intro. Без мечты (1/1)
Кокуё вдохнул полной грудью, жадно втянув носом запах цветущих трав, согретых солнцем. Подняв лицо, он с удовольствием сощурился, как вдруг в него врезался и обхватил нежными ручонками взъерошенный комок света. Кокуё едва удержался на ногах, рассмеялся, вместо того, чтобы разозлиться.– Братик!– Ха-ха, а ты слоник.Микаге смешно нахмурился, услышав незнакомое слово. Кокуё щёлкнул его по веснушчатому носу.– На слонах земля держится, стыдно не знать, – мягко пожурил он, тая улыбку в уголках губ.– Думаешь, я совсем дурачок? – с подозрением сощурился Микаге. Чтобы увидеть лицо своего старшего брата и опалить его гневным взором, ему пришлось задрать голову. Но глаза его при этом искрились весельем, и хватку вокруг пояса Кокуё он не ослабил, прильнув к нему, словно забавный детёныш. Убедившись, что Кокуё готов его выслушать со всей достойной четырнадцатилетнего взрослого человека серьёзностью, Микаге сказал: – Смеёшься надо мной, а я-то знаю, что земля держится не на слонах! А на драконах!
Победоносно вздёрнув нос, Микаге ожидал, по меньшей мере, бурных оваций. Отдавая ему должное, Кокуё с притворным восторгом воскликнул:– Вау!
Микаге, явно уловив фальшь в его голосе, угрожающе насупился, так что Кокуё поспешил присесть перед братом на корточки, и, взяв его за руки, с искренней заинтересованностью спросил:– И от кого же ты это узнал?
– Да от молодого господина, – доверительно сообщил Микаге, воспользовавшись моментом, чтобы взобраться Кокуё на колени.– М-м, в самом деле? Подумать только, какой не по годам мудрый молодой человек.– Ты так хвалишь, словно с подвохом.– Ни в коем случае.– Ты, братик, какой-то странный, – проницательно заметил Микаге. Устроившись на коленях Кокуё со всем возможным комфортом, он, тем не менее, был настроен более чем благодушно, так что и про странности в поведении брата быстро забыл. Прижавшись затылком к его груди, он попытался повернуть голову так, чтобы увидеть лицо брата, весело при этом тараторя. – А ещё, слушай-слушай, Марта, повариха, рассказала нам о том, как души перерождаются! И про три желания! Знаешь, я придумал себе желание! Сказать, какое? Закачаешься!
– Весь в нетерпении.– Хе-хе! Ни за что не догадаешься! Я хочу... свою страну!– Хм, амбициозно. В таком случае, можно не беспокоиться о твоём долголетии. Будешь ты жить долго и счастливо, пока не исполнишь это своё желание. А ещё два?– Не придумал ещё. Но и Шури, в смысле, молодой господин, тоже не придумал. Вообще ни одного. Или он просто сказать стесняется. А ты, братик, о чём мечтаешь?Кокуё вздохнул, с улыбкой поднял лицо к солнечным лучам. Они грели, почти обжигали, но не проникали внутрь, нисколько не смягчали душу.
Какие у него могли быть желания? На примере своих родителей он видел, какой будет его собственная жизнь. Его личные желания ничего не стоят. Его жизнь принадлежит не ему.
– Я, пожалуй, тоже стесняюсь сказать, – миролюбиво проговорил Кокуё. Но когда Микаге сердито насупился, обернувшись к нему, примирительно улыбнулся. Положив ладонь на голову Микаге, он взъерошил ему волосы, на что его брат, протестуя, рассмеялся. Тогда, уповая на то, что Микаге потерял интерес к ответу на ранее заданный им вопрос, он добавил: – Даже и не знаю. Чтобы все были здоровы и счастливы. Чтобы не было войны.Микаге, вопреки ожиданиям Кокуё, нахмурился, хорошо расслышав каждое сказанное братом слово.– Это хорошо, – сказал он. И, насупив брови, точно силясь припомнить что-то, выдал: – Но как-то… абстрактно.Кокуё не сдержал смешка.
– Пф, откуда ты только такое слово выучил?– Так от молодого господина же, – с готовностью пояснил Микаге. – Он говорит, что у меня абстрактное представление о мире. А у меня его вообще нет, представления этого. Откуда ему взяться, когда я толком и не видел ничего, – с небывалой для себя рассудительностью, твёрдо произнёс Микаге.Запинаясь на некоторых слов, но относясь к сказанному со всей ответственностью (отцовское воспитание не прошло даром), Микаге выглядел непривычно, так что Кокуё невольно залюбовался и заслушался.
?Ему уже семь, осенью он пойдёт в школу… Неужели дети так быстро растут?? – думал он.– Вот я и подумал, что абстрактное – это что-то несущественное, – сказал Микаге. – Ну, то есть, здоровье, мир этого все хотят, так ведь? Все этого желают.?Эх, если бы все, разве было б столько бед…?– Да, пожалуй, ты прав.Микаге, пристально всмотревшись в лицо брата, согревая одним только присутствием рядом, спросил так, словно предлагая поделиться с ним величайшим секретом, который он никогда никому не выдаст:– А что-то только твоё, только твоя мечта?
Кокуё приобнял Шури за плечи, прижав его к себе.Он неосознанно пытался заполнить пустоту внутри себя.– Затрудняюсь ответить, – сказал Кокуё, как и прежде, улыбаясь.– Эх… – вздохнул Микаге. – Ну, наверное, это правильно. Нельзя желаниями так просто разбрасываться. Помнишь, что я тебе сказал о своём желании? Забудь! А я другое придумаю. Но тебе теперь уже не скажу. А! Вот он!С этими словами Микаге резво подскочил и вприпрыжку помчался по траве, словно молодой, игривый оленёнок, навстречу появившемуся в саду Шури. Кокуё не успел предостерегающе окликнуть его, поднявшись, но расслабился, увидев, как следом за Шури вышел его отец, их хозяин – Вакаба Оак.
Кокуё отряхнул одежду от травы, поправил волосы, прежде чем шагнуть им навстречу. Уже достигший цели Микаге что-то втолковывал насупившемуся Шури, не обращая внимания на его отца. Тот, впрочем, взирал на детей благосклонно. Приблизившись, Кокуё увидел улыбку и сияющие глаза. Госпожа не жаловала общение Шури с прислугой, господин же позволял ему всё то, что было запрещено матерью. Поэтому воспитание Шури не отличалось однородностью. Высокомерие, перенятое им от матери, соседствовало с опасением разгневать её же, и поэтому доброту отца и прочих он принимал с опасением. Словно боясь мира, он, тем не менее, смотрел на него сверху вниз, будучи всего лишь не знающим жизни мальчишкой.Приблизившись к Вакабе, Кокуё вежливо поклонился. Но тот лишь дёрнул головой, не утруждайся мол, с нежностью во взгляде наблюдая за сыном.– Скажи-ка мне, парень, – неожиданно обратился он к Кокуё, – тяжело быть страшим братом, да? На твоих плечах защита младших. Роль незавидная. Но почётная, не думаешь?
Сконфуженный Кокуё, не успев даже придать голосу должную почтительность, пробормотал:– Затрудняюсь ответить.В следующую секунду он мысленно обругал себя, надеясь, что на лице пережитое отчаянье никак не отразилось. Но Вакаба только громко рассмеялся.– А ты с характером да? – успокоившись, Вакаба обратил на него взгляд лукавых искрящихся глаз. – Но, знаешь, есть свои преимущества в том, чтобы быть старшим. Слушай житейскую мудрость, я знаю, что говорю.Кокуё, не смея опустить взгляд, ожидал продолжения. Довольный произведённым эффектом, Вакаба торжествующе усмехнулся и сказал:– Желания тех, за кого ты в ответе, становятся твоими желаниями. И ты не ограничен в количестве. Можно бога надурить, разве ж не заманчиво?
Кокуё растерянно хлопнул ресницами. Вакаба же, не дав ему времени прийти в себя, махнув рукой в сторону тренировочной площадки, расположенной в дальнем углу сада, куда уже направились Микаге и Шури, сказал:– Пойдём-ка, подсобишь мне.
– Я ни разу в руках оружия не держал.– Какой же ты мужчина после этого?– Пацифист?– Пф, не то время, парень. Пойдём, проверим, на что ты годен. Уж против моего сынишки выстоишь? Хотя у него боевого опыта побольше будет.Смеясь, Вакаба Оак ушёл вперёд.
Кокуё глядел ему вослед, пока яркий слепящий свет не поглотил его.Жмурясь на солнце, Кокуё усмехнулся.?Беречь чужие мечты, как свои собственные? А что, звучит не так уж и плохо…?Перед ним открылись новые перспективы.