I. Давай по новой (1/1)

***— Ах, и кто это тут соизволил вернуться? Нет, вы только поглядите на него. Ущербный! Это множество пьяниц портит репутацию нашему заведению!Это и много чего ещё вовсю вещала прямо мне на ухо одна из моих коллег, пока я делал вид, что в моих наушниках есть хоть какая-то музыка. Мы встретились с ней прямо у входа в тёмный, освещенный тусклым неоном гадюшник, который по-хорошему зовётся моим рабочим местом; я придержал девице и её подружке дверь, и как бы не утыкал взгляд в экран телефона — узнали мою рожу они практически сразу.— Полегче с ним. Всё-таки алкоголизм... ну, это штука тяжёлая... — девчонка, стоящая рядом, смерила меня сочувственным взглядом.— У него просто воли ни на что нет, вот и всё. Почему, думаешь, он опять пропал? Когда-нибудь эту единицу мусора точно уволят, а ты останешься должна мне денег, дурочка.Девица мерзко рассмеялась, широко раскрывая свой кружок губ, перемазанный помадой. Смех её был похож на работающий аппарат стоматолога, что ввинчивается тебе и в зубы, и в уши, и даже, как ни странно, в мозг. Довольная собой, она тыкала в меня пальцами и обсуждала, как скоро я сопьюсь и как буду вонять, валяясь на грязных улицах Паршивого переулка, пока она будет по-прежнему работать здесь в чистоте и порядке. Маленькая мечта мерзкой официантки.— Да-да, солнышко, — наконец счёл нужным вмешаться я, — в принципе я был бы совершенно не против зависнуть с этим твоим дружком. Как его звали, Синь?Самодовольная улыбка исчезла с её лица, но я всё продолжал.— Кажется, он у тебя был фанатом удушья? Ну, знаешь, когда руки на шею и до ?собачьего кайфа?. И до синяков, только без переломов, как в его случае уже было. С чего он там шагнул? Со стула? А надо было из окна. И сальтуху при этом ебануть. А ведь селфиться на фоне повешенного всяко круче, чем на фоне месива, которое было твоим това...Красная от подступившего гнева, она влепила мне пощечину, однако больше ничего не сказала. Зато её подружка удостоила меня взглядом под названием ?снисходительность к ущербным?. Прошептала, что я ?перегибаю палку?, на что я просто пожал плечами. Заслужила, стерва, хоть так завалится.Между тем я кинул беглый взгляд на вход в гостевой зал, где кипела жизнь, смеялись клиенты, и где каждый из нас счастливо улыбался любому появившемуся пьяному телу. Облезлые обои, вечный скрип, следы царапин от ногтей и лёгкий аромат дерьма: всё это было магическим проходом, отделяющим пошедшую плесенью раздевалку от мира красок и человеческого счастья. То ли дело парадный вход! ?Добро пожаловать! Мы рады вам!? — именно об этом гласила неоновая вывеска сего местечка. В целом, она не врала. Задницы гостям тут вылизывали хорошо, не любили только новеньких, и, как исключение, меня, хотя я работал в этой помойке уже целую вечность. Протирал стаканы, смешивал гостям напитки, по заказам обслуживал кого-нибудь в постели и едва ли не шоу местному начальству устраивал каждый раз, дабы не вылететь отсюда к хренам собачьим. Сегодняшний день исключением вряд ли был.?Добро пожаловать! Только здесь отдохнут ваши душа и тело!? пестрили яркими фразочками рекламные плакаты, висевшие там же, у двери. Написанные черной кистью каллиграфические буквы как по волшебству приманивали желающих выпить и потрахаться с разных уголков города. Написаны, к слову, были мной, причём настолько давно, что все, кроме меня самого, об этом уже и забыли. Зато в те дни изводили почти целую неделю просьбами расписаться на чеках и салфетках, чтобы получить красивые буковки в своё владение и унести их домой, пачкая вином, соплями и слезами. Как будто это вообще хоть что-то значило.?Приятные условия для работников!?, значилось в объявлениях по набору шлюх. Тут тоже не соврали: штат был настолько огромный, что даже появились условия ?закрепительного дня? для тех, кто пропадал как минимум на месяц. Успеешь отработать день прежде, чем вызовут к начальству — пропишут штраф, снизят зарплату, могут наорать, но уже не уволят. И это, чёрт возьми, мой грёбаный шанс.Меня не было... безумно долго. Я, конечно, не считал, но этого наверняка достаточно, чтобы выкинуть якобы бесполезного работника к чертям. Хотя и вышвырнут только, если кто-то донесет о том, что я появился; во всей этой людской мешанине заметить новое лицо будет сложно, особенно нашему слепому начальству.— Добро пожаловать домой, — шепнул я сам себе, и толкнул дверь, ведущую в зал.*** Мягким бархатом взгляд окутывала темень. Повсюду звучала музыка, и смеющиеся посетители со звоном полных бокалов лишь повторяли мне, что всё тут неизменно хорошо. Оставив в гардеробной личные вещи, сменив потрепанное, грязное шмотье на, пусть мятую и пыльную, но достаточно яркую форму, в целом я стал выглядеть очень даже ничего для своего первого рабочего дня после длительного перерыва; оглядевшись, я проскользнул в привычный поток официанток, а затем юркнул к себе за барную стойку. Вот она, родная, уже кем-то натёртая до блеска, ждёт, пока ты начнёшь свой рабочий день. Ну как такой красавице отказать? Внёс данные, получил номерок, к которому в конце дня будет привязано моё имя, а также специальный таймер. От десяти часов отняло несколько секунд. Долго.Ох и нравятся мне здесь вечерние смены. За поток людей, за сбивающий мысли шум, за ненавязчивые разговоры, за музыку, и за количество алкоголя, которое можно продать за вечер. Больше нравится лишь количество алкоголя, которое можно выпить с клиентами, особенно, если те щедры на руку. В таком шуме забываешься, пока какой-нибудь засранец не выдернет тебя из кайфа своим басом.— Паршивец, золотце! Ну ты и хер собачий, закончилось бухло, а? Ай молодца, без тебя тут и жизнь не мила!Крепкая мужская лапа бьет по спине так, что воздух вылетает из легких куда-то в чёртов космос. След обитателя Кольцевой улицы остается на спине чёрной копотью. Он смеётся, я же надрывно кашляю, знатно охренев от столь неожиданной и одновременно долгожданной встречи. По итогу получается что-то очень близкое по звучанию.— Блять, ты меня убьёшь так когда-нибудь, — ворчу, сбрасывая со своей спины грязную лапищу мужика, и пожимая её.— Ты столько бухаешь, что тебя уже ничем не взять…— И то верно, — согласился я, и, в доказательство, дёрнул немного винца из бокала, бесхозно стоящего рядом.Старый знакомый, коллега и просто прекрасный человек — вот кого уж точно не хватало этому дню. Звали тут его Висельником, виной тому — тысяча и одна причина, половину из которых я просто предпочитал не помнить. Когда же мне наконец удалось восстановить дыхание, я развернулся, чтобы проверить, изменилось ли что-нибудь в моё отсутствие. А изменилось ровным счётом ничего; разве что этот амбал набрал пару лишних килограмм, из-за чего его лицо стало ещё более широким. При всём своём глупом виде он ещё и ухмылялся, насколько вообще могла позволить его громадная морда. И ведь не толстый мужик. Просто очень большой. Бросаю ему как бы невзначай, продолжая потягивать вино:— Слышь, ты когда лохмы свои на башке в порядок приведёшь?— Э? А, ну... — задумавшись, Висельник ерошит рукой свои волосы, отчего те вообще становятся похожими на мёртвого ежа. — Да хер знает, забегу как-нибудь к цирюльнику. Пока денег свободных едва хватает, работаю тут без продыху. А собака, собака-то твоя как там?— Живёт, жрёт и не тужит вовсе. — усмехнулся; ещё одним умилительным плюсом этого человека было то, что за мою псину он всегда беспокоился больше, чем за меня самого. И лично я находил это чертовски правильным. — Ну вот разве что бабло на корм заканчивается. Думаешь, чего я сюда выперся?— Молодца. Похвально! — одобрительно пробубнил он, вставая рядом со мной за стойку и принимаясь за работу, сняв у меня парочку заказов на коктейли. — Вот только начальство тебе башку открутит. Ты хоть помнишь, сколько тебя не было?— Если не донесут, так и не открутят. А кто тут помнит ещё про моё существование кроме тебя и пары этих... — тут я кивнул головой в сторону потока официанток. Они так и крутились между столиков, все в одинаково красных юбках. Одинаково улыбчивые, одинаково сдержанные. Жуткие. Глядеть противно.— Любовник, например. Я бы ему не доверял, хотя вы с ним вроде на тёплой.— Только из-за того, что эта наркотическая принцесса сколется раньше, чем я сопьюсь, а к мёртвым, как помнишь, либо ?хорошо?, либо ?никак?.Музыка зазвучала громче и последующих слов Висельника я уже не услышал. Порывался проверить таймер, но сдерживал себя, ведь этот разговор отнял из моего времени едва ли минут пять.?И снова, и снова ты возвращаешься ко мне, чтобы совершить всё те же ошибки...? — пел низкий мужской голос. Что-то джазовое, что-то про любовь, хрень какая-то, вообще не в моём вкусе. Я не вслушивался, а попросту занялся работой, разгребая поступающие заказы на напитки и перекидываясь со случайными клиентами, подходившими ко мне, различными фразами. Подсказывал, где здесь туалет, где кальянная, объяснял, как бы невзначай, почему девочки тут такие дорогие. На последнее очаровательно улыбался, отвечая, что мальчики у нас не дороже девиц, но такое уже нравилось не всем. Возможно, моей улыбке не хватает очаровательности?Я вслушивался в звуки вокруг, в смех и разговоры, сдержанно смеялся гостям и наигранно улыбался, когда те говорили мне, что я забавный малый. Выискивал более плотных клиентов. Ну или хоть кого-нибудь, кто согласился бы купить меня хотя бы на пару часов. Они болтали со мной, оставляли мне свои деньги и заказывали девочек подороже, полностью игнорируя мои и без того до стыдного дурацкие намёки. Улыбка моя и вовсе дрогнула в момент, когда какой-то пьяный олигарх, поднимая со мной выпивку, проорал мне прямо в рожу: ?За баб и их сиськи! Да, юнец, ты ещё жизни не видел, но вот сиськи! Сиськи — это жизнь!?. Навязать ему девочку было несложно, она же и увела его ?отдыхать?, едко усмехнувшись мне через остренькое плечико. Нет, она не была зла на меня за такую наводку, скорее насмехалась надо мной и моими неудачами. У неё-то заказ есть.Я приложился к очередной бутылке вина. Висельник забормотал мне что-то про ?притормози?, ?давай-ка полегче?, но я его не послушал. Будучи пьяным, работать легче, так что я, выдохнув, снова натянул дежурненькую улыбку и принялся скользить глазами в поисках хоть кого-нибудь, пока бедолага читал мне проповеди об алкогольном вреде....а вот и тот, кого я видеть здесь уж точно хотел бы. Любовник, чёрт его побери, собственной персоной. Его светлая голова сначала показалась из кальянной, а затем и сам он нарисовался рядом с потоком официанток, выискивая глазами кого-то из девок в юбках, однако наткнулся лишь на меня, протирающего горлышко бутылки. Скривил донельзя противную морду, словив мой пристальный взгляд, однако после улыбнулся сыто, почти что счастливо. Рад мне, засранец, и я тебе тоже рад. Вот только улыбка Любовника исчезла почти также быстро, как и появилась, а взгляд его скользнул в левую от меня сторону. В сторону дверей кабинета администрации, скрытого за плотными вычурными шторами.*** Тук-тук-тук.Этот звук не спутаешь ни с чем, настоящий звук приближающегося апокалипсиса.Тук-тук-тук. Он прорывался сквозь музыку и шум, да так настырно, дабы ты всё это услышал и приготовил задницу к тому, что сейчас её очень и очень больно надерут. Тук-тук-тук. Звук усилился. Я нырнул под стойку, чем сначала изрядно рассмешил придурка Висельника; повернув наконец голову в мою сторону, он тоже услышал это. И немедля перестал улыбаться. Тук-тук-тук. Всё ближе и ближе, а ещё и половины времени с таймера-то не прошло! Он никогда не выходил в зал к персоналу поболтать, так почему сегодня?..Тук-тук…— Добрый вечер. Всё ли у вас в порядке, молодые люди?Его голос звучал прямо надо мной. Я закрыл рот рукой и вжался спиной в стенку, молясь всем богам. Не двигаться. Не дышать. Лишь бы, сука, не заметил раньше положенного.— Да вроде порядок, господин Реаль. Без происшествий, хы-хы…— Никто из долгих отлучек не возвращался?Тонкие пальцы глухо застучали над моей головой по дереву барной стойки. Уходи, пожалуйста, уходи. Можешь вернуться, когда останется минутки этак две до конца, но сейчас — проваливай. Заклинаю тебя. Висельник, бедняга, всё держался стойко, хотя и заметно нервничал — от его дрожащей туши трясся весь барный стол с напитками.— Ну что Вы, что Вы, я бы Вам сообщил... — раболепно лепетал Висельник без запинки, едва посматривая в мою сторону. — А сами-то, господин Реаль, как сами-то поживаете?..— Всего хорошего. — ответил тот холодно. Я слышал, как зашуршали полы его плаща.Тук-тук-тук.Я дождался, пока звук исчезнет в том же направлении, откуда и появился, и лишь тогда поднялся из собственного укрытия. Внутри всё дрожало, а Висельник лишь неодобрительно покачал головой на мои трусливые махинации. — Не люблю я ему врать. Не проси меня больше о таком, а?— Обещать не могу, дружок. Преданности к местному начальству, какая была свойственна Висельнику, я не разделял, но пока меня прощают, старался расходиться по-хорошему. Любовник же уже успел скрыться. Предположительно в направлении кальянной комнаты, что была его природным обиталищем и главными владениями. Пока у здесь у нас шли потоком официантки и подавалось дикое алкогольное варево, под его прокуренным взором маршировали ребята с кальянами, пахучими смесями и прочими якобы приятно расслабляющими веществами. Сам он сидел там, где-то посреди дыма и запахов, и хрен ты его там отыщешь, если только он сам не желает тебя видеть. Скорее вернешься за стойку весёлый-весёлый, а под утро из стойки перекочуешь в туалет. Прочищать всё, что насобирал носоглоткой в этом адовом уголке.Время шло, и неприятные вещи продолжали случаться с каждой чёртовой минутой. Поначалу Висельник, отсалютовав мне, отправился удовлетворять какую-то смеющуюся дамочку, которую почему-то не отпугнул его дурацкий смех. Она явно была глуховата, или просто надеялась, что у такого большого мужика настолько же огромный хер. В спину я ему смотрел с большущей такой завистью, но ничего поделать с этим не мог. Всего один заказ поставил бы точку в сегодняшнем дне, но чем меньше оставалось у меня рабочих часов, тем дольше тянулось это ебучее время. Музыка вскоре заглохла и сменилась редким пением пьяниц, шум поутих и ряды официанток заметно поредели; их смена почти закончилась. Отвлечься было не на что, и от этого рой мыслей в моей голове приходилось глушить ещё большим количеством вина, нежели прежде. Дозволенная мне партия медленно близилась к своему окончанию, а это огорчало больше всего. Я чувствовал себя всё менее и менее защищённым и, по закону подлости, дверь начальства должна была открыться с минуты на минуту.— Эй-эй, чего залип? — проходящая мимо официантка пощёлкала у меня перед носом пальчиками. В ответ на мой удивленный вид она даже оскалила зубы в улыбочке. — Давай, милашка, сваргань чего-нибудь сладенького для дамы, ?Голубую Лагуну?, к примеру. Да смотри покрепче!— Ты новенькая? — спросил без задней мысли, откупоривая очередную бутылку.Девица была забавная, улыбалась чуть более весело, двигалась не так сдержанно, как другие ей подобные, да и в целом была слишком весёлой для своей работёнки к нынешнему-то часу. Или она просто здорово подвыпила перед тем, как пойти сюда, но такое среди официанток вообще-то почитается за дурной тон. Особенно, если партнер не совсем страшненький, коим я себя не считал.— Тебя я тут тоже раньше не встречала. Меня зовут...— Спроси у верхушки про тот случай с лимонами — и поймёшь, почему ты меня тут раньше в глаза не видела. Будь-ка умницей, не болтай попусту. За разговоры с тобой мне деньги не платят.Хоть мне и скучно да тоскливо, хоть мне и катастрофически одиноко, разговоры с малолетками типа таких в мои планы никогда не входили и входить не будут. Особенно если эти малолетки начинают пытаться познакомиться. Та же в свою очередь обиженно процедила:— Вообще-то я от блондинчика. Он там ждёт тебя зачем-то, сказал позвать...— Так, постой.— Ну уж нет. Раз ты не хочешь уделить даме минутку...— Кончай. — я брезгливо сплюнул на пол, наблюдая за капризным выражением личика официантки, и протянул ей бокал ?Лагуны?.Она дерзко качнула головой, забрала приготовленное и поцокала каблучками в нужную ей сторону. Нахалка. У нас тут был всего один блондин, и он не слишком уж любил меня, дабы первым вызывать на личные переговоры, так что это должно было быть нечто стоящее. Может статься, наркота ему в голову ударила, знать я не могу. В зале осталось совсем мало клиентов, по ощущениям, смена кончилась уже почти у всех, а у такого человека как Любовник я всяко смогу дотянуть до своего конца. Перекрыть меня, конечно, было некому, но на руках оставалось не так много заявок. Я, было, принялся за оставшуюся работу, даже с двойным рвением, когда к стойке подошел ещё клиент. Со стороны Висельника, который всё ещё предавался любовным утехам, так что видел я пришлого только краем глаза. Он постучал пальцами по барной стойке.Что-то знакомое.Тук. Тук. Тук.— Вечер добрый, Ричард.Внутри всё сжалось. Нет, пожалуйста. Только не ты.— Давненько тебя здесь не было. Пройдём-ка ко мне в кабинет, поговорим об этом, да и просто обсудим скопившееся.А мне ведь совсем чуть-чуть до тикающего таймера осталось — и свалил бы подобру-поздорову. Ну ты и хер собачий, Аларих Реаль.***