Дары приносящие (1/1)

Спрятанное в недрах горы Святилище было отделено от мира извилистым проходом с черными стенами и давяще-низким потолком. Сам проход был недлинным, всего-то шагов двести, но потребное для его преодоления время имело удивительные свойства. Оно то сжималось до секунд, то растягивалось на часы. Сигюн поднималась с отцом в Святилище множество раз и каждый раз время шло для нее по разному.Но никогда еще переход не казался ей таким долгим. Словно Альвхейм не желал принимать ее и изо всех сил оттягивал момент. Жрец бесшумно ступал позади нее.—?Быстро добрались,?— радостно известил отец, когда очередной поворот без предупреждения выплюнул их прямиком в круглое, как блюдце, Святилище,?— добрый знак.Сигюн взглянула на него с недоумением. Жрец от комментариев воздержался.Святилище представляло собой небольшую каменную площадку, с расположенным по центру углублением, в котором круглый год зеленела трава. Отвесные серые стены с прожилками бирюзы упирались в бледно-голубое утреннее небо.Первый луч Эритрэ позолотил самый верхний камень, неспешно пополз вниз. Самое время.Переглянувшись с отцом, Сигюн скинула с плеч теплый плащ и подошла к центру Святилища. Встала на колени, опустила руки в упругую траву, холодную и влажную. Ей всегда казалось странным обращаться к Альвхейму в недрах горы, на изрядном удалении от земли. Прихоти их мира были поистине непостижимы.Сигюн вдавила ладони в траву сильнее. Закрыла глаза. И стала просить Альвхейм о помощи, мысленно объясняя, зачем и для чего она нужна.Трава под ее ладонями оставалась равнодушно-холодной. Глаза защипало. Она и впрямь стала для своего родного мира чужой. Не по своей воле, но, похоже, Альвхейму до этого дела и вовсе не было.Теплые ладони накрыли ее озябшие руки. Отец встал рядом с ней на колени, зажмурил глаза, и что-то беззвучно зашептал.Острые горячие искорки закололи ладони, принеся знакомое с детства чувство принятия. Отец продолжал давить на ее ладони, пока между ними не проклюнулся маленький синеватый росток.—?Айе-рейн,?— возрадовался жрец. —?Альвэхейме ответила на зов.Отец разжал пальцы, поднялся с колен. Сигюн осталась сидеть, опустошенная и разбитая.Жрец что-то говорил, но она не слушала, с обидой глядя на маленький хрупкий росток. Он появился здесь не ради нее.Мягкая тяжесть плаща укутала плечи, заставив ее очнуться. Отмереть. Отец протянул руку, помог подняться.—?Притомилась, дочка? —?спросил с улыбкой. —?Альвхейм бывает упрям порой. Но тебе отозвался.Неужели отец в самом деле верил в то, что говорил? Или просто упорствовал перед жрецом? Сигюн покосилась на старика. Уж он-то знал. Но не торжествовал вовсе. Он не хотел ее обидеть тогда, у входа, сообразила Сигюн. Просто предупреждал.Обратный путь через проход был совсем короток.С площадки перед входом прекрасно просматривался лежавший у подножия Горы город. Белый в центре и чуть обугленный по краям. Как подгоревший пирог.С небес в самую сердцевину Аль-Хейна била ярчайшая радуга. Биврест забирал асов домой.—?Наконец-то,?— не удержался отец, с откровенным удовольствием наблюдая эту картину,?— надеюсь, их помощь больше не понадобится нашему миру. Уж больно дорого она обходится.Сигюн была с ним полностью согласна. Они с отцом какое-то время наблюдали за нескончаемым потоком света, который разноцветным пламенем вытягивал из Альвхейма надоевших чужаков.—?Вот и все,?— сказала она, когда последний сполох Бивреста отгорел на сетчатке ее глаз. —?Тор сдержал слово.—?И мы тоже сдержим,?— кивнул отец. —?Четыре дня?Сигюн только теперь вспомнила о жреце, который все это время стоял позади них.—?Возможно,?— уклончиво ответил тот. —?Я пришлю весть. Девочка сможет сорвать плод сама.Сигюн знала, что последнюю фразу он произнес специально для нее.*Порк со скуки почти полностью объел единственный зеленый куст у подножия Горы. Стража, не замечая святотатства, оживленно обсуждала появление Бивреста. Отец, то ли изображая, то ли и в самом деле пребывая в хорошем настроении, не стал никого ругать.Он укрыл колени Сигюн снятым плащом и дал сигнал трогаться.—?Давно мы с тобой не ездили к Горе.—?Больше года.И после того, как она сорвет плод, не поедут, наверное, уже никогда. Она всегда ненавидела это слово. Бесповоротное, обреченное, страшное. Ни-ког-да.—?Больше всего я хочу, чтобы ты осталась дома,?— признался вдруг отец.Сигюн грустно улыбнулась и положила голову ему на плечо.—?Пап,?— позвала она. —?Как ее зовут?—?Кого?—?Твою возлюбленную.Отец вздохнул. Помолчал.—?Арвена.Он произнес это имя с нежностью, с которой до этого называл лишь одно имя. Ее собственное.—?Как давно она появилась?—?Ты была еще подростком.—?Но почему ты скрывал ее все это время?Просто в голове не укладывалось. Она никогда не замечала, не подозревала…—?Тебе так нужна была мачеха? —?с грустной усмешкой спросил отец. Сигюн качнула головой. —?Я не мог привести Арвену во дворец. Она бывшая рабыня.Сигюн убрала голову с его плеча.—?Что? Что значит бывшая? Кто дал ей свободу?Она уже догадывалась, конечно.—?Я.—?У тебя была рабыня? —?горечь и злость прорезались против ее желания. —?Поверить не могу!Работорговля процветала в южной провинции Альвхейма и была главным источником ее благосостояния. Причем продавали там как самих альвов, так и представителей иных рас, которым не посчастливилось попасть в лапы бандитов или работорговцев, сбывавших их на альвхеймский рынок. Не было среди рабов лишь асов.Юг вообще находился под властью Владыки весьма формально, исключительно потому, что это было ему удобно и отвечало интересам местной знати. В столице южные порядки считали дикостью, но при этом некоторые знатные семьи не чурались обзаводиться собственными рабами.—?Все не так,?— отцу явно было тошно от ее обвиняющего взгляда. —?Помнишь, мы с тобой посещали Юг? Эйл Скраванти тогда преподнес мне подарок. Женщину. Я много лет был вдовцом, и он посчитал, что это будет… уместно.Несмотря на то, что Сигюн уже была замужем, отец явно испытывал неловкость, говоря с ней на подобную тему.—?Отказ, как ты понимаешь, оскорбил бы его. Поэтому я вежливо принял подарок. А когда увидел ее… Никакие силы уже не смогли бы заставить меня отказаться от этой женщины. Обратную дорогу Арвена провела в повозке у Арга. Я не хотел, чтобы ты узнала. Расстроилась. Поездка на юг и без того тебя огорчила.Сигюн помнила. Птиц в клетках, женщин, мужчин и детей в ошейниках. Да, поездка ее огорчила.—?Я велел Аргу выстроить ей дом у моря, снял с нее ошейник и объявил свободной. Постарался забыть, но так и не смог. Спустя год я пришел в ее дом. Она ждала.—?Так выбери ее. Ты Владыка, никто не станет тебе перечить.—?Где ты видела, чтобы владыки выбирали себе в спутницы простолюдинок? Не говоря уже о рабынях. Даже йотун выбрал себе в жены тебя, а не прислугу.Сигюн хотелось верить, что Локи выбрал ее, потому что… хотел именно ее.—?Может быть пора нарушить правила и просто побыть счастливым? Это могло бы стать началом конца работорговли, что позорит наш мир. В Асгарде рабства давно нет.—?Разумеется нет, зачем бы им? У Асгарда все Девять миров под ногами, можно и в гуманизм поиграть, а если я заикнусь об отмене рабства, так Юг тут же пойдет на нас войной. Они и так больше всего пострадали от Вторжения, а возможности оказать им помощь нет. Только рынок их и спасает. Или ты предпочитаешь, чтобы они там все передохли с голоду?—?Нет, но нельзя паразитировать на невольниках вечно.— Раньше твои взгляды не были столь радикальными, Асгард совершенно затуманил твой разум. Я сам разберусь со своими проблемами.Сигюн обиженно отвернулась. Отец больше не нуждался в ее советах. Более того, находил их вздорными и глупыми.К стене они подъехали в угрюмом молчании. За время их отсутствия цвергов на ней стало несколько больше. И все они смотрели на нее с тем же жадным любопытством, что и прежде.Город ко времени их возвращения ожил, загудел множеством голосов и запах свежим хлебом. Владыку встречали поклонами и радостными улыбками. Сигюн?— сострадательными взглядами и тяжкими женскими вздохами.В отличие от оживленного города, во дворце стояла сонная тишина. Лишь стражники у ворот выглядели бодрыми и собранными. Очевидно от того, что именно им выпала честь провожать Огуна и его свиту. Сигюн на миг стало любопытно, простился ли отец со своим недругом или не посчитал нужным обмолвиться с ним и словом. Но лишь на миг.Из возка они выбрались в молчании. Но перед тем, как разойтись, отец все же не выдержал и притянул ее к себе. Поцеловал в макушку. Они не могли сердиться друг на друга слишком долго. Времени на обиды у них попросту не было.Постель в ее спальне пустовала. Ну, разумеется. Было полной наивностью надеяться обнаружить в ней спящего Локи. Вара тоже куда-то запропастилась.Покружив по комнате, Сигюн вдруг поняла, что совершенно не знает, чем себя занять. Раньше у нее было расписание, обязанности и заботы. Теперь же… Она стала в своем родном доме гостьей. Желанной, но для хозяйства бесполезной.Ей очень хотелось увидеть Локи, но где его искать она не представляла. Даже здесь, в Альвхейме, ее муж приходил к ней только когда сам того желал. А значит искать его было бесполезно.В конце концов Сигюн отправилась в полный птичьего гомона и треска насекомых сад. Она прошла по своей любимой тропинке до большого раскидистого ясеня, символизировавшего сам Иггдрасиль. Это был единственный ясень в Альвхейме.Сигюн любила сидеть на выступавшем из земли изогнутом корне, прислонившись к гладко-серому стволу. Она в предвкушении обогнула ясень.Ее место под деревом было занято.—?Ты что тут? —?удивленно спросила Сигюн.—?Дышу,?— Локи пожал плечами, словно она спросила о чем-то самоочевидном.—?Провожал Огуна и асов?—?Вот еще. Сами дорогу нашли, надеюсь. А мне просто скучно. Твоя прислуга куда-то спряталась, и никто даже не предложил мне завтрак,?— наябедничал он. —?Ужасное гостеприимство. Больше к твоим родственникам не поеду.Сигюн хотела улыбнуться ему. Но не смогла. Локи оторвал спину от ствола, посмотрел на нее чуть пристальнее.—?Как все прошло?Она открыла рот. Закрыла. Губы дрогнули.—?Иди,?— Локи убрал руки с коленей, развел их в стороны в приглашающем жесте.А через мгновение Сигюн уже сидела на его коленях и горько плакала, уткнувшись в его мягкий кожаный воротник. Жаловалась на Альвхейм, на слова жреца и на собственного отца. А заодно винила во всех своих бедах самого Локи. Кажется, даже била его в грудь кулаками.Он не спихнул ее с коленей, не прогнал прочь и не стал с ней спорить. Оправдываться тоже не стал, молчаливо признавая ее правоту. Но обнимал крепко и по волосам гладил мягко, позволяя ей выплакаться и выговориться. Произнести вслух то, о чем она всю дорогу молчала с собственным отцом.Успокаивалась она долго, попеременно то всхлипывая, то делая судорожные вдохи.—?Прости,?— прошептала она севшим голосом. Не решаясь посмотреть ему в глаза. Локи приподнял ее за подбородок.Она, должно быть, выглядела отвратительно. Растрепанная, с опухшим от слез лицом. Но Локи словно и не замечал всего этого, глядя ей в глаза с нежностью и странной печалью.—?Не за что тебе просить у меня прощения,?— ответил он тихо. —?Мне вот есть за что, но я, конечно, не стану.Сигюн невольно улыбнулась. Устроилась на его коленях поудобнее, расслабилась в кольце сильных рук.—?Как же я тебя люблю.—?Говори мне это почаще.Она вернулась в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок и распорядиться насчет завтрака. Локи пожелал остаться в саду еще ненадолго. Сигюн не стала его неволить.В гостиной ее ждал сюрприз. Рядом с Варой на диване сидела ее мать, Эйла, и что-то терпеливо ей втолковывала. Вид у Вары был весьма смущенный. Заметив Сигюн она тут же вскочила с дивана и, пробормотав что-то по поводу завтрака, выскочила за дверь. Эйла проводила ее добродушной усмешкой.—?Здравствуй, детка. —?Сигюн нырнула в ее теплые, ласковые объятия. —?Ну, как ты? Выглядишь хорошо.Сигюн недоверчиво приподняла бровь.—?Что? Говорю, что вижу. Прямо светишься. Влюблена, не так ли?Сигюн смущенно зарделась. Как же вышло так, что Эйле было совершенно очевидно то, чего в упор не замечал ее отец?—?Вот и славно,?— заулыбалась Эйла. —?Не так страшен сурт, как его малюют, правда же? Вару вы вчера изрядно взволновали. Не красней, я уж ей растолковала, что не ее ума дело, как муж с женой друг друга любят. Скажи лучше, не пора ли тебя с новой жизнью поздравить?Сигюн думала, что уже пролила годовой запас слез, как минимум. Ан нет. Еще осталось, да немало.—?Бедная моя девочка,?— приговаривала Эйла, поглаживая ее по плечу. —?Ну какой же дурак!—?А? —?несолидно шмыгнув носом, переспросила Сигюн.—?Локи твой дурак. А все потому что мужчина. Ничего-то они не знают. Уж коли приживется дитя в материнском чреве, то природа сама о том позаботится, чтобы все благополучно было.Сигюн могла бы с ней поспорить и привести тысячу аргументов в пользу обратного, но… не захотела. Бесхитростные слова Эйлы запали ей глубоко в душу. Она заметно приободрилась и под добродушное ворчание Эйлы наконец привела себя в порядок.Вара впорхнула в гостиную, придержала дверь для груженых подносами слуг.—?Завтрак готов,?— доложила она бодро.Локи появился, как водится, внезапно, черной тенью замер в дверях. Вара вздрогнула едва заметно, но скорее от неожиданности, чем от страха. Эйла неодобрительно покачала головой. За что Сигюн ее особенно уважала, так это за то, что она воспринимала Локи обычным живым мужчиной, и относилась к нему соответственно.—?Позавтракаешь с нами?—?Спасибо, детка, но мне уже пора. Была рада повидаться с тобой. Идем, Вара, проводишь мать.Протиснувшись мимо Локи, она пробормотала что-то себе под нос и вышла из гостиной. Вара заторопилась следом.—?Мне послышалось, или эта плебейка только что назвала меня ?болваном?? —?поинтересовался Локи, отлепившись от дверного косяка.Сигюн не выдержала, плюхнулась на приставленное к обеденному столу кресло и расхохоталась. Локи наградил ее недоверчивым взглядом.—?Какого черта здесь происходит? —?спросил он с оттенком легкого беспокойства. —?Сперва у меня появились собеседники, затем поклонницы, а теперь какая-то крестьянка посмела мне хамить! Что будет завтра? Твой отец назовет меня сыном?—?Это вряд ли,?— с улыбкой ответила Сигюн. —?Но разве тебе неприятно? Все это?—?Это ненормально. Соль не встает на востоке, а я не существую вне своей роли.—?Которую ты сам себе навязал. Одина давно нет, Локи. —?Есть Тор.—?Больше в твоей голове, чем в реальности. Я хочу, чтобы ты прекратил действие моего зелья.—?Что? —?слегка ошалело спросил Локи, который явно собирался высказаться по поводу Тора и совершенно не ожидал столь резкой смены темы. —?Зачем еще?—?Я хочу снова чувствовать себя женщиной. Есть другие способы предотвращения нежеланной беременности.—?Не такие надежные.—?Я готова рискнуть.—?Но я не готов.—?Ты не можешь решать за меня. Я не твоя вещь, я твоя жена!—?Давай обсудим это дома, я все равно ничего не могу сейчас с этим поделать,?— пробурчал Локи и спрятался от нее за чашкой с травяным отваром.Сигюн подумалось, что Локи стал гораздо мягче. Будто Богиня самолично врачевала его душевные раны.Раньше подобный разговор наверняка бы закончился откровенной грубостью и угрозами, которые заставили бы ее прикусить язык.*Сегодняшний день навсегда остался в памяти Сигюн, как один из лучших в ее жизни.После завтрака они, никого не предупреждая, отправились в город. Локи создал для них иллюзию обыкновенных горожан, которая помогла им насладиться прогулкой по столице. Для Сигюн она превратилась в путешествие по самым дорогим воспоминаниям, на которые наложились новые, совместные с Локи.Они бродили по улицам, ели свежий альвийский хлеб с травами, много говорили и смеялись. И совсем не слушали чужие разговоры.Вернулись во дворец, когда Эритрэ, зависнув ненадолго в зените, покатилась обратно к земле. Отец встретил их с ревнивым беспокойством, окатил Локи презрительным взглядом, но уволочь от него Сигюн не пытался. Словно смирился с судьбой и присутствием в его доме ненавистного зятя. Они немного прогулялись по саду, но, несмотря на то, что взятый в качестве громоотвода Аргнос вполне мирно беседовал с Локи, у Сигюн с отцом разговор не клеился. Хотя оба изо всех сил пытались сделать вид, что никакой размолвки у них и вовсе не было. *К вечеру Локи сделался задумчивым и отстраненным. Его явно что-то тревожило.Они в молчании сидели на балконе, разместившись в деревянных креслах с мягкими подушками, и наслаждались теплом от железной чаши с горевшими в ней поленьями, когда Вара, робко сунувшись на балкон, позвала ее:—?Сигюн, отец зовет к себе в кабинет. Только тебя,?— извиняющимся тоном добавила она, давая понять, что именно это ей и велели передать.—?Я недолго,?— заверила она Локи, чувствуя себя перед ним виноватой.Он безразлично кивнул, продолжая разглядывать алевший горизонт.—?Проследи за тем, чтобы никто не смел беспокоить моего мужа,?— приказала Сигюн Варе на выходе из своих комнат. Вара кивнула и осталась снаружи, как часовой на посту.В кабинете отца было тесно. Сигюн никогда бы не подумала, что всего трое цвергов могли занять столько места и создать такую неразбериху.—?Вот она, она,?— загомонили они разом. —?Не зря столько ждали! Не зря бесплатно трудились!Сигюн вопросительно уставилась на отца. Грязные карлики с алчными взглядами вызывали в ней брезгливое отвращение.—?Это Брок, Брин и Брон,?— представил цвергов отец. —?У них есть для тебя подарок.—?Сперва пусть поклянется, что никому не расскажет о нашем уговоре!—?Я ручаюсь за свою дочь,?— раздраженно произнес отец.—?Так не пойдет! —?завопил то ли Брок, то ли Брин, впрочем, разницы не было никакой. —?Пусть на нашем камне поклянется. Тогда не сможет пренебречь.—?Сигюн,?— позвал ее отец. —?Они хотят преподнести тебе нечто очень ценное, поэтому прошу, отнесись к их причудам снисходительно.—?Причуды? —?возмутился старший цверг. Брок все-таки. —?Да если она проболтается, йотун с нас головы поснимает!Стоило Сигюн узнать, что речь шла о Локи, как она тут же безо всяких колебаний взяла в руки кусок обсидиана и принесла затребованную цвергами клятву. Исходя из ее смысла, она не могла ни рассказать, ни написать своему мужу о состоявшемся здесь разговоре. Иначе у нее рот лопнет. Когда этот фарс наконец был окончен, Сигюн осмотрела цвергов, стараясь запомнить их лица в самых мельчайших подробностях.—?Я вас слушаю,?— сказала она.*Разговор затянулся до позднего вечера. Сигюн вернулась в свои комнаты и, выслушав доклад Вары о том, что никто не мешал Локи отдыхать, а сам он никуда не выходил, отпустила зевавшую служанку спать.В ее спальне было темно и тихо. Локи лежал в постели, наполовину укрытый одеялом, и крепко спал. Это показалось ей странным, но Сигюн не стала его будить. Она ненадолго присела на край постели, погладила его по волосам. Локи не проснулся.Сигюн вышла на балкон, села в одно из кресел и взвесила на ладони маленький мешочек из мягкой кожи. Дрова в чаше давно прогорели, но от багряных углей исходил жар, достаточный для того, чтобы изгнать с балкона прохладный ночной воздух.Она развязала мешочек и достала из него тончайшую, чуть пошире волоса, золотую нить.Йотун ограбил нашего отца, украл у него оружие, равного которому не было во всех Девяти мирах. Молот, который нынче носит в руках Асгардский царь. Ничего не заплатил за творение, цена которому?— половина золотого дворца асов. Другое наше творение, хоть и ему нет цены, мы отдаем деве добровольно, она наденет его на йотуна, и он будет исполнять любые ее желания. Хоть на задних лапах плясать. Дева вернется домой, если захочет, а не захочет, так будет распоряжаться йотуном, как своим рабом. Наша месть свершится ее руками. Хорош подарок?С точки зрения ее отца?— более чем. Шанс вернуться домой. Заставить Локи ее отпустить.Сигюн намотала волосок себе на руку. Ничего не ощутила. Ну да, цверги предупреждали ведь?— только на шее сработает. Любопытно, знал ли Один о подобной вещице? Если верить цвергам, она была куда эффективнее принесенной Локи клятвы, в которой он умудрялся отыскивать лазейки и проворачивать за спиной у Тора свои дела.Соблазн был велик. Стоит надеть на Локи этот волосок, и он откажется от своих затей. Останется жив. С ней.Ненавидеть будет до конца жизни.Сигюн еще раз повертела волосок в руках. И бросила его в угли. Для того и принимала цвержий подарок. Никто не смеет превращать ее Локи в марионетку.—?Потрясающе.Сигюн аж подпрыгнула. Локи, бодрый и полностью одетый, возник позади ее кресла совершенно бесшумно, положил руки на плечи, не давая подняться. С жадностью взглянул в чашу с углями.—?Подумать только,?— произнес он с легким возбуждением в голосе. Сунул руку в раскаленные угли и подцепил волосок. —?Чтобы расплавить творение цвергов, обычного пламени недостаточно. Знаешь, что это?Сигюн молча кивнула. Она планировала обойти данную цвергам клятву и показать Локи свои воспоминания, но он, судя по всему, и вовсе в них не нуждался. Подслушивал? Подсматривал? Локи все больше напоминал себя прежнего, ей уже начиналось казаться, что сегодняшнего дня и вовсе не было, что она его выдумала.—?Сомневаюсь, что знаешь,?— прошептал он вкрадчиво. —?Это Аркан. То, что может за считанный миг отделить голову от тела. Любую голову.—?Что? —?вскинулась она. —?Нет!Подлые цверги вовсе не хотели унизить Локи. Пользуясь невежеством альвов, они собирались убить его ее руками!—?Да,?— с каким-то жестоким удовлетворением в голосе ответил Локи. —?Как же он мне будет кстати! А я уж было решил, что с Альвхеймом что-то не так, раз меня еще ни разу не попытались здесь прикончить. А нет, все в порядке. Интуиция меня не подвела.—?Локи, я не знала… И отец не знал!—?Тшш,?— он обошел кресло, склонился к ней, прижался лбом к ее лбу. —?В тебе я не сомневаюсь. Не переживай.Только в ней? Сигюн хотела объясниться, но он прижал палец к ее губам, заставив умолкнуть. Распрямился и вдруг резко повернулся и поймал в кулак собственную тень, которая сперва сопротивлялась, а потом как-то обмякла, словно смирившись. Локи поставил ее перед собой, прижал к ней пальцы и потянул на себя, открывая, будто дверь. За которой его поджидало черное ничто. На его шее и лице отчетливо проступила сетка из синих вен. Глаза сделались черными. Сигюн еще никогда не видела, чтобы он творил столь темную магию.—?Я ненадолго,?только поблагодарю за подарок и сразу обратно, — проговорил он чужим и страшным голосом. И шагнул в пустоту сотворенного портала.