4. "Глубокий космос" (Haikyuu!!, Куроо/Цукишима, капля трагедии в море космоса) (1/1)

– Цукки, готовь нас к пространственному прыжку, – на языке оседает горечь, и Куроо раздраженно цыкает, силясь сплюнуть этот въедливый привкус поражения. Он знал, на что идет, уводя вражеский хвост подальше от союзных кораблей, но сейчас, будучи загнанным в угол, был не в силах смириться с подобным раскладом. Умереть героем – неплохо, даже отлично, но можно в другой раз?– Цукки? – сегодня он был не особо разговорчив, оставляя Куроо наедине с напряженной тишиной и своими мыслями. Не в настроении? Или зацепили при обстреле? У Тецуро отчетливей проступила напряженная морщинка меж бровей.

– Потерпи еще немного, – он любовно погладил кончиками пальцев панель управления, отзываясь на натужный скрип корабля. – Ну что там, Цукки?– Все системы готовы, Куроо-сан, – после затянувшейся паузы разносится мертвенно спокойный голос из динамиков, выбивая из Тецуро облегченный выдох. Ну, наконец-то! – Те, что еще не вышли из строя.Куроо так и застывает, занеся руку, чтобы вбить координаты, когда Цукки, читая его наперед, выводит на экран техническую карту корабля, что тонет в обреченном алом свечении.

– Мы все еще можем развернуться и умереть героями – выйдет куда быстрее, – Цукки, как и всегда, пышет позитивным настроем. Все ИИ такие, или это ему так повезло? Куроо криво усмехается, заранее зная ответ.

– Вот уж не думал, что тебя подобное волнует, – Тецуро отмирает и уверенно задает координаты для прыжка, отмахиваясь от назойливого предупреждения – спасибо, Цукки, я вижу, – о критической ошибке в навигационной системе.

– Предпочтете навечно застрять в астероиде? – когда ему мерещится волнение все в том же мертвенно спокойном тоне, Куроо прикрывает глаза ладонью, грубым движением стряхивая это наваждение.

– Только если после этого обо мне будут слагать легенды! – отшучивается Тецуро, ожидая, что сейчас его в очередной раз назовут идиотом – никакой субординации на этом корабле! – но Цукки молчит. И Куроо ничего не остается, кроме как, оттягивая неизбежное, раз за разом сверять координаты. Только какой в этом толк, если навигационная система корабля сейчас – русская рулетка?

И он нажимает на курок – начинается обратный отсчет. – Цукки, – тихо зовет Куроо, поднимая взгляд к потолку – к своему безликому собеседнику? – и уголки его губ дрожат, растягиваясь в улыбке, –Спасибо, что был со мной все это время.– Я все еще с вами, Куроо-сан, – раздается в ответ, и механический голос, ставший за годы странствий его второй кожей, кажется живее всех живых. Тецуро впивается пальцами в кожаную обивку кресла, сжимая до боли, до дрожи в напряженных мышцах – дешевая замена рукопожатию. И в это же мгновение падает в бездну.///Тецуро болезненно щурится, привыкая к аварийному освещению, и с усилием сглатывает подступившую вязким комом тошноту, усиливающуюся от вспыхивающих под веками алым заревом огней. С тихим стоном, он отворачивается, прижимаясь лбом к нагретой обивке кресла, пока сквозь вакуум небытия к нему возвращаются звуки. Ему хочется еще хотя бы на минуту отложить этот надоедливый будильник, оставляя себе завтрашнему ворох проблем.И все же, никогда прежде он не был так рад вою серены – это, конечно, тот еще ад, но… они ведь выиграли? Револьвер судьбы дал осечку.

– Цукки? – зовет Куроо, неловко смахивая с экрана продолжающие множиться отчеты о критических ошибках.– Цукки? – хрипло повторяет Тецуро, уже не ожидая ответа, ведь он бы не допустил такого беспорядка.

Куроо рывком отрывает себя от кресла, ощущая легкий приступ головокружения – справиться с собственным телом выходит куда лучше, чем с бьющимися в агонии системами корабля. Единственное, что ему удается понять наверняка в происходящей вакханалии – это то, что система жизнеобеспечения застыла – вместе с ним –в шаге от смерти. И в подобной ситуации Тецуро не находит ничего лучше, как вломиться в серверную в надежде, что ядро ИИ еще поддается восстановлению.

Дверь поддается с трудом, отзываясь неодобрительным скрипом – за столько лет ее потревожили… впервые? Ему хочет отшутиться, бросить в пустоту глупое ?Теперь и я увижу тебя в неглиже, Цукки!?, но Куроо так и застывает ошеломленный, не в силах выдавить из себя ни слова, ведь вместо груды металлам он видит – живого? – человека.

– Что за?... – беззвучно шепчет Тецуро, отшатываясь назад, когда его ног касается мутная жидкость, вытекающая из разбитого резервуара, окружающего незнакомца.

Куроо в пару широких шагов пересекает расстояние между ними, подхватывая безвольно оседающее тело. Кожа под пальцами – холодная и шершавая – ощущает слишком остро и неправильно. Как он тут оказался? Зачем? Почему?– Кто ты такой? – Тецуро тонет в пучине нахлынувших вопросов и сомнений, с силой сжимая чужое плечо. Он весь слишком бледный, будто и не живой вовсе, но светлые ресницы мелко дрожат в ответ на прикосновения, и Куроо видит отливающую золотом радужку карих глаз.

Парень слепо щурится и придвигается ближе, занеся руку для прикосновения, будто пытаясь разглядеть его на ощупь, скользя кончиками пальцев по лицу.

– Рад, что вы живы, Куроо-сан, – голос дрожит и ломает, но даже так Тецуро узнает его.– Цукки?...– Цукишима Кей, – слышится сквозь хриплый смех, когда Тецуро стискивает хрупкое тело в объятьях. В груди у Куроо расцветает слабая надежда, что и из этой передряги найдется выход, ведь в этом глубоком, чужом космосе, он не один.