Глава 11. Щепки в бурной воде (1/2)

?Когда-то я побеждала мужчин в соревнованиях по стрельбе. Я много тренировалась, и у меня был отличный инструктор. Он уже пять лет как мёртв, а я всё живу и стреляю по-прежнему неплохо; поддерживаю навыки, от скуки тренируясь на мишенях в тире.

Или на безоружных девушках – таких, как Фабьен Дю Берри. Впервые в жизни я выстрелила с холодным расчётом. Не для защиты, а просто с тем чтобы выиграть игру. Может, я действительно хотела убить Фабьен?..Я никогда бы не выстрелила без необходимости, без предупреждения, в безоружного человека... Так мне казалось. Но в этом случае... Неужели я – уже больше не я?..?Фабьен очнулась в больнице Св.Марии и первое, что увидела, было лицо матери. Рашель склонилась над кроватью, когда дочь начала приходить в себя; сначала улыбнулась; потом заблестели слёзы.Действие анестезии медленно проходило, возвращая тело и разум к реальности.

- Мама, всё хорошо... – пробормотала Фабьен, с трудом ворочая языком. Услышав её голос, миссис Розенкранц заплакала навзрыд, опустившись на колени перед кроватью и уронив голову на матрас – рядом с неподвижной рукой дочери. Пуля Старлинг прошла навылет, не задев жизненно важных органов, и вскоре Фабьен вместе с матерью и отчимом прилетела в Балтимор, где их ждали Марси и Чэд, оставившие ненадолго свой бизнес во Флориде. Все так настойчиво и озабоченно спрашивали, как Фабьен себя чувствует (подразумевая – физически и психически), что вскоре девушка начала ощущать раздражение. Настолько непривычное, что её это испугало. Газеты тем временем пестрели заголовками типа: ?Монстр объявился в Аргентине?, рассказывая захватывающую историю о том, как ?двое американских студентов едва не стали жертвами печально известного Ганнибала-каннибала?. Это только усиливало тошноту, которую Фабьен ощущала от всего происходящего.

Непонятно каким образом, но информация просочилась в прессу. То ли из французского посольства (что было сомнительно, ведь посол в Аргентине – давний поклонник Рашель, в разглашении не заинтересованный), то ли из местной полиции, которую вызвали врачи больницы, когда к ним поступила девушка с огнестрельным ранением.

При осмотре дома обнаружились отпечатки, которых не было в базе данных на местных преступников. Прогнав отпечатки через базу данных ФБР, аргентинские полицейские остолбенели. Разумеется, скоро в Буэнос-Айрес слетелись представители ФБР, Интерпола, а также – многих СМИ. Служители правопорядка по очереди перевернули весь дом, от книг в библиотеке до зубных щёток в ванной. Однако никаких записей или фотографий в доме найдено не было, а жёсткие диски обоих компьютеров оказались пусты. Полиция и ФБР опросили слуг, соседей, сотрудников Аргентинской национальной библиотеки (где доктор Лектер, как выяснилось, работал последние несколько месяцев), однако это тоже не дало почти никаких полезных сведений.Долгое время ФБР удавалось скрывать тот факт, что в ?Доме Монстра?, как окрестила особняк пресса, были обнаружены отпечатки их бывшей сотрудницы Кларисы Старлинг, до этого считавшейся пропавшей без вести. Однако спустя пару недель после происшествия информация всё же стала известна, и тогда СМИ начали упражняться в сочинении новых сенсационных заголовков, рассуждая, была Старлинг сообщницей Лектера, или всё-таки жертвой.

Не оставляли в покое и семью Фабьен. Газетчики дежурили возле их дома, а телефон пришлось отключить, чтобы не названивали. Девушка взяла академический отпуск в университете – переждать, пока утихнет шум; к тому же, учиться сейчас не было ни малейших сил. Она чувствовала огромное желание поговорить с мистером Грэмом. Последний раз это было в день, когда Фабьен очнулась – он позвонил ей в больницу. Тогда же они сверили истории, которые от них услышит полиция: ни слова о болезни Джоша и его охоте на доктора Лектера. К слову сказать, мистер Грэм и сам знал далеко не всю правду. Ведь Фабьен не рассказала ему, что поездка с Джошем изначально имела цель вовсе не посещение фестиваля в Сан Тельмо. Также она, разумеется, не упоминала про своё общение с доктором и Старлинг. И про то, как на самом деле оказалась в их доме. Теперь, читая в новостных сообщениях, что там проводятся обыски, снимаются отпечатки и опрашиваются свидетели, Фабьен чувствовала некоторую вину. Ведь это после её звонка вертолёт с Уиллом Грэмом приземлился на крыше посольства. Из-за Фабьен дом доктора Лектера и Кларисы Старлинг превратился в разорённое гнездо, но как иначе было спасти всех?

Поговорив с Чэдом, Фабьен узнала последние новости. Джош сейчас находится на лечении в психиатрической больнице в Нью-Йорке. Он был помещён туда под наблюдение и по рекомендации доктора Алана Блума, старинного знакомого мистера Грэма. Чэд также рассказал, что сам Уилл вместе с Молли временно перебрались в ?Большое яблоко? и снимают там квартиру.- Мам, я хочу съездить в Нью-Йорк, повидаться с Джошем и его родителями.

- Одна? – уточнила миссис Розенкранц.- Ну конечно. Мы ведь туда сто раз ездили, город я знаю. Поживу в квартире Франца, он ведь не сдаёт её сейчас?- Фабьен, ты не поедешь в другой город одна, – твёрдо заявила Рашель. – Не после того, что случилось. И к тому же, помни: по закону ты несовершеннолетняя. Я и так тебе слишком много позволяла – и вот, чем это закончилось.

Фабьен почувствовала, что раздражение, зревшее внутри несколько недель, начинает просачиваться наружу.

- Мама, это уже просто глупость.- Эта ?глупость? – ради твоей безопасности.- Господи, мама! Да не будет он бегать за мной по всей стране с ножом. Ты-то хоть должна это понимать...- Закрой сейчас же рот!.. – шикнула Рашель, оглядываясь по сторонам. Но они были одни в комнате дочери, и ни малейшего звука не доносилось из коридора.- Прекрасно, – сказала Фабьен, – дверь я тоже закрою!..Быстрым шагом, со злыми глазами, она вышла прочь. Ей хотелось уйти куда-то далеко-далеко, чтобы остаться наедине с собой и своими мыслями. Отправившись на балтиморскую пристань, она бродила там мимо яхт и лодок, вспоминая.Вспоминала Флориду: те дни с Джошем и его родителями. Вспоминала игры в карты, смех на крыльце; ломтики яблок и апельсинов, жареные в карамельном сиропе; катание на лодке.

Вспоминала Буэнос-Айрес: вид на океан из окна гостиницы, перед которым было передумано столько мыслей, сделано столько личных открытий. Вспоминала доктора Лектера – где они там сейчас с Кларисой? Наверное, далеко. Вспоминала все разговоры с ним, которых было гораздо меньше, чем ей хотелось. Вспоминала, как он убрал прядь волос с её лица, и что при этом говорил ей...Если мистер Грэм встретит доктора Лектера, он его убьёт. Если Джош, Уилл или ещё кто-то перейдут дорогу доктору Лектеру, он их убьёт. Третьего не дано и не будет.Когда Фабьен вернулась, был уже поздний вечер. Она думала, что дома никого нет, но ошиблась.

- Привет, – нерешительно произнесла Рашель, встречая дочь в прихожей. Она никогда не умела быть строгой матерью, и даже не пыталась играть эту роль.- Привет, – откликнулась Фабьен с отсутствующим видом. Это была не маска; она действительно чувствовала, что немного не в себе.- На кухне тебе остался ужин.- Ага... Спасибо, – Фабьен сняла плащ и ботинки.- Знаешь... – Рашель немного помолчала. – Ты можешь поехать в Нью-Йорк. В конце концов, там будет мистер Грэм.***Паром, следовавший из столицы Уругвая Монтевидео к пристани Буэнос-Айреса, был набит людьми даже в вечернее время. Доктор Лектер спустился по трапу, придерживая шляпу рукой, и вдохнул знакомый воздух аргентинской столицы. Он не боялся быть узнанным: фоторобот, которым теперь пользуется местная полиция, уже не имел почти ничего общего с его новой внешностью. Три недели пролетели быстро, ажиотаж прессы стих, и падкая на сенсации публика переместила свой интерес к другим темам. Специальные агенты ФБР и Интерпола, покопавшись где было возможно и не найдя следов, тоже уехали обратно. Аргентинская полиция официально продолжала разыскивать Ганнибала Лектера, но в действительности они прекрасно понимали, что в этом нет особого смысла, и доктор давно уже далеко. Ещё одной причиной затухания расследования было отсутствие ?свежей крови?. Когда никто не убит, то нет и родственников, теребящих полицию и чиновников. Всё было так, как и рассчитывал доктор Лектер.Когда он подошёл к особняку возле французского посольства, уже начинало смеркаться. Покидая свой бывший дом, он забрал с собой воспоминания. Теперь же доктор Лектер собирался вернуть их обратно. Спрятать среди вещей, которые скоро будут распроданы с аукционов, похоронить между стенами, которые теперь станут жилищем для кого-то другого. Это просто. Однажды он уже так сделал, когда был совсем молодым.

Закрыв глаза, доктор Лектер и сейчас мог видеть, как обожженный прутик летит с моста в воды Сены. И всё. Вместе с ним скрылось всё. Воспоминания о чувствах, которые он испытывал к той, что оставила ему прутик из Хиросимы на прощание – эти воспоминания его больше не тревожили с тех пор. Он смог это сделать тогда. Сможет и теперь.

?Что осталось в тебе, чтобы любить?..? Слова возникли в голове вместе с шумом ветра в верхушках кипарисов. Он не сразу поверил в сказанное ею – а когда поверил, успокоился. Ничего не осталось. Хорошо. Мысли о любви или способности любить с тех пор не посещали Ганнибала Лектера. Пока однажды смешная девчонка с временным удостоверением ФБР не подошла к его камере в Балтиморе. А теперь он хотел одного – забыть. Все моменты, связанные с нею. Потому что это было невыносимо – продолжать помнить её, зная, что она уже никогда не вернётся. ?Может, я больше не люблю тебя...?Доктор Лектер не спеша приблизился к воротам. Он решил зайти в сад с чёрного хода, где была небольшая калитка. Похоже, никто и не собирался менять код замка; доктор Лектер бесшумно проскользнул внутрь, укрывшись в тени деревьев собственного бывшего сада. Снова знакомые запахи. В бассейне нет воды, на дне – листва. Он вспомнил, как Клариса любила плавать здесь, и поскорее свернул на дорожку, ведущую к дому. Так-так, внизу горит свет. Доктор Лектер достал из сумки бинокль и направил его на окна первого этажа. Два охранника в форме местной полиции, стоят почти у самого окна и разговаривают. Один из них явно собирается уходить – видимо, закончилась его смена. Они что там, дежурят по одному? Тем хуже для них.Доктор Лектер дождался, пока сменившийся полицейский ушёл, затем стал быстро и тихо продвигаться к дому. Оставшийся охранник сидел за столом в кухне, что-то пил из большой кружки и разговаривал по мобильнику на испанском:- Да, только что заступил. Всю ночь теперь сидеть. Какой там ?тихо?, наоборот. Журналюги лезут только так, ещё всякие охотники за ?сувенирами?. Ага, точно. Фигово быть знаменитостью, я этому доктору даже сочувствую. Да иди ты!.. – полицейский засмеялся. – Ну ладно, ещё созвонимся.Мужчина положил мобильник в карман, допил остатки из своей кружки, взял стоявшую на столе рацию, поднялся со стула, развернулся – и уткнулся лицом в пропитанный хлороформом платок, который держал в руке доктор Лектер. После пятисекундной борьбы полицейский обмяк и потерял сознание. Доктор Лектер опустил его на пол, а затем крепко связал, не забыв заклеить рот пластырем. Теперь можно было идти дальше.

Доктор Лектер прошёл через кухню, мельком окинул взглядом приоткрытые шкафчики и опустошённые полки. На кухонном столе было что-то просыпано – он не стал вглядываться и отправился дальше, в столовую. В памяти возник образ Кларисы, залпом осушающей бокал с отравленным вином. Её глаза. Голос. ?Как ты мог... предать?..? Он оставил это воспоминание здесь, как и память обо всех совместных трапезах за этим столом. Проходя одну за другой комнаты бывшего дома, доктор Лектер прогонял от себя ощущение, что вот-вот услышит её голос, её смех... Увидит саму Кларису, появившуюся на пороге гостиной. Или почувствует, как она на цыпочках подкралась и закрыла ему глаза своими ладонями.

Пять лет – были места, где он прожил гораздо дольше, например, дом в Балтиморе. Там он провёл почти двадцать лет своей жизни, но те стены не хранили и половины воспоминаний, что остались в этих. Глядя на раскиданные вещи, снятые со стен картины, сдвинутую со своих мест мебель, сломанные цветы и прочие следы неоднократного обыска, доктор Лектер понимал, что прошедшие здесь пять лет были самыми счастливыми в его жизни. Больше они не вернутся.Стоя в их бывшей спальне, напротив кровати без матраса, он услышал голоса. Доносятся с первого этажа.

- Слушай, я и не знал, что этот дом такой большой!- Тише ты... Тут наверняка охрана, услышат.- Давно б услышали, если б кто был.- Ладно. Может, они там уснули. Так, давай снимай всё, каждую деталь, и общий вид не забудь. Я пока займусь вещичками. Встретимся у лестницы.

Доктор Лектер прислушивался, приоткрыв дверь спальни. Значит, папарацци-мародёры. Интересно, как скоро они найдут в кухне связанного полицейского и что предпримут по этому поводу. Но судя по их разговорам, до кухни они не дошли, спеша подняться на второй этаж.

- Как думаешь, у него тут был садо-мазо подвальчик? Ну, знаешь, такой с плётками, цепями и всем прочим.- Не, говорят, он тут с бабой жил...- С бабой? Ну не хрена себе!.. Она, видать, та ещё... извращенка.- Ха-ха! Ну, я бы в таком домище пожил... даже без бабы...Судя по звуку голосов, они приближались к спальне. Доктор Лектер уже был внутри, ?гарпия? наготове. Первым вошёл фотограф. Доктор, стоя у него за спиной, негромко кашлянул. Тот резко обернулся на звук. Ганнибал сделал одно-единственное движение рукой.

Фотограф роняет камеру на пол, хватается за рану на шее, из которой фонтаном хлещет ярко-красная кровь. Шатается, вытаращенными от шока глазами смотрит на доктора Лектера, который равнодушно взирает на него, стоя прямо и неподвижно. Мужчина хрипит и падает; на звук прибегает другой – тот, который назвал Кларису извращенкой. Ему доктор Лектер наносит две раны на животе: одну вдоль, другую поперёк; получается почти крест. Доктор Лектер доволен эффектом, лёгкая улыбка появляется у него на губах.- Теперь вы с напарником сами станете экспонатами. Надеюсь, вы довольны. Buenas Noches.***Добравшись на такси от аэропорта до нью-йоркской квартиры отчима, Фабьен первым делом отзвонилась Рашель, чтобы заверить мать в своей полной безопасности. Потом какое-то время она сидела в нерешительности с телефоном в руке. Переведя взгляд от светло-коричневых половиц к кнопкам мобильника, набрала номер Уилла Грэма. Тот ответил почти сразу, а когда услышал, что Фабьен в городе, просто назвал адрес и добавил: - Сможешь зайти сегодня вечером?- Да, конечно! – ответила она.Фабьен боялась, что родители Джоша теперь будут воспринимать её иначе – после всего, что случилось. Мы часто склонны избегать людей, чей вид напоминает нам о неприятных событиях или наших ошибках. Но всё оказалось не так.