intro. Первый (1/1)

Своё детство Шури провёл в главном поместье семьи Оак в окружении сверстников, будучи самым обыкновенным мальчишкой, веря, при этом, в свою исключительность. Даром, что статус семьи обязывал соблюдать определённые правила – Шури не знал строгости. Вакаба Оак, только-только получивший звание полковника, баловал любимого сына, ни в чём ему не отказывая. По крайней мере, в те редкие моменты, когда выкраивал минутку своего времени, чтобы побыть дома. Усталая мать, с серым от тревоги лицом, ни разу не предпринимала попытки уличить отца в небрежности. Когда он уходил, её взгляд становился пустым, и сколько Шури ни старался, он не мог до неё достучаться. Все его шалости оставались безнаказанными, до него никому не было дела.Где-то там, куда уходил его отец, шла война.Другие дети с воодушевлением устраивали игрушечные побоища армий деревянных солдатиков, разворачивая по всему периметру обширного сада целый театр боевых действий. Их игры Шури находил слишком шумными. То и дело повторяющееся слово ?умри? неприятно резало слух. Сотни разменивались тысячами. Единицы техники уничтожали десятки сотен. Целые страны делились на ноль.Шури покидал их театр, уходил прочь, туда, где не было ненавистной ему арифметики.Он нашёл своё пристанище в чистом поле, за пределами высокой изгороди, куда не разрешалось выходить ?юным благородным отрокам?, и где в другие игры играли дети прислуги. Они умели считать лишь небольшие числа и берегли каждую монету.– Уверен, что тебе можно здесь играть? Отругают же, – сказал ему всклоченный светловолосый мальчишка. Он первым осмелился подойти к юному лорду и без стеснения разглядывал его, оказавшись на целые полголовы выше.Шури высокомерно фыркнул.– Я могу делать всё, что хочу, – высокопарно изрёк он, вздёрнув подбородок.На долю мгновения Шури ослепил яркий свет солнца и, зажмурившись, он упустил момент, когда мальчишка перед ним заливисто расхохотался.Шури стоял посреди чистого поля, точно молнией поражённый. Он вдруг растерялся, не зная, стоит ли ему оскорбиться или разозлиться. Слишком красивой была искренняя улыбка случайного незнакомца. Точно клёкот птиц, его смех разнёсся по поляне, и в нём звучала бесконечная радость жизни.Почувствовав тепло, неосознанно Шури потянулся к тому, что посчитал его источником.– Ты смешной, – отсмеявшись, мальчишка вытер выступившие на глазах слёзы. – Меня зовут Микаге. Микаге Селестин.Произнеся своё имя, Микаге солнечно улыбнулся и протянул Шури ладонь для рукопожатия. Долгие секунды Шури растерянно смотрел на мозолистую, шершавую и грубую даже на вид ладонь, показавшуюся во много раз шире собственной. Когда рука Микаге дрогнула, на его лице мелькнуло разочарование.И вдруг испугавшись того, что Микаге больше никогда ему не улыбнётся, Шури схватился за чужую руку с силой, которую не мог рассчитать.Не умел.– Шури, – выдохнул он. – Шури Оак. Так меня зовут, – и добавил, чувствуя, как горит лицо: – Запомни имя своего благодетеля, невежа.Лицо Микаге вновь осветилось улыбкой.– Я знаю, – ответил он. – Приятно познакомиться, молодой господин.Сладкие цветочные запахи щекотали нос, а от яркого солнечного света нестерпимо хотелось зажмуриться.В поле за семейным поместьем Шури держал за руку своего первого друга.* * *