Добро пожаловать домой (Ку-ку, ёпта!) (1/1)

...Кто из дому, кто в дом,Кто над кукушкиным гнездом.Всё так.Все дни здесь проходили одинаково, и главное - бесцельно. Те же лица, те же стены, только время терпит метаморфозы. В месте, как это, теряешь все цели и эмоции, в том числе и презрение к этой комнате, остаётся только апатия, а жизнь делится на "до" и "после".В шесть пятнадцать приходит старшая медсестра. Видит, что санитары - её слуги-гномы без душ и лиц, без эмоций, разного роста, как роботы, зомби с регенерирующимися конечностями и чёрной кровью, шепчутся между собой, не заметив её прихода. Не теряя своей маски, лица, никогда не меняющего выражения, как посмертный слепок, она подходит к своим зомби и загоняет их в угол. При этом, проходя мимо меня, успевает мне кивнуть и улыбнуться, как фарфоровая кукла с пухлыми губами. Не завидую санитарам: их уже не спасти. Старшая сестра увеличивается в размерах, отрезая от них свет божий, сгущая тьму в и без того мрачном углу, руки её удлиняются, угрожая придушить, глаза, я знаю, становятся чёрно-красными и занимают теперь значительную часть лица. Она уже настолько огромна, что занимает половину коридора, кукольная улыбка мигом слетела и превратилась в решётку. Санитары отбивались от неё швабрами, но это мало бы им помогло, если бы в этот момент не проснулись несколько больных и не вышли в коридор. Мгновенно старшая медсестра вернула себе прежнее обличие светловолосой маленькой женщины с глазами-льдинками, губами, ярко накрашенными миндальным цветом и большой грудью. Уже тихо-мирно пожимает им, больным, руки, желает доброго утра и справляется о их самочувствии. Единственное, что разбавляло этот день сурка в больнице - так это если кого-то из буйных вели на электрошоковую терапию. Но это, скорее, внушало ужас, так как все понимали: любой мог оказаться следующим. Многим хватает одного раза, попасть в эту пыточную, чтобы навсегда остаться идиотом. Хотя не знаю, есть ли у них шансы однажды реабилитироваться - я тут ещё не провёл и тысячи лет. Кстати, я ведь вообще совсем не знаю, сколько я был тут. Дело в том, что санитары и сёстры творят со временем здесь всё, что захотят. Но не об этом речь. Я тоже бывал одинажды в этом "шоковом бункере", и всего пяти процентов хватило, чтобы вырубить меня на два с половиной дня. Когда я очнулся, мне понадобилось не менее месяца, чтобы прошла контузия, я не мог двигаться часами, неделями не ориентировался в пространстве, не разбирался, где пол, стены, потолок, не разбирал дороги и не воспринимал пространство.Сегодня они напичкали меня таблетками так, что я не могу пошевелить и пальцем. А главное - я даже не знаю, за что. Они никогда не оповещают о своих действиях. Их нельзя ослушаться: старшая сестра часами наслаждается тем, что всё зависит от малейшего движения её пальца, за невидимым стеклом она наблюдает за нами целый день.Её санитары общаются с ней на их змеином языке - мысленно посылая инфрокрасные сигналы, ведь старшая медсестра никогда не даёт распоряжений - горбатые хромые гномы уже притащат ей очередного несчастного, стоит ей чуть повернуть голову в их сторону, или всадят больному лошадиную дозу успокоительного, способную усыпить на 3 дня. Или приколотят гвоздями к стене, как беднягу Бьёрна - вот он, до сих пор не может в себя прийти после тока, пропущенного по мозгам. Новенькие появляются у нас нечасто. И никому сюда не пожелаешь. Для нас уже всё решено. Касательно себя, я знаю: всю оставшуюся жизнь я буду притворяться глухонемым, драить палату и ждать, когда хирург в резиновых перчатках выйдет из пыточной в туман, осмотреть очередь, кивнёт в мою сторону и всё закончится. Потом они подумают, за что, а в моей медицинской карте напишут, что я решётки тут грыз.Как правило, новые пациенты жмутся к стенке, ждут, когда санитары их заметят, робко соглашаются на всё, что они предложат. Разумеется, если это не те, кого доставляют в смирительных рубашках в совсем невменяемом состоянии. Гномы волочат их в душевую и берут с собой градусник, набиваются все разом в эту небольшую комнату, а медсестра даёт им вазелин, чуть ли не целую бочку, после чего эти зомби запирают дверь и включают глушители, чтобы ни душа не услышала ни единого крика, а через некоторое время пациента приводят в палату, с ещё более порушенной психикой, нежели с какой его доставили.Так как все считают меня глухонемым, я не мог спросить у соседей по палате, что там происходит, но вскоре и сам смог понять, что этот пациент явно очень нетипичный кадр.Сперва я услышал шаги, точнее, как они затихли - словно новенький в издёвку остановился, как по команде. Несколько секунд висела тишина, и затем - хохот. Мне потребовалось время, чтобы распознать, что это - я уже много-много лет не слышал смеха.- Нет, ну вы серьёзно? Наручники можно уже снять.О-ля-ля - всё настолько серьёзно? Тогда его должны были вести на этаж выше. И снова хохот. А голос у этого психа довольно приятный. - Нет, я, конечно, понимаю, что не каждый день здесь увидишь наследника престола, но сил меня лишили, поэтому, извольте пошевелиться и снять эту херню с моих рук! Будьте так любезны.. Да отвали, Моритц! Зачем в ванную - я пока не позволил вам меня хоронить.. мать твою, Моритц, отвали уже со своим градусником, пока я тебе его в одно место не засунул!- Господин Одинсон..- Я уже три тысячи лет, как Одинсон, а что с того?!- Господин Одинсон..- Да не надо, не надо - сам уже понял, куда идти. Чего тянуть-то?Судя по всему, санитары суетились вокруг новенького, но не могли остановить, когда тот подошёл к палате. Железная дверь была ещё заперта, и пока что Одинсон оглядывал своё место заключения через стекло, осматривая своих новых сокамерников через окно, как зверей в зоопарке. Взгляд его был такой, словно тот всё контролировал и уже не имел, чего терять. Может, он сюда попал умышленно?- Мда, ну и местечко мне подобрал Всеотец... - он подозвал медсестру так, словно она была его персональной слугой, - может, пора уже открыть мне двери, или я пойду обратно?Санитары до сих пор пытались ткнуть в Одинсона градусником, но он умудрялся сдерживать их всех.- Кажется, я уже могу ему поставить диагноз... - сказал Асмунд Мартенс, высокий, красивый юноша с чёрными волосами, который попал сюда по причине перманентной депрессии, не повезло в любви, вот и закончилось для него всё так печально, с тех пор он стал мрачнее тучи, и ему явно не нравился новенький.Невозмутимая старшая сестра наконец отворила дверь. Одинсон зашёл в палату.- Ну и свершилось, - огрызнулся новенький, гордо заходя в палату, - Приветствую, смертные. Кто тут за старшего?Асмунд поднял голову, отвлекаясь от своих карт.- Харви, кажется, это тебя.Русый паренёк, которому не было ещё и тысячи лет, поднял голову и обернулся. Выясняется, что до этого он пытался перепроверить свои способности, но с ладоней бывшего аса только слетели три искры, а следующие попытки, все как одна, были тщетны.- Хм... - протянул Харви, нарочито залезая на кровать, - Асмунд, этот... джентльмен - он предупреждал о своём приходе?Асмунд подхватил идею и обернулся обратно к новенькому, который смотрел на него столь недружелюбно, что Мартенс мог превратиться в льдышку.- Знаете, Харви сейчас немного очень серьёзно занят. Вы знаете, трудовые будни деловых людей..- Меня это не интересует, шпана. Передай вашему главному психу, что теперь главный тут я.- Это с какого-то хрена?! - Харви, который успел вальяжно развалиться на своей койке, резко вскочил - звание главного психа было единственным, что у него осталось.- С такого. Пред тобою наследник асгардского престола, отвергнутый, но не надолго.Асмунд ухмыльнулся.- О чём я и говорю: диагноз на лицо.- Думаешь, я не могу определить, за что вы тут сидите? Да отвали, Моритц, со своим градусником! Я ведь знаю про любого из вас.- Докажи, - Асмунд сложил руки на груди и гордо развалился в кресле, вытягивая ноги - Если ты сможешь сказать, чем болен хоть один из нас.Одинсон наклонился, черные волосы разметались по плечам. Он заглянул прямо в глаза Мартенсу, но и у меня по спине пробежал холод от ужаса, который внушал мне его взгляд.- Ты раскис, как девка. А всё из-за женщины, которая так и не согласилась, - слова новенького колким ядом врезались под кожу, в них было столько злости, что они могли быть страшнее пистолета, - Хроническая депрессия. Ты, - Одинсон резко развернулся в сторону новой жертвы, Гринольва, после чего, столкнувшись с зелёными глазами новенького, тот стал заикаться ещё больше, - Жалкий тип, которого шпыняли все, кто только мог! Ты замкнулся, поэтому общество выкинуло тебя на эту обочину.Больные начали немо переглядываться меж собой, но очередное резкое движение заставило их вздрогнуть.- Хринг Сигурдсон, озабоченный извращенец! Нельзя выпускать в общество, его было необходимо изолировать от женщин! Ты, Фрейвар Хаук - биополярное расстройство! Хальфдан Эриксон - ты вообще маниакальный урод! И наконец...Одинсон бросил руки на железную спинку кровати Харви, от резкого звука тот вздрогнул, глаза уловили надвигающуюся угрозу.- Хочешь быть тут главным психом?- Я был сыном Одина, потом главным заговорщиком, главным врагом своего брата, и самой важной угрозой Мидгарду. Если мне тут гнить, то и тут я подчиню себе всех! Если я смог поставить на колени...- При чём тут колени?! - окрысился Асмунд, ему явно не нравился новый пациент. Он вскочил с места, - Да всем насрать! Ты в психбольнице, тут всем всё равно, кто ты!- Да, поэтому нужны веские причины, чтобы занять моё место! - не унимался Харви.- Я пытался захватить такой жалкий мир, как Мидгард, - сказал Одинсон, наклонившись к Харви в три погибели, пропуская слова сквозь зубы, угрожающе, с паузами после каждого слова.Харви долго молчал, глядя на нового сокамерника.- Признаю. Вы определённо тут самый главный пациент. У тебя определённо не все дома.- О да, я псих, самый настоящий псих, - убеждающе прошипел Одинсон, кажется, желая, чтоб его все услышали, - Таких психов, как я, поискать ещё надо. Чёрт побери, уйди ты со своим термометром, сволочь! - огрызнулся пациент на санитара, который улетучился к старшей сестре на вахту.- И если вас ещё ничего не убеждает, то прочитайте моё дело, и убедитесь: все тут присутствующие на порядок нормальнее меня. И не пройдёт и нескольких дней, как и вы, и персонал - взвоете от ужаса. Вы будете ползать предо мной на коленях (В этот момент, на слове "колени", Асмунд закатывает глаза и отворачивается) и умолять остановиться.Вот тут всем уже стало не по себе.- Мистер Одинсон, - в дверном проёме показалась старшая сестра, постукивая градусником по своим наручным часам. С лица Агаты Гундесдоттир не сходила её вечная кукольная улыбка, - Может, Вас ещё не оповестили, но в нашем заведении принято следовать правилам.Новенький даже не развернулся к ней и холодно рассмеялся, по губам разошлась эфемерная улыбка.- В таком случае, я требую устав, чтобы знать, как поступать ровно до наоборот с перечнем ваших правил, - он обернулся к старшей сестре, - Я могу вам посоветовать только прочитать мою медицинскую карту.Они думают, что наша жизнь в их руках,Но жестокость порождает жестокие планы.Спи, мой друг, и ты увидишь,Что сон - это моя реальность.Metallica - Welcome Home (Sanitarium)Примечание: повторяю, что это просто пародия на книгу Кена Кизи "Пролетая над гнездом кукушки". Надеюсь, следующие главы будут смешнее, постараемся с друзьями. Эта глава вроде вводной. Не убивайте пианиста, он играет, как умеет! (С)