Глава 2. Разбитое (Новый телефон) (1/1)

8Утро ворвалось в приоткрытое окно серой прохладой и ставшим уже привычным карканьем ворон, рассевшихся на ветвях липы и покачивающихся проводах. Дэниэль потёрла заспанные глаза и потянулась за будильником, противно трезвонящим и подпрыгивающим на узеньком подоконнике.Шесть тридцать. Нужно вставать, а в голове маленькой змейкой кругами ползает единственная мысль: ?Ещё пять минут?. Резким движением велогонщика она скинула с себя пуховое одеяло и тут же вскочила на обе ноги. Стало противно зябко. Бросив жалостливый взгляд на уютно смятую постель, и помешкав долю секунды, девушка всё же накинула халат и побрела в ванную, громко шаркая тапками по деревянному полу. Холодная вода неприятно пощипывала лицо, окончательно пробуждая ото сна, смывая последние обрывки ночных видений. Но стоило взглянуть в зеркало на собственное отражение, как события вчерашнего дня вмиг обрушились на неё колким льдом. И вновь тяжёлый вздох, а за ним отрицание. А за ним гнев. Потом принятие. И снова гнев. И снова побеждает принятие. И вот, наконец, — смирение с собственной жизнью.Прошагав к шкафу, стоявшему у кровати, Дэниэль достала комплект термобелья для пробежки. Переодевшись и собрав волосы в высокий хвост, она надела белую ветровку — единственное светлое пятно этого дня, — и вышла из дома. Погода — словно под копирку, вот уже неделю как: серый туман и хмурое небо, плотно стянутое тучами. Фонари ещё не погасли, освещая тускло-жёлтым светом пустую улочку. Туже завязав шнурки на кроссовках, Дэниэль втянула носом сырой воздух и направилась вниз по улице, к городскому парку. Долго идти не пришлось, тот находился совсем рядом, его даже из окна спальни было видно.Несколько веков назад эту холмистую местность густо покрывали дремучие леса. И сейчас огромный парк служил напоминанием об истории земель. Горожане с удовольствием проводили тут время. Парк пестрил изобилием разнообразных клумб, деревьев и аккуратно подстриженных кустарников, растущих по обе стороны пешеходных дорожек. Здесь даже было большое озеро. Декоративные пруды. А на самом верху холмов, откуда открывался вид на живописную панораму парка, располагались уютные кафе, выглядящие как пряничные домики. Нагулявшись вдоволь, они служили отличным местом, где можно было вкусно подкрепиться или взять с собой пару бутербродов с каким-нибудь напитком, а затем устроиться на пушистой зелёной лужайке.Сейчас же, в столь ранний час, парк был окутан тишиной утренних сумерек. Ни души. Только фонари, пытающиеся разогнать сумрак от своих ламп-колокольчиков, маячками торчали по всей территории. А удобные, протоптанные сотнями ног, тропинки для бега из-за дождя превратились в скользкое грязевое месиво, изменив привычный маршрут Дэниэль.9— Дэниэль? — кто-то окликнул её, когда та в размеренном темпе уже возвращалась к условному старту.— Штэфан?! — запыхавшись, не менее изумлённо взглянула она на мужчину в ярко-зелёном спортивном костюме и, снизив скорость, перешла на шаг. — Никак не ожидала встретить тебя здесь.— Да, аналогично, — усмехнулся тот. — Ты только пришла или уже заканчиваешь?— Заканчиваю, — коротко ответила она, пытаясь привести дыхание в норму. — А ты?— Что я? — скривившись от горящей в груди боли, переспросил он, словно находясь в прострации.— Всегда бегаешь в костюме инопланетного захватчика?— В чём? — поперхнулся мужчина.— Только пришёл? — задорно улыбнулась она.— Нет, где-то час назад, — отмахнулся он. — Я не понял, как ты меня сейчас назвала? — Его широкая бровь дугой заползла на потный лоб.— Прости, но с твоей одеждой явно какая-то беда. — Не обращая внимания на пристальный взгляд, она самодовольно задрала нос, направившись в сторону спортивной площадки, где находились турники и лесенки различной высоты.— Вообще-то, это тренировочный костюм одной футбольной команды, — Штэфан попытался оправдать себя за выбранный цвет и, не отставая, последовал за девушкой.— Они в курсе, что он сейчас на тебе? — рассмеялась та.— Рад, что, в отличие от предыдущего вечера, сегодня у тебя хорошее настроение. — Посмотрел он на влажные и от прилившей крови розовые щёки девушки, тут же поймав себя на мысли, насколько обольстительными были черты её лица.— Это всё подскочивший уровень серотонина, скоро пройдёт. — Ухватившись за тонкую металлическую трубку турника, стала она поднимать вытянутые вперёд ноги.— Хм-м, — протянул мужчина. — А я скромно надеялся, что каким-то образом тоже смог повлиять на него. — И, подобно мельнице, принялся вращать руками, разминая мышцы плеч.— Тогда речь бы шла о дофамине, — делая очередной рывок, натужно произнесла она.— Так флиртуют ботаники на факультете биохимии? — улыбнулся Штэфан.— Вовсе нет! — Спрыгнув на сырой песок, оказалась она в нескольких сантиметрах от мужчины, едва не коснувшись носом его подбородка, где, в самом центре, меж тёмной щетины поблёскивал металлический шарик пирсинга. Словно вынырнув из своей реальности, Дэниэль поразилась тому факту, что вчера даже не заметила этой крошечной детали и в мыслях усмехнулась, насколько никудышный из неё получился бы сыщик.— Вовсе не флиртуют, вовсе не так, вовсе не ботаники, или я ошибся в выборе факультета? — пристально смотря сверху вниз, уточнил он.— Что? — пропустив все слова мимо ушей, Дэниэль попятилась назад.Слишком близкое расстояние вызывало почти физический дискомфорт. А сладкий, чуть уловимый запах кондиционера для белья, исходивший от одежды мужчины, вперемешку с потом и горячим дыханием, без зазрения совести врывались в её личное пространство, заставляя отступать. Штэфан стоял неподвижно и с насмешливой ухмылкой наблюдал за ретирующейся девушкой.— Что из всего этого ?вовсе нет?? — Подойдя к турнику и высоко подпрыгнув, он широко ухватился за холодный металл, методично подтягивая тело вверх.— Прости, но я не пыталась с тобой флиртовать, — растерянно ответила Дэниэль, приступив ко второму подходу.— За что ты сейчас извиняешься? — Закончив упражнение и шумно выдыхая, Штэфан кинул на неё мимолётный взгляд. Но девушка была всецело сосредоточена на упражнении, отчего слова в очередной раз не достигли своей цели. Повторять вопрос мужчина не стал, сочтя возможный банально-глупый ответ началом бессмысленного разговора. Нависла неловкая пауза, которую порой нарушало надрывное дыхание обоих, шелест мокрой листвы да крик ворон, повсюду разносящийся эхом.10Скрестив ноги, точно буддистский монах, Дэниэль разместилась на мраморном кольце старого фонтана с тремя глубокими чашами-ракушками, похожими на громадную этажерку для фруктов, пронизанную извилистыми трещинами, сквозь которые сочилась мутная дождевая вода. А на кованом кронштейне фонаря, поскрипывая на ветру, качались круглые часы. Маленькая остроконечная стрелка медленно подползала к римской цифре ?IX?. Рядом, низко склонившись и громко фыркая, умывался Штэфан. Дэниэль усмехнулась и, запрокинув голову, стала разглядывать тяжёлые тучи, мелькающие средь пока ещё зелёных крон деревьев.— Когда была ребёнком, думала, что облака неподвижны, пока однажды не заметила, как быстро они могут лететь, меняя формы, — словно самой себе сказала она.— Это потому, — выпрямился мужчина, вытирая лицо о рукав, — что дети живут на гиперскоростях, совсем не обращая внимания на происходящее вокруг, — раскатисто засмеялся он. — Так ты изучаешь биохимию? — вспомнился недавний вопрос.— Иногда мне кажется, что это она меня изучает, — тяжело выдохнула Дэниэль, не отводя взгляда от неба. — Я больше не студент, но раз ты спросил — моей специальностью была социология.— Хм, интересно, — Штэфан одобрительно покачал головой.— Только звучит! — она широко улыбнулась и поднялась с камня.— Там, наверху, — подойдя ближе, Штэфан указал куда-то вперёд, — есть отличное кафе, может, если ты свободна, встретимся через, — задумался он, прикидывая, сколько времени может понадобиться ей на сборы, — час или пару?— Эм-м, — отрешенно протянула Дэниэль, закусив губу. В мгновение его вопрос стёр улыбку с её лица. И Штэфан это подметил, продолжив:— Называется ?Биркенхоф?, — не давая ей возможности отказать во второй раз, безапелляционно произнёс он. — В одиннадцать, договорились? А сейчас, извини, совсем забыл об одном важном деле. — Расстегнув молнию кармана брюк, достал он телефон и, тыкая по маленьким писклявым кнопкам, сделал вид, будто набирает чей-то номер. — Буду ждать тебя, — задорно подмигнув, быстро пошагал он вглубь парка.11 Без пятнадцати одиннадцать, а Штэфан уже сидит за столиком в кафе, кончиками пальцев отстукивая ритм играющей здесь песни — ?Oherside? Red Hot Chili Papers.— Доброе утро! Что-нибудь желаете? — приветливо улыбнувшись, обратилась к нему официантка в красном платье в белый горошек.— Стакан апельсинового сока. — Посмотрел он на входную дверь — висевший над ней колокольчик и не думал нарушать покой заведения. — Пока это всё.— Окей. — Звонко цокая квадратными каблучками, таких же, как платье, красных туфелек, девушка удалилась к барной стойке.— Это полный отстой! Нет! Нет! Так не пойдёт! — Ворвавшаяся группа подростков привлекла к себе внимание редких посетителей. Выбрав отдалённое местечко у окна, компания расселись на диванах, не унимаясь, всё что-то бурно обсуждая.— Мои предки меня убьют, если узнают! — размахивая руками, прокричала темноволосая девчушка.— Если только ты сама собираешься им всё рассказать! — съязвил единственный в их компании парень.— Доброе утро! — повторила официантка, находившаяся у их столика уже несколько секунд. — Что-нибудь желаете?Раскрыв меню, они принялась неспешно пролистывать страницы. На какое-то время в зале воцарилось привычное спокойствие и отвело взгляды любопытных гостей от ребят.Одиннадцать двадцать одна. Проверив ещё раз слишком быстро бежавшее сейчас время и попивая уже второй стакан сока, Штэфан принялся считать искусственные золотистые листья кленовых веток в стоявшей рядом с солонкой глиняной вазе. Его шумные соседи, расправившись со своим заказом, вновь начали яро обсуждать то, как обмануть родителей и поехать в Мюнхен на MTV Europe Music Awards, где будут выступать Tokio Hotel. А мужчина лишь невольно усмехнулся — вот у кого проблемы, а он переживает о неудавшемся свидании.— Штэф? — чья-то тяжёлая рука хлопнула его по плечу.— Хей! — обернулся он, поприветствовав приятеля и поднявшись со стула, пожал тому руку.— Музыкальный запой окончен? Решил выбраться в люди? — И оба громко рассмеялись. — Ты один или кого-то ждёшь?— Эм, — замешкавшись с ответом, Штэфан почесал кончик носа.— Ясно, — улыбнулся, очевидно, появившейся не вовремя Ксавьер, и, жестом показав ?всё отлично, нет проблем?, собрался было уйти.— Ам, — перебирая в воздухе пальцами, словно пытаясь подобрать нужные слова из воображаемого словаря, Штэфан впился взглядом в приятеля.— Что за поток междометий? — вновь рассмеялся тот. И его глаза вмиг сузились, явно что-то заподозрив. — Юрген! — окликнув только что вошедшего высокого мужчину с синей папкой, Ксавьер всплеснул рукой, звонко щёлкнув пальцами, подзывая того. — Деловая встреча, — пояснил он, взглянув на Штэфана.— Тут? — явно удивившись, хмыкнул он.— Моё субботнее утро уже подпорчено дерьмовой погодой и вот этой приближающейся недовольной рожей, так хоть, может, двойная порция молочного коктейля это как-то скрасит. Я наберу тебя на днях. — И вновь хлопнув того по плечу, вместе со своим гостем поднялся вверх по винтовой лестнице.12 А через несколько месяцев вот этот чистокровный немец с отголоском испанского именем ?Хавьер? станет для меня, пожалуй, вторым братом. Вся наша жизнь — стечение удивительных и парадоксальных событий, абсолютно нелогичных на первый взгляд.Только спустя приличный отрезок времени, обернувшись назад, ты способен разглядеть тонкие нити паутины, переплетающиеся между людьми, предметами и событиями. Ты бегаешь кругами, не замечая их, частенько наматываешь лишние километры. И вроде бы всё связано клейко и уже складывается в единый узор. Впереди маячит финальный аккорд — центр, ядро, сердце, Смысл твоего микрокосма. Как вдруг — оглушительный хлопок. В мгновение всё рвётся. Да, наверное, я фаталист. Одна из теорий смерти Вселенной гласит о том, что рано или поздно от гравитации не останется и следа. Причиной тому — тёмная энергия, влияющая на ускорение расширения Вселенной. Нет притяжения — ничто не сможет удержать планеты на своих орбитах или атомы клеток тела. …Бум! Вот так всё и закончится — моя Вселенная лишится той силы, вокруг которой вращался целый мир. И в день, когда это произойдёт, Сави станет первым человеком, с которым меня крепко свяжет нить нового начала.13 Мы познакомились около семи лет назад, и наше общение всегда балансировало на границе дружбы и партнёрства. Поддерживать приятельские отношения нас обязывало одно общее увлечение, ставшее работой для обоих, — музыка. Это было начало двухтысячных. Дела моей группы шли в гору. К тому моменту на нашем счету уже было семь полноценных студийных альбомов и грядущее турне. У Сави же всё обстояло с точностью до наоборот. Он занимался поставками музыкального оборудования и мелкой продюсерской деятельностью. В тот год конкуренция на рынке, бившая все мыслимые рекорды, вынудила его взяться вдобавок и за организацию концертов. Так мы и познакомились. Он был звукорежиссёром на одном летнем фестивале, мы — хэдлайнерами. И уже сидя в чил-ауте после выступления перед холодильником до отвала набитым пивом, я предложил ему присоединиться к нам, в благодарность за отличную работу. Мы пожали руки, представившись. Его имя резануло по ушам и надолго впечаталось в память — Ксавьер Майер. Русый голубоглазый немец, получивший своё ?испанское? имя из-за любви его матери к латинской культуре. Слово за словом, и Сави рассказал о своём терпящем убытки магазине и, вероятно, неминуемо приближающемся закрытии. Огромная партия нового, ещё неизвестного в широких кругах, бренда, могла уйти с молотка за гроши. Сидеть сложа руки в ожидании дня банкротства было не лучшим вариантом. И единственное разумное решение казалось очевидным — в разы снизить стоимость и распродать весь товар в ближайший месяц, погасив ренту и не уйдя в колоссальный минус. Его визитка провалялась в бардачке моей машины несколько дней. Но ни я, ни группа не нуждались в приобретении дополнительного оборудования. Мы были эндорсерами двух других музыкальных фирм — всё, вплоть до чистящих средств для инструментов, нам предоставлялось с весьма солидной скидкой. Но Вселенная выстроила обстоятельства таким образом, что, когда я в очередной раз столкнулся с Ксавьером, встреча оказалась судьбоносной для нас обоих. Музыкальный магазин, владельцем которого являлся Майер, располагался в крупнейшем торговом центре нашего города. А вот с этажом он прогадал — четвёртый. В самой гуще точек для геймеров, детских развлекательных комнат и всевозможных ресторанов фаст-фуда. Позже он и сам признал свой промах. Сторонником полностью здорового питания я стал не так давно, потому в тот день, вернее было бы сказать ?то утро?, заказав двойную порцию картофеля фри и ещё более внушительных размеров чашку кофе, я наслаждался понедельником — своим выходным. Полистывая свежий выпуск молодёжного журнала, я рассматривал яркие фотографии, статьи о восходящих талантах шоу-бизнеса и рецензии на последние альбомы различных исполнителей. Мою идиллию нарушил негромкий звук ударной установки, что доносился из-за спины, — кто-то явно пытался отстроить натяжение пластика рабочего барабана. В нескольких метрах от меня, за стеклянной витриной, парнишка отбивал незатейливый ритм, покачивая в такт пушистым ирокезом. Неспешно расправившись с завтраком, я зашёл внутрь магазинчика.— Доброе утро! Что-нибудь подсказать? — вежливо поинтересовался тот.— Да нет, — усмехнулся я. — Услышал, как ты играл, решил заглянуть посмотреть, что за установка. Я сам музыкант. Можно? — потянулся я за лежащими на комбике палочками.— Да, пожалуйста. Только акустика здесь дерьмовая.— И такое бывало, — рассмеялся я и, усевшись на круглый стул, лёгкими ударами пробежался по всем барабанам.— На неё сейчас скидка, — сказал парень. — Тридцать пять процентов. Плюс палочки в подарок. Магазин скоро закрывается, поэтому у нас ликвидация товара.А я принялся осматривать логотипы висевших на стене гитар.— Ксавьер Майер имеет какое-либо отношение к этому магазину?— Да, конечно, герр Майер является его владельцем. Он будет к обеду. — Вытащив маленькую картонную коробку из подсобки, парень принялся доставать из неё разноцветные медиаторы, раскладывая их под длинным стеклом стойки у кассы. — Вы его знаете? — вновь обратился он ко мне, на что я одобрительно кивнул.— Я могу подождать его здесь, осмотреть всё? — Парень, лишь показал большой палец, не отрываясь от работы, шёпотом пересчитывая оставшиеся пакетики.14 В половину двенадцатого Ксавьер уже был на месте. Он явно не ожидал меня здесь встретить, хотя, как мне тогда показалось, был приятно удивлён. На мой вопрос ?располагает ли он временем?, Сави, озадаченно посмотрев, ответил: ?Да, вполне?.Наше общее дело родилось на оранжевых пластмассовых стульях четвёртого этажа фудкорта под гул от наплывшего количества людей, пришедших сюда, вероятно, на обед. Я заказал две чашки кофе и изложил суть предложения. Ксавьер молчал, медленными глотками цедил напиток и внимательно слушал. Но его лицо не выражало никаких эмоций. А я терялся в догадках — заинтересовало ли его это вообще.— Слушай, Штэф, — наконец вымолвил он, почёсывая затылок. Но я перебил его, не дав закончить мысль. Что-то в этой интонации было настораживающим, поэтому я посчитал нужным добавить, что это не предложение помощи. ?Взаимовыгодное сотрудничество?, — конкретизировал я и перевёл взгляд со своей чашки на его глаза. Сави был немногословен — пожал плечами и всё же протянул мне ладонь. Теперь дело стояло за бумажной юридической волокитой.15 Идею эту я вынашивал довольно приличное время, и сложно сказать, как скоро бы она оказалась реализованной, сложись всё иначе. Слава вещь хрупкая. Я не знал, как долго группа будет находиться на пике, как долго мы сами будем ?группой?. Лишь в одном я не сомневался — музыка никогда не покинет моей жизни. Я давно подумывал продать квартиру и приобрести дом. А за главным парком города разрастался целый район новомодных ?американок? в три этажа. Выбранный мною дом был вовсе небольшим, лишь фраза ?три этажа? внушала солидный размер. Вдобавок, он был рассчитан на две семьи, оттого и разделён полам. Мне досталась его левая часть. К каждой двери поднималась своя каменная лесенка. Вход внутрь был через второй этаж — основное помещением для жилья. Первый же, или, скорее, цокольный, со скрытыми наполовину в земле окнами, выполнял функцию гаража; последний, третий, представляющей собой одну просторную комнату являлся подобием большого чердака. С соседями мне повезло. За стеной жила супружеская пара художников. Возможно, я ошибаюсь, но с творческими людьми мне всегда было проще найти общий язык. Когда я рассказал им о том, что собираюсь превратить свой гараж в студию звукозаписи, они восприняли это с долей понимания. Нормированные часы работы студии — не слишком рано и не слишком поздно — было единственным их условием. Я был согласен — в ночной тиши стук барабана или рёв электрогитары полностью не поглотит ни один изолирующий материал. Так я выкупил у Ксавьера всё необходимое оборудование за полцены. Он вошёл в небольшую долю, а магазин стал официальным поставщиком музыкальной техники для студии-базы. И пока ещё громкое имя группы сделало своё дело. Звонки от различных музыкантов стали поступать уже в конце первой недели. Сперва это были обычные подростки, ищущие сносное место для репетиций, позже — малоизвестные местные группы, желающие записать первую студийку или хотя бы сингл. Необходимости выбора не было. Двух маленьких комнатушек и одной большой для записи — вполне хватало на всех. Вход в студию стоил мне проломанной стены у главной лестницы. Ему, конечно, придали должный вид, вставив толстенную металлическую дверь, но вот истоптанный газон пришлось по весне перестилать, выложив на нём дорожку из камня. Девятнадцатилетнего соседского парнишку я нанял в качестве администратора. Сведением треков занимался или я или Ксавьер, за что тот получал дополнительные проценты со сделок. Он же, как и планировал, закрыл магазин к концу месяца, найдя другое помещение. А во всю огромную витрину нового магазина, располагавшегося на главном проспекте города, красовалась моя довольная физиономия и адрес студии. В студию я вложил и все свои креативные идеи и приличную сумму денег. Потому она и отличалась от большинства реп-баз города не только отличным интерьером и хорошей звукоизоляцией, но и первоклассной акустической обработкой. Молодым командам было просто не найти лучшего места для записи. Другие студии делали либо не достаточно профессионально, либо выставляли счета, которые большинству любительских групп были просто не по карману. Через семь месяцев стал поступать наш первый доход. Через год к релизу готовился восьмой студийный альбом группы, запись которого должна была пройти под руководством Ксавьера. Он получил должность звукорежиссёра на лейбле крупнее нашего, оттого и утянул за собой на Supersonic Records. Я был счастлив за приятеля, его дела наладились. Впрочем, как и наши. Новый альбом принёс группе ошеломительный успех, прогремев и за границами Германии. А ещё через два года, весной 2005, студия Supersonic Records — дочерняя компания Great Unlimited Noises Records, прекратила своё существование, так как владелец GUN подписал контракт с Sony Music. Нам это было только на руку. Теперь и Майер, и мы автоматически перешли на GUN Records, где в марте прошлого года и записали девятый альбом, который повторил успех своего предшественника. Затем последовало Европейское турне. Жизнью студии во время моего отсутствия занимался человек Ксавьера и соседский парнишка, ответственно подошедший к работе.16 Отыграв последние шоу на всех крупных летних рок-фестивалях, я был убеждён, что с наступлением осени, я проведу свой заслуженный отпуск в домашнем заточении. В старых спортивных трениках и растянутой футболке, валяясь на диване за просмотром первых туров очередного футбольного сезона. Однако вместо этого, сентябрь ворвался свежим дыханием, принесшим множество новых идей. Сутки напролёт я проводил в студии, помогая молодым группам со сведением, попутно сочиняя собственную музыку и тексты. Мой привычный распорядок дня изменил блюзовый ансамбль, частенько репетировавший у меня и пригласивший выступить с ними в качестве сессионного барабанщика. Всё их творчество — знаменитые хиты прошлых лет, которые они исполняли в кафе и ресторанах живой музыки. В тот вечер после выступления я и познакомился с Дэниэль. А сейчас как глупый школьник всё ещё тешил себя надеждами, что вот-вот она войдёт, хоть время уже и перевалило далеко за полдень.17 Погода тем временем вконец испортилась: сильный порывистый ветер переламывал хрупкие ветви тополей и берёз, окружавших кафе. Ещё мгновение — и хлынул проливной дождь, загоняя беспечно гуляющий народ внутрь заведения. ?Идиот?, — раздосадовано выдохнул Штэфан и, достав телефон, вызвал такси.18— Боже! — Хлестнувшая по кухонному окну мокрая ветка липы заставила Дэниэль испугано вздрогнуть. — Проклятье! — неаккуратно взявшись за раскалённый утюг, ещё через секунду выругалась она, отдёрнув обожжённый палец. Битые двадцать минут, пытаясь выгладить кипенно-белую рубашку, у неё всё никак не получилось сфокусироваться на процессе. Мысли сами превращались в образы, прокладывая дорожки всё глубже в дремучий лес подсознания, уводя всё дальше от реальности, отчего на ткани то и дело возникали ненужные складки. Причиной тому был этот недавний знакомый, а виной — собственные страхи. Скорее всего, он уже давно сидит в оговорённом месте, ожидая её. Гадает, что же пошло не так и наверняка в душе ругает. А она здесь, в своей маленькой комнатушке, в своём перевёрнутом мире, не нашедшая в себе силы всё объяснить. Плюнув на непослушную рубашку, Дэниэль и вовсе надела серый свитер — под стать дню. И спустя несколько минут уже стояла перед деревянной дверью квартиры Ганса Крауса — старика, жившего в соседнем доме, которому пару раз в неделю она давала уроки французского.— Здравствуй, Дэни! — открыв дверь, поприветствовал её тощий высокий мужчина лет пятидесяти. — Погодка там не на шутку-то разыгралась, — полувопросительным тоном произнёс он, подняв с пола большущий тёмно-коричневый портфель, который на вид был старше него самого.— Это точно. — Закрыв мокрый зонтик, Дэниэль прошла внутрь.— Папа, я заскочу позже! — прокричал мужчина в соседнюю комнату. — До встречи, — уже обратился он к девушке. Та только было собралась с ним попрощаться, как перед её носом щёлкнул дверной замок.19 Планировка жилища герра Крауса была абсолютно такой же, как и у неё самой: крошечная прихожая, ванная, кухня и единственная комнатушка с двумя широкими окнами на разных стенах — обе квартиры были угловыми. Вот только квартира старого герра располагалась на первом этаже, у Дэниэль — на последнем.— Bonjour! — поздоровалась она и села она за маленький стол, наблюдая за тем, как герр Краус расставляет цветастые фарфоровые блюдца.— S?il est temps de boir un cafe? — бодро произнёс он, раскашлявшись от смеха. — Bonjour, Danee! — Почесав седой затылок, стал осматривать полки — не забыл ли он чего достать. А когда удостоверился, что все угощения на столе, кряхтя, уселся рядом.— Как ваши дела? — всё так же на французском спросила она и, перехватив из его дрожащих рук чайную ложку, насыпала сахар в обе чашки.— Наверное, это всё погода. Совсем неважно себя чувствую, — попытавшись неуклюже извиниться за собственную беспомощность, он вздохнул и отвёл взгляд в сторону. — Не хотел, чтобы Яков знал, но сегодня… — не договорив, он вновь разразился хриплым кашлем.— Всё в порядке, я приду завтра.— Глупость какая! — возразил он. — У тебя, верно, своих дел полно. Встретимся теперь как обычно в среду.— Да бросьте, какие у меня могут быть дела, — понуро склонившись над столом, она потянулась за стеклянной банкой с кофе. Старик лишь скептически покачал головой.— Не правильно это, — прикрыл он свою чашку трясущейся морщинистой ладонью, в момент, когда Дэниэль уже поднесла ложку с невысоким бугорком из коричневых гранул, — мне больно смотреть на тебя.— Вы же сами предложили кофе? — сменив тему, ласково улыбнулась она.— Забыл как ?травяной чай? по-французски, вот и ляпнул, — нехотя пробормотал старик.— Тизан.— Ти-зан, — задумчиво протянул он слоги, позволяя ушам привыкнуть к некогда знакомым звукам. Дэниэль указала на стоящий в центре стола фарфоровый чайничек с такими же нежными цветками шиповника, как и на остальном сервизе. Герр Краус, видимо, хотел было одобрительно моргнуть, но вместо этого лишь совсем закрыл глаза. Тяжёлые морщинистые веки поднялись не сразу. Тут же за ними показались полные скорби, но всё ещё искрившиеся жизнью голубые глаза.— Дэниэль, как прошло твоё собеседование?— Всё как всегда. — Сделав глоток, она стала теребить длинную прядь волос, волной спадавшей с плеча. А затем и вовсе, не желая поддерживать беседу о неприятной теме, отвела взгляд, наблюдая за непогодой за окном. Матово-чёрное небо превратило день в сумеречный вечер, извергая проливные потоки воды на остывшую землю, размывая аккуратно усаженные вдоль улицы клумбы с пламенеюще-оранжевыми цветами.— Я говорил с Яковом, он может помочь, — осторожно начал герр Краус. — Есть место в библиотеке при его университете. Понимаю, ты хотела не этого, однако Германия не столь либеральна как Франция. Но... ты всё же поразмысли над моим предложением и сообщи, как только что-то надумаешь.— Спасибо, — поблагодарила она и невесело улыбнулась. На этом разговор и закончился. Не в силах совладать с болезненно ноющей спиной старик, схватившись за руку девушки и едва волоча ноги, кое-как дошёл до постели. И, тихо постанывая, улёгся на пушистое покрывало. Дэни, несмотря на его категоричные отказы, всё же пообещала зайти завтра.20 Ещё одна суббота. Ещё один день, отличающийся от остальных только цифрами в календаре. Всё та же угрюмая, тоскливая комнатушка, лишённая красок жизни, но набитая воспоминаниями былых лет, что бесшумными фантомами блуждали по книжным полкам и скрипучим шкафам. И всеобъемлющая пустота. Дэниэль лежала на кровати и пальцем вырисовывала незатейливые узоры на запотевшем от собственного дыхания окне. Дождь прекратился, а с ним, казалось, застыло и время. Тени сгущались и тускнели, значит, где-то там за громоздкими тучами солнце медленно тонуло за горизонтом. Фонари ещё не зажглись, а улица, окутанная чернильными потёмками, была зловеще безлюдна. Ни души. Ни света в соседних окнах. Даже деревья в ожидании надвигающегося чего-то перестали шелестеть едва трепещущими листьями. На полу валялся раскрытый блокнот с несколькими словами, так и не ставшими законченным предложением. ?Последнюю пару дней моя жизнь…??…полна событий?, — хотела было с горькой насмешкой закончить она, но слова ?моя? и ?жизнь? острым лезвием полоснули по сознанию, перерезав ту нить, что крепко сдерживала мысли в смиренном порядке. И воцарился хаос. Словно шарики для пинг-понга мысли разом посыпались из самых потаённых уголков подсознания. Прищёлкивая, стукаясь друг о друга, они неслись вперёд и рикошетом отлетали от непробиваемой стены реальности, путаясь, перемешиваясь и истязая разум. Дэниэль размышляла о жизни, о тех неудачах, с которыми ей доводилось столкнуться. Она пеняла на судьбу, ей, считала девушка, принадлежала её жизнь. Расписания, правила, запреты давно отняли у неё свободу воли и настоящее, заставляя жить в будущем, вынуждая прогнозировать возможные последствия любого шага. ?Из меня бы мог получиться прекрасный аналитик?, — мелькнуло в голове, прежде чем сон сморил её.Однако он не принёс желаемого спокойствия. Несвязанные между собой образы бегущей кинолентой порождали сюрреалистические картины, отчего она, сминая одеяло, ворочалась на постели. За окном господствовала ночь. И сейчас из этой кромешной темноты на неё пристально таращилась голова фиолетового жирафа с крючковатыми козьими рогами и смоляными бездонными дырами вместо глазниц. Окружавший мрак сгущался, становясь осязаемой туманной копотью, и медленно подкрадывался к парализованной ужасом девушке. Вскоре кроме неё, этого загадочного существа и белой оконной рамы не осталось ничего. Они левитировали в холодном беззвёздном космосе. Космосе? ?Я здесь?, — эхом разнёсся мужской голос по всей Вселенной. ?Папа?? — Попыталась она найти зовущего.Тем-но-та. И лишь фиолетовый жираф с чёрными пустыми глазницами.?Я здесь!? — казалось, из них вновь отозвался такой знакомый голос.Дэниэль с любопытством заглянула в глубокие тоннели отверстий. Существо издало оглушительный вопль и открыло пасть. Длинный змеиный язык коснулся лба девушки, оставив влажный след.— Нет! — вскрикнула она, проснувшись. Стрелки стоявшего рядом круглого металлического будильника с короткими растопыренными ножками, словно два королевских стража окружали цифру пять. Сердце бешено билось, пока ещё не понимая, что сознание уже вырвалось из мира грёз. Утро даже толком не наступило, а она чувствовала себя так, будто провалялась в постели до самого обеда. Сколько прошло часов с того момента, как она отключилась? Десять? Одиннадцать? Двенадцать? Казалось, целая вечность. Тело было ватным и изнурённым от долгого сна. Включив старомодный ночник, висевший у изголовья кровати, Дэниэль нехотя поднялась и побрела в ванную. И чем можно занять себя в такую рань? Рассвет лишь через пару часов. Может, засесть с какой-нибудь скучной книжкой и вновь попытаться заснуть? Вряд ли. Организм чётко давал понять, что из этой затеи явно ничего путного не выйдет.21 Выключив засвистевший на плите чайник, Дэниэль добавила кипятка к уже налитой в кружку заварке. И, прихватив с подоконника толстую тетрадку, вместе с горячим напитком устроилась за столом, сев на стул и накрывшись тёплым пледом.За окном — туман. А на белом фарфоре — фотография яркого уличного кафе и залитой солнечным светом Эйфелевой башни, а ниже надпись на французском: ?Париж, я люблю тебя?. Когда-то обычный сувенир, купленный в подарок любимой бабушке, теперь, вслед за горьким привкусом зелёного чая, пробуждал в памяти не менее горестные воспоминания. Прошёл час, за ним ещё один, но как бы она ни старалась нарисовать жуткого гостя из недавнего сна, ничего не получалось. Два серпа-рога превращали голову в козлиную. И всё тут.22 За разными бесполезными занятиями время пролетело на удивление быстро. И уже вернувшись с пробежки, замкнутый круг повседневной рутины завертелся по-старому. Хотя герр Краус ожидал девушку к обеду, Дэниэль непростительно опаздывала из-за постоянно отвлекающих мелочей. Теперь вот ещё совершенно некстати обнаружилось, что сапоги перепачканы засохшей глиной. Набрав воды в ведро и взяв пару губок, Дэниэль расположилась на полу узенькой прихожей и принялась оттирать грязь.Но одними сапогами всё не ограничилось. Из-под голубой тумбы на неё жалобно смотрели пыльные оксворды. В сознании тут же всплыл вчерашний разговор о должности в университетской библиотеке. Дэниэль грустно вздохнула и потянулась за чумазой парой, но не заметила, что левый ботинок цепко ухватился шнурком за торчавший из плинтуса ржавый гвоздик. Острая металлическая шляпка, не желающая расставаться со своим приятелем, всё же не устояла перед стремительным рывком и сдалась, тем не менее, напоследок успев перерезать пару тонких нитей. Образовалась некрасивая зацепка. Чертыхаясь, девушка попятилась назад. Однако заговор предметов на этом не закончился. Изящно изогнутая кокетливая ножка коварно поджидала неосторожного движения приближающейся жертвы. Бум! Дзынь! Звяк! В нескольких сантиметрах шлёпнулась слетевшая с пошатнувшейся тумбы связка ключей. Попятившись назад, Дэниэль попыталась подняться на ноги, но лишь больно тукнулась затылком о дно выдвинувшегося деревянного ящика. Единым потоком полились междометия и жалобные причитания обоих языков. ?Дэни?? — едва слышно прозвучало откуда-то. Девушка инстинктивно шагнула к входной двери и, даже не заглянув в глазок, решив, что это соседка, отомкнула замок, но тут же застыла на месте, поразившись гостю: прямо перед ней стоял не менее озадаченный Штэфан.— Прости… Не хотел тебя… Я собрался было уйти, — покосился он в сторону лестницы, словно ища путей отступления.— Что ты здесь?.. Как ты вообще узнал, какая квартира моя? — Дэниэль удивлённо вскинула брови.— Старушка с первого этажа подсказала, — виновато улыбнулся тот. — Послушай, прости, я лишь… Ты не пришла, я подумал, может, у тебя опять что-то случилось… Ну, как в тот вечер. И номера твоего у меня не было. Глупо вышло, — усмехнулся он, потупив взгляд.— Нет, не случилось, прости, я забыла… — солгала она, положив ладонь на болезненно ноющий затылок.— Тогда, — чуть заметно улыбнулся он, — может, сейчас…— Сейчас я собиралась уходить. Меня ждёт герр Краус, — пробормотала она себе под нос. — Это сосед, — поймав взгляд мужчины, Дэниэль попыталась прояснить ситуацию, однако вышло наоборот.— Тогда мне не стоит тебя задерживать, — с явным раздражением произнёс Штэфан.— Я… я могу задержаться, — сказала она, явно избегая встречи их глаз. Но куда больший дискомфорт вызывало общение через приоткрытую дверь и блуждающее по лестничной клетке эхо их голосов.— Угостить тебя кофе? — терзаясь сомнениями, верно ли она сейчас поступает, приглашая его, Дэниэль отчего-то пожала плечами.23— Присаживайся. Поставлю чайник, — сказала она, но Штэфан, видя её напряжение, так и остался стоять у трещавшего холодильника, осматривая кухню, в размере не уступающую прихожей: один стул, круглый стол, до неприличия белая скатерть. Дэниэль суетилась над плитой, не замечая его замешательства. Неловкое молчание, сковавшее комнату, нарушил свирепо взвизгнувший за окном ветер. Холодом ворвавшись в чуть приоткрытые ставни и по-хозяйски распахнув их настежь, он вырвал одну из металлических щеколдок. Невесомые крылья занавесок тотчас же вспорхнули вверх, под самый потолок.— Прости, — сказал Штэфан, собирая разлетевшуюся по всему полу бумагу.— Всё в порядке, — ответила Дэниэль, не понимая, за что именно он извинился.— Это твои рисунки? — С интересом рассматривал он листы со странными картинами.— Это, — начала она, ловя каждое движение мышц его лица, — это что-то типа сонника.— Для ночных кошмаров? — изучая очередное фантастическое животное, спросил он.— Для… странных снов.— Довольно оригинальная идея.— Довольно, — грустно выдохнула она, на что Штэфан подняв голову, вопросительно посмотрел. — Это всё мама, она — психиатр.— Воу! — присвистнул мужчина и сел на стул.— Это… всё сложно. — Дэниэль выключила закипевший чайник и, виновато закусив губу, посмотрела на Штэфана.— Что-то не так? — полюбопытствовал тот.— Кофе закончился… Забыла вчера купить.— Не страшно, — живо подхватил он, — вчера день такой был, — мелькнувшие огоньки обиды в его глазах закончили мысль сами.— Прости. — Подойдя к столу, бесшумно поставила она кружку, рядом с непонятным свёртком, который заметила только сейчас.— Я только хотел услышать причину. Подумал, может, в самом деле, что-то случилось. Может, повторилось то самое ?что-то?, из-за которого ты разбила телефон. И связи не было… потому я и решил… — кивнул он на свёрток.— Мой телефон? — по-детски удивилась девушка, достав аппарат из бумажного пакета.— Нет. Твой уже сложно назвать телефоном, — мягко улыбнулся мужчина. — Но этот даже милее… розовый. Ты любишь розовый? — от нахлынувших тёплой волной эмоций, словно сейчас утро Рождества, спросил он с умилением.Не сразу найдя нужные слова, Дэниэль выразила благодарность кивком, лишь после сказав: ?Спасибо?. А уголки её губ чуть растянулись в улыбке, отчего на щеках нарисовались озорные ямочки.— Так значит, кофе нет? — вернулся к насущной проблеме Штэфан. Дэниэль, виновато поморщив нос, отрицательно мотнула головой. — Чай?— Только принесу тебе кружку и… предупрежу герра Крауса, что задержусь! — прокричала она уже из соседней комнаты.24— Кто этот герр Краус? — поинтересовался Штэфан, когда Дэниэль, закончив телефонный разговор, вернулась в кухню.— Соседский старик. Он берёт у меня уроки французского… Для жены, — добавила она, разливая заварку по кружкам.25Придвинув стол к самому окну, Дэниэль расположилась на широком подоконнике. На единственном стуле сидел Штэфан и, не отрываясь от её рисунков, пытливо расспрашивал о каждом.— Твой чай, наверное, совсем остыл, — подметила девушка.— Да-да, сейчас. А это кто? — пытаясь угадать животное, спросил он. — У тебя явно есть что-то общее с теми ребятами, придумавшими шоколад с фиолетовой коровой. Хм… даже не знаю, что бы мог рекламировать твой баран… или козёл? — расхохотался мужчина.— Жираф, — усмехнулась Дэниэль. — Не выходит он как надо. Ума не приложу, в чём загвоздка.— Можно? — потянулся он за коробкой карандашей, лежавшей рядом с девушкой. — Ты забыла две очень важные детали. — Поправив очки, словно серьёзный профессор, он провёл пару линий от шеи животного вниз страницы. — Ну… как-то так. — Протянул он тетрадку.— Длинная шея?! — поразилась девушка, громко отпив из своей кружки. — Всё гениальное — просто!— Не стоит благодарности, — шутливо поклонился мужчина, положив ладонь на широкую грудь. — И что делал этот гость в твоём сне?— Наблюдал за мной, звал голосом отца, — прохрипел её собственный голос, вмиг потерявший все радостные нотки.— А где он сейчас?— Отец? — откашлявшись, переспросила Дэниэль, на что мужчина кивнул. — Погиб семь лет назад… несчастный случай. В Нигерии. Работал там вместе с ?Врачами без границ?, их машина наехала на неразорвавшийся снаряд. А машина с волонтёрами, в которой была я, ехала следом, нас тоже задело. Я… — нервозно потёрла она лоб, явно не желая продолжать рассказ.— А мама?— В Канаде, — коротко ответила Дэниэль и посмотрела на часы.— Прости, что отнял твоё время. Встретимся вечером?— Штэф, — потупила она взгляд, тяжело выдохнув. — Я лишь хотела извиниться. Но я не могу принять твой телефон, как и дать тебе то, что ты хочешь.— Ты знаешь, чего я хочу? — Любовь? — Дэниэль робко заглянула в его глаза, окутанные пеленой обиды.— Боже, Дэни! — вырвался из него истеричный смех. — Я лишь пригласил тебя… — потерявшись в правильных словах от столь категоричного заявления, впал он в ступор.— Тогда зачем ты хочешь, чтобы мы… — тоже не находя нужных слов, она непонимающе пожала плечами.— Ты говоришь об отношениях. Это… это… — Чем дольше длилась пауза, тем больше длинных морщинок прорезалось на его лбу.— Тогда я совершенно запуталась… — Опустившись на подоконник, сипло раскашлялась она из-за вдруг пересохшего горла.— Всё происходит не так. Не все люди начинают своё… общение, ожидая получить взамен нечто большее, чем мимолётное увлечение. Это лишь rendez-vous! — Скривив лицо, словно его заставляют принять горькую пилюлю, в мыслях отругал он себя за столь опрометчивую фразу.— Знаю, я слишком поспешна, но… в обоих случаях ничего не получится.26 И всё. Я окончательно потерял контроль над ситуацией. Таким ничтожно неуверенным я не чувствовал себя со времён школьной скамьи. Однако когда я взглянул на Дэни, мне показалось, её переполняло куда большее смятение, чем меня. Закусив нижнюю губу и насупившись, она была готова вот-вот разрыдаться. А я терялся в догадках.— Прости, если напугал тебя, — только и смог выдавить из себя, попытавшись всё исправить. Самое время. Стоило ли так изощрённо долго искать повод для встречи, чтобы вот так облажаться? Но минутный порыв бурлящих эмоций, взявших надо мной верх — это не самое страшное. Я был уверен, что сделаю это снова. Снова захочу с ней встретиться, осознание этого было куда страшнее. Это — моя катастрофа. Или наваждение? Или одержимость? Нужно было подсесть к тем ребятам в кафе, глядишь, и получил бы точное определение.— Хм? — не поняв моего вырвавшегося смешка, Дэни хлопнула пушистыми ресницами.— Меня вполне устраивает это ?ничего не получится?, — зачем-то сказал я.— Штэф, — уже в привычной для неё манере растянула она гласную, отчего имя прозвучало так, словно она обращалась и не ко мне вовсе. — Хорошо… — дрогнуло слово. — Давай увидимся после занятия. Мне не хотелось бы расставаться вот так, но… это максимум того, что я могу тебе дать.Однако в её потерянном взгляде читался полный диссонанс между собственными мыслями и желаниями, отчего в моём сознании рождалось всё больше вопросов, ответы на которые лишь предстояло найти.— Мой номер записан в твоём новом телефоне, — сказал я, понимая, что большей инициативы от неё не дождаться.— Я, — запинаясь, начала Дэни, — я заканчиваю через пару часов. Здесь, в соседнем доме. Встретимся у главной арки парка? — предложила она, тут же разбив вдребезги моё недавнее предположение.27— А где мне найти герра Шмидта? На кафедре истории? — обратилась Дэниэль на родном языке к старику.— Яков будет завтра в обед. Он растолкует всё лучше меня, — причавкивая измоченным в чае овсяным печеньем, ответил герр Краус также на французском.— Вы абсолютно правы, главное — начать что-то делать, — рассудительно сказала она и взглянула на часы.— Ты спешишь? — подметив это, тут же поинтересовался он.— Нет, — и в её голосе не было ни капли фальши. Она и сама толком не понимала, какие именно чувства переполняли её сейчас. Спешила не она, а секундная стрелка её наручных часов, подгонявшая двух менее расторопных коллег. И вот уже сбегая вниз по каменным ступенькам своего дома, Дэниэль втайне надеялась, что время всё же станет её союзником и замедлит своё течение, позволив ей обдумать правильность принятого решения.— Штэфан! — Едва не врезалась она в того.— Что-то случилось? — не понимая её расстроенного вида, обеспокоенно спросил он.— Не ожидала тебя здесь встретить, — отмахнулась она, тут же насупившись ещё больше и застегнув молнию куртки по самое горло.— Добраться до твоего дома оказалось ближе, чем до арки, — неубедительно прозвучало объяснение. — Пойдём? — подставил он Дэниэль локоть, предлагая взять его под руку, на что та подняла растерянный взгляд.— Это я по привычке, — усмехнулся он, тотчас же засунув ладони в карманы джинсов.28 Они неторопливо шагали вниз по улице к парку. Штэфан без умолку всё о чём-то увлечённо рассказывал, порой посмеиваясь над собственными шутками, и, сам того не замечая, смехом прогонял последние страхи и тревоги, охватившие разум Дэниэль. Отчего она зеркально отражала игривое настроение мужчины, хохоча и энергично жестикулируя. Выглянувшее из крохотного голубого окошка неба солнце заботливо коснулось яркими лучами зелёных макушек деревьев, одарив их угасающим теплом, и вновь спряталось за властными тучами.— Что-то рано в этом году похолодало, — покачал головой мужчина, осуждая сбежавшее солнце. — Помню, прошлым сентябрём, выступали мы на одном фестивале… так народ стоял ещё в футболках.— Ты музыкант? — удивилась девушка.— А тебе по вкусу священники? — задорно рассмеялся Штэфан. — Был уверен, что ты знаешь.— Нет. Откуда? — пожала она плечами.— Ну, — озадаченно протянул он, — может, хотя бы видела моё выступление в тот вечер.— Какой вечер? — непонимающе переспросила Дэниэль.— Пока что он у нас был один. — Тенью мелькнула задорная ухмылка на его лице. — Когда я встретил тебя перед кафе, — уточнил мужчина. — Я выступал там с блюз-бэндом…— О, я забежала внутрь лишь для того, чтобы согреться. Помню певицу…— Это была уже следующая группа, — неприкрыто огорчился Штэфан, обнаружив данный факт, и, понуро опустив голову, задумался о чём-то своём.— Так значит, ты играешь блюз? — Настал черёд Дэниэль управлять ситуацией и поддерживать хорошее настроение.— Не только, — подметив это, улыбнулся мужчина. Начав с незапамятных времён, когда, ещё будучи ребёнком, он сидел в песочнице и отстукивал совочком ломаный ритм по дну перевёрнутого ведёрка, Штэфан рассказал самую полную историю создания своей группы, сделав это настолько эмоционально, словно для него самого большинство деталей были в новинку.К моменту окончания длинного монолога они истоптали узкие тропинки на добрый порядок сотен метров. Парк зажёг огни, а ночная прохлада опустилась на землю тяжёлым сумрачным одеялом, прячась повсюду: в листве, траве, заполненных дождевой водой оврагах и вот теперь крадучись пыталась пробраться со своим ледяным дыханием и под одежду, заставляя зябко передёргивать плечами.— А я думал, наши песни и на французском радио крутят, — омрачённый словами Дэниэль о том, что она и слышать не слышала о такой группе, сказал Штэфан.— Я не слушаю радио, — объяснила она. — Возможно, в этом проблема.— Но ведь кроме радио, есть ещё множество источников, из которых можно узнать о музыкальных новинках, — не унимался мужчина.— Дело в том, — сдалась Дэниэль, — что, в какой-то момент я перестала слушать музыку… Просто не могла слушать. Она стала вызывать неприязнь.— Но как же это возможно?! — всплеснул руками Штэфан.— Не знаю, — Дэниэль пожала плечами.— Знаешь, сегодня выступают одни мои знакомые, думаю, они смогли бы поменять твоё отношение к музыке, — предложил Штэфан, на что Дэниэль скептически мотнула головой и остановилась у нависшей над дорожкой ивы. Победоносно оскалившись, страхи, которым девушка так боялась дать имена, опустились тенями по длинным ветвям дерева, схватив её за горло, не позволяя вымолвить и слова.— В вашем прекрасном языке есть очень подходящее выражение — ?déjà vu?. — Заглянул он в её широко раскрытые глаза.— ?Déjà vécu? — ?уже пережитое?, — поправила она. — Ты делаешь мне больно, вынуждая вновь отказывать.— Ты делаешь мне больно, вновь отказывая, — улыбнулся мужчина. — Быть может, если бы твои действия не были столь категорично-нелогичными, мои…— Так будет правильно! — не позволив ему закончить мысль, не желая слышать его ложных догадок, почти что прокричала она.— О каких правилах ты сейчас говоришь? — Пожал он плечами. — Что это за правила, запрещающие нам общаться?— Просто общаться? — вновь оживился её голос. — Ведь это не так, и ты сам это понимаешь.29— Хорошо. В таком случае, как насчёт ?pari?? — тогда предложил я.— Пари? — Сорвавшийся с её губ смех напомнил мне мой собственный тогда, когда Дэни заговорила об отношениях и любви. — И в чём же суть? — Явственно услышал я нотки любопытства.— Сегодня днём ты обронила фразу ?в обоих случаях ничего не получится?, сейчас же, как оказалось, то были лишь поправки к твоим правилам. Знаешь, такие… подобные тем, что пишут мелким шрифтом в самом низу сигаретных пачек и алкоголя. — Однако Дэни, верно, не поняла моего сравнения. Шурша мокрой листвой устлавшей широкую дорогу парка, она шагала рядом с весьма озадаченным видом.— Тебе не нужны отношения… — начал было я.— Отношения, любовь, физическая близость, — в очередной раз прервала она меня на полуслове.— Да, я это понял. Но ты не против дружбы…— Против! — Видимо всем моим мыслям суждено стать обрывками предложений. — Речь шла лишь об общении… не слишком близком.— Даже так, — произнёс я, сдерживая мышцы лица, инстинктивно потянувшие за собой уголки губ. — Ну хорошо. Если я захочу от тебя большего чем то, что входит в твоё понятие ?общения?, — ты вправе всё прекратить, но если большего захочешь ты, — выдержал я театральную паузу, наблюдая за её реакцией, — то, я сам всё прекращу, — протянул я ей ?маску-удивление?. Сейчас она была открытой на последней странице книгой, а я наглым образом прочитал всё, что было там написано. Прочитал в её глазах полных непонимания, смятения и печали. В её глазах, на которых не было ни грамма макияжа, когда мы вышли из дома, и она направилась на занятие к герру Краусу. Сейчас же, её пушистые чёрные ресницы и мерцающие в рассеянном свете фонарей тени громогласно кричали о моей победе, однако оставляя избитый вопрос ?почему?.— Идёт? — вырвал я её из раздумий.30 Поглотившая всё в округе холодом и потёмками ночь всё же заставила нас выбраться из парка наверх, к цивилизации. Туда, где можно было раздобыть чего-нибудь горячего. Впрочем, это не составило труда, ведь осенняя ночь довольно условна — большинство заведений ещё вовсю работали. Купив по стакану ароматного капучино в каком-то фаст-фуд кафе, мы продолжили прогулку уже в кипящем жизнью городе. Дэни достала из рюкзака тёплый шарф с шапкой и, согревшись, окончательно расслабилась. А я не стал донимать её вопросами, занозой засевшими в моей голове, лишь наслаждался воскресным вечером и своим напитком, молча слушая её невесёлый рассказ о герре Краусе, рассказ, который поразил меня до глубины души. На что только ни способна вера человека! Далеко не в первый раз меня восхищает подобное. Так и Ганс Краус, старик, разменявший девятый десяток, отчаянно держался за последние, что у него осталось — веру. История его жизни непомерно печальна, а история старости пронизана куда большей скорбью. Молодым парнем ему было приказано посвятить себя служению Рейху в войсках СС. Его основной обязанностью было поддержание порядка в одном из концлагерей для военнопленных, где он и повстречал свою покойную жену, Мари, — французскую разведчицу. Чудом им повезло пережить войну и остаться вместе, но из-за проблем со здоровьем Мари уже не могла иметь детей, из-за этих же проблем она скоропостижно скончалась двадцать лет назад, оставив мужа и сына — приёмного еврейского мальчишку. И теперь, пребывая в ожидании неминуемой смерти, герра Крауса страшила не старуха с косой, а сама жизнь, решившая сыграть с его памятью злую шутку и сжечь мостик, что некогда связал его с женой. Именно поэтому он и брал уроки французского у Дэниэль. Его страх вызывал щемящую жалость. Он так отчаянно верил в жизнь после жизни. Верил, что там ждёт его горячо любимая жена, увидев которую он сказал бы: ?Tu m'as tellement manqué?.— И как он справляется? — поинтересовался я.— На удивление полон энтузиазма и рвения. Слова вовсе не стёрты из его памяти, их нужно лишь вытащить наружу, — отрешённо произнесла она, взглянув на часы.— Я провожу тебя до дома? — предложил я, но Дэни отрицательно мотнула бубоном забавной шапки.— Отсюда ходит трамвайчик до меня, — и через мгновение стёрла своим ответом мою поспешную радость.— Хотя я всё же надеялся, что мы зайдём ещё в ?Kaleidoskop?. Послушали бы выступление, перекусили. — Может, в другой раз? — растерянно посмотрела она. — Завтра начинается мой первый рабочий день, вдобавок, я с раннего утра на ногах… я…— Всё нормально. В другой раз, — невольно улыбнулся я.