Часть двадцать шестая (1/1)

Я сплю! Я сплю! Я сплю! Внутренний голос давно сорвался на панический крик. Сознание разрывало от одновременного желания убежать и стремления не шевелиться, чтобы еще острее не чувствовать теплое атласное касание обнаженной кожи. Непроизвольно старалась дышать медленно и неглубоко, но все равно вдыхала пьянящий аромат, от которого кружило голову, и нежное дыхание, касающееся лица, словно крылья невидимой бабочки.Азазель был слишком реальным для сна, но все же другим. Исчезли рога. Волосы приобрели едва заметный серебристо-голубой оттенок и искрились, будто покрытые инеем. Алебастровая кожа чистая и белая, словно снег, мягко мерцала на свету. Глаза, в которых прежде горел демонический огонь, превратились в аметистовый лед. Если бы у зимы было имя, то сегодня я бы назвала ее Азазель. Кажется, один его взгляд или касание должны обратить меня в ледяную статую. Только дрожь, которая волнами пробивала мое тело насквозь, была не от холода. Там, где его кожа касалась моей, я ощущала жар. Он охватывал меня полностью, ударял в голову дурманом и затем затихал где-то глубоко внутри трепетом. Сердце ухало в груди, гулкие вибрации отдавали в низ живота, вызывая непривычное волнение и болезненно-сладкое напряжение.—?Налюбовалась? —?чувственная линия рта иронично изогнулась.Щеки загорелись румянцем. Даже без рогов Азазель все равно остается… Азазелем! Вспыхнувшее раздражение немного отрезвило. Немного, так как демон наклонился и прошептал в ухо:—?Хочешь… —?он сделал паузу,?— прикоснуться?Прикоснуться к нему? Ладонь зажгло при воспоминании, как он водил моей рукой по своему телу, и я чувствовала тепло и шелковистость его кожи под пальцами и стальные бугорки мышц. И это было так… О, господи… Я едва не застонала от внезапного осознания, что хочу дотронуться до него еще раз. Провести по идеальным изгибам тела и опьянеть от понимания, что мне это позволено.Его губы прижались к уху и замерли, заставив мое сердце судорожно сжаться, а затем пуститься в бег, ударами отсчитывая время.Один. Два. Слегка сжал губами мочку.Три. ОтпустилЧетыре. Пять. Выдохнул, и горячее дыхание обожгло шею под ухом.Шесть. Едва заметный поцелуй.Семь. Лизнул языком, оставив прохладный след.Семь секунд, которые протянулись как томительная вечность.—?Тогда прикоснусь я.—?П-п-подожди! —?жалобно-взволнованный восклик подходил больше испуганному котенку, чем взрослой девушке. Азазель усмехнулся, и по шее прошелся резкий поток воздуха, быстро растаяв на коже и пустив вдоль позвоночника мурашки.Я попыталась ухватиться за остатки самообладания, но они стремительно убывали, будто плавясь от жара, исходившего от его тела. Мягкие пряди волос приятно щекотали шею и плечо, источая тонкий дурманящий аромат, которым хотелось дышать до головокружения. При каждом вдохе моя грудная клетка упиралась в спокойно вздымающуюся грудь демона, и в этот момент, казалось, наше дыхание сливается воедино, и можно даже ощутить вибрации от биения чужого сердца.Нет, нет, нет! Я же так… сдамся ему! Вика, соберись!—?Я хочу… поговорить… —?выпалила первое, что пришло в голову, и следом мысленно отвесила себе оплеуху.Кто же купится на такую глупость?!—?И спросить… —?неуверенно продолжила подбирать слова, уже не надеясь на успех,?— у тебя нечто… важное…Но Азазель вдруг отпустил мои руки, слез с меня и расслабленно лег рядом, опираясь на локоть.—?Давай поговорим,?— в тихом, ласкающем слух тембре явно читался едва сдерживаемый смех.Однако глаза смотрели внимательно. От пронизывающего взгляда захотелось снова стать кошкой и свернуться в клубок. Очень маленький клубок, чтобы Азазель не смог увидеть. Залившись румянцем от смущения, прикрывая грудь, неуклюже попыталась отползти.—?Так что ты хотела спросить? —?Азазель небрежным жестом положил руку на мое колено и задумчиво провел ладонью по внутренней стороне бедра вверх.Я напряженно замерла, когда он ласково погладил большим пальцем почти у самого паха. Во рту пересохло от волнения и язык прилип к небу. Не то что спросить, я в этот момент потеряла дар речи. Но намек ?не двигайся? поняла. Ладонь скользнула под ногу. Проведя обратно до колена, Азазель сжал руку и подтянул меня к себе еще ближе, чем прежде. Я отчаянно покраснела, почувствовав, как в бок что-то уперлось.—?Не думал, что ты можешь покраснеть еще больше,?— насмешливо протянул демон, а затем добавил, понизив голос до бархатистого, проникновенного тембра,?— твое смущение забавляет, но в нем нет смысла. Я уже все видел, и память у меня хорошая.Да он издевается! На мгновение вспышка раздражения и обиды перебила жар желания и стыдливый испуг. Захотелось просто чем-нибудь заехать по невыносимо красивому лицу, на котором сквозь вожделение и смех проявилось высокомерие.—?Ммм… В тебе еще осталась решимость сопротивляться.Азазель прикрыл глаза, и поймав мой взгляд, дотронулся до плеча. Кончиками пальцев провел до локтя и остановился, наблюдая за реакцией. Я не двигалась, понимая, что сейчас он бросает мне вызов, который я не могу принять. Игривое касание спустилось до запястья. Пальцы неспешно обхватили и затем медленно начали сжиматься. Аметистовый взгляд стал холодным и подавляющим. Азазель убрал мои руки от груди. Сначала одну. А затем так же медленно другую. Вокруг запястий, будто защелкнувшиеся кандалы, осталось ощущение жара и боли от его пальцев.—?Сопротивление также бессмысленно.—?Я за дипломатию.Азазель рассмеялся. Колкость исчезла из взгляда, уступив место привычной насмешке.—?Что за символ у тебя на груди? —?попыталась я закрепить успех и отвлечь, направляя ситуацию в безопасное русло.Улыбка на его губах застыла. Сердце испуганно екнуло. Господи! Разговор с ним как ходьба по минному полю.—?Так ты его видишь… —?задумчиво проговорил Азазель, внимательно рассматривая меня из-под полуприкрытых век,?— и какой он?Я посмотрела на странный витиеватый иероглиф в пять сантиметров размером в районе солнечного сплетения. Сперва подумала, что это татуировка, но сейчас приглядевшись, поняла, что он вырезан на коже.—?Напоминает букву ?А?.—?Верно.—?Так. Что это?Любопытство немного вытеснило смущение и страх. Судя по реакции Азазеля, я не должна была увидеть иероглиф, ни тем более определить.—?Мое настоящее имя.Я удивленно замолкла. Его настоящее имя??Если коснусь, смогу прочитать?,?— мелькнула мысль.Рука сама потянулась к символу. Кончики пальцев требовательно зудели от желания коснуться его. Казалось, что он начал источать тусклый алый свет. Еще немного и… Я облегченно выдохнула, уже готовая ощутить рубцы иероглифа под подушечками пальцев. Уверена, они теплые, гораздо теплее, чем остальная, незатронутая символом кожа.Слух уловил тихий ироничный хмык — и Азазель ловко перехватил мою руку.—?Я ответил на твои вопросы. Теперь ты ответишь на мои,?— он снова навис надо мной, и я почувствовала себя, как загнанный в тесную клетку зверек,?— как тебя зовут?—?Ты… не назвал свое… —?попыталась увильнуть от ответа. Лжеелена тоже спрашивала мое имя. Почему оно так важно?Уголки лиловых губ опустились вниз на мгновение. Почти незаметно, но я уловила тень недовольства, мелькнувшую на его лице.—?Утерянное имя на давно забытом языке,?— Азазель наклонился, но я увернулась, и поцелуй пришелся в щеку, нежный, почти целомудренный.—?Ты не сможешь его выговорить, даже если я произнесу его для тебя,?— от вкрадчивого шепота на ушко вдоль спины пробежал холодок.?Произнесу его для тебя?,?— последние слова он особенно выделил, отчего фраза приобрела эротичный оттенок. Смущение вновь окатило удушливой волной, пробуждая угасший жар желания в крови.—?Но…—?И произносить его тебе опасно,?— горячее дыхание обожгло шею. Дотрагиваясь то губами, то языком, Азазель медленно провел вереницу чувственных ласк и затем поцеловал, прикусывая кожу.—?Ты можешь называть меня именем Азазель. Позови меня сейчас. Я хочу услышать, как ты его произносишь.Мысленно я столько раз уже называла его по имени, но сейчас смутилась. Семь букв растеклись во рту, обжигая язык. Я даже ощущала их вкус, ни на что не похожий, острый и пьянящий. Наверное, такой вкус имеет дурманящий смертельный яд. И хотя голос демона был мягок, в нем явственно проявились снисходительные властные нотки. Низкие, с легкой хрипотцой, придавшие хищное рычащее звучание словам. Если я позову его, то будто дам согласие делать со мной все, что он захочет. А если ослушаюсь, то игра закончится, и он заберет желаемое сам.Я только сейчас поняла, насколько ты опасен, Азазель. Легко можешь свести с ума, заставляя бояться и желать одновременно. Дикие, противоречивые эмоции разрывали на куски. Как же невыносимо больно и… сладостно. Я так больше не могу.Демон неожиданно отстранился, и я облегченно выдохнула, хотя понимала, что это еще не конец.—?Ну же? —?Азазель выжидательно на меня посмотрел.Я нервно сглотнула, во рту внезапно пересохло. Руки инстинктивно дрогнули в порыве прикрыться. Заметив мой стыдливый жест, он презрительно хмыкнул. С цинично-насмешливым выражением на лице дотронулся до лодыжек и медленно повел ладонями по голени к колену вверх, одновременно поднимая и раздвигая мои ноги в стороны.О, господи! Стыд, страх и паника заклокотали в душе. Я дернулась, пытаясь освободиться, но Азазель крепко сжал пальцы. Аметистовые глаза предупреждающе сверкнули кровавым огоньком, давая понять?— лимит его терпения исчерпан.Мысленно срываясь на крик в истерике, я послушно замерла и, закусив губу, молча наблюдала, как демон устраивается у меня между ног. Согнув правую в колено, он наклонился и поцеловал внутреннюю сторону бедра. Нежно и чувственно. Сердце сделало кульбит в груди. Следующий поцелуй ниже. Еще ниже?— и вот уже весь мир сократился до ощущения губ, от прикосновения которых по телу проходили электрические разряды, и внизу живота скручивался тугой жаркий ком. Никто никогда не касался меня так. Коснется ли он? Азазель поймал мой растерянный взгляд?— и время перестало существовать. Даже гулко бьющееся в груди сердце, казалось, замедлилось и стучало глуше. Потемневшие лиловые глаза завораживали, искушали…—?Остынь немного,?— чувственно приоткрытые губы искривились в порочной усмешке.Я покраснела от ироничного тона и тут же вздрогнула всем телом. Разгоряченной кожи лона коснулась легкая прохлада дыхания. Азазель тихонько подул, раздувая огонь желания в крови еще сильнее. Затем сжав ягодицы, наклонился и поцеловал низ живота. Томительно медленно губы прижались к коже, чуть втягивая ее и затем отпуская. Удерживая мой взгляд, лизнул вокруг пупка и провел языком вверх до солнечного сплетения.Фиалковые глаза вспыхнули, в черноте зрачков забесновалось адское пламя. Азазель навалился всем телом, вдавливая в кровать, и стал покрывать жадными поцелуями шею, оставляя влажные засосы. В паху болезненно-сладко запульсировало, когда демон вжался в меня бедрами, и я ощутила, насколько сильно он возбужден. Это и взбудоражило и испугало одновременно.—?Подожди,?— я обхватила его плечи и попыталась оттолкнуть,?— что… что ты делаешь?!—?Веду переговоры,?— теплая ладонь легла на живот и двинулась ниже. Рука погладила между бедер, где уже давно было жарко и влажно,?— и весьма успешно.Азазель усмехнулся. Пальцы коснулись клитора, слегла надавив, и тело выгнулось дугой, пронзенное сладкой судорогой. Я закусила губы, чтобы сдержать стон.—?Пожалуйста… не надо… —?я с трудом узнала в хриплом, просящем тоне собственный голос.—?Так как тебя зовут? —?подушечка пальца неспешно, массируя, начала делать круг, при каждом надавливании вызывая в низу живота болезненно-сладкие спазмы. Невыносимо. Голова помутнела от навалившейся похоти. Я судорожно выдохнула:—?Ви… Вика…Азазель остановился.—?Вика,?— тихо повторил, словно пробуя мое имя на вкус.Пальцы опустились к самому лону, поглаживая, но не проникая:—?Это твое полное имя? —?не смотря на чувственный, тихий тембр, улавливались холодные нотки. Демон был сосредоточен и внимателен к словам. А мое сознание плавилось от его касаний.Я резко вдохнула, ощутив, как гибкие пальцы, медленно погружаются внутрь, одновременно нежно поглаживая.—?Вика?— твое полное имя? —?с расстановкой, четко повторил, задевая внутри очень чувствительную точку.Дыхание перехватило, и тело пронзила конвульсия, острое наслаждение будто ударило током. Я инстинктивно схватилась за предплечья демона, то отталкивая, то впиваясь ногтями и притягивая ближе, чтобы ощутить его в себе как можно полнее, только чтобы эта пытка прекратилась.—?Виктория,?— прерывисто прошептала, хватая воздух искусанными от желания губами.—?Виктория,?— довольно протянул Азазель, убирая руку.Собственное имя, произнесенное им, отдалось странными вибрациями по всему телу, вызывав смутную тревогу в душе. Но она тут же растаяла, едва живота коснулись мягкие губы. Слегка покусывая, Азазель повел вереницу чувственно-влажных поцелуев вверх к груди.—?Ты считаешь себя человеком?—?Да,?— что за нелепый вопрос.—?Ты из другого мира? —?язык дотронулся вершины, и губы обхватили сосок, чуть втягивая. Одна рука ласкала вторую грудь, другая, погладив бедро, вновь скользнула к паху.Я сейчас сойду с ума.—?Да,?— простонала, ощутив, как длинные ласкающие пальцы проникли вовнутрь на полную длину. Интимные мышцы сократились в сладком спазме, и голова закружилась от накатившего удовольствия. На пару секунд окружающее померкло, и я провалилась в забытье.Легкая боль вернула в реальность и отозвалась истомой внизу живота. Азазель укусил и, сжав зубами, слегка потянул бусинку соска.—?Зачем ты пришла в этот мир?—?Не знаю…—?Как ты попала в этот мир? Тебе кто-то помогал? —?он обвел ореол груди языком, нежно, словно зализывая причиненную боль. Пальцы выскользнули и ласково погладили половые губы, чуть раскрывая их, и затем начали массировать клитор.Тревожность вновь кольнула душу. В голове вспыхнула протестом мысль: нельзя говорить о Лисице. Но солгать я не могла. Это осознание отрезвило на мгновение. Почему я не могу ему солгать? Но тревожный вопрос тут же потонул в очередной волне желания.—?Я просто… Заснула… —?выдохнула под напором его ласк. Это было правдой. Я обрадовалась, что получилось обойти неожиданное ограничение.—?Так ты думаешь, что это все лишь сон,?— бархатистый тихий смех коснулся кожи пуховым перышком.—?Тебе нравится твой сон, Виктория? —?Азазель нависнул надо мной, заглядывая в глаза. Мерцающий взгляд гипнотизировал и утягивал на самое дно аметистового омута.—?Ты хочешь, чтобы он продолжился? —?его губы мягко коснулись моих, легкие укусы сменялись ласкающими прикосновениями языка.Он дразнил меня, заманивал, и когда я покорно открыла рот, сдаваясь, горячий язык проник внутрь, превращая нежный поцелуй в глубокий и жадный с легким привкусом алкоголя и каких-то пряных неизвестных трав. Я чувствовала, как его пальцы ритмично двигаются внутри, контрастируя с неспешными чувственными движениями его языка в моем рту. Дыхание сбилось. Кровь бешено стучала в висках и, казалось, голову сейчас разорвет от пульсирующей в ней одной единственной мысли:Я. Хочу. Его.Я хочу Азазеля. Сейчас. Всего и полностью. Хочу до безумия, до смерти, до слез. Я умру если, если не получу его, если он не сделает меня своей. Когда он разорвал поцелуй, я готова была сказать, что угодно, только бы он не останавливался.—?Виктория.—?Да? —?он усмехнулся на мой покорный ответ.Где-то в глубине души мне было очень стыдно и горько. Потому что все происходящее было каким-то неправильным. Да, Азазель прекрасен и желанен, но… Я захлебывалась в страсти, почти теряя рассудок от одного лишь его касания, поцелуя, взгляда. Что со мной? Мне… Мне страшно. Кто-нибудь, пожалуйста, помогите…Азазель поцеловал в уголок глаза, стирая губами выступившие слезы. А затем резко подался вперед, прижавшись ко мне всем телом. Сердце пропустило удар, когда его плоть проникла в меня, заполняя полностью. Так много, так горячо, так хорошо. Сокрушительная волна похоти оглушила, погребая под собой все желания, мысли, чувства. Не осталось ничего и никого, кроме Азазеля, плавно скользящего внутри меня.—?Виктория, ты хочешь стать особенной для меня? —?в мурлыкающем интимном тембре улавливались вкрадчивые жесткие нотки.Сердце тревожно сжалось, но от чувственных глубоких движений, сознание затуманилось. Я упускала истинный смысл слов и суть разговора, который сейчас явно велся между строк.—?Да… —?я хочу быть особенной для него.—?Тогда я дам тебе особенное имя. Ты примешь его, Виктория? —?при звуках собственного имени тело и сознание вновь пронзили странные вибрации.—?Приму,?— выдохнула я прежде, чем успела понять, что ответила согласием.—?Я нарекаю тебя ?Никаэль?,?— незнакомое имя отозвалось раскатистой щипучей болью в душе, пока тело билось в пьянящих судорогах наслаждения.—?И когда я позову тебя,?— ласкающий бархатистый голос Азазеля стал властным и злым, произнесенные им слова впивались изморосью в тело, клеймили, вымораживая изнутри,?— ты исполнишь свою клятву и ответишь мне. А теперь впусти меня, Никаэль. И как впустишь меня сейчас, будешь пускать всегда.Это было даже не желание. Необходимость, которая причиняла невыносимую боль: раствориться в нем и душой и телом, вся до последней мысли. В какой-то момент, я перестала чувствовать собственное тело, оно существовала только там, где моя разгоряченная кожа касалась его, прохладной, впитывая шелковистость прикосновения. Его движения мягкие и неторопливые. Похоть, как туман, заволокла взгляд из-под расслабленно полуприкрытых век. Но это обман, демон внимателен и сосредоточен. Я вижу как в глубине сиреневых глаз разверзлось адское пекло. Он деликатно, но крепко держит, не давая отвернуться от его лица, и я падаю в безжалостное пламя. Нет ни времени, ни пространства и самой меня почти не осталось. Он пьет мою душу, ловя каждый вздох, и наполняет своим дыханием в ответ. Когда Азазель наклоняется и целует, я чувствую, как сгорают мои легкие, и удивляюсь, почему не закашливаюсь после пеплом. Больно. И он смеется, когда я вновь тянусь к его губам.В момент, когда экстаз накрывает, и тело сковывают сладкие судороги, я слышу собственный стон ?Азазель? и его тихий проникновенный шепот:—?Это был лишь сон, Виктория. Сны имеют свойство забываться. И этот сон ты забудешь, как только проснешься.