Глава 9. Часть I (1/1)
Из воспоминаний Хеймитча.10.00Утро, кофе и Голодные игры по телевизору - вполне привычное начало дня.Кажется, Плутарх пропустил нашу просьбу мимо ушей: за 2 дня на арене погибло 16 трибутов. Большинство из них сложили головы из-за прелестей арены.А ведь когда-то мы побеждали, становились лучшими в своей Игре. А теперь? Теперь шестнадцать лучших погибли. Как все. Как те, среди которых они победили.Да, я понимаю, Плутарх не разработчик арены, а Распорядитель, но ведь можно же что-нибудь сделать?
Ему не понять нас. Он не участвовал в Голодных играх.В 00.00 часов мы взорвем арену. За полчаса до этого вылетим из Капитолия, заберем из пекла ада Китнисс, Пита, Финника, Джоанну, Бити и Рубаку и улетим в Тринадцатый.Мой собутыльник неплохо держится. Ловит моллюсков, собирает орехи и травы. Причуды арены обходят его стороной. Еще бы! Плутарх знает, что убей он моего товарища, останется от него мокрое место.22.00Подготовка к взрыву идет полным ходом. Бити с Финником обмотали дерево проволокой, а Китнисс с Джоанной отправляются в путешествие по арене с проводом.Все идет по плану.22.30- Хеймитч, мне надо ненадолго отлучиться.- Куда? Зачем? Через час вылет.- Из-за этого я и иду. Понимаешь, мне надо забрать маму. Она сейчас в больнице. Я не могу бросить ее здесь.Ступор. С 16-ти лет я забыл, каково это иметь семью.Хотя, данный случай - это даже хорошо. Познакомлюсь с миссис Бряк, попрошу руки ее дочери…- Больница не далеко?- 15 минут ходьбы.- Прекрасно. Ты пока беги за мамой, а я зайду к Плутарху. Будь осторожнее, солнышко.Целую ее на прощание. Иду в распорядительскую.22.45-23.15- Все готово?- Да.- Отлично. Что там с моими?- Все хорошо.Я смотрю на экран и убеждаюсь в обратном: Джоанна ударила Китнисс и пытается перерезать ей вены. Неподалеку бродят Брут с Энобарией. Это ?все хорошо??- Ты можешь что-нибудь сделать? Утихомирить Джоанну и прогнать профи, например?- С Джоанной все в порядке. Она вырубила Китнисс, чтобы достать датчик слежения. Видишь?Смотрю на экран. Да, он прав.- А что с профи? Они же сейчас убьют обеих.- Навряд ли.Джоанна окатила Китнисс ее же кровью и побежала вглубь леса. Профи считают сойку трупом и бегут за Джоанной. Им на встречу двигается Рубака. Сейчас будет бойня.Мой товарищ метнул копье в Энобарию. Не смертельная дыра в плече девушке обеспечена. Бруткидает нож в Рубаку. Джоанна замахивается топором, но… поздно.
Пушечный выстрел.Я молча смотрю, как убийца моего собутыльника падает замертво от топора Джоанны и чувствую, что мою душу опустошили. Первый раз со мной так было после смерти Анники. А сейчас я потерял единственного друга. В их смерти виноват Капитолий, с которым я очень скоро поквитаюсь.- Хеймитч, через 15 минут вылет.Меня возвратили к суровой реальности. Теперь я смотрю на Плутарха совсем другим взглядом.- Ты мог что-нибудь сделать!- Что? Я не всемогущ.- Направить каких-нибудь ядовитых тараканов на профи. Спугнуть Рубаку. Вся арена в твоих руках!- Прости, Хеймитч, но у арены свои правила. На каждом острове что-либо происходит раз в час.- К черту правила! Нам все равно сваливать в Тринадцатый.Он гневно смотрит на меня и уходит. Еле сдерживаю себя, чтобы не задушить его сзади.23.30- Ну, все, летим.- Подожди, сейчас подойдет Эффи.- Где она? Нам нельзя опаздывать.- Она забирает маму из больницы.Тишина. Каждая секунда кажется вечностью.- Хеймитч, ты понимаешь, что нам пора?!- А ты понимаешь, что без нее я никуда не полечу?Еще минута. Мы опаздываем. Черт. Где Эффи? По идее она должна была давно вернуться. Что произошло?- Заводите двигатель. Мы летим. Хеймитч?Молчу. Мой взгляд не оторвать от входа на крышу. Я жду ее.- Да ничего ей не угрожает. Она капитолийка, и поэтому вне подозрения.Ударом в челюсть я валю его на землю.- Да кто ты такой, чтобы рассуждать, что угрожает ей, а что нет?! Ты, от малейшего движения которого умирают люди? Эффи помогала нам, мы одна команда! Мы не можем бросить ее здесь.Чувствую укол в шею. Краски блекнут, а ярость и ненависть отходят на второй план.Я теряю сознание, и меня тащат в планолет.А что было с Эффи? Что заставило ее задержаться так надолго?Из воспоминаний Эффи.Выхожу из Тренировочного центра. Пытаюсь идти уверенно и спокойно, не выдавая внутреннее волнение. Но, кажется, это не помогло.- О, привет, Эффи! Ты куда-то спешишь?Черт. Цинция – девушка с ресепшена.- Привет, да, мне надо срочно дойти до больницы.- Зачем? Это важно?Начинаю нервничать. Что за допрос?- По личному делу.- Эффи, понимаешь, мне велели выпускать кураторов и менторов только на встречи со спонсорами.- Что за чушь? Цинция, прости, дело жизни и смерти, мне пора.- Эффи, постой…Бегу к выходу. Надеюсь, меня не будут преследовать?Петляю между зданиями, постоянно оглядываюсь. Выхожу к больнице. Черт, я затратила на дорогу больше времени, чем рассчитывала, да и еще Цинция…Открываю дверь. И снова ресепшен.- Здравствуйте, я бы хотела забрать на время одну больную…- Имя, фамилия.- Оливия Бряк.Девушка нажимает на какие-то клавиши, и у нее на столе появляется медицинская карточка.- Вы понимаете, что это большой риск?Сердце моей мамы подключено к кардио аппарату. Без него она проживет не более двух дней. Именно поэтому я не могла забрать ее раньше и делаю это в последний момент. Плутарх связывался с Тринадцатым и узнавал про этот аппарат. К счастью, он там имеется.- Да. Завтра утром я приведу ее обратно.- Я не решаю вопросы с тяжелобольными пациентами, поэтому вам надо выписку от главного врача.Черт! Все сговорились что ли?- Хорошо.Иду к врачу, но на месте его не оказывается. Смотрю на время: 23.00. Все идет не так. Начинаю нервничать.Возвращаюсь обратно и требую найти врача. Зазвонил телефон, девушка поднимает трубку, потом внимательно смотрит на меня. Чересчур внимательно…Подозрения подтверждаются: это по мою душу. Девушка говорит, что это главный врач, и он просит меня подождать его в кабинете. По ее голосу я понимаю, что она врет. Невозмутимо киваю и направляюсь к кабинету врача, но в последний момент сворачиваю и бегу к палатам пациентов.
Меня ищут и будут допрашивать. А надо еще забрать маму и добраться до крыши Тренировочного центра.Захожу в нужную палату.- Эффи, доченька, привет!Мама… мне кажется, или она похудела, и ее вид стал более болезненным? Какие-то странные шрамы на венах…- Привет, мама.Целую ее.- Солнышко мое, я уже тут кое-какие вещи собрала. Идем знакомиться с твоим женихом?Я непроизвольно краснею и пытаюсь сохранить спокойный вид.Да, моя мама знает Хеймитча, но с худшей стороны. Она видит в нем грубияна и алкаша и догадывалась, что он мне не безразличен. О том, какой Хеймитч на самом деле и что мы вместе миссис Бряк даже и не догадывается.- Да, он ждет нас на крыше Тренировочного центра.Хватаю пакет с вещами и веду маму к выходу. Не к центральному, а запасному. Но на этом невезение сегодняшнего дня не заканчивается.- Мисс и миссис Бряк, вы куда-то спешите?Черт! Главный врач. Выругавшись про себя, непринужденно выдаю:- Что вы! Мы просто собираемся погулять в парке.- А пакет?Замечаю пакет в руках и, не задумываясь, отвечаю:- Здесь плед и кое-какие продукты для пикника.Конечно, для пикника, время 23.15.Хватаю маму в охапку с пакетом и бегу к выходу, пока врач приходит в себя из ступора от моих ответов.Выходим на улицу. Черт! Сегодня мне действительно не везет: с запасного выхода, да и еще петляя между зданиями, я доберусь до Тренировочного центра не раньше, чем за 20 минут, а это на 5 минут больше того времени, которым я располагаю. Как-то надо проскочить через ресепшен и Цинцию или снова искать запасные входы и выходы. Отрывает меня от мыслей вполне невинная реплика мамы:- Знаешь, меня много расспрашивали на счет тебя и Хеймитча.Сначала я не вникаю в смысл и продолжаю думать, как мне добраться до крыши. Но слова постепенно добираются до мозга и раскрывают целое значение фразы.Откуда мама знает про мои отношения с Хеймитчем? На всех публичных мероприятиях мы держались как коллеги и не более. Задумавшись, я постепенно сбавляю темп.- Мам, …- Эффи, я знаю, что у нас проблемы.Мои опасения подтверждаются: маму допрашивали. Шрамы, вполне возможно, получены от уколов. Ее пытали?Вопрос с гуломударяется о стенки черепа. Мне становится плохо от мысли, что могли сделать с пожилой больной женщиной, доставая нужную информацию.- Тебя пытали?- Можно сказать и так. Ставили какие-то уколы, от которых жгло в венах, и хотелось действительно правдиво отвечать на заданные вопросы. Ты не волнуйся за меня, солнышко. Переживай за себя и Хеймитча. Как я понимаю, вы сейчас находитесь в глубокой …Открываю какую-то дверь и пытаюсь разобраться, как добраться до лифта. Времени нет: уже 23.30. Вижу только лестницу.- Мам, надо пешком подняться до крыши.Для кого-то это небольшое испытание: просто подниматься вверх. Но не для капитолийцев, привыкших ездить на лифте туда-обратно. Мы – немного другой случай. Мне мешают каблуки, туфли с которыми я снимаю уже на втором этаже, а маме отдышка из-за больного сердца.- Побежали.Спешу наверх. Пролет за пролетом, я постепенно преодолеваю расстояние, отделяющее меня от него. Но время дает о себе знать: на подъем мы потратили не менее 5 минут.Добравшись до крыши, я понимаю, что моя жизнь потеряла смысл: я вижу планолет, удаляющийся от Тренировочного центра, тем самым разлучая меня с Хеймитчем, как мне тогда показалось, навсегда.Как? Так получилось. Так сложились обстоятельства. Так произошло.Я остаюсь в Капитолии и маловероятно то, что я доживу до следующего дня. (а до него осталось 20 минут)Оглядываюсь назад и смотрю на маму. Вот так я обрекаю на смерть самого любимого и дорогого человека.Дверь открывается и на крышу вваливается отряд миротворцев. Меня пытаются куда-то увести, но я вырываюсь как дикий зверь, которого пытаются загнать в клетку.Сильный удар, какая-то вспышка перед глазами. Мне показалось, что я слышу хруст – звук шагов по снегу в морозное утро…Из воспоминаний Хеймитча.Я нахожусь в какой-то пустыне. Раскаленное солнце нещадно печет, в небе кружат падальщики. Язык превратился в наждачную бумагу, горло засохло. От жары мне хочется пить, но нет здесь ручья, чтобы утолить жажду.Я слышу крик Эффи. Она зовет меня на помощь.Срываюсь с места и бегу навстречу ее голосу. Кажется, что она где-то рядом…Выхожу к обрыву. Моим глазам предстает необычная картина.В пространстве висит канат, судя по которому мне предстоит пройти. Слева от него – ледяная стена, справа – огненная. Я стою в замешательстве, но новые крики Эффи о помощи заставляют меня действовать. Край каната прям у моих ног, и я делаю первый шаг.Поначалу все шло довольно-таки не плохо, но до тех пор, пока я внимательно не посмотрел на ледяную стену…В ней были замурованы все погибшие трибуты Дистрикта-12. Точнее, не только замурованы, но и расчленены. Головы, руки, ноги, … у меня потемнело в глазах. Я отвернулся и попытался двигаться дальше, но не тут-то было.Меня остановил тихий шепот. Я обернулся и увидел голову какого-то паренька. На его лбу красовалась цифра 62.Бешеным вихрем меня охватывают воспоминания. Я помню все.62 Голодные Игры. 18-летний Дин Стоун – единственный кормилец семьи из шести человек. Погиб в бою с профи. Его девушка покончила жизнь самоубийством в этот же день.Дин обвинял меня в своей смерти. Я не договаривался со спонсорами. Я был в запое.
В его словах было столько злобы и ненависти, что мне захотелось провалиться сквозь землю.К его обвинениям прибавлялись и прибавлялись другие. Шепот перерастал в гул, от которого дико раскалывалась голова.Я почувствовал, что теряю равновесие. У меня был выбор: в сторону какой стены упасть, и я, не раздумывая, повернулся к огненной.Адское пламя не просто пожирало мое тело, но и душу, заставляя меня мучиться перед смертью.Я очнулся в больничном отсеке планолета, упав с койки с диким ором.Сижу на полу, пытаясь вспомнить, что произошло. Сначала в голове была ватная пустота, но уже через несколько мгновений меня охватывает калейдоскоп воспоминаний.Мы оставили Эффи в Капитолии. Предали. Обрекли на смерть. Ее будут пытать. Лучше бы я оказался на ее месте…Я слышу нечеловеческий рев и далеко не сразу понимаю, что это реву я сам.Я не защитил ее. Слабак. Ничтожество.Приходит врач и провожает меня до комнаты, в которой меня уже ждали.- Хеймитч, ты… ты…- Закрой рот! Ты понимаешь, что мы кинули Эффи? Ее же будут пытать!Плутарх усмехается, а я мысленно выбираю способ расправы над ним.- Из-за твоих предъяв ко мне, в Капитолии, помимо Эффи, остались Пит и Джоанна.Как? Не может быть…- Любовь – это химический дефект, ведущий к проигрышу. И сейчас мы проигрываем из-за тебя. Нечего сказать, Хеймитч?Шок. И снова боль. Теперь я предал еще и Китнисс.- Как мы будем объяснять это президенту Койн? – Не унимался мой оппонент.Меня это не волнует. Сейчас я прокручиваю в голове все счастливые моменты, связанные с Эффи, и понимаю, что моя жизнь кончена. Мне незачем больше существовать.Дверь открывается и в комнату заходит изрядно потрепанный Финник. Он спрашивает на счет Энни, про которую, если честно, мы совсем забыли. Девушку надо было переправить в Тринадцатый еще вчера.Теперь Финник умоляет отправить его в Четвертый, в надежде, что Энни еще там. Я советую ему туда не соваться, иначе убьют их обоих.Дверь раскрывается снова. На этот раз Китнисс. Черт. Придется рассказать на счет Пита.Моя сойка пытается вколоть себе что-то, но я вовремя ее останавливаю. Сейчас не ее очередь заканчивать жизнь суицидом.
Усаживаю Китнисс. Решаюсь рассказать о нашем плане.Спрашивает про Пита. Сердце уходит в пятки. Говорю, что он в Капитолии.Что было дальше описать не сложно. Китнисс набросилась на меня, расцарапала лицо и обвинила во всех смертных грехах. Я думал, что она убьет меня.Сейчас сойка в отключке.Пытаюсь собраться мыслями, но понимаю, что на этом свете мне делать больше нечего.А где-то там, в темных подвалах Капитолия, проклятые изверги глумятся над моей Эффи. Каждая мысль, каждая догадка о том, что с ней, приносит мне боль.А что, если она уже мертва? Вопрос с эхом и гулом звучит в моей голове. Как мне жить дальше? Стоит ли мне действительно жить?