Глава 6. Ускользающее (Ты веришь в Бога?) (1/1)

67Я мог бы назвать это ?вторым шансом?, но это всего лишь слова, пустые слова, неспособные отразить тот шквал эмоций, бушующий в моём сердце. Не знаю, существует ли подходящее сравнение. Треск грома? Ядерный взрыв? Нет, не то. Слишком громко, оттого беззвучно и неощутимо.Сентябрьский погожий день. Выходной. Дом. Диван. В руке бутылка светлого. На экране телевизора?— трансляция матча любимой команды. В дверь стучат. Ты думаешь: ?А вот и друзья с пиццей?. Подтягиваешь сползшие штаны и, шаркая тапками по полу, идёшь открыть. Прежде чем успеваешь что-либо спросить, твои руки заламывает за спину какой-то бугай в полицейской форме. Ещё мгновение?— и второй легавый вжимает мордой в стену. И пока один надевает на тебя наручники, второй зачитывает обвинение в убийстве и твои права. Ты ни черта не понимаешь. Твои возражения и отрицания проходят мимо их ушей, мимо ушей присяжных и судьи. Кто-то решил, что отдуваться за его преступление будешь ты. У тебя есть алиби. У них?— волосы жертвы в твоей машине и необходимость поскорее поставить печать на деле №N?— ?Закрыто?. Раскрыто. Ты думаешь: ?Это ошибка. Я подам апелляцию?. Но у тебя нет времени?— ты в камере смертников, ожидаешь дня, когда перед тобой предстанут вершители правосудия. Ты уже ничего не можешь изменить. Ты много думаешь. Находишь сотни своих грехов, оставшихся безнаказанными. Ни один из них не прописан в уголовном кодексе. Однако ты умудряешься убедить себя в том, что заслужил наказания. Ты принимаешь собственную смерть. Смиряешься с ложным обвинением.Казнь всё оттягивают. Ожидание становится вторым наказанием. Ты меняешься. Ты никогда не станешь прежним. Ты перепрограммировал себя за месяцы, проведённые в камере-одиночке. И вот когда до дня Х остаётся неделя, тебе говорят: ?Приятель, прости, ты свободен. Тут новые улики всплыли…?. Дверь камеры открыта. Ты можешь выйти. Но ты стоишь. Ты не знаешь, что делать дальше?— ты убил в себе желание жить. Настойчиво тебя толкают к выходу. И вот ты оказываешься за высокими воротами тюрьмы. В своих старых штанах, футболке любимого футбольного клуба и тех самых шаркающих тапках. Стоит такой же погожий день, как и тогда. Мифическое ?тогда?…68Мы ожидали Геро к вечеру, потому как по понедельникам медперсонал особенно загружен работой. Но он пришёл в обед. Осмотрел поясницу Эли, место биопсии, изучил утренние показатели крови, чтобы понять, требуется ли сегодня переливание, сказал, что разговор о дальнейшем лечении переносится на завтра.—?Всё очень хорошо. Лучшего подарка ко Дню Рождения и не придумать,?— заключил он напоследок и спешно ушёл за вызвавшей его медсестрой.Вот уж точно. Пока был в спортзале, всю голову сломал, размышляя о том, что мог бы подарить Эли, чтобы ободрить и удержать волну позитивных мыслей. Так ничего и не придумав, поехал в студию Sony за гитарой. Ксавьер был в Бохуме, разгребал проблемы GUN. И я слонялся по коридорам, пытаясь отыскать кого-нибудь, кто дал бы мне ключ от склада. Одни?— заняты, другие?— сами не в курсе. В комнатах звукозаписи?— музыканты. Из отдела маркетинга доносится ругань. Заглянул к дизайнерам: те, разбившись на группы, стояли у подоконников, распивали пахучий кофе, что-то громко и оживлённо обсуждая.В кабинете PR-отдела тоже было людно. Клавиши клавиатуры методично стучали, принтер плевался бумагой?— все увлечены работой. Даже Дэвид был тут. Заметив меня, радостно сказал, что я вовремя, и, желая обсудить грядущие съёмки клипа, утянул за собой на чашку кофе. Чашек оказалось три, а разговор затянулся на два часа.—?…Костюмы будут готовы к концу следующей недели. Фотосессия пройдёт в Берлине. Через выходные?— интервью. Будни?— репетиции,?— листая ежедневник, пересказывал он и так известное мне расписание. —?А ты вообще чего тут? —?вопросительно кивнул, почесав небритую щёку.69—?Штэф! —?окликнул он меня, остановившись перед такси. —?Ты, если что, звони,?— дёрнул он бровью. Я только благодарно кивнул в ответ, положив гитару в багажник.Думал, успею вернуться в больницу до начала вечерних пробок, но попал в самый час пик, уже злясь и на себя, и на Дэвида, из-за разговора с которым я рисковал опоздать в кондитерскую до её закрытия. Нужно было забрать торты, что заказала Жюльет, всучив поварам списки с одобренными врачами ингредиентами. Пять морковных пирогов, пять йогуртовых тортов, пятьдесят пять розовых гелиевых шаров и ноль подарков.Я стоял у машины, потягивал кофе из стаканчика, когда моё внимание приковал плюшевый мишка в огромном вязаном ночном колпаке и таком же вязаном свитере с полумесяцем на груди. Он сидел за стеклянной витриной магазина игрушек в окружении оранжевых гирлянд и прочего зверья, и был единственным, кто смотрел прямо на меня. Ничего банальней не придумать. Хотя последние недели я ни о чём, кроме побочных эффектов химиотерапии думать и не мог.70С самого утра накрапывал дождь. Я маялся без сна, наверное, с шести часов, после того как перенёс шары из машины и закончил с декорацией палаты. Эли спала, и я боялся её пробуждения. Боялся, что сегодняшний анализ крови окажется не ?праздничным? и вместо моей идеи, вытащить её из стен клиники в парк кампуса, ей назначат переливание. И я так и сидел: неподвижно наблюдая за тем, как она спит. А потом, словно под тяжестью моего взгляда, она открыла глаза. Посмотрела на меня, на связки шаров по обе стороны дивана и, хлюпнув носом, накрыла лицо ладонями.—?Я тоже на каждый свой День Рождения плачу,?— тогда пошутил я, не придумав лучшего утешения. —?Тебе помочь с душем? —?Она села на кровати, отрицательно мотнула головой и невесело улыбнулась.Спустя полчаса пришла ассистентка с комплектом постельного белья и, заметив всё ещё зарёванное лицо Эли, сильно перепугалась и тотчас вызвала медсестру, решив, будто случилось что-то серьёзное. И пока я возился с кроватью, медсестра забрала Эли на УЗИ, что вчера назначил Геро, желая посмотреть, как справляются почки. Признаться, я и сам не представлял, как они справлялись с непомерным количеством влитых и вливаемых лекарств. Желудок не позволял нагружать себя выше самоустановленной нормы. Любой лишний кусок еды, мгновенно провоцировал тошноту и рвоту. Вкусовые рецепторы в норму не пришли…—?К чему эти торты, если только каши не вызывают у неё отвращения,?— произнёс я скорее риторически, когда в палате появилась Жюльет с двумя огромными пакетами в руках, что я оставил в холодильнике номера.71К полудню, закончив развозить угощения и шары по палатам, и у меня, и у Эли наконец появилось хоть какое-то ощущение праздника. Причиной тому?— приподнятое настроение других пациентов, вызванное нашим внезапным появлением. Вдобавок с анализом крови всё было в порядке?— сегодня переливание не требовалось. Да и телефон без конца трещал. Звонили то какие-то её французские родственники, то канадские. Даже Ксавьер и парни отметились. А пока я помогал Жюльет передвинуть стол, она вскользь поинтересовалась, заедет ли сегодня кто-нибудь из ?моих?. Я сослался на занятость семьи, даже не сказав ей, что они и не в курсе того, что Эли в больнице, и уж тем более, никто из них не знает о её Дне Рождения.Позже к нам заглянули и утренняя медсестра, и ассистентка, и дневной терапевт. Но просидели они недолго?— ограничились короткими поздравлениями с Днём Рождения и ободряющими речами об успешном завершении индукционного курса. Выпили по чашке чая с тортом и вернулись к работе. А следом за ними, забрав грязную одноразовую посуду, ушла и ассистентка.Однако не прошло и пары минут, как дверь вновь широко распахнулась, и вслед за вырвавшимся из Жюльет удивлённым возгласом ?Грег?!? в комнате появился высокий старичок в бежевом плаще, клетчатом шарфе и с подарочной коробкой подмышкой. Он просиял добродушной улыбкой и в жесте приветствия поднял широкую ладонь.—?J'ai demandé Danièlle Lefevre, mais ils m'ont dit qu'il n'y avait pas de quelqu'un patient. Je pensais être arrivé dans faux h?pital,?— театрально вскинул он мохнатые брови. —?Et puis une fille m'a dit que je devais chercher Danièlle Richter,?— до безобразия рассудительно произнёс он и покатился со смеху.Я перевёл взгляд на Эли.—?Он решил, что ошибся больницей, когда ему сказали, что пациентки по имени Дэниэль Лефевр здесь нет,?— протараторила она мне на ухо.—?Danièlle Richter? —?теперь вопросительно всплеснул он ладонью, обращаясь к Эли.В этот раз переглянулись я и Жюльет. Дядя Эли знал о наших отношениях, Жюльет ещё в июне проинформировала его, однако он не знал об их официальном статусе. А мы не хотели говорить до весны, до церемонии, которая в обозримом будущем, скорее всего, уже и не состоится.—?Gregory Renoir,?— представился он.—?Штэфан Рихтер. —?Пожал я протянутую мне ладонь.Его левая бровь изогнулась, вероятно, после того как я озвучил свою фамилию, и Грегори посмотрел на Жюльет. Она же кинулась помогать брату, показывая, куда можно повесить плащ, и о чём-то расспрашивая на французском. А Эли, прихватив платок, скрылась в ванной.Я честно думал, что разговор начнётся не с самой приятной ноты. Но ни о том, что мы умолчали об узаконивании наших отношений, ни о пройденном лечении мы толком-то и не говорили. Первую новость Грегори воспринял хорошо, хотя, как мне показалось, его радость была напускной и лишь для того, чтобы не огорчать Эли. Курс химиотерапии он обошёл стороной, сказав, что и диагноз-то?— нелепая ошибка судьбы. Он много говорил о ремиссии, вслед за Геро повторяя, какой это ?замечательный подарок?, и изо всех сил старался вставить в свой англо-французский монолог хоть одну фразу на немецком. Эли соглашалась с ним кивком, то и дело поправляя съезжающий с головы платок, который, очевидно, доставлял ей не только физический, но и психологический дискомфорт. Но ни я один подметил это. Грегори ловко сменил тему, протянув Эли коробку с красным бантом.—?Нам покажешь? —?спросила Жюльет, когда Эли отложила подарок дяди, даже не открыв.—?Он же каждый год дарит зонтики,?— улыбнулась она. —?А ты солнечные очки и кольца.—?И каждый год ты теряешь мои подарки или ломаешь,?— рассмеялся Грегори.И пока он пересказывал историю своих подарков, громко хохоча над собственными шутками, в палату вошёл Дидье, по всей видимости, со своей супругой. Потому как именно эту женщину?— со светлыми волосами и в летней шляпке?— я видел на фотографии в его кабинете.—?Флора?нс,?— представилась она мне, когда я поднялся с дивана, уступив ей место.Мы поприветствовали друг друга коротким поцелуем в щёку, и она села рядом с Эли, уже поцеловав её и вручив белую коробку с надписью ?Chanel?.Как оказалось, визит Дидье и Флоранс был вовсе не по случаю Дня Рождения. Его главной причиной стала вчерашняя встреча с Геро, о которой знала Жюльет, но почему-то мне и слова не сказала. Я не понимал, почему для обсуждения дальнейшего лечения Геро и Дидье должны были встретиться лично.72Геро пришёл в три. Пришёл вместе с другим доктором. ?Eckhard Thiel, M.D.? было вышито зелёной нитью на нагрудном кармане его белого халата. Пожилой, коренастый, с залысиной, с глубокими морщинами, собравшимися у уголков его глаз и на лбу, доктор Экхард Тиль внушал исключительное уважение и своей высокой медицинской степенью, и грузным взглядом. А с его появлением комната, на короткое время ставшая семейной гостиной, вновь превратилась в больничную палату. Я не знал, кто он, и зачем пришёл с Геро. Предчувствие же было нехорошим.Мы поздоровались, предложили им чай и торт, но они отказались, пожелав сразу перейти к делу. Я и Дидье отставили к стене наш праздничный стол, Жюльет разложила второй, пластмассовый. Эли, я и Жюльет сели на диван, доктор Тиль, Геро и Дидье?— напротив нас, Флоранс и Грегори?— по правую и левую сторону стола. На какое-то время все замолчали, наблюдали за тем, как Геро доставал из папки какие-то бумаги. А затем из Эли вырвался неровный выдох.—?Всё хорошо или плохо? —?спросила она, посмотрев на Геро.—?Всё очень хорошо,?— ответил доктор Тиль и улыбнулся.А я почему-то приготовился услышать продолжение фразы, начинающейся с ненавистного ?но?. Но он заговорил о том, как повезло Эли. Всё то, что я считал чистым невезением, он назвал ?нормой?, ?обычными побочными эффектами?. Главное же везение заключалось в том, что Эли достигла ремиссии и умудрилась не подхватить пневмонию в первую неделю после окончания курса химиотерапии.—?Вирусная нагрузка неопределяемая, клетки иммунитета в норме,?— подключился Геро. —?Мы долго вчера обсуждали дальнейший план лечения с доктором Дювалем,?— посмотрел он на Дидье. —?Тот, не понимая немецкого, показал вовлечённость в беседу коротким кивком.—?Варианта здесь два: курс консолидационной химиотерапии или курс консолидационной химиотерапии и трансплантация стволовых клеток.Жюльет перевела взгляд на брата, шепнув: ?Тросплотеньсьё?. Тот почёсывал шею в каком-то неосознанном жесте, лицо его было мрачным и недовольным, а брови сурово изогнутыми. Эли же не выражала никаких эмоций. А для меня слово ?ремиссия? вмиг стало пустым звуком. Я не понимал, для чего нужна трансплантация, если бластов в крови уже на вторую неделю после окончания химии не было.Следующим слово взял доктор Тиль, заговорив о своём опыте работы, о том, что специализируется на лечении гематологических заболеваний, лечении лейкозов у ВИЧ положительных, и главным образом занимается трансплантологией. Геро сказал, варианта всего два, но раз вместе с ним пришёл главный трансплантолог, выходит?— вариант один и уже принят? Вопрос так и остался неозвученным. Все молчали. Слушали доктора Тиля. Казалось, он знал о лейкозе всё или, по крайней мере, всё изученное. Его доводы в пользу трансплантации звучали убедительно. Но… Но я ещё был не готов примириться с ?новым планом лечения?. Когда же длинный монолог, подытоживающий результат терапии Эли, был закончен, взяв лист бумаги, доктор Тиль стал рассказывать об общей статистике, для наглядности рисуя круги и деля их на части.—?Без трансплантации вероятность рецидива лейкемии составляет 20%. ОМЛ же?— один из самых агрессивных лейкозов, поэтому в твоём случае всё совсем иначе.В день постановки диагноза я слышал от Геро о какой-то транслокации хромосом и цитогенетики, но мне это ни тогда, ни сейчас не говорило ровным счётом ни о чём, кроме как ?так быть не должно?. Вдобавок к этой транслокации, примкнул ещё ряд неизвестных слов с общим посылом ?сопутствующие осложнения?, куда входил и ВИЧ. В нашем случае вероятность того, что лейкемия вернётся после курса консолидации,?— 90%.—?И всё же небольшой процент эффективности химиотерапии есть,?— продолжил доктор Тиль. С трансплантацией сопряжены серьёзные риски. В 50% случаев возникает РТПХ?— реакция ?трансплантат против хозяина??— твой организм начнёт отторгать пересаженные клетки. РТПХ может быть острой и развиться в первые недели после пересадки, а может и хронической?— проявиться несколькими месяцами позже. В 80-90% случаев РТПХ поддаётся успешному лечению. После пересадки должно пройти несколько недель, чтобы началась выработка собственных стволовых клеток, в это время существует высокий риск подхватить инфекции, поэтому жизненно важно соблюдать меры предосторожности. И в 10% случаев, к сожалению, существует вероятность рецидива. Наша задача?— обсудить все возможные варианты лечения и подобрать оптимальный. Тем не менее, окончательный выбор принимаешь только ты,?— посмотрел он на Эли и замолк.—?А разве он есть? —?пожала она плечами, озвучив моё недавнее предположение. —?Ответ нужен прямо сейчас? —?окончательно поник её голос.—?Запрос в Центральный Регистр о поиске донора сделан ещё в день начала химиотерапии, сейчас к нему добавится пометка ?срочно?,?— ответил Геро. —?Дэниэль единственный ребёнок в семье? —?спросил он Жюльет, на что та утвердительно кивнула.—?И если делать пересадку, то когда? —?адресовал я вопрос всем сразу.—?Так скоро, как найдём донора,?— снова ответил Геро. —?Но трансплантация возможна лишь в период ремиссии. Поэтому для того, чтобы выиграть время, мы проведём четыре круга консолидирующей терапии.—?А… каковы шансы найти донора?—?Очень хорошие?— 30%,?— ответил доктор Тиль.Не представляю, что тогда в его понимании ?плохие?. Процент казался ничтожно малым, но тут даже Жюльет принялись убеждать, что цифра не отражает в полной мере реальной статистики.Голова у меня так и трещала от избытка информации. За всё то время, что Эли находилась тут, я не удосужился почитать о трансплантации. Почему-то и предположить не мог, что мы к ней прибегнем.—?Как… Я просто не понимаю, что из себя представляет операция? Как трансплантировать клетки?—?Костный мозг,?— доктор Тиль опять взялся за карандаш,?— это такая губчатая ткань. Она заполняет полости внутри многих костей, например, внутри позвонков, бедренных костей, рёбер, таза, лопаток, ключиц. В костном мозге рождаются все клетки крови. Эти незрелые, недифференцированные, клетки и называются ?гемопоэтическими стволовыми клетками? или, проще говоря,?— ?стволовыми?. Из стволовых клеток уже вырастают эритроциты, лейкоциты, тромбоциты. Точно таким же способом, каким проводится гемотрансфузия, проводится и трансплантация стволовых клеток.—?Но вы сказали, костный мозг?— в костях, переливать будут… —?Я даже вопрос толком-то сформулировать не мог.—?В порт. Это будет выглядеть точно так же, как и обычное переливание крови. Процедура совершенно безболезненная,?— пояснил Геро, и доктор Тиль снова принялся объяснять нюансы дальнейшего лечения так, словно до этого беседы и не было. —?Если у вас ещё остались вопросы, вы можете задать их сейчас или позже.—?Я могу поговорить с вами наедине? —?обратилась Эли к нему, и мы поднялись со своих мест, направившись к выходу.73Выйти на прогулку Геро нам не позволил. Несмотря на ремиссию и улучшившиеся показатели крови, риск подцепить какую-нибудь инфекцию был высок.И мы остались в палате. Хоть все и улыбались, ободряя Эли, неприятный осадок от разговора с доктором Тилем так и витал в воздухе, пропитанном запахом антисептических влажных салфеток, которыми Эли протёрла лицо и ладони. Да и общение из-за языкового барьера не клеилось. И тогда я взялся за гитару. Сыграл пару каверов на Элвиса. А потом у Эли разболелась голова. Боль была такой сильной, что пришлось вызвать медсестру. Нас же попросили покинуть палату и позволить Эли отдохнуть.Мы спустились в кафетерий, но аппетита, кажется, не было ни у кого. Грегори, Дидье и Флоранс говорили на французском, изредка притрагиваясь к своему остывшему кофе. Жюльет, отвернувшись к окну, сидела с хмурым лицом и барабанила по столу пальцами. А я изучал предварительный счёт за трансплантацию. Деньги, заработанные в ноябрьском турне, покроют лишь две трети стоимости. Грегори и Дидье обещали помочь. На худой конец, недостающую сумму я мог бы занять у брата. Но меня пугали не цифры счёта, а цифры статистики. Примириться с мыслью о трансплантации было бы намного проще, если бы нам дали стопроцентную гарантию, что она поможет. Существовало ещё столько ?возможно?, ?вероятно?, ?не исключено?. И самое ближайшее ?не исключено? гласило: не исключено, что повторная биопсия в середине месяца выявит бласты в крови, тогда потребуется повторный индукционный курс.—?Je suis s?re, que ?a va aller,?— ободряюще произнесла Флоранс и коснулась моей руки.Я утвердительно кивнул, выдавив безотрадную улыбку, и, извинившись, встал из-за стола, решив не стеснять их своим присутствием и дать возможность пообщаться на родном языке.В семь часов, когда должны были принести ужин, я вернулся из тренажёрного зала. Но Эли по-прежнему спала. Жюльет и Флоранс о чём-то шептались на диване. Грегори и Дидье тихо переговариваясь, расположившись за столом.—?Что-то вас здесь много,?— прозвучал из-за спины голос ассистентки.Я шагнул в сторону, пропуская её в палату. Она шустро вкатила тележку с ужином, проверила показатели на приборах и разбудила Эли, поинтересовавшись, прошла ли боль. Эли неоднозначно покачала головой, и ассистентка сделала пометку в журнале.—?Может, выпьете чаю? —?предложила Жюльет, смотря то на меня, то на брата с Дидье.—?По правде говоря, нам уже пора, иначе опоздаем на рейс,?— ответил тот.Флоранс поднялась с дивана и, подойдя к Эли, стала её обнимать, что-то шепча на ухо. Роняя слёзы и касаясь ладоней друг друга, они прощались так долго и тепло, отчего, расчувствовалась и Жюльет.Мне хотелось, чтобы сегодняшний день хоть немного походил на праздник. Но каждый раз хрупкую гармонию так беспечно разбивали чьи-нибудь неконтролируемые эмоции или небрежные слова.74Вслед за Дидье и Флоранс ушли и Жюльет с Грегори. Эли съела пару ложек каши и опять заснула. А я, взяв ноутбук, стал искать в интернете всю возможную информацию о пересадке. Первой попалась статья со злополучной статистикой, где кто-то твёрдо заявлял о том, что, несмотря на обобщённые данные, каждый отдельный случай?— уникален. К нам эти цифры не имеют никакого отношения. Согласно доктору Тилю, шанс найти донора?— 30%. Но вот на форуме пишут, что мало одного ?найти?. В регистре такой человек может и числиться, а в жизни? Когда он подписал соглашение? Согласен ли ещё? или переменил своё решение? А может, он перенёс какое-нибудь заболевание и его клетки для пересадки больше не подходят. А может, человек уже умер. Десятки ?а может?… Я даже вбил в поиск: ?Купить стволовые клетки чёрный рынок?. Но все выпавшие сайты единогласно утверждали: ?Органы и ткани человека не могут являться предметом купли-продажи?. Донорство подразумевало собой ?добровольную, безвозмездную помощь?.—?Что читаешь? —?Я перевёл взгляд на кровать и увидел, что Эли, явно с намерением встать, уже сидела, свесив ноги.—?Сверял рабочее расписание,?— солгал я и закрыл ноутбук.—?Мама и дядя давно ушли? —?поправив шапочку, спросила она.—?Угу,?— кивнул я. —?Всё хорошо? —?Теперь кивнула она и направилась в ванную.Будильник моего телефона затрещал, и, прежде чем я его выключил, в палату вошла медсестра, так же с напоминанием о необходимости принять лекарства. Но до того Эли должна была немного поесть. Хоть я и пообещал всё проконтролировать, медсестра не ушла. Пока Эли возилась с кашей, а я доставал таблетки, она говорила о невыполненной ?суточной норме потребления жидкости?, которую нужно было восполнить в следующие два часа. С самого первого дня, что Эли тут, питьё через силу стало для неё ежедневной работой. А вода являлась таким же важным лекарством, как и настоящие медикаменты.75—?Я больше не могу. —?Села она на кровать. —?У меня голова уже кружится. Или подскажи, или я сдаюсь,?— тяжело выдохнула.Несмотря на её жалобы на быструю утомляемость, Геро всё равно рекомендовал чаще давать организму небольшие физические нагрузки. Оттого я и затеял эту игру ?Найди подарок?, заставив её хоть десять минут походить по палате, а не лежать в постели.—?Ты точно хорошо посмотрела в ванной? —?сделал я интонацию настолько загадочной, насколько мог. —?Ну ладно. Давай в последний раз. ?Тепло или холодно?, идёт? —?Эли просипела и, поднявшись с кровати, подошла к шкафу для одежды. —?Холодно,?— ответил я и улыбнулся.Ещё пять минут хождения по ванной и палате, и она наконец отыскала медведя в заднем кармашке кресла, назвав его ужасным французским ?nounours?.—?éclair? —?всё перечисляла она, вернувшись под одеяло.—?Это не имя, а название пирожка,?— засмеялся я.—?Fifi? —?вопросительно выгнув бровь, посмотрела на меня.—?Бога ради, он же парень!—?Tintin? —?неуверенно произнесла и, поймав мой скептически настроенный взгляд, шумно вздохнула. —?Или Felix? —?Вытянула она медвежонка вверх над головой. —?Знаю! Monsieur Bonbon, и не спорь!—?Может, ты имела в виду Помпон? —?кивнул я на пушистый шарик на его шапке.—?Нет,?— улыбнулась она, и мне пришлось смириться с ?месьё Конфеткой?. —?Расскажешь нам сказку? —?Придвинулась она к другому краю кровати.Я лёг рядом. Вот только до сказки мы так и не добрались?— завели речь о детских игрушках и уже не смогли остановить поток воспоминаний, рвущийся из нас историями куда более увлекательными, чем все сказки мира.Если бы передо мной однажды встал выбор?— в какой возраст я бы хотел вернуться, чтобы прожить в нём всю оставшуюся жизнь,?— я бы не задумываясь ответил: ?Двенадцать лет?. Туда, на границу детства и отрочества, где ты достаточно взрослый, чтобы понимать окружающий тебя мир, но ещё не готовый в него ворваться и вырываться из детских фантазий.Мы так и лежали: обнявшись, разговаривая, мечтая и теряясь в сотнях условных ?а если бы…?.—?Если бы нам с тобой было по двенадцать, мы были бы намного счастливей, чем сейчас. Было бы лето, и дни напролёт мы бы гуляли, придумывая игры на пустом месте и находя приключения там, где их не видели взрослые.—?И были бы просто друзьями? —?с какой-то горечью в голосе спросила она.—?Просто?! —?усмехнулся я. —?Дружба в детстве?— это намного, намно-о-ого большее, чем ?просто?. Возможно, я бы дёргал тебя за косички или вынимал из волос заколки, а ты бы горделиво вздёргивала носом, но мы бы по-прежнему оставались лучшими друзьями. И я бы всё равно свежим солнечным утром приходил бы к твоему дому и швырял тростинку в окошко. Через минуту… нет… две! Ты бы открывала ставни и, сонно потирая один глаз, отвечала: ?Жди меня на нашем месте?.—?У нас было бы ?своё? место? —?улыбнулась она.—?А как же! За яблочным садом в заваленном всяким ржавым барахлом бесхозном сарае, который мы нашли совершенно случайно, как-то отправившись воровать яблоки.—?Мы ещё и яблоки воровали? —?засмеялась она.—?Зачем тогда нужен яблочный сад, если дети не могут воровать из него яблоки? —?пожал я плечами и тоже улыбнулся.—?Ты обещал кому-нибудь в детстве быть вместе… —?выражение её лица вдруг сделалось серьёзно-задумчивым,?— pour toujours et à jamais… Как же это?.. На веки вечные! Мы часто так говорили.—?Не помню,?— честно ответил я. —?Могу пообещать тебе сейчас. Как ты там сказала? Пур тужур э, а жаме? —?Поцеловал я её в лоб, и она тут же поправила шапочку, хотя в этом и не было нужды.—?Это детская клятва, на взрослых она не работает. Не бывает такого.—?Ну значит будет, потому что я уже пообещал. Тебе нужно выпить воды, пока не пришла медсестра и не наваляла нам обоим,?— попытался я положить конец теме детства, которая упёрлась в неприветливую взрослую реальность.—?А не в детстве? —?спросила она и, отставив стакан, вернулась в кровать. Вот только вопроса её я не понял. —?Не в детстве обещал кому-нибудь быть вместе… навеки вечные?—?Тебе только что. —?Накрыл я нас одеялом. Однако её мой ответ не устроил. —?Не понимаю, зачем ты поднимаешь тему моих прошлых отношений?—?Мне просто интересно,?— последовал истинно женский ответ. —?Сколько у тебя до меня было женщин?—?А у тебя мужчин? —?решил я играть её же картами.—?По-моему, тебе известно,?— пожала она плечами. —?Зачем спрашиваешь?—?А ты зачем? —?Она нахмурилась, явно о чём-то задумавшись, но так и не ответила. —?О чём вы говорили с доктором Тилем?Теперь накрыла лицо ладонями и горестно разрыдалась, словно мой вопрос стал последней каплей, переполнившей чашу с накопившимися в ней эмоциями. Я предпринял все возможные попытки её успокоить?— ничего не помогало. А я ничего не понимал. Плач перешёл в истерику. На шум прибежала взволнованная медсестра и попросила меня выйти из палаты.Полчаса я слонялся по пустым коридорам и лестничным клеткам, теряясь в мыслях о работе, пытался успокоиться. Но разве это возможно?Когда вернулся в палату, Эли спала. А телевизор был включён. Я уселся в кресло и попытался забыться, погрузившись в просмотр какой-то старой комедии. Но отключиться от реальности не удалось: со стороны кровати стало доноситься чуть слышное хлюпанье носом.—?Думал, ты спишь,?— перевёл я взгляд на Эли. Она отрицательно мотнула головой и наспех вытерла влажные щёки. —?У тебя что-то болит? —?Едва успел я подумать о неумело подобранной фразе, как глаза Эли вновь наполнились влагой. —?Родная…—?Я не хочу умирать,?— прошептала, уже давясь горькими слезами. А мне показалось, что я и вовсе ослышался.—?Ну что за глупости? Иди сюда. —?Лёг я рядом и обнял, но только вызвал новую волну неконтролируемого плача.Да, предложенный доктором Тилем дальнейший план лечения был и физически, и эмоционально непростым, но процент благоприятного исхода превышал отметку в ?90%?, оттого я и не понимал, откуда у Эли столь мрачные мысли. Четыре круга консолидации подарят четыре месяца на поиски трансплантата, которого, по словам и доктора Тиля, и Геро, найти более чем реально, так как основная часть доноров международных регистров?—?европеоидной расы.—?А если отторжение будет в первую неделю?—?Значит, они подберут нужные лекарства, чтобы новый костный мозг лучше приживался,?— просто повторял я слова доктора Тиля.—?А если лекарства не помогут? —?всё текли по её щекам слёзы.—?Значит, сделают что-то ещё. Я сам не помню всего, что перечисляли доктор Тиль и Геро.—?А если…—?Не будет никаких ?если?,?— прервал я её. —?Я тебе обещаю. —?Она впилась в меня таким умоляющим взглядом, отчего я сам поверил в безоговорочную подлинность собственных слов и собственное превосходство над всеми её ?если?.—?Доктор Тиль сказал, возможно, перед трансплантацией меня облучат. Радиация вызовет бесплодие,?— захлестнула её очередная волна рваного плача. Вот только вопрос отцовства волновал меня сейчас в самую последнюю очередь.—?Мы обязательно что-нибудь придумаем,?— поцеловал я её солёную щёку.76—?Дети ещё спят? —?услышал я сквозь сон удивлённый голос Жюльет и топот ног в палате.Попытался разлепить глаза?— веки словно приклеились. Превозмогая ослепляющий свет, щурясь, одним глазом посмотрел на настенные часы. Девять! Ладно я-то проспал больше нормы, но почему медсестра не разбудила Эли на процедуры? И почему я не ушёл на диван? От внезапно охватившей паники, что по неосторожности я мог повредить порт, даже спёрло дыхание. Но Эли лежала, прижавшись к моему боку спиной.—?Доброе утро,?— улыбнулась Жюльет. —?Всё хорошо? —?тут же осторожно уточнила, очевидно, заметив на моём лице застывшую маску из неприятных ночных воспоминаний.—?Оставлю здесь,?— ассистентка положила чистый комплект постельного белья в кресло и вышла из палаты. А через мгновение в комнате появилась медсестра с выражением лица в разы более грузным, чем у меня.—?Тяжёлое утро,?— пояснила она, кивнув в сторону палаты за соседней стеной.Эли была в ванной. Медсестра возилась со стойкой капельницы, вероятно, уже зная наперёд, что сегодня нас ждёт переливание. А я коротко обрисовал Жюльет события ночи. Я не хотел, чтобы к нам опять совался местный психолог. Хотел, чтобы Эли поговорила и с матерью. Как мужчина, в каких-то вопросах я был попросту некомпетентен, оттого и не мог оказать ей должную эмоциональную поддержку, у Жюльет это вышло бы, безусловно, лучше.—?Не волнуйся,?— коснулась она моего плеча, заверив, что вчерашняя реакция Эли вполне нормальна.—?Тогда не буду вам мешать. —?Прихватив спортивную сумку, направился я в тренажёрный зал.А когда вернулся, застал Эли спящей на диване. Голова её лежала у Жюльет на коленях. Рядом стояла капельница, на которой висел пакет с мутно-жёлтой жидкостью?— переливали тромбоциты. Грегори сидел за столом и внимательно изучал какие-то бумаги. И даже несмотря на то, что приехал он вчера, чувство такое, что это ?вчера?, происходит уже не единожды. Словно дни ничем и не отличаются друг от друга. Всё одно и то же. Всё повторяется. Как заезженная пластинка. События сменяются, но ничего не меняется. Это хуже ?Дня Сурка?.В четверг и пятницу состоялись съёмки клипа. Но я даже разницы толком-то и не ощутил между пребыванием в больнице и на съёмочной площадке, которая выглядела так же, как чахоточная палата, в которой мы играли роли то пациентов, то врачей-садистов. В пятницу улетел Грегори. В субботу состоялась промо-фотосессия. Вечером воскресенья мы дали интервью на радио, исполнив акустическую версию песни. А в понедельник началась неделя репетиций. Утром я уходил на тренировки, около обеда приезжал в студию, где проводил по восемь-девять часов. Когда возвращался, Эли обычно спала. Да и у меня самого сил разве что на душ и оставалось.В пятницу сделали повторную биопсию. Ремиссия подтвердилась, и новый план лечения был окончательно утверждён. Показатели крови, вирусная нагрузка и иммунный статус были в норме. В следующую среду?— выписка. А в конце ноября, когда организм Эли восстановится перед новым курсом химиотерапии, мы снова вернёмся в Шарите, правда, всего лишь на неделю?— курс консолидации менее интенсивный. Затем?— три недели восстановления дома, и?— снова химия, снова три недели восстановления. И только в марте завершится четвёртый круг консолидации.77Ранним вечером 22 октября, мы вернулись в совершенно холодный, наполненный мертвецкой тишиной дом. В комнатах по-прежнему царил беспорядок, оставленный нами из-за внезапного отъезда. В кухне?— груды грязной посуды. Жюльет принялась раскладывать продукты по пустым полкам холодильника, а я не знал, за что первое взяться: дезинфекцию спальни, ванной, прихожей, столовой, гостиной?—?Думаю, тебе не стоит снимать маску, пока я хотя бы не протру пыль. —?Эли кивнула и покатила чемодан в спальню.У меня ушёл час на уборку в режиме какой-то скоростной гонки. Жюльет же за это время успела приготовить ужин и привести кухню в порядок. А Эли, сменив постельное бельё, зарылась в одеялах и заснула.Самым поганым было не только то, что за тридцать семь дней, проведённых в Берлине, дом стал для меня чужим, а то, что ощущение прежней жизни угасло. Из комнат, из этих стен что-то безвозвратно ушло, оставив после себя удушающую пустоту и горький пыльный след разодранных воспоминаний.Студия была единственным местом, где мысли ненадолго успокаивались. Здесь всё тот же запах инструментов и сигарет. Кофейный столик напротив стойки администрации заставлен грязными кружками, бутылками из-под пива и пепельницами, полными бычков. На диване?— журналы и спутанный клубок гитарных кабелей.В шесть часов пришёл Тони. Пока я помогал ему разгрести хлам, который, по его словам, оставили вчерашние музыканты, он рассказывал о расписании на ближайшие дни.—?Кто сегодня?—?Наши,?— ответил он, имея в виду ?джазистов?. —?Останешься? —?Я отрицательно мотнул головой и попросил не беспокоить с работой до утра. —?Тебе, может, помощь какая нужна? —?голос Тони вмиг сделался серьёзным.—?Спасибо,?— похлопал его по плечу и поспешил покинуть студию до прихода музыкантов.Мне было безумно приятно видеть в глазах друзей готовность оказать поддержку, но всякий раз, что я слышал чей-нибудь тактично-обеспокоенный тон, мне выть хотелось, лезть на стену, орать и крушить всё вокруг в каком-то истеричном припадке. Ведь единственное, чем кто-либо мог помочь?— обратить время вспять и переписать историю.Жюльет сидела за столом в столовой, держалась обеими руками за виски и казалась совершенно измотанной.—?Всё в порядке? —?задал я идиотский вопрос, ответ на который был у меня перед глазами.—?Погода,?— коротко ответила она.С момента нашего приезда за окном и впрямь всё переменилось: поднялся сильный ветер, глухое серое небо раскололось на множество частей, и теперь облака походили на громадные льдины.—?Разбужу Эли, нужно поесть,?— направился я в спальню. Но внутрь так и не зашёл. Из-за двери доносился судорожный плач, каждый звук которого, подобно маленькому острому клинку, пронзал мне грудь короткими безостановочными ударами, не дотягивающимися до сердца, чтобы окончательно убить. Что я мог сделать? И было ли хоть что-то??Что там???— немым кивком спросила Жюльет, показавшаяся из-за арки столовой, и, очевидно, считав ответ с моего лица, тяжело и прерывисто вздохнула.Осторожно дёрнув за ручку, я вошёл внутрь. Эли моего присутствия не заметила или не замечала, продолжала глотать слёзы, отвернувшись к окну. Я понимал, что все мои слова утешения?— полые звуки, фразы с пустым для неё смыслом. И я просто лёг рядом, прижав её к себе, чем вызвал уже неконтролируемый плач, отнимающий у неё кислород, а меня лишающий дыхания. ?Я люблю тебя?,?— без конца шептал ей на ухо, целуя в бритый висок.78Утро четверга началось с паники. Мы так привыкли к двадцати четырёх часовому контролю, к тому, что каждые три часа в палату входит медсестра и проверяет состояние Эли, отчего не были готовы к этой внезапно обрушившейся независимости.До обеда я катался по магазинам в поисках всего того, что мы забыли купить вчера. О многих вещах мы даже и не подумали, например, о специальных поручнях в душевую кабинку, о резиновом коврике туда же, о дополнительных ковриках в саму ванную, чтобы прикрыть скользкий кафель, о разных дезинфицирующих средствах, масках, перчатках, об очистителе воздуха и кварцевой лампе, о существовании которой я не знал, пока Жюльет не сказала. Эта новая жизнь казалась чужой реальностью, в которую нас заключили против собственной воли.Эли постоянно закрывалась в спальне, не желая ни общаться, ни хоть что-то делать. Геро заверял, что домашнее заточение необязательно, а прогулки на свежем воздухе, только пойдут ей на пользу. Но с её паническими атаками не справлялась даже Жюльет.79Редкие листья клёна в утренних лучах солнца казались желтее обычного. По небу шныряли пушистые облачка, а термометр показывал отметку в девять градусов. Жюльет и Эли ещё спали, а я пил кофе в одиночестве. Смотрел на красно-жёлтые макушки деревьев парка и думал, что сегодня-то точно уговорю Эли выбраться из дома. Но мои планы оказались вывернутыми наизнанку и выплюнутыми мне же в лицо.Ещё накануне Эли жаловалась на боль в глазах, но мы списали это на утомляемость после просмотра кино. К утру же резь стала нестерпимой. Любое движение век казалось ей шкрябаньем наждачной бумаги по зрачкам. Глаза сильно покраснели. Она шарахалась от окон и света. Притупить боль не помогли даже две пары тёмных очков.?Кератоконъюнктивит?,?— заключил офтальмолог в местном госпитале, всучив нам список медикаментов.Мы тут же позвонили в Шарите и сообщили об осложнениях Геро. Он попросил продиктовать список назначенных лекарств. И чуть позже перезвонил, одобрив все препараты, и не сказав ни слова, что в случившемся виноваты мы, потому как мы забыли про назначенные Эли капли. К вечеру воскресенья краснота заметно спала, а во вторник все симптомы ушли.80Был четверг. 30 октября. Стоял холодный день. Жюльет уехала по магазинам себе за осенними вещами. А мы обедали в кухне, когда я обнаружил, что вся наша улочка наряжена к предстоящему празднованию Хэллоуина. Через дорогу, порог соседского дома был заставлен оранжевыми тыквами, а детвора обматывала поручни лестницы бинтами.—?Может, и нам съездить за тыквой? —?скорее риторически вырвалось из меня. Эли тихо усмехнулась, а я впервые, за то время что мы находимся дома, увидел на её лице улыбку. —?Ну, или просто погуляем в парке,?— осторожно предложил, но в сотый раз получил отказ.Эли боялась подцепить какой-нибудь вирус или попросту простудиться. Боялась, что иммунитет ослабнет, и в крови опять появятся бласты. В моём же арсенале уже давно закончились все весомые аргументы о том, что ничего подобного не произойдёт.—?Я могу многое стерпеть, но я не понимаю… На следующей неделе мы уезжаем в турне… До того я хочу провести время с тобой, но ты закрываешься в спальне, не подпуская, не желая хоть как-то… Эли?—?Пойду спать,?— поднялась она из-за стола.—?Эли! —?нервы сдали, и я сорвался на крик.—?У тебя тур! Вот и думай об этом! —?прокричала она, а я окончательно запутался, не имея ни малейшего представления, на что злилась она. Чтобы я сейчас ни сказал в ответ, скорее всего, спровоцировал бы скандал и истерику, поэтому, переборов собственные эмоции, не пошёл за ней следом. Дождался приезда Жюльет и, забрав у неё ключи от машины, сам уехал в город. Без цели. Лишь бы куда, чтобы выплеснуть рвущуюся из груди ярость.81Домой я вернулся чуть за полночь. В кухне горел тусклый свет, а в окне виднелся силуэт Жюльет. Не знаю, не спала ли она из-за Эли или?— что ещё хуже?— из-за того, что ждала моего возвращения. А может, ей не давали уснуть кричащие подростки, что гуляли по улице в костюмах разных чудовищ и с фонариками в руках. Когда же я отомкнул дверь и вошёл в прихожую, меня встретила тишина и кромешная темнота.Я наспех принял душ, дважды обработал руки антисептиком и, стараясь не шуметь, пробрался в спальню, к своему удивлению, обнаружив, что Эли ещё не спит.—?Где ты был так долго? —?спросила она, когда я лёг рядом, повернувшись к ней спиной. —?Ты с кем-то был? —?задрожал её голос, а мне стало нестерпимо тошно.Меня злили её постоянные, нескончаемые, уже хронические перепады настроения, злили ложные домыслы и упрямое нежелание обсуждать проблемы открыто. Тем не менее я понимал, что окажись я в её положении, сам бы вёл себя как последний мудак.—?Я устал,?— ответил я, имея в виду, что устал от этой мирной ругани, но Эли растолковала всё по-своему, решив, будто я устал от неё, будто потерял к ней всякий интерес и теперь занимаюсь удовлетворением своих потребностей на стороне, с другой женщиной.Все эти дни дома я и пальцем не смел к ней прикоснуться, видя, как она пресекала любые мои попытки остаться наедине, видя её болезненную слабость. Эли же расценивала мои действия, как заботу, а не как проявление физического желания. Была убеждена, что как только начнётся тур, я буду коротать ночи с девицами в номерах отелей. Она злилась на надуманные, несуществующие проблемы, злилась на меня, на себя. И просто боялась поговорить начистоту о своих страхах, о которых, по её мнению, я должен был догадаться сам.—?Два идиота,?— улыбнулся я.—?Один,?— ответила она.—?Знаешь, я всё ещё не научился читать твои мысли. Поэтому если ты и дальше будешь держать всё в себе, я просто… Не смогу в одиночку.Её губы коснулись моей щеки, шепнув слова извинения. Но был ли я вправе винить её?—?Ты говорил с Геро? —?остановив, обхватила она мою ладонь, пробравшуюся под ткань её пижамы. Я лишь утвердительно промычал. —?Так нельзя,?— откровенно громко простонала, в очередной безуспешный раз попытавшись остановить толчки моих пальцев в ней.—?Нельзя,?— повторил я, увлекая её в поцелуй, и даже не собираясь нарушать гармонию момента, чтобы пойти в ванную за презервативом.И пусть идиотом сейчас был я, пренебрегая советами врачей о контрацепции. Этот короткий миг побега из реальности хранил в себе блёклую надежду на то, что несмотря на необратимость времени, нам каким-то образом всё же удастся воссоздать наше прошлое в новом будущем. Здесь, в нашем рваном дыхании, в касании влажных тел и в соли пота, мы вновь обретали себя. Сейчас. В этом эфемерном ?сейчас? не существовало ничего: ни тревог, ни страхов, ни смерти.82Я искренне надеялся, что, если не наш ночной откровенный разговор, так секс, разжигающий желание жить, изменит привычную рутину. Но и следующий день ничем не отличался от предыдущих. Тошнотворно, однообразно.Эли наотрез отказалась выбираться из дома или, на худой конец, просто проводить время вне спальни. Её всё раздражало: резкие запахи, яркий свет, громкий звук. Всё, что раньше являлось для неё обыденным, теперь обрело приставку ?слишком?. Оттого в доме постоянно царил болезненный полумрак. Громкость всех звуков была понижена вдвое. А химические и парфюмированные запахи исключались по мере их обнаружения.Была поздняя ночь, но мы маялись без сна. Эли?— из-за того, что проспала полдня, я?—?из-за мыслей о предстоящих концертах.—?Через четыре дня стартует тур… —?начал было я, намереваясь в сотый раз поднять тему короткой вылазки на природу, но Эли перебила, крайне удивлённо переспросив: ?Так скоро???— Не придавать внимание её проблемам с памятью и мышлением, я научился, ещё будучи в Шарите. Но иной раз так сложно подавлять собственные эмоции, слыша нечто подобное. —?А какое, по-твоему, сегодня число? —?вложил я в интонацию голоса максимум спокойствия. —?Она зачем-то посмотрела на часы, на которых красным светилось ?00:02?, а затем перевела взгляд на меня, пожав плечами. —?Первое ноября. Уже ноябрь. Часа через четыре должен пойти снег, помнишь? —?улыбнулся я. —?Она промолчала, спрятала лицо в ладонях и расплакалась.Я тоже не стал ничего говорить, только поцеловал её в лоб, коснувшись губами тонкой ткани шапочки, которую Эли тотчас судорожно поправила.—?Я не справлюсь,?— мотая головой, сказала она. —?Не справлюсь с ещё одной химией.—?Справишься,?— обнял я её. —?Справишься,?— с большей уверенностью повторил. —??Ты бы не справился?, ведь так ты говорила мне? Я тогда на это не ответил, но ведь ты была права. И, знаешь, если не справишься ты, то я и подавно. Твоя вера в себя, в меня?— это единственное, что придаёт мне силы. Ты как маленький мерцающий огонёк маяка, указываешь мне верный путь. И если твоя вера угаснет, я не выберусь из темноты в одиночку. Совсем потеряюсь тут. —?Всё осторожно поглаживал я её плечо. —?Просто будь для меня этим светом, чтобы я видел, куда идти, чтобы видел те стены маяка, которые мне нужно восстанавливать после штормов.Она чуть слышно усмехнулась, так, как это делала всегда, когда я начинал облачать свои мысли в лирические метафоры. Но именно этого я сейчас и пытался добиться?— вновь услышать её упрёк в излишней сентиментальности. Именно этого я и пытался добиться?— чтобы её страхи отступили хотя бы на короткий миг.—?Пойдём в парк? Сейчас.—?Сейчас? —?удивлённо повторила она, однако привычного несогласия в интонации не прозвучало.—?Наденем куртки, тёплые шапки и маски.Я честно ожидал услышать её отказ, но она ответила ?хорошо?. И это ?хорошо? стало переломным моментом, разорвавшим замкнутый круг её страхов.В следующие два дня Эли совсем не тошнило. Показатели крови не падали. И за этими изменениями, последовали перемены во всём: сперва в её настроении, затем и в моём. Мы стали чаще проводить время вместе. Несколько раз выбирались на природу за город, и даже ездили к морю. Строили планы на Рождество. Мы твёрдо верили, что к лету с болезнью будет покончено.83Во вторник в обед приехали парни, и мы провели финальную репетицию. Первый концерт состоится в Брауншвейге уже в этот четверг, а у нас всё ещё были разногласия по поводу последовательности композиций. Внеся последнее изменение в сет-лист, с работой мы закончили в семь часов, когда пришли группы, записанные на своё время репетиций. Я понимал, что было бы правильно пригласить парней хотя бы на чашку кофе, но опасался реакции Эли. Не хотел, чтобы её комплексы вернулись, и она снова прятала и голову, и лицо за широкими платками. Но Том и Хаген живо заговорили о запланированном на вечер походе в бар и желании ?как следует надраться до начала турне?.—?До четверга,?— похлопал меня по плечу Лео, и, пожав руки, мы распрощались.—?Штэфан! —?шикнула Жюльет, как только я поднялся в дом, и, махнув ладонью, позвала в столовую. —?Мне нужна твоя помощь,?— всё так же, шёпотом, произнесла, теперь указав взглядом в кухню.Я решил, что она не может найти что-то из посуды или приборов, или ей была нужна помощь, требующая физической силы.—?Эли спит? —?спросил я, прошагав следом. Жюльет утвердительно кивнула и села за стол. Я сел рядом, всё ещё не понимая, в чём должен был помочь.—?Будет лучше, если мы уедем из Германии,?— без какого-то ни было предисловия начала она.—?Куда уедете?! —?опешил я, даже не дослушав. Жюльет приложила указательный палец к губам и ещё тише прошептала: ?Во Францию?.Хоть внутри меня всё протестовало, и я совершенно не понимал, почему она хочет ехать в Париж, я переборол себя, не сказав ни слова возражения, позволив ей объяснить.—?Я хочу поехать к Грегу. Средиземноморский воздух пойдёт Лэли на пользу, да и там она проведёт время в окружении семьи. А здесь… Тебя ведь всё равно дома не будет.Она говорила спокойно, рассудительно и неторопливо, даже её немецкий за время, проведённое здесь, стал лучше. Всё было предельно понятно, как и понятны её причины. Оба аргумента звучали более чем убедительно: тёплый климат сказался бы благотворно на иммунитете Эли, а поддержка семьи?— на её психическом здоровье. Но, кажется, я только в эту минуту в полной мере осознал, что не увижу её целый месяц.—?Штэфан? —?произнесла Жюльет из-за затянувшейся паузы.—?Да, да, я считаю, так, действительно, будет для неё лучше. Но… в чём заключается моя помощь?—?Лэли меня не послушает. Убеди её.Признаться, я сомневался, послушает ли она меня. В упёртости Эли мне никогда не уступала. Ушли дни на то, чтобы она прислушалась к моим уговорам и перестала сидеть в спальне, ушла неделя на уговоры выйти из дома. А тут Франция!—?Не спишь? —?Заглянув в спальню, обнаружил я её с книжкой в руке.—?Читаю. Пытаюсь,?— улыбнулась она. —?Каждые пять страниц прочитанная информация вылетает из головы. —?Я сел на край кровати и, не зная, с чего начать разговор, лишь протяжно выдохнул. —?Как прошла репетиция? Всё хорошо? —?Её брови серьёзно изогнулись, и она отложила книгу.—?Ты можешь сделать так, как я попрошу? —?наивно надеясь услышать ?да?, спросил я, но её нахмурившиеся лицо уже красноречиво говорило об обратном. —?Это идея твоей мамы, но я её полностью поддерживаю.Я вооружился всё теми же аргументами Жюльет, а потом долго и упорно объяснял, почему считаю это решение правильным. К концу своего длинного монолога я даже успел подготовить несколько возражений на её категоричное ?нет?, однако услышал короткое ?хорошо?.84И синоптики, и хмурое утро обещали к вечеру дождь, поэтому, закончив работу в студии, согласовав с Тони расписание на ноябрь, я возился с последним на сегодня делом?— сухой опавшей листвой. Жюльет уехала за билетами на самолёт. Эли собирала вещи. А я наслаждался спокойствием дня, неспешно приводя сад в порядок, пока не добрался до клумб Эли, не зная, как поступить с высохшими цветами: вырвать с корнем или оборвать. Именно их мы привезли от матери из Мюнхена, и именно о них всё лето Эли заботились с восторженным трепетом. Но я не помнил, были ли они ?те самыми??— многолетними. Проще спросить. Отложил я грабли и направился в дом.—?Подожди! —?прокричала она из ванной, едва я переступил порог. —?Не входи!—?Я ещё не закончил. Нужен твой совет. —?Слишком поздно посетила меня мысль о том, что я мог бы просто постучать в окно, а не подниматься. —?Эли!—?Подожди! —?снова прокричала она.—?Что делать с твоими цветами?—?Зайди в столовую и отвернись к окну! —?последовало громкое указание.Хоть мне и не хотелось сбиваться с рабочего ритма, потакая её странному капризу, я всё же стянул грязные ботинки и поступил так, как она просила. В конце концов цветы никуда не денутся, а её хорошее настроение может вмиг испортиться.—?Та-да! —?громом прозвучало за спиной.Я глупо улыбнулся и обернулся в предвкушении сюрприза. Но от увиденного ноги подкосились, и в ту же секунду я опустился на колени, словно мне пулю пустили в сердце, или я получил удар в живот. Или всё сразу. Из горла вырвался сдавленный стон. Дыхание сбилось, а сердце лихорадочно билось в груди. Воздуха не хватало. Уши заложило. И этот звон! Так ли себя чувствовал воскрешённый Лазарь? Так ли чувствуют себя провидцы, заглядывая в будущее? Это не озарение, не момент ясности. Это ворвавшийся в сознание ответ. Ответ от Бога. Ответ от Дьявола. Ответ на всё! Смысл, лишившийся своего колоссального величия. Смысл в своей ужасающей наготе.Эли опустилась рядом, коснулась моих волос. Но я не мог на неё смотреть. Уронив голову на колени, рыдал так, как никогда в жизни. И тогда она стала целовать моё лицо, шепча слова утешения. Это понимание, это безымянное чувство, неистово душило. И я не знал, что делать. Я не был готов увидеть будущее, не был готов принять его. С обретением смысла, вся моя жизнь лишилась смысла.—?Ты меня пугаешь. Скажи, что мне сделать? Вызвать врача? —?дрожал её голос. Моих сил хватило лишь на то, чтобы отрицательно мотнуть головой. —?Что-то болит? —?Я снова мотнул головой и, притянув её ближе, уткнулся лицом в копну её розовых волос. Я слышал её голос, но не слышал слов. Я не владел собой. И всё без конца шептал: ?Пусть это буду я?. —?Что?.. —?неровным выдохом оборвался вопрос. —?Пожалуйста, не молчи. Мне страшно. —?Заключила она моё лицо в своих холодных ладонях, заставив посмотреть ей в глаза. Взгляд её был полон онемевшего, нечеловеческого ужаса, но он и сравниться не мог с тем, что творилось у меня внутри. Я обнял её крепче, я чувствовал, как что-то невидимое уже сейчас утягивало её прочь от меня. Я понимал, что проиграл.—?Прости меня. Прости,?— смотрел я на неё, не зная, как ответить на все её вопросы. Есть ли подходящая ложь, есть ли ложь, способная дать объяснение происходящему?—?За что? —?теперь и на её глазах заблестели слёзы. —?Скажи хоть что-нибудь! —?сорвался её голос на крик.А по моему телу прокатилась ледяная волна, потушившая весь этот шквал эмоций и, кажется, убившая способность чувствовать вообще. В эту минуту изменилось всё: мир, время, моё восприятие, я. Всё окрасилось в чёрно-белый цвет, всё рухнуло, безвозвратно ушло. Знать ответ на величайший вопрос мироздания: ?А что потом???— это не для людей. Ты должен быть Богом, кем-то, чем-то, лишённым чувств. Беспристрастным судьёй.—?Прости, что напугал тебя. —?Хотел я смахнуть слезу с её лица, но лишь размазал по щеке. —?Всё хорошо, просто… Сердце. Защемило,?— вырвалась из меня наибональнейшая ложь, в которую Эли и не поверила. Её взгляд, ещё полный нескрываемого страха, изучал мои глаза. А мне казалось, будто мы уже находились в какой-то параллельной реальности. В мире без нас. Словно и мы, и комната?— застывшая во времени голографическая картина.Наше дыхание стало ровным, но никто не решался заговорить первым. Я понимал, что если она не получит удовлетворяющее её объяснение, то следующая драм-сцена за ней. Но я боялся озвучить свой страх. Возможно, потому что внутри меня ещё тлела крошечная надежда на то, что если он останется во мне, я смогу его уничтожить.—?Я поеду с тобой, и плевать на предписания врачей! Зачем ты отправляешь меня во Францию? Что происходит?! —?взорвалась она плачем прежде, чем я придумал новую ложь.—?Я не хочу тебя пугать.—?Но ты пугаешь меня! Пугаешь! Пугаешь своим молчанием!—?Эли, родная… Это… Это мой страх… Я… —?не находя нужных слов, принялся я стирать её слёзы.—?А как же твоё ?мы должны обсуждать всё открыто?? —?Заключила она мою ладонь между своих. И на мгновение комната вновь утопла в тишине. Не знаю, чего я ждал. Чуда? Того, что каким-то магическим образом время обернётся вспять? И что тогда?..—?Когда мы были в Алассио,?— после минут мучительного принятия решения, начал я,?— мне приснился дурной сон… И… Сейчас… Происходящее здесь напомнило мне о нём. —?Эли пожала плечами в ожидании продолжения рассказа, а я ощутил, как моё тело забило мелкой дрожью. —?Откуда у тебя этот парик?—?Мама хотела подстричься перед отъездом,?— озадаченно ответила она. —?Вчера пока вы репетировали, мы ходили в парикмахерскую Симоны… —?Её взгляд, полный растерянности, всё тщетно пытался найти разгадку в моих глазах.—?В этом сне у тебя были розовые волосы,?— пояснил я, но ситуация для неё яснее не стала.—?Это… был кошмар? —?Я отрицательно мотнул головой. —?Случилось что-то плохое? —?Я кивнул. —?С нами? Тогда, тем утром в ванной, ты писал об этом? —?то ли спросила, то ли утвердительно произнесла она.Я промолчал, сглотнув подступивший к горлу ком, но молчание и стало ответом.—?Не проси меня об этом. Пусть это будет моим параноидальным кошмаром.—?Я знаю, где лежат все твои тетради,?— решительно заявила она. —?Но я хочу, чтобы и ты не прятал от меня свои мысли. Пожалуйста,?— принялась целовать мои пальцы.85—?Дождь пошёл,?— сказала она, когда я вернулся в столовую с блокнотом в руке. И, сев на кушетку рядом, протянул его Эли. Помешкав долю секунды, она раскрыла блокнот. А я стал наблюдать за выражением её лица, пытаясь считать историю с него.—?Не пойму, что тут написано,?— словно рассматривая какую-нибудь заметку в газете, так просто спросила она, подсунув страницу мне под нос.—?Рыболовные снасти.—?А говорил, рыбалку не любишь,?— усмехнулась она, но от этой её лёгкости мне сделалось дурно.Её сосредоточенный взгляд неторопливо следовал за словами, порой останавливался и тут же делался серьёзным, возможно, из-за того что она не могла разобрать написанное; порой зрачки скользили со строчки на строчку так быстро, что мне казалось, будто она и не читает вовсе. Я отвернулся к окну, не в силах больше переживать чувства, терзавшие меня тем беспокойным утром, но метастазированное символизмом сознание тотчас подсунуло ещё одно воспоминание?— время. В глазах вновь нестерпимо защипало, но я не успел выйти в кухню, чтобы скрыть от Эли свою слабость,?— она заметила.Ветер за окном трепал ветви клёна, дождь гулко барабанил по крыше. Комната утопала в холоде, и этот холод выжигал меня изнутри. Я искал слова, думал, что сказать, как объяснить… но всё исчезло, всякий смысл в чём бы то ни было. Я смотрел на улицу, на листья в грязных лужах, и не понимал?— зачем это всё? К чему эта реальность? Зачем мы в ней?—?Это бессмыслица,?— вдруг сказала Эли, взяв меня за руку,?— а не пророчество. Мы были у моря?— вот тебе море, мы говорили об акулах?— вот тебе русалка. И вообще, с чего ты взял, что это я? —?обиженно произнесла она, наигранно вздёрнув носом. —?Перестань. Перестань, слышишь? Ты просто перенервничал, вот и результат. Ты и раньше дёргался, стоило мне сделать что-то потенциально опасное для здоровья. Например, взять в руки нож… или вилку,?— улыбнулась она. —?Этому всему есть простое логическое объяснение?— закон как его там? —?щёлкнула она пальцами.—?Де Моргана.—?Именно.—?Эти совпадения преследуют меня давно и всюду, во всём, в любой мелочи, и я не знаю… не знаю, закон ли это логики или… не логики. Видишь эти цифры внизу страницы?..—?Ну нет! —?вскрикнула она. —?Это бред! Полный бред.—?Или, может, я не научился истолковывать их верно, однако каким-то образом они очень точно вписываются в нужный момент и… отражают его суть… Ты куда?—?За твоим ?толкователем?! —?прокричала она из коридора. А я в очередной раз пожалел, что не оставил книгу в том чёртовом отеле у маяка. —?И что мне открывать? —?вернувшись обратно, демонстративно зашуршала она страницами. —?Какое там было время?—?Три ноль две,?— ответил я, жалея и о том, что не совладал с эмоциями, и теперь ещё и Эли оказалась втянутой в эту игру. —?Третья глава. Второй стих.—??Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное?,?— зачитала она. —?И? —?непонимающе вскинула брови. —?И сколько раз эти ?пророчества?, написанные в Евангелие сбылись? Ни-ра-зу! —?отчеканила слоги.—?Но все эти совпадения: смерть в море, речь о загробной жизни в Евангелие…—?Это закон о случайной связи явлений, который ещё сто лет назад понял этот умный… как его там,?— опять щёлкнула она пальцами,?— учёный! Боже, это твоя прерогатива?— убеждать меня в нелогичности! И почему вообще Евангелие? Ты и в Бога-то не веришь! Почему не поваренная книга?! —?уже кричала она. —?Ты можешь быть таким же пророком! А почему нет?! Какая там у вас третья песня на альбоме? И напомни-ка вторую строчку. —?Принялась она перебирать пальцами в воздухе, в ожидании ответа, а моё сердце оказалось во второй раз охваченным ледяным огнём.Я молчал, хотел, чтобы Эли поверила в свою правоту. Она же, взяв компакт-диск с полки и достав буклет, уже листала к нужному тексту песне. Я бы хотел оглохнуть до того, как она зачитала нужную строку. Но чёртов разум проорал эти строки ещё раньше.—?Чёрный космос… холод! Да у тебя все песни такие! —?Отшвырнула она буклет. —?Это только здесь,?— ударила пальцами мне по виску. —?Слышишь? —?Я утвердительно кивнул, но слёз сдержать не смог. И мне было стыдно за то, что позволял себе эту слабость. Словно все эмоции вышли разом. —?Мальчишка. Глупый мой мальчишка,?— стала она целовать мои глаза. —?Ну как мне тебя переубедить? Это сказки. Почему ты не веришь мне?—?Эли,?— произнёс я её имя, потому что других слов у меня не было.—?Раз ты веришь своей книжке, больше чем мне… Смотри! —?резво поднялась она с кушетки и опять взяла Евангелие. —?Смотри! —?вновь скомандовала, указав на часы:?— Тринадцать пятьдесят восемь. —?Зашуршала страницами, быстро перелистывая одну за другой. —??И не совершил там много чудес по неверию их?. Знаешь, что это значит? —?спросила после минуты размышлений. Я в бессилии мотнул головой, не понимая, почему она не видела того, что видел я. —?Ты помнишь, что говорил мне вчера о вере? В реальность воплощается только то, во что мы верим. Я не верю в твой символизм. Какую фразу ни произнеси, мозг обязательно найдёт способ связать её с реальностью, с твоей реальностью. Я могу прочесть всю эту главу. Прямо сейчас! И смогу найти связь каждой строчки с этим моментом.—?Прости меня,?— коснулся я её волос. Слишком реальных волос.—?Пойдём,?— потянула она меня за собой.—?Куда?—?Жечь листву!—?Но там дождь,?— не понял я её замысла.—?В беседке сухо. Листву возьми,?— уже застегнув куртку, кивнула она на лежащее на столе Евангелие.Серый дым рваными лентами тянулся от охваченного огнём мангала. Мы прятали лица в медицинских масках, но в свежей прохладе дождя выкопченная горечь ощущалась в десятки раз острее.Догорела последняя страница. И вслед за едкой гарью, проникшей в лёгкие, меня заполнило тихое блаженное умиротворение. Мы сжигали не святое писание, мы сжигали религию, обретая веру друг в друга.86Следующим утром я отвёз Эли и Жюльет в аэропорт на рейс до Франкфурта, откуда они уже вылетали в Марсель. К тому времени, как они приземлятся во Франции, мы только отправимся в Брауншвейг.Коротать часы до отъезда в пустом доме не было ни малейшего желания, и я поехал в тренажёрный зал. Мне нужны были люди, звуки и любые занятия для того, чтобы мысли не возвращались ко вчерашнему дню. В отличие от Эли, я не мог просто ?забыть? обо всём случившемся. Заглушать воспоминания получалось лишь внешними раздражителями.13:30: Дважды протяжно просигналив, чёрный автобус остановился перед домом. Я ещё раз проверил документы и, взяв громоздкий чемодан, замкнул дверь.Соседская детвора с рюкзаками за спинами столпилась поодаль, с любопытством наблюдая за Томом, Лео и Хагеном. Те стояли у клёна и курили. И несмотря на пасмурный холодный день, все?— в солнцезащитных очках?— наш ?ритуал?. Я достал свои и, нацепив на лицо, направился к парням. Чувство такое, словно за мной заехал школьный автобус, будто сегодня начинается новая глава моей жизни. Как же я скучал по всему этому. Как же я скучал по музыке.15:30: С получасовым опозданием мы таки добрались до Брауншвейга.На широкой площадке перед входом в клуб уже толпятся фанаты, и их явно больше, чем VIP-билетов. Наша дорожная команда во главе с Дэвидом уже на месте. Они приехали сюда прямо из Берлина.Мы выходим из автобуса, приветствуем друг друга, техники начинают выгружать оборудование. Дэвид даёт Керли стандартные указания о порядке проведения ?Meet&Greet?. А мы направляемся внутрь.16:00: Пятнадцать юных фанатов, выстроившись в танц-зоне, наблюдают за нашими хаотичными действиями на сцене. Том психует из-за неработающего блока питания. Хаген и Рене распутывают провода. Лео занимается барабанной установкой. Наш звукорежиссёр, Гуидо, сидя за микшерным пультом, выкрикивает техникам указания. Оператор по свету проверяет исправность аппаратуры. А я распеваю каверы, параллельно занимая фанатов. Какая-то девушка, направив камеру в сторону сцены, очевидно, снимает видео. Появляется наш фотограф-стилист, Урсула, говорит девушке, что съёмка саундчека запрещена и просит удалить видео.Торстен подаёт знак, разрешающий включить микрофон. Я нажимаю на кнопку, и фонящая колонка визгливо режет по ушам?— на ней лежит чей-то мобильный телефон.17:20: Наш саундчек закончен. Теперь на сцену выходят группы, которые играют на разогреве. А мы уходим за кулисы для общения, автограф- и фотосессии с фанатами.18:30: Ужинаем в кафе. И пока парни заняты разговором, я отхожу позвонить Эли. Узнаю, что и у неё всё хорошо?— тому доказательством служит её бодрый голос. Обещаю перезвонить после шоу и возвращаюсь к парням.19:40: Возвращаемся в клуб. Перед входом пусто. Все фанаты внутри.20:00: Когда в зале гаснет свет, мы незаметно пробираемся в толпу фанатов, за колонны, в самый хвост. На короткий миг воцаряется тишина. И вслед за вспыхнувшим светом зал свистом приветствует первую группу. Такие моменты?— единения с музыкой и поклонниками?— всегда заряжают нужной энергией до начала собственного шоу.20:40: Все переодеты в сценические костюмы. У всех готов макияж и причёски. А я разогреваю связки, пока Урсула рисует на моём лице грим в стиле ?Ворона?.20:55: Ждём команды, когда можно будет выйти на сцену.Из зала доносится громогласный хоровой крик фанатов, вызывающих группу, и от приятного предвкушения меня начинает бить лёгкий мандраж.Лео выходит первым. Крадучись, усаживается за барабанную установку. Звучит глухой удар молотка по бочке, и зал взрывается ором. После короткого барабанного соло на сцену выходят парни. Две минуты интро, и вот моя очередь. Делаю глубокий выдох и направляюсь к стойке с микрофоном. Интро перетекает в знакомую мелодию, прожекторы ударяют ослепительным фиолетовым светом, проносится волна свиста, фанаты начинают хлопать в такт музыке, и я отключаюсь от реальности.23:01: Играем последнюю песню. Два часа на сцене проносятся незаметно. Мы все полны сил и готовы ко второй встрече с поклонниками.23:15: Фанатов с билетами ?exclusive VIP pass? приглашают в чилаут?— пообщаться с группой. Но общение не клеится: звучат заезженные вопросы и слишком откровенные намёки на продолжение вечера вне стен клуба. Мы всё без конца что-то подписываем и фотографируемся. В кармане моих брюк то и дело появляются листки с телефонными номерами, которые изымает Дэвид. А потом мой мобильный оповещает об смс. От Эли. С пожеланием спокойной ночи. ?Bonne nuit, fais de beaux rêves. Tu me manques déjà?.01:44: Добираемся до отеля. Вот сейчас ощущается усталость.01:58: Расселяемся по номерам группами. Я с Рене и Дэвидом. К счастью, завтра нет нужды в раннем подъёме и ?битве? за ванную. Сутки отдыха, а после?— три концерта подряд.87Утром Рене и я ушли на пробежку, а когда вернулись, Дэвид уже подгонял всех?— в полдень интервью для местного журнала.А после интервью, я поехал в Вольфсбург?— повидаться с отцом. Рассказывать ему о своих проблемах я не планировал, отмахнулся фразой ?у нас всё хорошо?, стал спрашивать его о его здоровье, работе, но отец сделал то же самое?— прикрылся (а, может, и нет) фразой ?всё по-старому?. В итоге мы проговорили о футболе и политике до позднего вечера. По непонятной мне причине, я был убеждён, что, чем меньше людей знают о болезни Эли, тем больше шансов у нас на скорое выздоровление. Как будто делая вид, что ?ничего нет?, это и вправду помогло бы вернуть всё на круги своя.До отеля я добрался к десяти часам. В номере никого не было, и, воспользовавшись моментом тишины, я позвонил Эли. Вкратце рассказал ей о прошедшем выступлении и затем переключил внимание на погоду Кассиса. Заострять внимание на деталях концерта мне не хотелось, потому что это только расстроило бы её. Всё прошло хорошо, но… это всё было не тем, что мы планировали с ней летом. Она должна была быть рядом. Мы должны были быть тут вместе.—?Завтра куда? —?зевнув, спросила она.—?Магдебург. Потом на север. Ты чем планируешь заниматься? —?Она невесело улыбнулась и промолчала. —?Уже была у моря? —?Отрицательно мотнула головой.—?Его из окна видно… Завтра прилетает Жаклин с семьёй,?— сказала после недолгой паузы. —?Мне не нравится вся эта суматоха вокруг меня. Чувствую себя виноватой.—?Наверное, приятно наконец поговорить на родном ?гундосом?? —?вспомнив вчерашнее смс, улыбнулся я, желая увести её мысли подальше от безрадостных тем. Она усмехнулась и накрыла лицо руками.—?Все говорят, у меня появился жуткий акцент. Ты меня испортил. —?Теперь промолчал я, сдерживая самодовольную ухмылку. —?Я скучаю. Я не знаю, чем занять себя здесь. А эти разговоры… Пытаюсь что-то делать, но мне запрещают всё?— всё, за что ни возьмусь.—?Слабость не ушла? —?Она мотнула головой. —?Значит, они это видят. Они переживают, это нормально. Иди отдыхать. Я позвоню завтра днём, как доберёмся до клуба. Вечером не получится?— концерт закончится поздно, к тому времени ты уже будешь спать.—?Угу,?— ответила, надув губы.—?Ну что не так? —?выдохнул я.—?Или ты вернёшься в номер не один?—?Как и сегодня?— с Рене и Дэвидом. Видишь, три кровати? —?покрутил я веб-камерой. —?Ну хорошо… Фанатки прячутся под кроватью. Девочки, выходите! —?Она снова обиженно хмыкнула. —?Эли, я не хочу, чтобы мы поднимали эту тему и, тем более, ругались на пустом месте. У меня есть я и прекрасная первоклассная коллекция порно.—?Боже,?— откровенно смутилась она, отвернувшись от монитора.—?Вот и Рене пришёл. Я позвоню завтра.—?Отличный цвет! Привет,?— поздоровался он с ней и скрылся в ванной.—?Ну хоть кому-то нравится,?— сказала, намерено дразня.Она знала, что я не хочу видеть её в этом парике. Шапочки, платки, любой другой цвет: чёрный, красный, синий, зелёный, жёлтый! Но только не этот чёртов розовый парик. Эли же таким способом хотела ?выбить дурь из моей головы?. И с этим её упрямством сражаться было бесполезно. Потому я и не стал ничего говорить. Притворно улыбнулся, показывая, что смирился с её решением, и мы попрощались.—?Всё нормально? —?выйдя из душа, Рене кинул дежурную фразу.—?Да,?— так же спокойно ответил я, продолжив читать статью о рисках, сопряжённых с трансплантацией стволовых клеток.Нет, ничего не нормально.888 ноября, суббота. Магдебург.Семь утра. Зациклено играет мелодия будильника. Я слышу, но не спешу отключать. Тело не желает двигаться. Полночи не мог уснуть, прокручивая мысли о лечении, и сейчас чувствую себя совершенно измотанным.—?Штэф! —?раздражённо ворчит Дэвид и кладёт себе на голову подушку.Давай сегодня без пробежки,?— бубнит Рене и тоже накрывает ухо подушкой.Я переставляю время на девять и тут же засыпаю.10:00: Завтракаем в столовой отеля, попутно обсуждая планы на предстоящий день.12:00: Собрав вещи, отправляемся в Магдебург.13:48: Заселяемся в отель. Час на отдых и обед. Я звоню Эли. И мы рассказываем друг другу, что за окном светит солнце. Она выглядит счастливой. Думаю, приезд Жаклин пошёл ей на пользу. Они даже стали заниматься йогой. Мы тепло прощаемся, и я обещаю прислать смс позже.15:00: Добираемся до клуба ?Factory?. Фанаты топчутся у старых каменных ворот. Но начало саундчека и ?Meet&Greet? только в четыре. Сейчас?— встреча с организаторами и короткое интервью для сайта клуба.16:00: Саундчек.17:30: Звук отстроен, и мы уходим со сцены на ?Meet&Greet?.А дальше?— всё по неизменному плану.В первом часу, совершенно вымотанные, возвращаемся в отель. Пока поднимаюсь в номер, в кармане вибрирует телефон?— смс от Эли. Пишет, что ещё не спит и ждёт моего звонка.9 ноября, воскресенье. Берлин.5:30: Рене ушёл на пробежку, а я?— в тренажёрный зал отеля, перед выступлением в столице мне нужна полноценная тренировка. Сегодня ожидается много прессы, все билеты распроданы.7:40: Завтракаем в столовой неполным составом группы. Готовимся к отправлению.9:31: В Берлине солнечно и ветрено. А меня раздирает тошнотворное чувство от мысли о следующем возвращении сюда, но уже в Шарите.10:13: Запись видео-интервью на студии Sony для презентации клипа. Ксавьера нет на месте. Он дома, на праздновании Дня Рождения сестёр.12:15: Спускаемся на обед. Звоню Инес и Сабине, поздравляю их с Днём Рождения и приглашаю на концерт дома в четверг. Обещают прийти. Парни обсуждают завтрашнюю презентацию, а мой мозг медленно засыпает.13:00: Заселяемся в RAMADA. Я в том же номере, что и был здесь с Эли. Один. На стене висит новый телевизор. Вспоминаю свою вспышку гнева. Становится мерзко. Сейчас мне нужен сон, иначе к началу шоу я усну в гримёрке.15:00: В дверь стучат. Дэвид. Говорит, через полчаса едем на саундчек.16:00: Под громоздкой бетонной шляпой клуба ?Colombia? уже собрались молодые люди: парни и девушки, все?— в одинаковых чёрных кожаных куртках и с шарами в виде красных сосисок. Том отпускает крайне грязную шутку, но мы искренне надеемся, что их ?сосиски? предназначены для флешмоба.16:15: Выносим оборудование на сцену. Отстраиваем звук.17:30: ?Meet&Greet?. Появляется Урсула и, выстроив нас и фанатов перед барабанами, делает групповое фото.18:15: Саундчек закончен. И мы спешно освобождаем сцену другим музыкантам.18:50: Ужин.19:26: После четырёх безуспешных попыток дозвониться до Эли, набираю Жюльет. Та заверяет, что у них всё хорошо, что Эли ушла на прогулку и забыла телефон.19:45: Возвращаемся обратно в клуб.20:00: Пьём пиво в гримёрке, параллельно отвечая на вопросы промоутера для сайта клуба.21:07: Выходим на сцену.22:58: Исполнив последнюю песню, кланяясь, направляемся в чиллаут, куда вот-вот придут фанаты с билетами ?exclusive VIP pass?.00:45: Просыпаюсь от того, что мы подъехали к отелю. Пока снимаю сценический костюм, звоню Эли. Она рассказывает о своём дне, о прогулке у моря с племянниками, и мои тревоги и волнения развеиваются, но вот сознание уже не воспринимает никакую информацию. Желаем друг другу сладких снов и вешаем трубки.01:40: Вот уже двадцать минут за стеной, в номере Хагена, какая-то девица стонет так, словно он пытается её задушить. Уснуть не получается и, достав ноутбук, я открываю порно-сайт.10 ноября, понедельник, Росток.Четыре часа дороги я проспал.Росток встретил хмурым небом и моросящим дождём. В полдень, когда мы только расселились по номерам, приехал Ксавьер, и мы отправились в кафе к пристани. Море сильно штормило, и идея, скоротать часок на катере, провалилась.—?Can we join you? —?басист шведской группы, играющей у нас на разогреве, придвинул стул и, не дожидаясь ответа, сел рядом с Лео.Собственно, никто из нас и не возражал против совместного обеда. Подошедший официант помог сдвинуть столы, и даже стало как-то веселее. Мы говорили о концертах, о музыке, ребята учили нас фразам на шведском, мы их?— немецкому. Выходило паршиво, но забавно.—?Вы не на таком приехали? —?прохохотав, Хаген кивнул на окно, за которым, чуть поодаль от причала, возвышался громадный круизный лайнер.—?Мы самолётом,?— хором ответили вокалистки.А потом Лео предложил прогуляться до посадочной площадки, и вот мы все уже позируем Урсуле на фоне этого трёхсотметрового гиганта. Людей становится всё больше: и тех, кто, как и мы, наблюдает с ?земли?, и пассажиров на палубах.—?Как он только не тонет,?— усмехается Том. —?Сколько же тут этажей? Десять, не меньше.Ксавьер заводит речь о конструкции военных кораблей, но его монолог прерывает гул лайнера, возвещающий об отправлении. Проходит несколько минут, и ?здание? на воде медленно проползает мимо нас, наверное, сейчас похожих на муравьёв.—?Говорят, там музыкантам хорошо платят,?— многозначительно хмыкает Хаген.—?Неплохо,?— поддакивает Ксавьер. —?Готов играть для старичков?—?Никогда! —?смеётся Рене, кивая на Хагена:?— Он только мне вчера спать не давал?—?Вот, к слову, о фанатках,?— начинает Дэвид и читает стандартную юридическую лекцию о сегодняшней after-party, где ожидается порядка двухсот фанатов и много алкоголя.Обе группы отыграли свои сеты, не просто ?разогрев? зрителей, а зарядив их какими-то бешеными эмоциями. Фанаты стали скандировать наше имя, топая ногами, отчего Керли и Урсула выбрались на сцену с камерами. Мы переглянулись с парнями, и я ощутил, что от этого грома в зале моя кожа покрылась мурашками.Свет погас во второй раз, марш прекратился, и Лео направился к барабанам, открыв шоу двумя ударами по бочке. Кажется, только здесь и сейчас, в Ростоке, ?разогрелись? и мы. Кажется, только сейчас я воочию убедился, как сильно альбом пришёлся поклонникам по душе. Они знали текст каждой песни!Мы дважды выходили на бис, но публика не желала отпускать. И тогда мы вместе с группами, разогревавшими нас, решили выйти вместе, исполнить один из наших хитов. Не знаю, было ли этого мало фанатам или нам, но начавшееся музыкальное сумасшествие смогли прекратить только техники, вырубив гитарные усилители. Нам стали показывать, что следующими будут микрофоны, если мы не остановимся. И тогда импровизационное выступление пришлось завершить.В половину двенадцатого, переодевшись, мы выбрались к бару. Фанатов было так много, что для того чтобы пообщаться с приехавшими сюда знакомыми музыкантами, нам пришлось снова уйти за кулисы.—?Мерч готов! —?прокричала Керли, вместе с Дэвидом протопав мимо нашей гримёрки.Мы отставили пиво и направились к подготовленному столу с компакт-дисками для автограф-сессии.Час бесконечных фотовспышек и сигаретного дыма, и вот мои глаза похожи на два красных яблока. Извиняюсь и выхожу на улицу подышать воздухом.Льёт проливной дождь, температура ощутимо упала. Ютясь под козырьком второго запасного выхода, стоят три девушки, курят. Говорят о нас, пару раз даже слышу своё имя. Становится интересно, но здравый смысл берёт верх над любопытством, и я возвращаюсь внутрь.—?Холодно там? —?спрашивает Том, зажигая сигарету на ходу.Я утвердительно киваю и направляюсь в гримёрку проверить сообщения от Эли. Она немногословна. Пишет, что всё хорошо, желает ?bonne nuit?.Но наша ночь заканчивается в пять утра в каком-то стриптиз-клубе. Я не помню, как мы сюда приехали. Я в стельку пьян, меня тошнит и вырубает.Следующий день начинается в третьем часу. Голова раскалывается. А я лежу прямо на покрывале?— кровать застелена или, вернее было бы предположить, и не расстелена. В сознание закрадывается странная мысль, словно я вообще ошибся отелем. Заглядываю в соседний номер, предположительно, Дэвида?— горничная орудует пылесосом. Иду к Рене. Дверь приоткрыта. А тот спит с голой брюнеткой. Ну хоть отель наш. Пытаюсь вспомнить, не выкинул ли и я чего похожего вчера в клубе?— память напрочь стёрта. Возвращаюсь к себе в номер. Принимаю душ и спускаюсь на завтрак, который уже полдник.—?Не видел наших? —?спрашиваю такого же помятого барабанщика шведской группы, тот отрицательно мотает головой.—?Штэф! —?слышу голос Ксавьера и замечаю его вместе со всей тур-командой на диване за фикусом. Все увлечённо таращатся на экран ноутбука.—?Всё нормально? —?осторожно интересуюсь и сажусь рядом. Дэвид поворачивает ноутбук в мою сторону. На экране?— фотографии с after-party, залитые фанатами на нашу страницу в соцсети?— ничего криминального. —?А вчера в клубе… потом?..—?Тоже всё нормально,?— улыбаясь, Урсула хлопает меня по плечу.—?Ни черта не помню.Кроме непреодолимого желания забыться.—?Нормально,?— повторяет Ксавьер. —?Ты был со мной.Я киваю и ухожу позвонить Эли. Она рассказывает, что сегодня пришли результаты HLA-теста, который сдавали её родственники. Но, как и говорил доктор Тиль, только брат или сестра могли бы на сто процентов подойти ей по тканевой совместимости, остальные члены семьи имели такой же шанс ?совпадения?, как и совершенно посторонние люди.12 ноября, среда. Киль.Я и Ксавьер возвращались из тренажёрного зала, когда мой мобильный затрещал в сумке, а на экране высветился неизвестный номер. Немецкий. Звонили из Шарите. Какая-то Ольга Блау, сказала, что она?— координатор очереди на трансплантацию. Сообщила, что найдено шестнадцать подходящих доноров, но поиски ещё продолжаются.—?А эти чем не устраивают? —?спросил Ксавьер, после того, как я пересказал ему новости.—?У всех разная степень генетического соответствия,?— пожал я плечами.—?Всё будет,?— не договорив фразу, просто похлопал он меня по спине. —?Она завтра будет?—?Она во Франции,?— ответил я, вскользь объяснив мотивы её отъезда.Приняв душ и пообедав, в полдень мы выехали в Киль, прямиком в клуб. Сегодня без отеля?— после шоу сразу едем домой.Рассевшись по диванам на первом этаже, время в дороге мы решили скоротать за просмотром кино. Но мои мысли вращались вокруг телефонного звонка от доктора Блау, оттого я и не следил за происходящим на экране.—?Ты чего? —?толкнул меня в плечо Том, когда я не поддержал их дружный смех над шуткой Лео.Я промолчал, надеясь оставить вопрос без ответа, но все обернулись в мою сторону, выжигая вопросительным взглядом.—?Кажется, забыл мобильный в отеле,?— солгал я.—?Он в моём рюкзаке,?— подхватил мою ложь Ксавьер и взглядом указал на лестницу. —?Мне тоже не скажешь? —?спросил, когда мы поднялись наверх.Какая бы проблема у меня ни была, Майера в первую очередь интересовало то, как это могло отразиться на туре. Поэтому, не желая выворачивать душу наизнанку, я просто заверил его в том, что в мои планы не входит срыв концертов. Но скомканного объяснения Ксавьеру было явно недостаточно.—?С чего вообще назначали трансплантацию? —?вдруг спросил он, а я только сейчас понял, что о беседе с доктором Тилем никому из парней и не сообщал.—?Из-за высокого риска рецидива.Ксавьер глубокомысленно хмыкнул и, приняв озадаченный вид, сел на диван, очевидно, желая услышать полную историю. И я стал пересказывать всё то, что говорил нам доктор Тиль, а потом мой монолог упёрся в этот чёртов парик.—?А это тут-то при чём? —?пожал он плечами.—?Что значит при чём? —?повторил я его движение.—?Ну, розовые волосы и?.. —?развёл он руками.—?Как у русалки,?— пояснил я.—?Какой ещё русалки? —?осторожно уточнил он и начал осматривать мои зрачки, вероятно, на предмет наркотического опьянения. А до меня дошло, что, когда я рассказывал ему и Тому о сне, я не упомянул эту деталь, показавшуюся мне тогда незначительной. —?Да брось, это обычное совпадение,?— вполне ожидаемо заключил Ксавьер. Я промолчал, но лишь потому что мне нечего было добавить. —?Я как-то могу помочь? —?спросил он и тут же замолчал, зная ответ на собственный вопрос.—?Что происходит? —?из проёма в полу показалась голова Тома.Ксавьер перевёл взгляд на меня, а из меня вырвался неровный выдох. Меньше всего мне хотелось грузить парней своими проблемами, но я осознавал, что если они не получат вразумительного объяснения о причинах моих уходов в себя, тень недосказанности будет висеть над нами весь тур. Более того, никто из нашей технической команды даже не знал о том, что я в отношениях.И вот за два часа до саундчека на них выливается вся моя личная жизнь: отношения, женитьба, жена, больная лейкемией и десятки моих страхов, сопряжённых с дальнейшим лечением.—?Штэф,?— произносит Дэвид и замолкает.Нет такой помощи, которую они могли бы предложить.—?Всё нормально, спасибо,?— говорю я, и в эту же секунду очевидное озарение вспыхивает в сознании. —?Камера,?— киваю на фотоаппарат, лежащий на столе. —?Что если снять социальную рекламу? —?смотрю на Ксавьера. Он непонимающе хмурится. —?Что если группа снимется в ролике с призывом стать донором? Присоединиться к благотворительной организации,?— озвучиваю мысль, и собственная же идея вдруг начинает казаться бредовой. Однако парни живо поддерживают инициативу.—?Нужно будет просто сдать кровь? —?спрашивает Феликс, не отрываясь от дороги.—?Ты уже сдавал? Как это происходит? Сколько… сколько они берут? Пол литра? —?Хаген озадаченно смотрит на меня.—?Не знаю,?— пожимаю я плечами. —?Я не сдавал, не подхожу по группе. Наверное, прежде, чем что-либо дальше обсуждать, нужно проконсультироваться с Геро.Ксавьер протягивает мой телефон и, взяв ручку и листок, я звоню в Шарите.На удивление, Геро не отвергает идею, говорит, что любая помощь?— это помощь, но тут же начинает меня успокаивать, заверяя, что они бы нашли донора ?в любом случае?. Я благодарю его за уделённое время, отключаю громкую связь и перевожу взгляд на парней.—?Раз всё настолько просто?— всего лишь соскоб со щеки?— можно привлечь и Алекса со своими, и вообще позвать друзей для общего ролика,?— говорит Рене. —?Уверен, согласятся. Дело-то благородное, может, ещё кому сможем помочь.—?Дэйв, дай расписание тура,?— обращается к тому Ксавьер, и, сняв со стены календарь со списком городов, Дэвид кладёт его на стол. —?Сейчас Киль, потом домой, потом перерыв, затем Дрезден, Гамбург, Оснабрюк, перерыв, Франкфурт… —?бубнит себе под нос Ксавьер.—?Вот в окно между Оснабрюком и Франкфуртом и можно отснять,?— указываю на клетку с числом ?18?. —?Но хватит ли шести дней на подготовку?—?Да чего тут готовить-то? —?спрашивает Том.—?Кер, разошли всем нашим письмо от имени лейбла,?— говорит Ксавьер. —?И договорись с каким-нибудь донорским центром Франкфурта об акции.Керли кивает в военной манере и достаёт ноутбук. А я качаю головой, не находя слов благодарности.—?Думай о выступлении,?— Ксавьер ободряюще хлопает по плечу.Отыграв концерт в Киле, в четвёртом часу утра мы возвращаемся домой. Ксавьер и Дэвид остаются на ночь у меня.89Несмотря на то, что заводили мы будильники на час дня, проснулись итого раньше, возможно, сказался сон в дороге.—?На запах пришёл,?— потягивая кофе, усмехнулся Ксавьер, посмотрев в окно. По дорожке к дому шёл Тони.—?Что за штуковина? —?Дэвид кивнул на кварцевую лампу на пианино.—?Убивает микробы в воздухе. Закажешь пока еды? —?обратился я к Ксавьеру, а сам вышел позвонить Эли. Решил ничего ей не говорить о ролике. Пока это всё?— пустые надежды.На все мои расспросы о её самочувствии у неё один ответ?— ?всё хорошо?. Я был бы только рад, если бы всё было именно так, как она говорила. Но зная её дурацкую привычку?— умалчивать правду, чтобы я лишний раз не дёргался?— я только ещё больше накручивал себя. Тем не менее болезненная бледность и синяки под глазами ушли с её лица. Причины не верить её словам?— нет.Домашний концерт завершился ещё одной презентацией?— теперь по случаю выхода нового клипа?— и after-party до утра. Впереди?— три крупных шоу и выматывающая дорога, поэтому в этот раз на алкоголь я не налегал.День отдыха, тренировка, совместный поход в бар на просмотр футбола, ранний отбой и подъём в шесть утра.15 ноября, суббота. Дрезден.Наспех приняв душ и выпив по чашке кофе, я и Дэвид направляемся к автобусу, уже ожидающему у дома. Ксавьер уехал в Бохум ещё накануне.Пять с лишним часов дороги, и мы на месте. Вселяемся в отель и идём на обед. До саундчека есть время погулять по городу, да и тёплый солнечный день только благоволит тому. Но на набережной нашу короткую экскурсию прерывает группа фанатов. Понятия не имею, как они умудрились нас тут найти. Их много, и они явно не настроены нас отпускать. Как правило, мы сами себе секьюрити, но, когда ты окружён группой из сорока человек,?— уйти так, чтобы в соцсетях не появились фото с подписями ?высокомерные селебрити??— довольно не простая задача.Приходится звонить Дэвиду. Он присылает такси из отеля. Но и здесь, на каменных ступенях, сидят молодые люди в рок-н-ролльной одежде. Делаем с фанатами совместное фото и скрываемся за дверьми отеля.В четыре часа мы приезжаем в клуб. Пока техники выносят оборудование на сцену, мы беседуем с журналистом. Много лет назад нами было принято коллективное решение?— поставить ?табу? на все вопросы, касающиеся личной жизни участников группы. Мы даже вписали это отдельным пунктом в условия райдера о проведении интервью. Однако наши сегодняшние интервьюеры?— парень и девушка?— без конца пытаются увести разговор со сцены в мою постель. Я уже несколько раз отвечал разным репортёрам, что кольцо на моём пальце символизирует моё обручение с музыкой, но подобное объяснение, видимо, ни фанатов, ни прессу не устраивало. Будь моя воля, я бы и ?Meet&Greet? исключил из тура, потому что и там один из топовых вопросов, естественно, в изящно-завуалированной форме,?— с кем я сплю. И это не столько часть нашей работы, сколько плата за технологическую революцию. Концерты и эксклюзивные билеты является основным заработком группы, из-за пиратства доходы с продаж альбомов падают с каждым годом, вынуждая нас превращаться из музыкантов в шлюх, торгующих своими телами.—?Может, у кого-то есть вопросы о музыке? —?в шутку спрашивает Том фанатов.—?Да,?— звучит мужской голос, и мы переводим взгляды на парня в чёрной бандане.Кажется, он первый поклонник, который спросил о техническом процессе записи альбома за все ?Meet&Greet? этого тура.16 ноября, воскресенье. Гамбург.Холодное утро, горячий кофе и раннее отправление. Если бы Дэвид не напоминал очерёдность городов, мы бы и не знали куда едем. В автобусе тишина, пахнет сигаретным дымом и перегаром?— все спят. У меня же, как назло, сна ни в одном глазу. Так и лежал?— слушал музыку, наблюдал за орошающим стекло дождём. После двух часов, проведённых в горизонтальном положении, тело заныло. И я спустился вниз, к Феликсу. И мы ещё, верно, с час проговорили о футболе. Около десяти, когда все наконец проснулись, мы притормозили у какого-то придорожного кафе, потому что холодильник автобуса был забит одним лишь пивом и фруктами. Но каково было наше удивление, когда в этом самом кафе мы встретили наших фанаток! Но ещё большим удивлением стала их просьба ?подбросить до Гамбурга?. Они говорили о сломанной машине, которую вместе с их другом увезли в сервис, о нашем концерте, на который они тоже едут, и в доказательство даже показали VIP билеты.—?Разве мы не найдём место для двух юных леди? —?Хаген растекается в похабной ухмылке и многозначительно выгибает бровь.—?Штэф, а Дэвид где? —?окликает меня Урсула, и я киваю на дверь туалета.Тогда она подходит ко мне и, включив камеру, показывает снимки с предыдущего ?Meet&Greet?, на которых я запечатлён вместе с этими поклонницами.—?Что там? —?жуя котлету, Том вытягивает шею и смотрит на экран камеры.—?Группис,?— шепчет ему Урсула и взглядом указывает на девушек, с которыми любезничает Хаген.—?Дэвид не пустит их в автобус,?— заверяет её Том.Однако девушки едут с нами.Вдобавок, к мерзопакостной погоде?— дождю со снегом, на въезде в город?— пробка из-за которой мы опоздали на саундчек. А пока выгружали оборудование, я умудрился ещё и ноги промочить, и вместо того, чтобы сейчас быть на сцене с парнями, пытаюсь отыскать запасную пару ботинок. Уже хоть чьих-нибудь!—?Фели, где все чемоданы?! —?кричу ему, уже смирившись с тем, что и на саундчек, и на ?Meet&Greet?, я явлюсь в сланцах. —?А ты что тут делаешь? —?обращаюсь к девушке-эмо, которую мы подвозили, и чьё имя напрочь вылетело из моей головы.—?Телефон забыла,?— разжав ладонь, демонстрирует мне трубку. —?Спасибо, что подбросили.—?Угу,?— мычу я, роясь в ящике дивана. —?Что-то ещё? —?спрашиваю, потому что она так и стоит, продолжая сверлить меня взглядом.—?Совместное фото? —?подходит ближе, раскрывая телефон. Я улыбаюсь и говорю, что вот-вот начнётся ?Meet&Greet?, где мы и сфотографируемся.—?Совсем пьяные что ли? Все чемоданы с аппаратурой сложили,?— с явным раздражением Феликс втаскивает мой чемодан в салон. А я перевожу взгляд на юную фанатку, намекая на то, что ей пора.—?Увидимся,?— подмигивать она и сбегает со ступенек, а мой телефон сообщает о входящем смс. От Эли.—?Ты чего? —?спрашивает Феликс, когда я невольно усмехаюсь. И я показываю ему экран с текстом сообщения: ?Веди себя хорошо?. —?Как чует,?— теперь усмехается он.—?Как чует,?— улыбаясь, повторяю я, отправляя: ?Yes, sir?.—?Чёрт знает что творится с этой погодой,?— зайдя в автобус, Дэвид отряхивает ворот куртки от мокрого снега.Однако уже к вечеру весь выпавший снег растаял, оставив после себя грязные ручьи и лужи. Мы сидели на диванах backstage зоны, кажется впервые за эти дни, в одиночестве. Никаких тебе журналистов, фанатов или техников?— никаких лишних людей. Только я, Том, Рене, Лео и Хаген. Разогревались перед выходом на сцену, наигрывая собственные песни, играя с тональностью и скоростью, и погрузились в музыку настолько, что, когда оказались перед ликующим залом, просто продолжили исполнять ту же импровизационную мелодию, вместо привычного интро.За Гамбургом пронёсся и Оснабрюк?— единственный город, в котором не было after-party с литрами спиртного. Семь групп подтвердили своё участие в съёмках промо-ролика. А благодаря подключившимся волонтёрам из ?Deutsche Knochen Mark Spenderdatei?, наша изначальная идея выросла в масштабе, и акцией немецкой рок сцены, заинтересовалась пресса, потому мы и не могли явиться на съёмки ?помятыми? или с похмельем.Местом проведения мероприятия была выбрана Университетская клиника Франкфурта, если быть точнее,?— прилегающая к ней набережная Майна. На зелёной траве близ воды стояли три стола, рядом с которыми на флагштоках развевались красные флаги с белыми буквами ?DKMS?, а за металлическим ограждением толпилось несколько сотен человек. Полагаю, в основном?— фанаты. Ведь информация об акции была опубликована на всех официальных страницах групп. Да и не каждый день выпадает возможность увидеть восемь рок-групп в одном месте, если это не какой-нибудь фестиваль, конечно. Пришли и обычные зеваки.Единственное, что меня тревожило так это то, что мы не обсуждали с остальными музыкантами, как вести себя перед камерой, что говорить, последовательность действий и нашу очерёдность. Но медики, делавшие это не в первый раз, помогли сориентироваться: пока группы проходят процедуру донорства, следуя указаниям волонтёров, наш оператор снимает. Снимает ненавязчиво, так, как снимаются видеоотчёты с фестивалей. Нам нужно лишь улыбаться в камеру и, показывая, что это ?не больно?, произносить фразу-другую о том, почему мы считаем важным развитие банка доноров стволовых клеток в стране. Но даже фразы за нас подготовили. Волонтёры раздали всем музыкантам по листку с ?речью?. Я должен был говорить о статистике, о количестве заболевших лейкемией в этом году?— одиннадцать тысяч новых случаев.Вся процедура, забора ?биологического образца?, длилась не больше пары секунд?— пошкрябали палочкой по внутренней стороне щеки и всё?— свободен! Следующий! Больше времени ушло на заполнение бумаг. Мы управились за час. А потом нам вручили особые пластиковые карты с логотипом ?DKMS? и надписью ?Я зарегистрированный донор костного мозга?. Письмо от имени лейбла гласило, что данная акция не обязывает никого из музыкантов в самом деле становиться донором. Целью было привлечение населения. Но когда у меня в руке оказалась эта маленькая карточка, я почувствовал, будто предал сам себя. Хотя, думаю, не я один учуял этот зловонный душок лицемерия, витающий над нами. Поэтому сразу, как всё было окончено, отснято, сделано почётное фото, группы расселись по своим автобусам, покинув территорию клиники. Следующие несколько часов медики и волонтёры занимались пришедшими добровольцами.—?Однако я не против спасти чью-нибудь жизнь, если, ну, если подойду,?— говорит Хаген, с шумом отхлёбывая из бутылки. —?Стану донором. Почётным.—?Донором пива? —?хохочет Лео.—?Время-время-время! —?зашедший в автобус Дэвид хлопает в ладоши, подгоняя Феликса, тот спешно заводит мотор, и мы направляемся в какую-то студию для очередного интервью в поддержку тура.90–…Да,?— отвечает Том. —?Довольно часто идеи для новых альбомов появляются в период гастрольной деятельности. Ну, знаешь,?— обращается он к журналисту,?— когда ты в туре, ты погружён в музыку не просто с головой, ты там, под водой звуков. Они проникают сюда и сюда,?— затягивается он сигаретой и указывает на свои ноздри, а потом стучит пальцами по грудной клетке, выпуская табачный дым. —?И в какой-то момент ты дышишь звуками. Выдыхаешь новые мелодии. Их много, иной раз они идут бессвязным потоком.—?Как это обычно происходит? —?спрашивает парень. —?Вот вы выходите на сцену…—?Нет,?— протягивает Лео. —?Это всегда за сценой. Это или вспышки озарений у каждого по отдельности. В любом месте, в любое время. Или мелодии рождаются в моменты наших импровизаций: в автобусе, за кулисами, на саундчеке.—?Один раз в баре было,?— добавляет Хаген. —?Там диско играло и… —?словно выкручивая лампочку, вертит он в воздухе ладонью, объясняя мысль, понятную без слов только нам.—?Расскажите о ваших планах на будущее,?— говорит журналист, и я искренне надеюсь на то, что за этим последует его последний вопрос?— стоящая на столе пепельница напичкана бычками, предоставленное журналом пиво выпито. —?Как скоро вы вернётесь в студию, чтобы приступить к записи нового материала?—?В студию? —?смеётся Том. На этом его ответ закончен.—?Вообще-то, мы только от туда выбрались,?— подключаюсь я. —?Последние лет десять вся наша жизнь сводилась к тому, что мы записывали альбом, отправлялись в турне, затем возвращались в студию и начинали работать над новым альбомом, записывали, потом… И это уже превратилось в рутину. Четыре года назад у нас был трёхмесячный тур по Европе, и я никогда в жизни так сильно не хотел поскорее покинуть сцену. Одни и те же песни, одни и те же слова, одни и те же жесты, приветствия, прощания, поклоны… Нужен баланс. Этот тур является для нас глотком свежего воздуха. Завтра состоится наш десятый концерт, и ещё столько же остаётся впереди. Мы полны сил и музыка доставляет нам удовольствие. После чего мы выступим только на летних фестивалях.—?Но заглядывая в далёкое будущее,?— шёпотом произносит Рене, смеётся, и говорит уже нормальным голосом:?— Мы думаем о перерыве. Год-два, не больше. Хотя мы и в прошлом году так говорили, но вышло так, что вместо перерыва мы начали работать с удвоенной силой,?— снова смеётся он. —?С музыкой мы не собираемся завязывать…—?Это в принципе невозможно,?— добавляю я.—?Нам нужно время на перезарядку. Тем не менее не будем загадывать,?— продолжает Рене. —?Следующий альбом не может повторять предыдущие, требуются свежие идеи, а пока, на данном этапе мы вложили в нашего ?Монстра? всё, что было. Выжали себя по полной и, да, подумываем о небольшом брейке.—?Вот, кстати, на каждом вашем альбоме есть этот элемент новизны. А какой элемент присутствует на ?Монстре?? —?спрашивает журналист.—?Мой костюм,?— смеюсь я. —?Нет, конечно же, нет. Костюм?— это заслуга создателя комикса о Вороне. В этот раз мы особенно плотно работали над звуком, много экспериментировали, смешивали стили, всё для того, чтобы мы могли показать все грани нас, каждого из нас, но при этом показать единым, гармоничным и органичным…—?Монстром,?— заканчивает за меня Рене, и я соглашаюсь кивком.91Мы все сидели в столовой отеля, доедали ужин, ждали показа вечерних новостей. Я не хотел говорить Эли об этом ролике и нашей акции. Мне вообще всё больше и больше начинало казаться, что устроенное нами сегодня действо?— не что иное, как фарс, нелепый и постыдный фарс. И если я и дальше продолжу ломать эту комедию псевдодобродетели, выставляя себя эдаким супергероем, карма или что-то ещё обязательно замкнётся на мне.—?Добрый вечер!.. —?прозвучала речь ведущего с экрана телевизора, а за тем последовало краткое содержание всех новостей дня.Политика, политика, политика. Начались переговоры с Сомалийскими пиратами, захватившими саудовский танкер. ХАМАС обстреливает Израиль новейшими ракетами из подземных бункеров. Иракские власти одобрили вывод американских войск из страны. Россию не устраивают политические гарантии США. Китай опровергает сообщение о краже военных секретов США. Эстонский шпион проник в файлы НАТО. Мировой рынок ценных бумаг потерял за год тридцать триллионов долларов. Падение индексов, нефть… О нас расскажут во второй половине часа в блоке ?местных новостей?.Телевизионщики презентуют любую новость в столь вызывающей манере, вызывающей шум, что я был готов увидеть нечто совершенно непохожее на тот ролик, который сняли мы для сайта ?DKMS?, сайтов и социальных сетей групп, принимавших участие в благотворительной акции. Но журналисты довольно скромно преподнесли новость о нашей затее. Однако озвученное ими количество доноров, зарегистрированных в DKMS по всей стране, было совсем не скромным?— более пятисот человек за одни только сутки! Не знаю почему, я думал, что наша идея потерпит крах. Наверное, когда тебя к чему-то призывает не незнакомец, а человек, которого ты знаешь, пусть даже только через музыку, это имеет силу.92Меня разбудила сигналящая под окном машина. Утро было ещё совсем тёмным, но я чувствовал себя отдохнувшим, потому что лёг спать одновременно с Эли?— в десять. До саундчека не было никаких дел. Играем концерт здесь, а потом?— заслуженный выходной, который Лео предлагал провести на заводе ?Харлеев?. Лео единственный из всех нас, кто физически не способен находиться без какого бы то ни было занятия. Меня же вполне бы устроили и сутки в постели. Но мои планы поменялись тем же вечером.Уже переодевшись в сценические костюмы, мы валяли дурака в гримёрке, распевая собственные песни на оперную манеру. А потом позвонил Ксавьер, поздравил с десятью тысячами просмотров нашего промо-видео. И лишь в эту минуту я подумал о том, что Эли могла быть в числе тех ?просмотревших?. Она никогда особо и не интересовалась нашим сайтом, но… как знать.До выхода на сцену оставалось двадцать минут, и, взяв телефон, я направился к чёрному входу?— только там музыка не помешала бы нам спокойно поговорить.—?Почему ты не сказал раньше? —?спросила она, но раздражения или обиды в её голосе я не услышал. —?Это ведь здорово!—?Думал, ничего путного из этого не выйдет,?— честно ответил я.—?Жаклин тоже тот ещё паникёр, подключила свои канадские связи. Прям мафия какая-то,?— засмеялась она.—?Рад, что у тебя хорошее настроение. Чем… чем ты занималась сегодня? —?спросил я, но Эли вопрос проигнорировала или не услышала, сказала: ?Нужно рассказать о вашем видео маме?, а потом прокричала что-то на французском, очевидно, Жюльет, вероятно,?— открыть сайт группы.—?Штэф, пять минут и выход! —?показался из-за двери Дэвид.—?Ну всё, пора на сцену,?— обратился я к Эли, надеясь, что мои слова не растворятся в звучавшем в трубке французском бормотании.—?Зажги там! —?опять прозвучал её смех. —?Люблю тебя,?— сказала и тут же повесила трубку, а я глупо улыбнулся и направился вслед за Дэвидом.—?Порядок? —?обернувшись, настороженно поинтересовался он.—?Полный. Организуешь трансфер до аэропорта?—?Чего?! —?Дэвид вскрикнул и остановился посреди коридора, в недоумении хлопая глазами.—?Да не сейчас,?— невольно засмеялся я, но его взгляд не поменялся.93Будильник прозвенел ровно в пять утра. Я нажал на кнопку ?отбой? и с мыслью ?ещё пять минут?, закрыл глаза, в следующий раз открыв их оттого, что телефон номера без остановки трещал. А на часах было 5:34.—?Такси вас ожидает,?— сообщил администратор, и я вскочил с кровати как ошпаренный. Впопыхах оделся и, толком-то не умывшись, схватил рюкзак, побежав к выходу.Дороги оказались свободными. И ровно в шесть я уже был в аэропорту. Судьба мне явно благоволила ещё со вчерашнего вчера, когда Дэвид сказал, что билеты на прямой рейс до Марселя есть в наличии. Я и предположить не мог, что так рано уже доберусь до места, думал, придётся делать пересадку в Париже или где-нибудь в Италии.Пока стоял в очереди на регистрацию, позвонил Жюльет, чтобы узнать их адрес и уже сейчас заказать такси. Но она пообещала встретить лично.Я занял своё место между двумя такими же, как и я не выспавшимися французами, и, вставив беруши, моментально заснул.Перед тем как меня разбудил сосед слева, кивнув на стюардессу, которая просила пассажиров пристегнуть ремни, мне снился сон, будто бы из-за сильного грозового шторма над берегом Франции, нам пришлось совершить экстренную посадку в Италии. И сон был настолько реалистичным, что это противное чувство, словно я ?не там?, не покидало до тех пор, пока из динамиков не прозвучало: ?Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту ?Марсель Провенс?. Температура за бортом 14 градусов Цельсия…?. За окном уже виднелась посадочная полоса, а чуть поодаль?— голубое море, искрящееся в лучах яркого солнца.После спёртого воздуха в самолёте, запах моря ощущался при каждом вдохе. И пока я набирал номер Жюльет, шагая по стеклянному залу аэропорта, заметил её у дверей.94Мы повернули на узкую безлюдную улочку, что извивалась по склону вдоль моря. По обе стороны дороги росли размашистые сосны, за которыми то и дело мелькали светлые дома, с закрытыми на ставни окнами, из-за чего казалось, будто бы с окончанием лета и оттоком туристов, местные жители покинули это место.—?Будний день. Многие на работе,?— пояснила Жюльет. —?Или спят,?— добавила, намекнув на Эли.—?Если бы я знал, что на дорогу уйдёт столько же времени, сколько и на перелёт, не стал бы вас утруждать,?— сказал я, когда мы наконец остановились у светлого каменного забора, скрывающего террасу и окна первого этажа.—?Это пустяк,?— улыбнулась она.—?Bonjour! —?прозвучали чьи-то голоса, как только мы вышли из машины.Я поднял голову и увидел на балконе машущих нам Грегори и Жаклин. Они сидели за маленьким столиком, на котором стоял чайник и чашки.95В моём распоряжении был лишь день, завтра вечером?— концерт в Лейпциге, потому новости Жюльет о большом семейном ужине, я не обрадовался, хоть и ответил: ?Здорово?. Я ехал к Эли и хотел провести время с ней.—?Bonjour! —?протянув последний слог, какая-то пожилая женщина, с причёской а-ля Маргарет Тэтчер, просияла в улыбке, едва я зашёл в светлую кухню, из открытых окон которой было видно всё побережье. —?Ravie de vous rencontrer! —?сказала женщина и отчего-то засмеялась, не исключено что, из-за моего воодушевлённого выражения лица и глаз, рассматривающих море.—?Enchantée,?— улыбнулся я в ответ, вспомнив единственное известное мне приветствие, и мы поцеловали друг друга в щёки. —?Штэфан.—?Colette. Très, très heureuse de vous conna?tre! —?обняла она меня.—?Это Колетт, жена Грега,?— Жюльет произнесла слова так медленно, словно перевела для умственно отсталого. Я вновь улыбнулся и кивнул, мол ?понял?. И тогда Жюльет что-то протараторила женщине, на что та, с явным несогласием, ответила: ?Il a bon fran?ais?!—?Нет-нет-нет,?— теперь засмеялся я. —?Мой фронсе не ?бон?, совсем не ?бон-бон?. Трэ… трэ жоли! —?указал я на окно и простирающееся до самого горизонта море.—?Oui, très beau,?— согласилась она. —?Voulez-vous un café?—?Уи, силь ву пле,?— с наигранной французской интонацией ответил я и, положив кофту и рюкзак в кресло, сел за стол.—?Bon fran?ais! —?похлопала она меня по плечу, как собачку, и снова покатилась смехом.—?Разбужу Лэли, в конце концов уже почти обед! —?сказала Жюльет. —?Или ты,?— кивнула на меня. Но идти никуда не пришлось. Эли стояла у двери в своём розовом парике и с точно таким же изумлённым выражением лица, которое было у меня несколько минут назад.—?Bonjour! —?улыбнулся я ей.—?Et bonjour à toi,?— проступили на её щеках кокетливые ямочки. —?Ты как тут оказался? —?Я театрально развёл руками, а Эли перевела взгляд на мать.—?Lelié, mon coeur, le petit déjeuner est prêt,?— сказала Колетт, сняв с плиты кастрюлю с чем-то дымящимся.—?On revient tout de suite,?— ответила ей Эли. —?Пойдём,?— теперь обратилась ко мне, кивнув на мой рюкзак.—?Excusez-nous,?— встал я из-за стола и, прихватив рюкзак, направился за Эли.—?Можешь положить вещи сюда,?— указала она на старый комод так, как будто бы она была каким-нибудь портье, проводившим меня до номера. —?Ванная там, если… Что такое?—?Ведёшь себя так, словно мы только что познакомились,?— усмехнулся я, пытаясь понять: наигранная ли это тактичность или Эли и в самом деле отчего-то нервничала. Она ничего не ответила, только щёки налились румянцем. А её смущение почему-то отозвалось и во мне, заставив застыть в нерешительности. Ситуация была скорее забавной, нежели глупой. Мы оба знали, что делать дальше, но так и стояли, придурковато улыбаясь.—?Там комната дяди,?— улыбаясь, прошептала она и повела носом в сторону стены за моей спиной.—?Понятно,?— улыбнулся и я, ответив в том же звуковом диапазоне. —?Значит, дверь лучше замкнуть?96Нарушив все манеры приличия, на завтрак мы спустились лишь через час. К нашему облегчению, в кухне никого не было. И пока Эли разливала по чашкам кофе, я рассказывал ей о туре и о съёмках видео.—?Мне всё казалось это неправильным, фиктивным…—?Перестань, уже слышать это не могу! —?Поставив на стол две тарелки с кашей, села она напротив. —?Есть ещё сыр, правда меня от него тошнит. Хочешь?—?После такой презентации,?— рассмеялся я. —?Давай.—?Геро говорил, вкус придёт в норму, но в понедельник вот уже второй круг химии, а меня ещё первый не отпустил. Хотя бы волосы стали расти, а то я боялась, что так и останусь,?— хрустя багетом, всё рассуждала она.—?А мы думали, вы ушли,?— удивлённо посмотрела на нас Жюльет, держа в руках корзину с яблоками.—?Bon appétit! —?из-за двери, выходящей на террасу, появился Грегори. —?Bonjour à nouveau! —?Широко развёл он руками, а его губы растянулись едва не до самых ушей.Вслед за Жюльет и Грегори пришла и Колетт, и Жаклин с детьми. Они все трещали на французском, я ничего не понимал, только улыбался и кивал.—?Дядя хочет поехать на винодельню, здесь недалеко,?— сказала Эли. —?Но мы же не поедем, да?—?Скажи, что мы обязательно посетим винодельню в другой раз, я ведь тут только на день… И добавь, что я ценю их гостеприимство.—?Сказала,?— улыбнулась она, а их лица вмиг сделались озадаченными.И тогда они стали поочерёдно предлагать какие-то занятия. Но всё, чего я хотел,?— побыть с Эли, побыть в тишине.97Мы бродили вдоль берега, перелезая с камня на камень, обсуждая разную чепуху, вроде тех же камней. А если Эли начинала говорить о трансплантации, я переключал её внимание на что-то другое, старательно держась подальше больничных тем. Через три дня мы увидимся с ней в Шарите, и разговоров о лечении, в любом случае, не избежать.В четыре часа солнце медленно поползло вниз, и как только скрылось за кронами сосен, с моря повеяло прохладой.—?В пять приезжают какие-то твои родственники, мы точно успеем вернуться? —?спросил я.—?Да. Можно подняться там,?— показала она на лесенку, ведущую от берега вверх к нашей улице сквозь пушистые зелёные кусты и деревья. —?Только давай передохнём,?— надрывно выдохнула, и я достал из рюкзака две декоративные подушки, на которые мы и сели. —?Может, ты не поедешь завтра никуда? —?серьёзно прозвучал вопрос.—?Ты знаешь… —?подняв с земли камень, зашвырнул я его в море. —?Тебе здесь нравится?—?Да,?— коротко ответила она, а её взгляд сделался подозрительно-пронзительным.—?Твоя тётушка хвалила мой французский… —?начал было я, но Эли взорвалась таким безудержным смехом, что мысль так и осталась незаконченной.—?Я бы уже сейчас легла спать,?— сказала она, положив голову мне на плечо. —?Ты хочешь спать? У тебя глаза уставшие. Ты там хорошо себя ведёшь?—?Хорошо,?— теперь засмеялся я и поцеловал её в лоб.—?Не так всё должно было быть,?— окрасился её голос внезапной грустью. —?Ты ещё думал о том сне? —?спросила она, и моё сердце болезненно сжалось.—?Эли… —?снова не найдя правильных слов, замолчал я, наблюдая за тем, как ветер рисовал её волосами, розовыми лентами разрезая нежно-фиолетовую палитру вечернего неба. И мне вдруг вспомнился тот воображаемый мир, который я рисовал на сеансе арт-терапии. Вспомнились те цвета. Я вновь посмотрел на развивающиеся волосы Эли, и на секунду они показались мне единственной ?живой? деталью этого мира, где море и небо были лишь картиной из акварели.98—?C'est un très bon vin! —?Грегори опять подлил вина в мой бокал.—?Таким темпом я захмелею. Как сказать: ?Мне хватит?? —?прошептал я Эли на ухо.—?Ты хвастался своим французским,?— горделиво вздёрнула она носом.—?Giselle, enfin! —?радостно вскрикнула Жюльет, когда из-за двери показалась темноволосая копия Жаклин со своим мужем?— последние кого мы ещё ожидали.—?Bonsoir tout le monde! Désolé, nous sommes en retar! —?сказала она и виновато улыбнулась.И, после недолго знакомства, они присоединились к столу. Ни Жизель, ни её муж не говорили ни по-английски, ни по-немецки, впрочем, как и приехавший до них сын Грегори. И я снова на ломаном французском начал рассказывать о себе. Выходило отвратительно, и то Эли, то Жюльет, то Грегори поправляли меня через слово. Когда же расспросы о моей работе и семье себя полностью исчерпали, и речь зашла об отъезде в Шарите и дате начала курса консолидации, Фред, сын Грегори, так легко и непринуждённо заговорил о болезни, назвав её ?un petit pépin??— ?маленькой неприятностью?, отчего я даже поперхнулся.—?Положительный отклик организма на лечение и такая скорая ремиссия говорят о том, что после трансплантации шансы рецидива будут равны нулю,?— перевела Эли слова Колетт.—?Нужно набраться сил,?— ободряюще произнёс Грегори.Правда, Эли, на удивление, и не выглядела напуганной. После того, как я рассказал ей о сне, мы с ней словно поменялись ролями: если до того она боялась разговоров о предстоящей трансплантации, то сейчас в ужасе уже потрясывало меня. И если мой момент ?смерти? был платой за её веру в себя, то я был согласен с выставленным жизнью счётом.Слово за словом и внимание с нас незаметно переключилось на детей Жаклин, ?так скоро повзрослевших?. Все говорили на французском, иной раз бубня себе под нос или вовсе не договаривая фразы, и роль переводчика Эли наскучила.—?Pardon our French,?— сказал Грегори и покатился со смеху. Ей-богу, если ему рассказать самый старый и самый заезженный анекдот, он будет хохотать до упаду.—?Весёлый у тебя дядя,?— прошептал я Эли. Она закусила губу, явно сдерживая улыбку, и коротко кивнула.—?Жюльет, Жаклин, Жюльена, Жизель?— это у вас семейная традиция? —?поддерживая дружескую беседу, спросил я его, и он, естественно, расхохотался.—?Да,?— затем торжественно произнёс и, придвинувшись ближе, склонился над моим ухом, заговорив о Жюльет. Его немецкий не уступал моему французскому, однако это не мешало нам понимать друг друга ещё в Шарите. —?В юности Жу была красивая,?— прошептал он, указав на сестру мохнатыми бровями и тут же приложив палец к губам в жесте ?тш?, опять засмеялся; но в этот раз не удержался и я. —?Франсуа любил её. Когда она,?— жестом показал круглый живот. —?Он говорил всё: ?Надо дочку, чтобы красивая, как ты?. Ну,?— вскинул он брови,?— вот,?— кивнул на Эли. Но традицию не любил,?— отрицательно поводил он пальцем перед своим носом. —?Дэниэль, и всё,?— раздосадовано махнул ладонью, но дальнейшая его мысль была понятна без слов?— Грегори, верно, считал, что желание Франсуа?— нарушить семейную традицию?— отразилось на судьбе Эли.—?Жюстин,?— сказала Жюльет, обращаясь к нам. —?Я хотела назвать её Жюстин.—?Ну начинается,?— улыбнулась Эли, театрально закатив глаза.Но ничего не началось. Жизель спросила о том, как мы познакомились, и все снова устремили свои взгляды на нас.—?Сочиняй,?— рассмеялась Эли, похлопав меня по плечу.—?Переводи,?— поправив воображаемый галстук, поцеловал я её.Правда, сочинение получилось коротким и весьма неинтересным: ?Мы встретились в парке на пробежке?. А вот история о нашей женитьбе в Париже им понравилась. Грегори даже предложил провести летом церемонию здесь. Но Эли наотрез отказалась, сказала, что пока волосы не отрастут, она ничего не хочет.—?Pff! Ce n'est rien! —?махнула ладонью Жаклин.—?Я тоже думаю, что это пустяк,?— посмотрел я на Эли, вмиг помрачневшую.И тогда подключилась Жюльет, заговорила о донорах, о том, что нашли несколько подходящих. Фред и Жизель всё без конца о чём-то её спрашивали, но я больше ничего не мог разобрать?— они говорили слишком быстро.—?Но ты подумай,?— шепнул мне на ухо Грегори, и я благодарно кивнул.Хотя думал я ?не о свадьбе у моря?, а о приобретении дома с личным причалом, тут, на юге Франции. Предложения от двух лейблов о соло-альбоме висят ещё с прошлого года. Первые месяцы после трансплантации я буду нужен Эли, значит?— туры исключены. И пока она восстанавливала бы силы, я мог бы посвятить это время записи собственного альбома, заработал бы денег, мы бы перебрались сюда, и я бы выучил французский.99В семь часов гости уехали. А мы, поднявшись в спальню, совершенно вымотанные свалились на кровать, заваленную каким-то бесчисленным количеством подушек. Хотели лишь немного отдохнуть, но в комнате было так тихо и спокойно, что вся накопившаяся за день усталость незаметно навалилась и на меня, и на Эли, отчего мы задремали. Когда же я открыл глаза в следующий раз, свет не горел, а чистое небо за окном было усыпано мерцающими звёздами. ?22:07??— экран телефона вспыхнул белым светом, показав время.—?Нужно принять лекарства,?— коснулся я плеча Эли, и она лениво подняла голову с моего плеча.—?Уже десять?—?Да,?— с досадой ответил я. День закончился слишком быстро.После ужина мы собирались погулять по набережной, подышать воздухом, но так и не выбрались из постели до самого утра. А я утешал себя мыслью, что, сколько бы времени у нас ни было, нам всё равно его бы не хватало.В половину пятого затрещал будильник, но ни сонное сознание, ни обмякшее тело категорически не желало пробуждаться. За окном стояла кромешная темень. А из ванной доносилось журчание воды.Когда такси подъехало к дому, я допивал кофе, а Эли клевала носом над столом. Я не хотел делать из своего отъезда церемонию прощания, но и Жюльет, и Колетт, и Грегори всё равно поднялись ни свет, ни заря и вышли проводить.—?Думаю, и тебе нужно вернуться в дом, тут холодно,?— в очередной раз поцеловал я Эли, но она всё не желала отпускать. —?Всего три дня. И мы увидимся в Берлине,?— сказал я, и Эли расцепила объятья, шагнув назад. А я спешно сел в машину, пряча свою недовольную физиономию, перекосившуюся в маске отвращения от мысли о встрече в больнице.100Ровно в восемь тридцать пять самолёт приземлился в стянутом хмурыми облаками Франкфурте. Термометр показывал ?ноль? градусов. И, надев тёплую куртку, я направился в зал ожидания.В половину десятого приехал автобус с парнями. Том зевал над кружкой кофе, сидя рядом с Феликсом. Дэвид и девушки, склонившись над заваленным бумагой столом, что-то живо обсуждали. Остальные?— спали. Я поздоровался с бодрствующими и направился к своей кровати, тоже планируя проспать четыре часа до Лейпцига.Но, несмотря на недосып, этот короткий отдых пошёл мне на пользу. Убедившись в том, что организм Эли пришёл в норму, требуемую для курса консолидации, я перестал накручивать себя параноидальными сомнениями: ?А может, она что-то недоговаривает, чтобы я не волновался?. До старта турне я думал, что если я не совладаю с собственными эмоциями, то моё паршивое настроение отразится на качестве выступлений, а если я смогу отключиться от больничной реальности, то тогда меня начнёт изъедать чувство вины, которое, опять же, испортит настроение не только мне. Я был готов и к ядовитому потоку критики от фанатов, и к их же гневным обвинениям в ?слабом? шоу. Но всякий раз, когда зал взрывался хоровым пением, я ощущал, как каждый звук заполнял меня колоссальным количеством энергии, заряжающей до следующего выступления. Города, дороги, отели, люди, лица, саундчеки, встречи с фанатами, концерты?— всё проходило на автопилоте, и, тем не менее, лучше, чем я ожидал.101За Лейпцигом мы отыграли в Херфорде, и в ставшей второй домашней площадкой Бохуме. И наступил понедельник, двадцать четвёртое ноября, день, который казался таким далёким, начался со звона будильника и, на удивление, хорошего настроения. Наверное, я просто смирился с неизбежностью?— раз ничего было не изменить, оставалось только плыть по течению и, следуя примеру Эли, подавлять собственные страхи.Я вылетел из Дортмунда вместе с Ксавьером. И всю дорогу мы проговорили о завтрашнем концерте в Кёльне, о выпуске DVD, о трансляции выступления в Интернете. И этот разговор помог мне отвлечься от мыслей о лечении и настроиться на позитивный лад. Но стоило оказаться в заполненном людьми холле приёмного отделения больницы, как от приподнятого настроения не осталось и следа.Эли и Жюльет приехали ещё раньше меня, они летели ночным рейсом. И уже были в ?нашей? палате, которая по счастливому стечению обстоятельств освободилась накануне. Однако дверь открыть я так и не решался. Стоял, прислушивался к звукам внутри. Но ни голосов, ни движений слышно не было. И уже когда я потянулся к ручке, дверь открылась с обратной стороны, и вышла Жюльет.—?Штэфан! —?удивлённо произнесла она, и я приветливо улыбнулся. —?Она спит,?— ответила Жюльет, прежде чем я вообще что-либо сказал. —?Переволновалась из-за анализов.—?Всё хорошо?—?Должно быть. Ждём результаты,?— прошептала она. —?Спущусь в столовую. —?Я кивнул и зашёл в палату, но обнаружил, что Эли не спит. Она сидела на кровати и, накрыв лицо руками, судорожно глотала слёзы.И я уже было собрался позвать медсестру, когда Эли меня остановила, сказав, что подумала, будто Жюльет говорила не со мной, а с Геро, и раз они шептались за дверью, значит, непременно, случилось что-то плохое.Я понимал, ещё долгое время мы не сможем избавиться от подобных мыслей. Перед каждым анализом крови будем бояться того, что нам скажут: ?К сожалению, обнаружены бласты?. Но последний раз Эли сдавала кровь в начале прошлой недели в Марселе, и все показатели были в норме, поэтому сейчас и не было никаких предпосылок для волнений.В десять часов пришёл Геро вместе с фармацевтом. Её имени я не помнил, но эта же женщина консультировала нас перед началом курса индукции.Мы сели на диван к окну. И пока Геро молча раскладывал бумаги по столу, у меня самого почему-то от напряжения вспотели ладони.—?Результаты,?— протянул он Эли листок. —?Всё в норме,?— тут же улыбнулся. —?Бластов нет, костный мозг работает исправно,?— сказал он, и мы втроём облегчённо выдохнули. —?Сейчас мы ещё раз пробежимся по плану лечения, а затем доктор Аллерс объяснит назначения остальных препаратов.Схема курса консолидации называлась ?1-3-5?. Химию будут капать всего лишь три дня. Сегодня первый день. Второй день?— отдых, третий?— химия, четвёртый?— отдых, пятый?— химия. Технически мы проведём в больнице меньше недели, в субботу, если не возникнут осложнения, нас уже отпустят домой?— восстанавливаться ко второму кругу консолидации. И в этот раз капать будут только Цитарабин. Два раза в день по три часа. Позже мы встретились с доктором Блау. Она рассказала о найденных донорах?— двадцать четыре. Но дополнительное типирование установило, что только две женщины подходили Эли по совместимости. Они были готовы приехать в Шарите уже в ближайшее время. Но потом у них были выявлены маркеры каких-то инфекционных заболеваний.—?Мы продолжаем поиски. Сегодня пришли данные по трём новым донорам. Время есть, а это увеличивает шансы,?— улыбнулась она, ободряюще коснувшись плеча Эли.Да, мы сами просили, чтобы нам всё говорили без утайки. Но новости были совсем не радостные. Единственная радость?— состояние Эли.С большой вероятностью в субботу её уже отпустят домой, в этот же день Жюльет улетает в Канаду до Рождества, уладить дела с работой; а у меня, по счастливому стечению обстоятельств, на субботу выпадает выходной. Но затем?— ещё два концерта: в Штутгарте и Мюнхене. Поэтому единственно-верным решением было оставить Эли под присмотром врачей до вторника. Хоть она и уверяла, что способна провести два дня дома в одиночестве и позаботиться о себе сама, я не хотел рисковать.Возможно, она переоценивала собственные силы, потому что ни после первой, ни после второй сегодняшней капельницы у неё не возникло никаких побочных эффектов. А ужин не вызвал тошноты.Медсестра даже позволила нам лечь вместе, лишь попросила быть осторожными с портом. Оттого, каждый раз когда Эли прижималась ко мне, я просыпался проверить?— не навалился ли случайно на него.Но в один момент меня разбудило ощущение, будто бы моя кожа горит, будто бы на неё плеснули кипятком. Я даже подумал, что, может, Эли действительно что-то пролила по неосторожности. Но оказалось?— моего плеча коснулся её лоб?— влажный и раскалённый до какого-то критического предела. Я нажал на кнопку вызова медсестры, и, наспех натянув штаны, разбудил Эли.?38.7??— показал градусник. И по округлившимся глазам медсестры, я понял, что причину внезапного ухудшения состояния она не знает.Вызвали дежурного врача. Он осмотрел Эли и назначил жаропонижающее. ?Если к утру температура спадёт, то это не инфекция, а побочный эффект?,?— заключил он, попросив не волноваться. Хотя в мыслях я уже готовился и к провальному шоу в Кёльне, и к отмене трансляции и даже самого концерта.Но уже через час после приёма Парацетамола Эли стало заметно лучше.Утром температура не вернулась. Эли чувствовала себя хорошо, ей даже хватило сил на зарядку! Однако я всё равно уезжал совершенно не настроенным на рабочий лад.10225 ноября, вторник. Кёльн.В Кёльн я прилетел вместе с Ксавьером. Отстроить звук для записи DVD он хотел лично. Все билеты на этот концерт раскупили ещё в сентябре, ожидалось порядка двадцати тысяч онлайн зрителей, потому все и были на взводе. Но саундчек прошёл отлично. Сцену отстроили ещё вчера, оставалось только проверить исправность аппаратуры.В половину шестого состоялась встреча с поклонниками. В шесть?— с прессой. И мы, зарядившись нужными эмоциями, поехали в центр?— перекусить и проветрить мозги перед выступлением.Улицы уже утопали в темноте опустившейся на город ночи. Здесь было теплее, чем в Берлине, но сыро и уныло. Голые деревья. Гнилые листья под ногами. Да и туман стоял такой, что свет фонарей просто растворялся в этой густой пелене. Мы вышагивали вверх по Бургмауэр, направляясь к какому-то кафе близ главного собора, когда вдруг впереди, за чуть рассеявшейся серой дымкой, прорисовались два силуэта величественных стрельчатых башен. Их готические шпили были похожи на рога Дьявола, пытающиеся разорвать чёрные тучи, чтобы добраться до самой ?поднебесной?. Какая-то зодческая насмешка над Богом.—?Залюбовался? —?усмехаясь, хлопает меня по плечу Лео. —?Ты идёшь? —?спрашивает он, и я обнаруживаю, что парни уже в кафе.—?Пять минут,?— киваю ему в ответ и, достав телефон, набираю номер Эли.—?Всё в порядке,?— заверяет она и сообщает, что тоже собирается ужинать. —?Концерт будем смотреть с мамой и Михаэлем.—?Это ещё кто?—?Сосед,?— смеётся она. —?Он твой фанат,?— растягивая последний слог, произносит слово на французский манер.—?Угу,?— мычу я.—?Перестань,?— снова смеётся она и спрашивает, как прошёл саундчек.103Вот-вот выход на сцену. Техники бегают туда-сюда. Все что-то без конца выкрикивают. Даже меня уже потрясывает от напряжения.—?Всё под контролем! —?слышу голос Майера, вырывающийся из рации, что в руках Дэвида.В зале гаснет свет, и голоса вмиг смолкают. Ещё секунда, и расставленные по краю сцены прожекторы загораются блёклым синим светом. Том, Рене и Хаген выходят первыми. Техники живо помогают им с гитарами. Лео и я переглядываемся и, глупо улыбаясь, идём к парням.—?Кё-ё-ёльн! —?приветствую я зал.Прокатывается громовая волна криков, свиста и аплодисментов. Раздаётся удар по бочке, инструменты взрываются единым потоком мелодии, и мы открываем шоу первым синглом. Мой голос звучит не так, как я хочу. И чтобы скрыть фальшь, из-за того что я не дотягиваю высокие ноты, иной раз приходится переходить на крик. Но, полагаю, зрители этого и не слышат. Они выглядят заряженными и хором подпевают за мной.Следующая песня?— без вокальных пируэтов, поэтому к её концу мои связки наконец разогреваются, и я чувствую контроль над голосом. Напряжение тут же сменяется драйвом и приливом уверенности в себе.Всё идёт идеально. Песня за песней. Звук отстроен отлично?— ни один инструмент не заглушает другой. Я отхожу перевести дыхание и сделать глоток воды, и Дэвид показывает нам листок с цифрой ?25 000??— число онлайн зрителей?— больше, чем мы ожидали.104Моя футболка промокла насквозь. Волосы, лицо?— всё в поту. Зал скандирует наше имя, вызывая обратно на сцену. Парни, столпившись вокруг ноутбука, жадно глотают воду и просматривают комментарии фанатов под трансляцией видео. И пока мне поправляют макияж, я краем глаза читаю сообщения от Эли, полные восторженных речей.И хотя концерт практически ничем не отличается от всех тех, что мы отыграли до него, почему-то именно этот вечер наполнен особой атмосферой. И здесь не только наша заслуга. Звук, свет, зрители?— всё похоже на единый организм, который пронизывает своим дыханием помещение зала.По всем параметрам шоу удалось. Остаётся выйти на ?бис? и исполнить последнюю песню. Остаётся послать Бога к чёрту в прямом эфире. Держу пари, в завтрашних новостях нас в очередной раз назовут ?сатанистами?.Лампы прожекторов над сценой вновь загораются яркими огнями. Я благодарю всех зрителей. Том широко мне улыбается и, поправляя ремень гитары и кивая Лео, замирает в готовности.—?Отче наш, Иже еси на небесе?х! —?показываю я средние пальцы небу, отчитывая строки в такт барабанам. —?Да святится имя Твое, да прии?дет Царствие Твое, да будет воля Твоя,?— синхронно хлопая в ладоши, подхватывает за мной зал.Мы исполняем эту песню вот уже второй год на каждом концерте. Но мне до сих пор доставляет удовольствие слышать то, с каким энтузиазмом поклонники поют слова ?святой? молитвы, уже давно обращённой против самого Бога его же последователями.105—?Хей! —?кричит Дэвид, как только мы входим в гримёрку.И Феликс, словно по команде, открывает бутылку шампанского, пробка от которого со звонким треском врезается в шкаф. А пена выплёскивается прямо на пол. В коридоре звучат громкие голоса, направляющиеся сюда. Дверь распахивается, и вот в комнате уже толпятся и друзья, и обе группы разогрева. Проходит ещё несколько минут, и появляется Ксавьер со всей нашей технической командой. А мы благодарим их за отличную работу свистом и аплодисментами. Однако празднование длится недолго?— нам нужно идти к зоне мерчендайзинга на автограф-сессию.В отель мы добираем к половине третьего, совершенно вымотанные, но с зарядом положительных эмоций. Каждая моя мышца ноет от напряжения, в ушах ещё эхом звучат гитарные партии. В полусонном состоянии принимаю душ и без задних ног падаю на кровать, тут же проваливаясь в сон.10626 ноября, среда. Саарбрюккен.Едем дальше на юг?— на границу с Францией.Утром у меня не хватило сил даже на то, чтобы спуститься на завтрак?— проспал до самого отправления. И хоть я и был готов к очередному концерту, тело давало сбой. Голова болела так противно, отчего шум в мыслях вызывал тошноту. Я принял таблетку, и всю дорогу до Саарбрюккена проспал. Позвонил Эли уже из отеля. Ей только прокапали первую химию, и, в отличие от меня, чувствовала она себя хорошо. Но после саундчека мы поменялись с ней ролями?— я пришёл в норму, а вторая капельница вызвала у неё тошноту.Я старался следовать всем психологическим советам о ?позитивном мышлении? и во время выступления концентрироваться только на музыке. Советы сработали, но мысли вернулись сразу, как я зашёл в гримёрку и взял телефон, чтобы проверить сообщения. И, несмотря на то, что после сегодняшней химии даже Эли готовилась к худшему, когда я ей позвонил, услышал бодрый голос и заверение, что ?всё в порядке?.—?Если в субботу я тоже буду чувствовать себя хорошо, давай уедем вместе? —?её голос прозвучал так жалобно, что я едва не ляпнул ?да?, из-за того что на мгновение отвлёкся, слушая Дэвида, объясняющего репортёру, какие вопросы, касаемо технической подготовки этого шоу, стоит особенно осветить.—?Ты же знаешь… —?начал было я, но она прервала меня протяжным горьким вздохом. —?Я позвоню завтра, нужно работать.27 ноября, четверг. Вюрцбург.Но ?завтра? началось со звонка от Эли и рассказа о том, что в Берлине выпал снег. А вот здесь, в Баварии, было солнечно и ещё по-осеннему тепло.—?Сейчас иду в спортзал больницы,?— сказала она. —?Геро разрешил гимнастику.—?Это здорово, но разве ты не должна набираться сил перед последней химией, вместо того, чтобы расходовать энергию?—?Если я буду просто лежать в кровати, то сойду с ума. Я хочу быть с тобой. И даже Геро сказал, что в субботу меня готовы отпустить домой, а ты…—?А я хочу исключить возможные риски.Она выдохнула обиженно и намеренно громко. Но менять своего решения я не планировал. Хотя и понимал, и разделял её желания.Последние концерты дались мне особенно легко, именно потому, что я знал?— Эли под наблюдением специалистов, и её состояние в норме.28 ноября, пятница. Ашаффенбург.Баварская погода радует солнцем и ясным небом вот уже второй день. До саундчека остаётся час. Мы обедаем в кафе неподалёку от клуба. Настроение у всех приподнятое, но после этого концерта нам определённо нужны сутки перерыва. Впереди?— два больших шоу, завершающих турне, а моего заряда, кажется, едва хватит на сегодняшний вечер.Эли капают последнюю химию круга, и я надеюсь, что и на сей раз побочные эффекты обойдут её стороной. Однако как только мы подходим к клубу, мой телефон вибрирует в кармане. На экране светится ?Геро Хюттер?. И прежде чем ответить, я лишь успеваю подумать?— если что-то случилось, почему звонит он, а не Жюльет?—?Первую капельницу прокапали. Всё замечательно,?— развеивает он мои страхи и говорит, что звонит уточнить?— приезжаю ли я завтра в Шарите.—?Да,?— с какой-то опаской отвечаю я.—?Всё замечательно,?— повторяет он, и его спокойная интонация?— тому доказательство. —?Значит, я буду на месте. Нам предстоит обсудить дальнейшее лечение.Выступление вымотало меня настолько, что до отеля я добрался уже в каком-то полуобморочном состоянии. Вероятно, из-за отсутствия аппетита за ужином и того, что я не поел, сейчас чувствую полное физическое и эмоциональное истощение. На часах?— ?01:46?. Голодный желудок уснуть не даст, и я заказываю еды. И пока ожидаю ужин, зная, что Эли не спит, набираю её номер. Она уговаривает не приезжать и отдохнуть. И раз ей в любом случае ?сидеть тут до вторника?, она не видит смысла в моих ?мотаниях?. Но, во-первых, я уже пообещал Геро, во-вторых, несмотря на усталость и выматывающую дорогу, подобный график держит меня в рабочем тонусе. Мне нужен отдых от сцены, а не от движения.107Сорок минут до аэропорта Франкфурта. В половину девятого вылет в Берлин, и без десяти десять я в столице. Идёт снег, но тут теплее, чем обещал прогноз погоды.К половине одиннадцатого я добираюсь до Шарите.Эли завтракает, но выглядит расстроенной.—?Что-то случилось? —?спрашиваю я и прохожу в палату.—?Мама улетает. Ты меня не слушаешься,?— качая головой, широко улыбается она и, резво встав с кровати, виснет на моей шее.—?Геро уже приходил?Теперь улыбается Жюльет, и я понимаю, что всё действительно хорошо.—?Даже переливание пока не нужно,?— говорит Эли.—?Я зайду к нему,?— расцепив объятья, направляюсь я к двери.—?Он на обходе,?— останавливает меня Жюльет. —?Чуть позже сам подойдёт. Но мы уже обсудили с ним планы на следующие недели. —?Кивает она на листы на столе, и я сажусь рядом.По возвращении домой нам придётся посещать местную клинику два раза в неделю или чаще, в зависимости от самочувствия Эли. Необходимости в госпитализации нет. Сейчас даже уровень нейтрофилов в норме, а значит?— организм сможет дать отпор инфекциям.—?Это список лекарств,?— протягивает она мне очередной лист. —?Начать приём нужно с… —?поправив очки, подчёркивает она фразу ?День 8?, в каждой из трёх колонок таблицы. —?С понедельника. Это,?— указывает на первую колонку,?— по одной таблетке два раза в день за два часа до или после еды. Лучше с продуктами, содержащими кальций, железо и цинк. —?Я киваю, но понимаю, что без листка всё равно ничего не запомню. —?Это?— тоже лекарство от бактерий и инфекций,?— объясняет она, как школьнику. —?Его принимать по одной капсуле три раза в день. —?Это,?— опускается её палец к последней строке со словом ?Флуконазол?,?— противогрибковый. По четыре таблетки раз в день. Весь курс рассчитан на… —?обводит она фразу ?21 день?. —?Если понадобится что-то ещё, вам выпишут назначение дома.108Жюльет уехала, а мы с Эли лежали на кровати и дремали. Погода была такая, что меня клонило в сон с самого аэропорта. Но заснуть не получалось?— в голове жужжал рой мыслей, самых разных: дастся ли нам столь же легко и второй круг консолидации, и в каком состоянии будет Эли на момент трансплантации.—?Штэфан,?— поднял я голову и заметил Геро, вошедшего в палату. —?Как самочувствие? Всё в порядке? —?улыбнувшись, теперь обратился он к Эли.Она потёрла сонные глаза и утвердительно кивнула. А Геро попросил меня пройти за ним. Вопросы лечения мы всегда обсуждали открыто и вместе. Потому я и не понимал, почему мы не могли поговорить при Эли.—?Листы с назначениями взять?Он отрицательно мотнул головой и остановился у двери, ожидая меня. Я выдавил из себя улыбку и, пытаясь не показывать Эли своего замешательства, направился за ним.109Мы шли вдоль по коридору. И я мысленно перебирал все возможные причины, по которым Геро хотел побеседовать со мной наедине. Пару раз мне даже показалось, будто он вот-вот собирался что-то сказать. Но все его попытки обрывались глубокими шумными вдохами.—?Ты веришь в Бога? —?вдруг спросил он, а я ощутил, как от сердца до кончиков пальцев ног растеклась волна ледяного ужаса. Я ожидал чего угодно, но не подобного вопроса. —?Всё хорошо,?— тут же уточнил он, верно поймав мой взгляд, полный смятения и страха.—?Я не понимаю, к чему… Причём тут Бог?! Причём тут какой-то Бог?! —?уже не совладав с эмоциями, прокричал я, и беседующий с медсестрой пациент перепугано посмотрел на нас.Геро промолчал, открыл дверь своего кабинета и пропустил меня вперёд. А его коллега тотчас поднялся с кресла и, поздоровавшись, спешно вышел. Ситуация нравилась мне всё меньше.Мы сели за стол, и Геро стал говорить о найденных донорах. Его лицо, никогда не выражающее эмоций, вдруг сделалось настолько серьёзным и хмурым, отчего мой пульс застучал уже в висках.—?Из последнего,?— достав лист из папки, протянул он его мне.Я не понимал и половины написанного там: цифры, буквы, хромосомы, какие-то локусы, аллели, дельта-32… моё имя и номер в регистре банка доноров.—?Я подошёл одному из ваших пациентов? —?спросил я и ниже, под своим именем, увидел?— ?Дэниэль Рихтер?. ?Должно быть, я растолковал всё неверно?,?— было моей следующей мыслью. Я посмотрел на Геро, ожидая услышать объяснение. Его глаза были неподвижны, челюсти стиснуты, а взгляд пронзал насквозь.—?Ты веришь в Бога? —?ровным голосом, повторил он вопрос. А мне показалось, будто я давно уже мёртв. Вот только не знал, как и при каких обстоятельствах умер. Мне казалось, будто напротив меня сидел сам этот Бог в человеческом обличье. И этот Бог смеялся надо мной. Я отрицательно мотнул головой, отвечая на его вопрос. —?А в чудеса? —?тогда спросил он, и у меня потемнело в глазах.Мне сделалось так дурно, что я и слова не мог произнести. Ладони были влажные от пота. Сердце отбивало ломаный ритм. А ледяные волны одна за одной растекались где-то под кожей, вызывая дрожь. В какой-то момент кислорода перестало хватать, и я ощутил, что вот-вот потеряю сознание. Геро тут же подскочил со стула и, поставив передо мной стакан воды, открыл окно. Порыв холодного ветра ворвался в комнату. Я сделал глубокий вдох, наполнив лёгкие до предела, и звон в ушах прекратился. Но сердце по-прежнему лихорадочно барабанило в груди.—?Буккальный эпителий?— это?..—?Соскоб со внутренней поверхности щеки,?— пояснил Геро.—?Хотите сказать, что я подхожу Эли? —?спросил я и нервно рассмеялся.Геро ответил одним только взглядом, и мне снова сделалось дурно. Он сидел молча, вероятно, ожидая пока я приду в чувства. Но вся комната вращалась перед моими глазами, и легче мне не становилось.—?Вы говорили что-нибудь Эли?—?Нет. Я не имею на это права?— подобная информация считается конфиденциальной. Но, даже учитывая тот факт, что с юридической точки зрения вы являетесь родственниками, без дополнительных анализов и подтверждения тканевой совместимости, мы не можем сообщить пациенту, что найден донор.—?Каких именно анализов? —?посмотрел я на него, ещё не веря в реальность происходящего.—?Сначала кровь, чтобы исключить ошибку.—?Значит, она всё же возможна?—?Вы пробовали зачать ребёнка? —?проигнорировав мой вопрос, задал он встречный. И, не дожидаясь ответа, продолжил:?— Совместимость супругов по HLA-антигенам приводит к отторжению плода. Если подобное происходило, то это может свидетельствовать о том, что результаты теста верны.—?Я… Я понимаю произнесённые вами слова, но я ничего не понимаю… —?Имел в виду я саму ситуацию, но Геро принялся пичкать меня ещё большим количеством медицинских терминов.—?HLA-антигены?— это антигены тканевой совместимости. Эти белки расположены на поверхности практически всех клеток. И каждый человек обладает индивидуальным набором. С помощью HLA-антигенов организм распознаёт свои и чужие клетки, например, вирусы. Обнаруживая чужие клетки, организм запускает иммунный ответ и уничтожает вирус. В случае беременности, плод получает 50% генетического материала от отца, и для материнского организма является наполовину ?чужим?. Однако ребёнок не отторгается благодаря механизму выработки блокирующих антител. А если набор антигенов родителей слишком схож, данный процесс нарушается, организм матери синтезирует недостаточное количество блокирующих антител. И плод уже рассматривается не в роли ?защищённого чужака?, а в виде собственных изменённых тканей, которые нужно уничтожить. Поэтому несовместимость супругов по HLA-антигенам и отличие плода от материнского организма необходимо для сохранения и вынашивания беременности,?— он всё пытался доходчиво донести свою мысль. Но мне уже было плевать на то, почему организм воспринимал бы беременность как чужеродные клетки и всякий бы раз прерывал её. Мне казалось, будто я находился в каком-то мире, где всё было подчинено тому самому закону Иронии.Мы рождаемся обречёнными. Блаженны невежды, не понявшие своего ?обречения?, не увидевшие его, не понявшие, что это оно. Блаженны слепо верующие в Бога, ибо они находят блага в каждом его деянии. А, может, это я? Я был с рождения проклят?Геро украдкой заглянул мне в глаза, спросив, есть ли у меня какие-нибудь вопросы. И я отрицательно мотнул головой. У меня не было вопросов. У меня был вопрос. Вопрос к Богу. К Дьяволу. К Создателю. К тому, кто там безрассудно играет людскими судьбами.—?А эта мутация,?— всё же спросил я. —?Невосприимчивость к ВИЧ. Здесь тоже может быть ошибка?—?Нет,?— отрезал он. —?Я хотел кивнуть, но опустив голову, уже не смог поднять. Смотрел на собственные ноги, пряча взгляд. —?Спустимся в лабораторию для сдачи крови? —?опять в интонации его голоса слышится мягкая деликатность.—?У нас же с ней разные группы, как… как такое возможно? —?Сердце тяжёлыми ударами отбивало неторопливый ритм.—?Для тканевой совместимости группа крови неважна.110—?Всё хорошо? —?спрашивает медсестра, затягивая жгут над моим локтем. —?Поработайте кулаком. Я дважды сжимаю и разжимаю ладонь. Ещё секунда, и кровь заполняет пробирку до нужной отметки. Медсестра вынимает иглу из вены и придавливает пальцем салфетку в месте прокола. А меня непреодолимо мутит. Это всё фарс. Какой-то абсурд.—?Когда будет готов результат? —?перевожу я взгляд на Геро.—?Постараемся сделать как можно быстрее,?— отвечает он.Я не знаю, что сказать, да и слов нет. Прощаюсь с ними чем-то мало похожим на улыбку и выхожу из кабинета, направляясь в туалет, потому что не представляю, как смогу вернуться в палату с тем же настроем, который был ещё полчаса назад.111Но пока я дошёл до туалета, эмоции захлестнули настолько, отчего сердце бешено забилось. И каждый его удар был болезненней предыдущего. Уши вмиг заложило, в голове зашумело, а кислорода вновь перестало хватать. Согнувшись над краном с холодной водой, я просто ждал, когда мне станет лучше. Я чувствовал злость и раздражение, но не понимал, почему именно их. Не понимал, на что я злился. Геро назвал это ?чудом?, так почему же я взбешён?Из-за двери появился какой-то мужчина, а за ним ещё один. Я вытер лицо о рукав свитера и спешно вышел, не зная, куда теперь бежать от собственных мыслей. Подальше от этого места. Если было бы возможно. Но дошёл лишь до укрытых снегом скамеек кампуса. На свежем воздухе хотя бы дышать стало легче, и сердце восстановило ритм.Я злился не на то, что мы подходили друг другу, а на то, что из-за этой ?схожести?, мы не подходили друг другу в каком-то простом, человеческом, смысле. Абсурд. Это всё абсурд. Я смирился с мыслью, что химиотерапия станет причиной бесплодия. Но где-то глубоко в душе всё равно хранил крошечную надежду на то, что даже это будет возможно исправить. Ведь в новостях всё чаще трубят о прорывах и достижениях медицины. Сейчас же, оказалось, что мы были обречены с самого начала. И, наверное, я злился именно на то, в какой изощрённой форме жизнь преподнесла мне это ?чудо?. В этот момент я вдруг ясно понял?— нет никаких законов логики, мир вообще лишён её. Мы проигрываем жизни сразу, как только рождаемся. Судьба бросает нам вызов, и если мы отвечаем на него паникой или страхом, её это только раззадоривает. Мы не влияем на исход уравнения жизни, лишь на число действий в нём, тем самым выигрывая время. Равнодушие и безразличие?— всё, что у нас есть. Но это даже не оружие, скорее щит, смягчающий удары с ?дарами? судьбы.Я не мог объяснить, откуда во мне появилась эта уверенность, что если мы покинем Шарите сегодня, с Эли ничего не случится. Всё, что могло было случиться, уже произошло, достигло своего апогея.Ещё успев застать Геро на месте, я выказал своё желание выписаться прямо сейчас и даже подготовил речь, на случай его возражения. Но он сказал, что не видит препятствий?— состояние Эли не требовало госпитализации. И пока я заполнял бумаги, позвонил Дэвиду, попросив забронировать билеты на ближайший рейс до Штутгарта и перенести бронь номера отеля на сегодня.112Когда я вернулся в палату, Эли спала. А во мне по-прежнему бурлил шквал эмоций. Потому, стараясь её не разбудить, я просто стал собирать вещи, надеясь успокоиться или отсрочить момент встречи с её взглядом.—?О чём вы так долго говорили с Геро, и зачем ты засовываешь месьё Бонбона в чемодан? —?услышал я её заспанный голос.—?Ты же хотела поскорее отсюда уехать,?— отложив медвежонка и подойдя ближе, сел я на кровать. Эли улыбнулась и вопросительно кивнула. —?Только придётся надеть маску, в аэропорту людно.В половину седьмого мы уже были в Штутгарте. Солнце давно зашло, и, несмотря на отсутствие снега, вечер был сырым и холодным. Хоть я и пообещал Эли прогуляться до Старого Замка, лишь потому что тот располагался неподалёку, как только мы добрались до отеля, она сама отказалась выходить из номера, жалуясь на сильную усталость.—?Может… —?так и не закончил я мысль?— Эли прервала, сказав, что слабость не исчезла бы, даже останься она в Шарите.113Эли перебирала мои волосы, а я, положив голову на её живот, всё никак не мог перестать думать о сегодняшнем разговоре, убившем во мне все эмоции. Впервые за долгое время даже секс не доставил мне должного удовольствия.—?Ты ведь возьмёшь меня завтра с собой? —?спросила она.—?Куда? —?не сразу понял я, что она имела в виду. —?На концерт?—?Я надену маску,?— совершенно серьёзно произнесла она.—?Эли… Это ведь не фестиваль. Выступление продлится два часа, а до того…—?Я выдержу. Ну пожалуйста,?— протянула она.—?Давай посмотрим, как ты будешь чувствовать себя утром.Но то ли жизнь надо мной смеялась, то ли пыталась исправить ошибку Бога. Потому что, когда я позвонил Эли после саундчека, надеясь на то, что её вчерашний энтузиазм сошёл на нет, услышал твёрдое намерение приехать в клуб и просьбу привезти толстовку с логотипом группы.—?Хорошо,?— сдался я. —?Заеду за тобой в восемь. Поужинай и возьми лекарства.Подъехав к отелю точно к назначенному времени, я всё ещё в тайне надеялся и даже бы обрадовался, если бы Эли передумала в последнюю минуту. Но она уже была одета и, стоя перед зеркалом, поправляла парик.114Коридоры клуба грохотали низкими басами, доносящимися со сцены?— выступала вторая группа разогрева. Вот-вот и наш выход.—?Твоя мама меня убьёт, если узнает, что я привёл тебя сюда,?— сказал я, наблюдая за тем, как Эли восторженно крутит головой, прислушиваясь к звукам и мелодиям. —?Точно убьёт. Ты взяла маску?—?Угу,?— кивнула она.—?Точно уверена, что выдержишь? Может, послушаешь пару песен, и Феликс отвезёт тебя обратно в отель?—?Я справлюсь,?— поцеловала она. —?И никто тебя не убьёт.Теперь кивнул я, без конца повторяя в мыслях: ?Ничего плохого не произойдёт, всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Зал вентилируется, Эли сидят за пультом, рядом с Гуидо. И мне её будет прекрасно видно со сцены. Девушки обещали быть на подхвате, на случай, если ей станет плохо?.Из-за двери гримёрки доносились громкие голоса и смех, но как только мы вошли внутрь, все разом стихли и устремили взгляды на нас. Повисла тишина.—?Прекрасно выглядишь! —?почти крича, произнёс Том, прервав неловкое молчание. Эли улыбнулась, отчего-то покраснев, и тогда я начал представлять нашу дорожную команду.—?С Дэвидом и Урсулой ты знакома. А это?— Пауль, без него все эти красивые огоньки не мигали бы в такт музыке. Это?— Торстен и Андре?— наша техническая поддержка.—?Без них мы как без рук,?— добавил Хаген.—?Как без гитар,?— поправил его Том.—?Эта девушка, с неприлично белыми волосами,?— Керли?— наш контент-менеджер, а пока она занимается организацией ?Meet&Greet? и мерчендайзингом. А это?— Гуидо.—?Наш Господь Бог,?— засмеялся Рене.—?Да,?— рассмеялся и я. —?Ты сядешь с ним в зале за пультом.—?Но кнопки не крутить! —?пригрозил ей пальцем Гуидо и улыбнулся.115Первые три песни я не мог сконцентрироваться на выступлении?— мысли заглушали музыку. Я постоянно переводил взгляд на Эли, чтобы проверить?— не сняла ли она маску. В зале было две тысячи людей. Шанс подхватить какой-нибудь вирус был колоссальным. Эли же, всякий раз встречаясь с моими глазами, показывала большой палец. И постепенно моя паническая атака отступила.Мы отыграли отличное шоу. На секунду меня даже охватила невыразимая грусть из-за того, что этот момент побега из реальности завершился. Оставалось лишь выйти на бис и исполнить последнюю песню. Я посмотрел на Эли. Она подняла бутылочку с водой, тем самым показав, что не забыла про приём таблеток, и, махнув на прощание, направилась к выходу. Потому как единственным моим условием было то, что Феликс отвезёт её обратно в отель сразу по завершении концерта. Нас же ещё ожидал ?Meet&Greet?, автограф-сессия и короткое интервью для сайта клуба.В номер я вернулся во втором часу, эмоционально опустошённым, но физически не уставшим. Эли спала. А я, приняв душ, мучился от бессонницы, снедаемый сотнями звуков и образов, от которых, верно, пыталось избавиться перегруженное сознание. Мне казалось, что разговор с Геро был тоже вымыслом, созданным моим изнурённым рассудком. Мне бы хотелось, чтобы он оказался лишь игрой воображения. ?Ты веришь в чудеса?? —?зазвучал в голове голос Геро. Над чем-то мы всё же имеем контроль в этой жизни. Но если это ?чудо? создано не мной, оно меня пугает. Здесь какой-то подвох. Мы никогда не сможем завести своих детей? Это невозможно уже сейчас. И, несмотря на мои блёклые надежды, останется невозможным и в будущем. Что тогда? Где?.. В каком мире, в какой реальности случайные совпадения подчинены столь безупречной математической точности?116—?С кем ты говорила? —?прокричал я Эли из ванной, опасаясь услышать: ?С мамой?.Я хотел, чтобы Жюльет думала, будто Эли находится в Шарите. И даже представить не мог, как бы она отреагировала, услышав от дочери, что мы вот-вот сядем в тур-автобус и отправимся из Штутгарта в Мюнхен.—?Принесли завтрак и твой костюм из прачечной! —?прокричала она в ответ.Я облегчённо выдохнул и завёл будильник телефона на полдень?— время, когда Эли необходимо принять лекарство.В одиннадцать мы выехали в самую дальнюю точку нашего гастрольного маршрута?— Мюнхен.Снег пошёл ещё вчера, а сейчас он валил нескончаемым белым потоком вперемешку с дождём. Из-за испортившейся погоды на дорогах были заторы, в основном создаваемые машинами дорожной службы.Феликс дымил за рулём, пока мы стояли в пробке. Эли, я и Рене сидели наверху, ?в зоне для некурящих?, и так просто обсуждали планы на Рождество, будто впереди нас не ждал второй круг консолидации. Том и Керли бренчали на гитарах на соседнем диване. Хаген и Торстен храпели в конце коридора на своих кроватях. Остальные были внизу. И, судя по аромату, варили кофе.Через сорок минут, когда мы наконец выехали из Штутгарта, вся жизнь перетекла на первый этаж. Несмотря на ненастный день, настроение у всех было каким-то излишне приподнятым. Обсуждая предстоящее шоу, мы ютились у кухонных столов, которые Урсула и Лео методично заставляли гамбургерами с халапеньо и колбасой с сомнительным сроком годности. Однако от угощения никто не отказывался. А потом наша дискуссия повернула в сторону воспоминаний уже отыгранных шоу, и даже о негативных моментах мы говорили с толикой сентиментальной ностальгии.—?Они просто перепутали бутылки! Просто перепутали! —?возмущённо прокричал Том.—?Лео отыграл лишний квадрат. Я смотрю на Тома, мол?— ты вступать вообще планируешь? А он,?— Рене надул щёки и истерично рассмеялся.—?Поперхнулся водкой! —?закончил за него Том. —?Отличная была идея?— налить в бутылки из-под минералки водки!Хаген виновато развёл руками и тоже покатился смехом.—?Сколько его помню, он всегда выступает подшофе,?— сказал Гуидо.—?Но лучшее его ?подшофе? было в Эссене,?— Лео похлопал Хагена по плечу и согнулся от смеха.—?Это когда? —?непонимающе кивнул Гуидо.—?Ещё до Sony,?— ответил я.—?Две тысячи второй, кажется, да? —?пожал плечами Том.—?Второй-второй,?— кивнул Лео. —?Мы выходим на сцену, раздаётся гром аплодисментов и истошный крик откуда-то из зала: ?Пропустите?!—?В своё оправдание скажу, я был уверен, что вторая группа разогрева ещё не выходила,?— Хаген потряс указательным пальцем.—?Ну так пропустили? —?жуя гамбургер, Торстен перевёл на Хагена вопросительный взгляд.—?Донесли на руках! —?ответил Том, уже рыдая от смеха.—?Так это ещё не самое интересное! —?продолжил Лео.—?А вот дальше не надо! —?перебил его Хаген. —?Вот именно поэтому стэйдждайвинг?— это не моё?— укачивает. Не понимаю, как ты… —?похлопал он меня по спине, так и не закончив мысль.—?Я делаю это трезвым,?— улыбнулся я.—?Так что было-то? —?Торстен посмотрел на Лео.—?Пока его доставляли до сцены, очевидно, его всё же укачало,?— сказал Рене.—?В оркестровую яму. Потоком Эрдингера,?— закончил за него Лео.—?Фильтрованного,?— добавил Том, и раздалось хоровое ?Фуу?!117До Мюнхена оставался ещё час. Рассредоточившись по автобусу, каждый занимался своим делом. Мы с Эли, Дэвидом и Томом пересматривали загруженные фанатами видео с выступлений. И параллельно я рассказывал о других забавных случаях, что приключились с нами во время этого турне.—?Почему ты так всегда делаешь? —?спросила Эли и повела носом в сторону.—?Как? —?вопросительно кивнул я, улыбнувшись в ответ.—?Когда поёшь, отворачиваешься от микрофона.—?Так делают все певцы. Если я буду выдыхать в микрофон, это будет похоже на озвучку порно. —?Эли улыбнулась и осуждающе покачала головой. —?Но до тебя мне всё равно ещё далеко,?— прошептал ей на ухо, и её щёки налились румянцем.—?О-о,?— протянул Том, когда снизу стали доноситься звуки гитары и знакомая мелодия. —?Раз они запели ?Back in Black? AC\DC, значит, уже пьют пиво,?— усмехнулся он. —?Я к ним!—?Тоже пойдём? —?спросил я Эли, и она согласилась кивком.Передавая гитары из рук в руки, мы играли золотые рок-хиты то восьмидесятых, то девяностых. Том, Рене и Керли перебирали струнами, а мы одухотворённо напевали ?It’s just a living pastime, running your heartline?, когда Дэвид проорал из конца автобуса так, как если бы случилось нечто непоправимое.—?Кто пользовался туалетом в дороге?! Договорились же! —?всё кричал он.Мы не сговариваясь посмотрели на Хагена.—?Это кто-то из девочек,?— ответил тот, и Керли швырнула в него подушкой. —?А нечего было на колбасу халапеньо класть! —?пригрозил он пальцем Лео с Лисой.—?Обычные трудовые будни,?— кивнув Эли, сказал Том и развёл руками.118До Мюнхена мы добрались с часовым отставанием от графика. Пообедали в кафе, даже не заезжая в отель, и тут же отправились на саундчек. Эли хотела посетить и этот концерт, но всё же её организм был не готов к подобным нагрузкам. Она выглядела явно изнурённой, а ужин вызвал тошноту. Я боялся оставлять её в номере одной. Однако другой альтернативы не было.—?Ты попусту волнуешься, ведь так и должно быть,?— сказала она. —?Это обычная слабость.Да, я помнил, что первые недели после химии, как и в прошлый раз, будут самыми тяжёлыми. Но настроение тотчас испортилось.—?Температуры точно нету?—?Точно,?— заверила она.Но я всё равно позвонил на ресепшен и попросил, чтобы кто-нибудь из персонала проверял её состояние каждый час и напомнил ей о приёме лекарств в семь и десять часов. Её память ещё не скоро придёт в норму, поэтому без посторонней помощи иной раз было не обойтись.И хотя беспокойные мысли периодически сбивали меня с должного настроя, сегодняшний концерт стал одним из лучших в этом туре. Устроенный фанатами световой флешмоб сыграл роль мощного заряда позитивных эмоций.Я позвонил Эли, сразу как мы покинули сцену, надеясь услышать, что к тошноте не добавилась температура, и это не кишечная инфекция, которую она подцепила в том кафе по моей вине.—?Всё хорошо. Таблетка помогла. Только слабость в ногах осталась,?— успокоила она.119—?Штэф,?— шикнул мне Том, сев рядом за столом для автограф-сессии. —?Там Тоби.Я повернул голову в сторону толпы фанатов и встретился взглядом с глазами брата. Высказав ещё в сентябре всё, что я о нём думал, я совершенно не ожидал того, что первым на контакт пойдёт он и, тем более, придёт сюда.Он терпеливо дождался своей очереди и, остановившись напротив меня, протянул диск для автографа.—?Подпишешь для будущего племянника? —?улыбнулся он. Я утвердительно кивнул и взял диск. —?Завтра заедешь? Мама и Мон обрадуются. —?Я посмотрел на Тоби и на мгновение растерялся, не находя нужных слов. —?Что-то не так? —?спросил он, верно, прочитав ответ на моём лице.—?Подойду в гримёрку через пятнадцать минут. Подождёшь?Тоби нахмурился и затряс головой.Я рассказал ему обо всём: и о ВИЧ, и о лейкемии, и о том, что ожидаю результатов теста на совместимость. Я замолчал. Он тоже сидел молча. Он явно был не готов к потоку подобного откровения. И я его понимал.—?Да всё нормально,?— похлопал я его по плечу. —?Мы бы заехали. Но завтра нужно быть в больнице. Да и она сейчас не в том состоянии. Может, к Рождеству? —?Тоби опять затряс головой, спросив, нужна ли какая-нибудь помощь. —?Пока всё хорошо. Правда. Но, в любом случае, спасибо,?— улыбнулся я.—?На следующей неделе я буду в Гамбурге, может, сам к вам заеду? —?неуверенно спросил он.—?Да, конечно. Будем рады.—?Штэф? —?заглянул в гримёрку Дэвид.—?Надо идти,?— сказал я. Тоби кивнул и, подойдя ближе, обнял.Я был рад тому, что он пришёл и мы помирились. Да, мы не были с ним похожи. Но он всегда оставался старшим, и даже когда был не прав я, он первым шёл на примирение. И я был рад тому, что наконец всё ему рассказал. Возможно, так стоило поступить ещё давно.120Парни должны были вернуться домой автобусом, потому что в нём были все наши инструменты и оборудование. Мы же?— самолётом. Почти десять часов дороги?— Эли точно бы не выдержала. Она и так с самого утра жалуется на слабость. Но главное?— нам нужно показаться врачу до обеда, поэтому из аэропорта мы сразу едем в клинику.Я проверял в наличии ли все документы, не осталось ли чего во втором чемодане в автобусе. И уже не на шутку боялся, что мы опоздаем на рейс из-за того, что Эли возилась со своим париком, закрывшись в ванной.—?Ещё десять минут, и самолёт улетит без нас! —?прокричал я ей. —?Вот уже такси звонит.Достал я из кармана трезвонящую трубку. Но это оказалось не такси. Звонил Геро, спрашивал о самочувствии Эли.—?…Вчера тошнило, но после лекарства быстро прошло. Сегодня слабость,?— пересказывал я ему. —?В целом?— всё хорошо.—?Кровь ещё не сдавали?—?Сейчас едем.—?Перешли результаты, как будут готовы. И да, пришли результаты типирования. Ошибки не было,?— как бы невзначай сказал он, а моё сердце окатила ледяная волна. Я ни подумать, ни подготовиться ни к одному из возможных его ответов не успел. —?Но ещё предстоит провести полную диагностику состояния твоего здоровья. Этот этап очень важный, и часто именно из-за наличия каких-то нарушений в работе организма донорство невозможно. Я вышлю необходимые документы сегодня.—?Спасибо,?— только и смог произнести я.