Глава 14. Берега одной реки (1/2)

?Весь мир так многосложен и запутан, что порой кажется – его нарисовала я...

Я – прирождённая притворщица, говорящая одно и думающая другое. И чем легче мне становится лгать, тем тяжелее в конечном счёте у меня на душе?.Созвонившись однажды вечером с Рашель, Фабьен удивилась, узнав, что мать и отчим снова собираются в путешествие – на этот раз в Швейцарию.

- Совсем ненадолго, всего на пару недель, - сообщила Рашель по телефону, и из её жизнерадостного тона Фабьен заключила, что они с Францем помирились. Что ж, не в первый раз милые бранятся... А ещё Фабьен подумала, что её каникулы в Нью-Йорке вполне можно продлить... недели на две. Словно прочтя мысли, Рашель предупредила:- Только без глупостей, милая.- Ну, конечно, мама.***Шла десятая неделя беременности Кларисы. Она чувствовала себя неплохо и решила, что пока вполне может обойтись без врачей. В ближайшие две недели точно. Пока же она занималась тем, что читала, слушала музыку, гуляла в парке и ела по возможности здоровую пищу. Три дня в неделю подрабатывала в букинистическом магазине. Во времена работы в Бюро агенту Старлинг редко выпадала возможность присесть на диван с хорошей книгой, так что все годы, прожитые в Аргентине, она жадно навёрстывала упущенное. С упоением читала как классику (что доктор Лектер весьма поощрял), так и беллетристику (от которой он тихо морщился, но Кларисе всё равно нравилось). И теперь любила сидеть в магазинчике подержанных книг, в тишине, среди множества написанных историй.

Все эти перемены в распорядке были для неё забавны и по большей части приятны – не считая того, что время от времени ужасно хотелось кофе, или даже выпить чего-нибудь покрепче... да что там, просто напиться. Напиться, упасть и всё забыть. Но забыть что? То, что она уже и так забыла?..И временами ощущала просто бешенство оттого, что он даже не пытается её найти.Однажды, проснувшись глубокой ночью и пролежав час без сна, Клариса встала с постели и, двигаясь в темноте на ощупь, подошла к окну своей единственной комнаты. Глядя в чёрное пространство за окном, выходившем на какой-то тупик, она закрыла глаза и позволила отчаянию захватить себя с головой, обрушиться с громким шумом, словно толща воды на каменистый берег. Водоворот беспомощной тоски закружил, не давая вздохнуть, и все дни, когда Клариса была сильной, поблёкли по сравнению с этим приступом кромешного одиночества.

Сейчас она отдала бы всё, чтобы каким-то чудом он оказался рядом. Обнял её.Старлинг стиснула зубы, лишь бы не разреветься в голос; слёзы обожгли лицо, и она яростно вытерла щёки ладонями, однако новые – холодные, солёные на вкус капли продолжали медленно катиться по щекам. У неё задрожали колени; но Клариса не упала, удержалась на ногах, ухватившись за подоконник.

Заплакать в голос она так и не смогла. Но даже этот, пусть неполный, выплеск накопившейся боли принёс ей облегчение.Она снова могла дышать. Слёзы постепенно высохли, и Клариса стала думать о том, что всегда успокаивало её. О Мише. ?Держись, дочка, мы справимся. Вместе...? Мысли о Мише создавали ощущение, что всё было не зря, и при этом давали надежду на завтра, в котором будет лучше, чем сегодня, и намного лучше, чем вчера.***Агент Морган был вне себя от бешенства, когда понял, что упустил Старлинг на улице Арлингтона. Вначале он был уверен, что она не замечала слежки. Но потом, стоило ему на секунду потерять её из виду за каким-то газетным киоском, хитрая дрянь как сквозь землю провалилась.

Чуть позже Морган понял, что она, должно быть, забежала в тот узенький, не сразу заметный переулок. Однако после того как он, припав к стене, осмотрел место на случай засады, Старлинг уже и след простыл. Плюнув со злости, Морган поплёлся обратно, проклиная свою осторожность и промедление. С другой стороны, думал он, там ведь мог оказаться и Лектер – наверняка он где-то поблизости, если Старлинг здесь. Эту ?сладкую парочку? не так просто засечь, но можно выследить одного через другого.

Поразмыслив ещё и успокоившись немного, Морган понял, что женщине явно кто-то помог скрыться, провёл её дворами и переулками. Если это не Лектер, то некто, хорошо знающий город. И Морган найдёт, кто это был. Он будет землю носом рыть, если понадобится, но отыщет Старлинг. Из-под земли достанет.***Оставшись в Нью-Йорке ещё на две недели, Фабьен каждый день навещала Молли с Уиллом, а также Джоша. Тот заметно воспрял духом, и доктор Блум сказал, что если дела пойдут так дальше, можно будет говорить о выписке домой.Однажды вечером, когда Фабьен сидела у Грэмов, её мобильный телефон зазвонил, и на экране высветился незнакомый номер. Странное ощущение тревоги пронзило её насквозь, когда она нажала ?Принять вызов?. И ощущение не было ошибочным.- Фабьен, – прозвучало в ухе. С утверждающей интонацией, а не с вопросительной. Человек на том конце точно знал, кому звонил. И зачем.Фабьен почувствовала себя вором, пойманным с поличным. Ей казалось, что телефонная трубка горит у неё в руке. Она сидела напротив Уилла Грэма, смотрела ему в глаза – а в ухе слышала голос Ганнибала Лектера.

Что, если звук из телефона можно различить в комнате? Нет, вряд ли.- Фабьен, Вы меня слышите? – повторил доктор Лектер. Его спокойный, почти бесстрастный голос резко контрастировал с безмолвной паникой внутри у Фабьен.- Д-да, мистер Браун, – сказала она. – Я ждала Вашего звонка, но сейчас, к сожалению, не совсем удачное время. Вы не могли бы перезвонить мне чуть позже, скажем, часа через два? Или я сама Вам позвоню?- Хорошо, Фабьен, – ответил доктор Лектер, и девушка готова была поклясться, что он там улыбается. Где бы сейчас ни находился. – Два часа, – добавил доктор и отсоединился.- Это владелец галереи в Балтиморе, – как можно беззаботнее пояснила Фабьен, убирая телефон. – Может, у меня скоро будет своя выставка.

- Было бы здорово, – сказала Молли. – Мы обязательно на неё придём, даже если придётся для этого тащиться в Мэриленд!Уилли Фабьен улыбнулись.- Спасибо!Но это будет ещё очень не скоро, так что можете пока не собираться.

- В таком случае, – заметил Уилл, – жди нас всех троих, вместе с Джошем.

- Он будет в восторге! Однажды он сказал, что мечтает услышать, как я произношу пафосную речь на открытии персональной выставки. А в этой речи благодарю Апельсиновый штат и его самого, в частности.Молли с Уиллом засмеялись, но через несколько секунд веселье стихло. Фабьен увидела, что мать Джоша опустила голову и вытирает глаза.- Мне так не хватает его дома... – прошептала она. – Хочу, чтобы всё было, как прежде... Но будет ли...Молли опустила голову ещё ниже. И вдруг, яростно вскинув её, произнесла с отчётливой и уверенной ненавистью:- Это всё чёртов Лектер. Это случилось из-за него. Не хочет успокоиться, мало ему того, что уже успел сделать с нашей семьёй. Хоть бы кто-нибудь поймал эту тварь и в один прекрасный день посадил на электрический стул!.. – женщина в ярости сжала кулаки, глаза её горели.- Молли, не надо, – мягко сказал Уилл, – не мучай себя понапрасну. Это не сделает лучше для Джоша...Одна его ладонь лежала на плече жены, бережно поглаживая. Другая ладонь была стиснута в кулак.Тишина в комнате стала гнетущей. Супруги Грэм сидели рядом, Фабьен напротив них, глядя в пол. И никто на свете, ни единый человек в целом мире, не смог бы понять, что она чувствовала.Фабьен вернулась домой через час и сорок минут после звонка доктора Лектера. Едва она успела принять душ и завернуться в тёплый халат, как её мобильник залился скрипичной мелодией. Снова этот незнакомый номер. Хотя, больше нет: ведь сейчас она знала, кто звонит.

- Алло?- Теперь мы наконец-то можем поговорить, Фабьен?- Да.- Не подумайте, что я забыл о Вас. Но, согласитесь, прошлый месяц был чересчур суетливым и не слишком подходящим для продолжения нашего знакомства.

- Доктор Лектер, должна предупредить, что я обещала маме не общаться с Вами, - проговорила Фабьен, наблюдая, как за окном сгущаются весенние сумерки.- Не общаться или не искать общения? – уточнил доктор Лектер. – Это разные вещи.- Я пообещала, что никогда не буду пытаться выйти с Вами на связь, и неважно, каким способом.Доктор Лектер засмеялся тихим смехом уверенного в себе человека.- В таком случае, Фабьен, Вы ничего не нарушаете. Ведь это я звоню, следовательно, сам ?выхожу на связь?. Однако на Вашем месте я бы всё-таки не стал рассказывать Рашель о нашем разговоре. Ну да ладно, оставим эти мелочи жизни, лучше расскажите, не присылал ли Вам чего учитель рисования, а если присылал, то каковы впечатления? Фабьен с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Подойдя к большому зеркалу в спальне и глядя на собственное отражение, она сказала в телефонную трубку:- Если Вы о портрете Вашей матери, то впечатления были самые сильные. Начиная с дяди Бальтуса, продолжая мамой и заканчивая мной.

- Вы тоже видели портрет? – спросил доктор Лектер. – Своими глазами?Фабьен замялась, подыскивая слова. Ей не хотелось сообщать ему больше, чем нужно.

- Пожалуй, мне стоит помочь Вам с ответом, – сказал доктор Лектер. – Вам стало известно со слов других, что девушка – Ваша почти точная копия. А не видели Вы, Фабьен, этого портрета своими глазами, потому что он сейчас в Балтиморе, а Вы в Нью-Йорке.- Откуда... – выдохнула она.- Следовало ожидать, что Вы отправитесь вслед за своим другом Джошем, – продолжал как ни в чём не бывало доктор Лектер, – я слышал, он уже месяц проходит курс терапии в местной клинике. Любопытно, какие методы лечения использует доктор Блум. Неужели гипноз и седативные средства?- Я ничего не понимаю в медицине, доктор Лектер. Но вряд ли у родителей Джоша есть повод сомневаться в методах лечения доктора Блума.- Вся психиатрия, Фабьен, если выражаться кратко, строится на подавлении нежелательных образцов поведения с одновременным поощрением желательных образцов. Но это глупо. Глупо и неразумно. Человеческую природу не переделать, это просто невозможно.- Вам виднее, доктор Лектер. Как я уже сказала, это не моя область, поэтому комментировать не берусь. – Фабьен сейчас стояла у окна и смотрела на улицу, по которой проезжали машины и такси. Квартира, где она жила, находилась на шестом этаже довольно старого нью-йоркского дома.

- Кстати, – снова раздался голос доктора Лектера, – скажите-ка, Фабьен, как Вы находите моего друга Уилла? Он Вам нравится?- Я часто думаю о Вас, когда смотрю на мистера Грэма.- О, не сомневаюсь, – насмешливо произнёс доктор Лектер. – Думаю, он и сам часто обо мне вспоминает, особенно когда видит шрамы на своём лице и на животе.

?Не давай запугать себя. Ему это нравится – когда его боятся. Или это такая проверка?..?Фабьен набрала в лёгкие побольше воздуха, выдохнула, а затем произнесла, как можно медленнее и спокойнее:- Скажите мне, пожалуйста, одну вещь. Чего Вы от меня хотите, доктор Лектер?- Для начала, – ответил он, – я буду очень признателен, если ты перестанешь называть меня ?доктор Лектер?. Эта игра в официальность начинает немного надоедать.

Фабьен застыла с телефоном в руке.- И как мне, в таком случае, называть Вас??Нет, он не скажет этого, не скажет...?- Если я обращаюсь к тебе по имени, Фабьен, то будет вполне логично, если ты станешь называть меня Ганнибал.?Не сказал... И хорошо. Я рада. Правда?..?- Не знаю. Не уверена, что это будет правильно. Вы старше меня в три раза... И вообще...- Что – вообще? – спросил доктор Лектер. – Разве я сделал тебе что-нибудь плохое, Фабьен? Тебе, или твоей матери?- Нет. Но Вы точно сделали плохое мистеру Грэму. И его семье.

Он усмехнулся.- А ты, значит, твёрдо решила меня за это возненавидеть.- Нет, докт... – Фабьен вдохнула глубже. –Ганнибал. Ты не понимаешь, что я хочу сказать.

У него мелькнула мысль, что на свете не так уж много людей, которые бы осмелились бросить ему: ?Ты не понимаешь?. Да что нам немного – их, наверное, всего двое.- Я просто не могу жить вот так... – сказала Фабьен. И добавила, тише: – Жить между двумя берегами.- Да. Если прыгать с одного берега на другой, рано или поздно упадёшь в реку, - заметил доктор Лектер. – Впрочем, если у тебя есть хорошая лодка...-У меня нет лодки.- Ты в этом уверена?- Мне очень дороги эти люди – Джош, Уилл и Молли. И я не понимаю, зачем я нужна тебе... Ганнибал. Разве мало Кларисы?- Это не одно и то же.- Правда?- Я и Джош Грэм – для тебя разве одно и то же?- Нет.

- Вот, сама и ответила. А что касается мисс Старлинг, то она более чем месяц назад упорхнула из семейного гнёздышка и теперь летает на свободе. О точном её местонахождении мне ничего не известно, впрочем, меня это не слишком интересует. Если не возражаешь, Фабьен, я бы хотел закрыть эту тему и впредь к ней не возвращаться.- Хорошо. Извини.- Тебе не за что извиняться, – сказал доктор Лектер и добавил оживившимся тоном:– Послушай, Фабьен, тебе наверняка хочется узнать больше о девушке с портрета, на которую ты так похожа. Я мог бы рассказать то, что сам помню.- Спасибо, я и правда хотела бы узнать. Дядя Бальтус рассказал очень мало, почти ничего. Но только... Может быть, завтра? Сейчас я слишком устала.- Ладно, Фабьен. Я позвоню тебе завтра, в это же время, устраивает?- Да.Она сама не верила, что сказала это.- Тогда до завтра. Спокойной ночи, Фабьен.Ещё долгое время после того как он положил трубку, Фабьен стояла у окна и смотрела ни улицу, в действительности ничего там не видя. Она не устала. И не хотела спать. Просто ей нужно было время, чтобы подумать.

Она знала, что он позвонит ей завтра – точно в то время, в какое пообещал. Лодка? Берега? Она знала, что будет ждать этого звонка. И что сегодня вечером её жизнь влилась в новый поворот. Снова.***

Сегодня у неё был выходной. Она направлялась по своим делам, когда вдруг двое прохожих привлекли её внимание. Шли, отпивая кофе из стаканчиков и негромко переговариваясь. Девушка – невысокая, тонкая, с короткими чёрными волосами, и симпатичная светловолосая женщина, на вид лет около пятидесяти.Девушка была Фабьен Дю Берри. Что она делает здесь, в Нью-Йорке?Проследив за ними, Старлинг увидела, как они выбросили пустые стаканчики в урну, а затем вошли в ворота, окружавшие высокое здание в тени деревьев. Табличка на воротах гласила: ?Государственная психиатрическая больница штата Нью-Йорк?. Усмехнувшись про себя, Клариса подумала, что многовато вещей в её жизни оказывается связано с психиатрическими лечебницами.

Ирония – всё, что осталось, единственная защита от того, во что превратился привычный ей мир. Она долго не хотела знать ничего о бывшем доме в Аргентине, но потом не выдержала: зашла в интернет-кафе и прочитала все новостные сводки, касавшиеся событий там. Это было на прошлой неделе.

Её передёрнуло от сообщений об обысках, но порадовало то, что никто из работавших у них людей не согласился на интервью журналистам. Правда, слугам всё равно пришлось дать показания полиции и ФБР – но тут не было выбора, ведь по закону человек может отказаться отвечать на вопросы служителей правопорядка, только если речь идёт о его родственниках. Всё равно, читая новости, Клариса мысленно благодарила горничную Флору, садовника Алонсо и других слуг, которые действительно оказались теми порядочными людьми, какими она всегда их считала. Хоть кто-то не пытался извлечь личную выгоду из жизни Ганнибала Лектера и Кларисы Старлинг.