I. (1/1)

Хрен знает какой сегодня день Который месяц мы сидим без дела. Временами германцы обстреливают нас, но это уже успело стать для нас рутиной. Заслышав свист летящих снарядов, мы инстинктивно прижимаемся к земле, уже не задумываясь. Это новенькие только озираются по сторонам и повторяют то, что делают более опытные бойцы. Иногда за этим даже смешно наблюдать, но потом становится больно, когда они начинают гибнуть пачками. Они то ложатся слишком поздно, то встают слишком рано. Над нами светит солнце, откуда-то летят цветки цветущей вишни, напоминая о далёкой мирной жизни. Я часто думаю, что же будет после того, как наступит мир. Война чертовски меняет людей, они звереют, грубеют, превращаются в жестоких выродков, борющихся за выживание, на остальное им наплевать. Отчего же тогда я пишу этот дневник? Я лишь пытаюсь сохранить в себе что-то человеческое, вспомнить, что я не только солдат, но и человек. Как же можно жить спокойно и не ждать каждые несколько минут разрывов снарядов рядом с собой? Разве люди так живут? Я уже и забыл, когда такое было. Я забыл практически все свои привычки и повадки мирной жизни. Единственное, что связывает меня с мирной и спокойной жизнью, это Мэгги. Мэг единственный лучик света во мне. Я живу сейчас только ради неё. А так я уже несколько раз был готов покончить с этим затянувшимся цирком. На войне это просто?— высунулся на дюйм из окопа и всё, считай, все твои проблемы решены в один момент. Я сижу в окопе и царапаю на бумаге. Мимо меня проходят много людей: кто с носилками, кто на легке, кто с едой, от этого бурчит в животе, а кто идёт дружной компанией и не даёт другим спать. В большинстве своём это всё моя рота, которой я с недавнего времени командую. Нашего ротного убило буквально две недели назад той смертью, которую даже врагу не пожелаешь. Командир нашего батальона Артур Бриггс, обожающий муштру и не скупающийся на ругательства, если что не по нему, где-то подвыпил и вернулся в батальон абсолютно пьяным. Тут начался германский обстрел. Пьяный Бриггс, увидев, что наш ротный прижимается к земле, назвал его трусом и приказал встать, чуть ли не под дулом револьвера. Тот, всегда побаивавшийся его, встал, и осколок прилетел ему прямо в живот. Джонс громко орал, безудержно хотел пить, но пить с осколком в животе нельзя. Обезумев от боли, он растолкал санитаров и выпил первопопавшуюся воду. Через два часа он умер. Ну, а мы подняли бунт против Бриггса, он нажил здесь довольно большое количество врагов и недругов, его ненавидели все. Благо, в верхушке у него тоже были враги, и эту ситуацию расценили в наш счёт и сняли Бриггса с командования. Теперь же всё улеглось, приехал новый командир и назначил меня ротным. Я этого совсем не ожидал. Майор Стивенсон, так зовут нового комбата, утешил меня и заверил, что я буду отличным ротным, чем заработал моё хорошее расположение. Вскоре он заработал расположение и всего батальона. —?С ним можно не волноваться за свою задницу,?— сделал вывод младший лейтенант Эрик Чейз, командир роты 2. —?Чёрт возьми, можно не беспокоиться о том, что я закончу так же как Джонс! —?вторил ему я. На войне так получается, что всё идёт не по уставу, не по правилам. На фронте получаешь звания быстрее, чем в мирное время. Не было б войны, я был бы сейчас максимум капралом, но здесь я уже вырос до лейтенанта, просто по стечению обстоятельств. Я оказался старшим по званию в батальоне после Стивенсона. Даже не верится, что этот день заканчивается без единого обстрела. Стоит неимоверная тишина, только разговоры солдат заглушают то, чего никто из нас не слышал несколько лет. В такие дни верится, что когда-нибудь всё-таки наступит тишина. Но когда хоть где-то вдали разрывается снаряд, ты сразу перестаёшь верить в это и вообще не можешь представить какого это жить в тишине. Скоро стемнеет, и я решаю сходить в нужник, разузнать новые сплетни и завалиться спать. Не знаю откуда они берутся, но солдат там дохрена. —?Дайте командиру сходить, а то обоссётся же, хрустальные они все,?— пытался пошутить кто-то из второй роты, но шутку не поддержали. —?А ну заткнулся! Развели тут, либерализм! —?прикрикиваю я и воцаряется тишина. —?То-то. Сегодня новостей немного. Про крыс, которые сожрали подарок родных у парня из моей роты, и вшей, которые, наконец, атаковали непоколебимого Джимми Уилсона, которого те почему-то всё не брали. Не знаю, что хуже?— крысы или вши, но обоих в достатке. Крысы здесь большие и сытые. Боремся с ними просто: увидишь?— стреляй. Лучше пока никто не придумал. В блиндаже места немного, но себе место я всё-таки нахожу. Что ж, этот день закончен.