солнышко.Из воспоминаний Эффи.В спальне я обнаруживаю еще один сюрприз. Восседающий в кресле. Все сияющая, от своего металлическо-золотого парика до высоченных лакированных каблуков, и сжимающая в руках блокнот. Поразительно не изменившаяся, за исключением отсутствующего взгляда в глазах.Парик скрывает поредевшие волосы, под широким платьем не заметна анорексичная худоба. Кажется, что меня не изменили эти полгода? Только кажется.Из воспоминаний Хеймитча.Я тщательно взвешиваю возможности, обдумываю все варианты.— Я голосую ?за?… ради Прим, — говорю я, не отводя глаз от розы.— Хеймитч, твой голос решающий, — напоминает ему Койн.Пит в ярости. Он произносит целую речь, призывая Хеймитча не становиться соучастником преступления. Хеймитч наблюдает за мной. Настал решительный момент. Сейчас мы узнаем, насколько мы похожи и действительно ли Хеймитч меня понимает.— Я поддерживаю Сойку, — говорит Хеймитч.Я с тобой, Китнисс. Я ?за? ради Анники и Рубаки.- Суд над тобой закончился. Вставай. Мы едем домой.Меткий выстрел, солнышко.Крыша Тренировочного центра.- Как нам быть? Мы вынуждены снова расстаться. Я уеду в Двенадцатый вместе с Китнисс, а ты останешься здесь…- Мы же расстаемся не навсегда, Хеймитч. Ты же знаешь капитолийскую медицину. Очень скоро мы будем вместе.- Я не могу снова бросить тебя здесь.- Не переживай так сильно за меня. Сноу больше нет, Голодные игры закончены. Все будет хорошо.- Я люблю тебя, солнышко. Прости, мне надо идти за Китнисс…- Я тоже люблю тебя. Приезжай, как сможешь, я всегда тебе рада.— Так почему ты возвращаешься в Двенадцатый?— Для меня в Капитолии места тоже не нашлось.Сначала я принимаю его слова за чистую монету, потом в душу закрадываются сомнения. Хеймитч никого не убил. Он мог бы отправиться куда угодно — и если он возвращается в Двенадцатый, значит, он действует по приказу.— Ты должен присматривать за мной? Стать моим наставником?Он пожимает плечами, и внезапно я все понимаю.— Моя мать не вернется.— Нет. — Хеймитч вытаскивает конверт из кармана пиджака и протягивает мне. Изящный, аккуратный почерк.— Она помогает создать больницу в Четвертом дистрикте. Хочет, чтобы ты позвонила ей, как только мы приедем.Кому же, как не мне, присматривать за тобой? Я дважды был твоим ментором, мы вместе прошли весь этот сложный путь. Я постараюсь заботиться о тебе до конца своей жизни.Хеймитч так и не появлялся. Может, он передумал и уехал, хотя я подозреваю, что он в запое.Я пью, но не напиваюсь. Каждые 3-4 дня наведываюсь в Капитолий. Врачи говорят, что Эффи идет на поправку, но для того, чтобы окончательно вылечиться, требуется время. К счастью, оно у нас есть. Целая вечность ждет нас впереди.Эпилог.Впервые Хеймитч был спокоен. Всем тем, кто ему дорог, сейчас ничего не угрожает.Игры закончились, но память о них останется навсегда. Впереди ждет тихая безмятежная жизнь, за которую они боролись. Жизнь, подаренная смертями других.Эффи рядом. Хеймитч чувствовал, как их сердца бьются в унисон.А что еще надо для счастья?