Сновидение или судьба? (1/1)

В одном из ближайших небольших кафе, выстроившихся в затененных деревьями переулках, в это время оказалось весьма малолюдно. В заведении было занято лишь три — четыре столика. Заняв угловой стол с мягкими диванами под какой-то пошлой пластмассовой пальмой, подальше от окна, чтобы резкий солнечный свет не тревожил глаза, компания сидела и листала меню, принесенное официанткой. Они не стали садиться за стол в центре: окружающие люди мешали бы их уединению, а здесь их от посторонних взглядов скрывало искусственное дерево с огромными кокосами. Крупные лохматые пластмассовые плоды висели прямо над ними, но ведь ни один мирно висящий уважающий себя искусственный кокос никому на голову просто так не свалится.— Я, пожалуй, буду кофе и круассаны с шоколадом, — Маэва неохотно переворачивала твердые яркие листы: ей хотелось не есть, а разговаривать. Возможно, с какими-то людьми приятнее и просто помолчать, но здесь и сейчас Маэве хотелось слышать голоса Фло и Мика. Даже если они будут говорить чушь и нести какую-то бессвязную ахинею – пусть! Она очень скучала, даже теперь, когда они сидели — каждый в полуметре друг от друга. Шутка ли — не видеться целых три года с людьми, ставшими тебе близкими?— Мне, пожалуйста, — Фло, проговорив какой-то странный (даже для Маэвы — коренной француженки) набор звуков, заказал весьма пикантный французский суп с сыром, два сэндвича и чашку кофе. Похоже, месье Мот действительно был очень голоден.Микеле же, прикинув свой приблизительный баланс наличными деньгами, понял, что как Флоран он шикануть не сможет — оплату карточкой здесь почему-то не принимали. Остановив свой выбор на каком-то чизкейке и свежевыжатом яблочном соке, он тоже сделал заказ.Фло и Маэва болтали без умолку, словно старые друзья: говорили о новой постановке, о том, как они живут последнее время, о какой-то не важной, но милой чепухе. Им было очень приятно смотреть друг на друга, любопытно слушать, увлеченно что-то рассказывать о своей жизни, а не тягостно молчать, как Микеланджело. Они всё болтали и болтали и чувствовали одновременно, как же им все-таки хорошо: в разговоре главенствовали уважение друг к другу и дружба. И не было мыслей о том, кто из них главнее в диалоге, наоборот – доверие перерастало в равноправный интересный разговор давно не видевшихся друзей. Флоран то и дело бросал короткие взгляды на Локонте, однако тот с таким усердием разворачивал ложкой куски десерта, что все попытки вывести его на разговор терпели сокрушительное фиаско. Они не разговаривали на темы, которые хоть как-то были связаны с терактом и с его последствиями. Хотя периодические намеки присутствовали, да и пара моментов все же всплыла в разговоре, но чтобы обо всем последовательно — нет. Слишком тяжело. Слишком лично.Прошло уже достаточно времени для того, чтобы осознать прелесть ситуации и адаптироваться к ней, но Микеланджело, как истинный художник и музыкант — верный слуга своих собственных эмоций, все также растерянно смотрел на улыбающихся Флорана и Маэву, чувствуя себя третьим лишним на этом празднике жизни, и ковырял десертной ложечкой практически нетронутый чизкейк. А что ему-то претит, в конце концов, тоже поучаствовать в разговоре? Должен же он хоть немного расслабиться? Хотя бы попробовать. Заглянув еще раз в меню, он увидел, что кафе предлагает неплохой такой алкогольный список: по мнению Мика, небольшое количество спиртного должно было помочь ему почувствовать себя лучше. Хотя, наверное, пить в середине дня ни есть хорошо, поэтому Микеле ограничился двумя чашками коретто — кофе с добавлением алкоголя. Туда ему, по его выбору, долили виски. У себя дома, в Италии, Мик согревался этим напитком зимой, подливая виноградный бренди, и получавшееся питие казалось тогда юноше напитком богов.— Мик, а ты чего молчишь? — наконец молчание Локонте было замечено Маэвой. — Ты встретился со своими друзьями...Боюсь, что я не переживу еще одной такой встречи со своими друзьями.На самом деле, молчание Микеланджело было его диалогом с Флораном. Дурацкая мысль, да но Мик не мог еще как-то объяснить свое нелепое поведение самому себе. Не боится же он, ну в самом деле? Микеле не мог бы сказать много, потому что у него бы сейчас не получилось подобрать правильные слова:— Знаете, у меня раньше было очень много слов для вас, — начал Микеланджело, отхлебнув пару глотков кофе. — Действительно много, я бы и остановиться бы не смог. И это совсем не от того, что я болтливый, или от того, что мне нужно бездумно что-то говорить вам обоим, а, скорее, потому, что мы пробыли вместе так мало, буквально считанные часы, а пережили так много. И думал я о вас так много — все три года, и разговаривал с вами — без вас! — все три года. А теперь, при встрече, я не знаю, что и сказать-то... Я просто не поверил, когда вновь увидел, — признался Мик. — Да и до сих пор не могу это осознать. Не могу привыкнуть к этому ощущению, — со стороны казалось, будто Локонте говорит это обоим своим собеседникам, но на самом деле мужчина больше обращался к Фло. Нет, естественно, по Маэве он тоже сильно соскучился, но Флоран...Не почувствовав никаких изменений, Микеле плюнул на обеденное время и, заказав себе ром, наконец стал ощущать приятную легкость в голове. Цвета вокруг стали гораздо ярче, фоновая музыка перестала раздражать, а настроение медленно, со скоростью контуженной улитки, но поползло все же вверх.Пока они сидели в кафе, на улице стало пасмурно: небо затянуло серым покрывалом туч, и начал крапать мелкий противный дождь. Ветер теперь бил каплями в стекло кафешки.— Ну вот, вы из-за меня намокнете, — сказал Фло, поглядев в окно. Увидев непонимающие лица друзей, он объяснил: — Это же я заставил вас пойти со мной в кафе. Кстати, — внезапно его словно осенило, — я же на машине: могу вас развести по городу, согласны? Только подождите, мне нужно… Ну, в общем, нужно мне, — застенчиво улыбнувшись, Флоран поднялся и пошел в сторону туалета.— Микеле! — требовательно взглянув на мужчину, перебиравшего в пальцах собственные нашейные украшения, Маэва перегнулась через стол и схватила Локонте за запястья. Тот резко дернулся назад, не успев совладать с собой, и девушке, чтобы не упасть, пришлось вернуться на свое место. — Фло отошел, поэтому скажу. При нем как-то неудобно было выяснять. Да что ж с тобой такое? — возмутилась Мелин. — Что ты сидишь с выражением вселенской скорби на лице? За все то время, пока мы с Флораном разговаривали, ты практически не сказал и слова! — Локонте и в самом деле лишь периодически в нужных местах поддакивал и кивал головой, словно китайская кукла-болванчик. — Все же хорошо: ты прошел прослушивание, сидишь сейчас в кафе с нами, так что случилось? Флоран со мной случился, — хотел бы ответить Микеланджело правду, но лишь натянул на лицо вполне себе дружелюбную улыбку, которая сразу изменила его. — Не обращай внимания, Маэвс, я всегда такой. Сегодня еще и устал. Тяжелый день выдался, да-а, — протянул он, положив в рот ложку со все еще не съеденным чизкейком. — Да и работы много, — принялся придумывать на ходу Микеле, не желая открывать истинную причину и откровенничать. И его ложь обрастала все новыми и новыми подробностями: уж и на работе-то у него кипиш знатный, и музыкальная карьера требует вложения огромного количества сил, и... Мик бы совсем заврался, если бы Маэва не прервала этот поток лжи:— Микеле, ты кому сейчас сидишь и распинаешься? Женщине. А женщина всегда сможет распознать ложь. Даже если ты всегда улыбаешься, скрывая свои переживания и чувства за широкой и доброй улыбкой, девушки и женщины всегда смогут распознать ее искренность, — к тому же Маэва была актрисой и, в силу своей творческой натуры и интуиции, буквально по глазам считывала все эмоции Мика. Тому было сейчас неприятно находиться под ее пристальным взглядом. Маэва немного помолчала и поправила себя: — Я не говорю, что не верю, будто ты занят на работе, но причина твоего молчания сейчас явно в другом, не так ли? Если говорить не хочешь, то без проблем, я не настаиваю. Только знай, что я чувствую твое состояние, Мик. Не могу сказать, что в полной мере понимаю все, что ты сейчас испытываешь, но чувствую. Прошло три долгих года, и неужели ты думаешь, что мне нечего тебе сказать? Ты ошибаешься. Во время нашего диалога с Фло, — девушка оглянулась на дверь туалета, — я наблюдала за тобой, я пыталась сделать так, чтобы ты говорил с нами. Но ты боишься, — прервав одним лишь взглядом слово "нет", Маэва продолжила: — Боишься того, что ищешь понимания, но, желая этого, ты не раскрываешься ни мне, ни Флорану. Как только ты увидел нас сегодня, так сразу надел свою маску. Зачем, Мик? Боишься, что мы узнаем тебя настоящего? В этом страхе и лжи нет необходимости: мы с Флораном уже знаем, какой ты. Ты намного сильнее нас и храбрее. Я могла бы многое ещё тебе сказать, но всё будет не к месту, да и не время сейчас это говорить. Если ты хочешь на меня накричать за такие слова, то — пожалуйста! — кричи, но я от них не откажусь, — твердо закончила Маэва.— Ты что? Как я могу начать на тебя кричать? — улыбнулся Микеланджело, встав и заключив девушку в объятья. — Да, Маэвс, ты права. Я только наблюдал за вами. Мне было приятно вновь видеть вас. Не думай, что я какая-то дерганная истеричка — просто я действительно не ожидал, что вновь встречу своих друзей, и теперь я не могу к этому ощущению привыкнуть. — Просто ты, Мик, совсем не умеешь отпускать прошлое. Ты пойми, что ты не можешь в нем что-то исправить, — прошептала Мелин ему в плечо, — но если ты не один, то уже легче. Неважно, как сложатся наши жизни, но у нас троих всегда будут эти общие воспоминания, просто это нужно отпустить.— Прости, Маэвс, но мне кажется, что кафе — не лучшее место для подобных разговоров, не находишь? — Локонте посмотрел в окно, за которым стояла сплошная стена дождя. — Давай как-нибудь потом я тебе все-все расскажу, хорошо? — примирительно улыбнулся мужчина. — Я верю в то, что женщин провести нельзя — вы поразительно умные и проницательные существа.Маэва просто еще крепче обняла его, кивнув в ответ.– А вот и я вернулся. О, – заметил Фло, – я смотрю, наш мистер бука-обиженная-на-весь-мир наконец снова с нами?– Ну Флоран, – посмеиваясь, протянула Маэва, одергивая мужчину словами. – Зачем ты так говоришь?– С облегчением, Флошенька, – поздравил его Микеле, подавая Маэве ее куртку. – Ты что-то там долго, мы боялись, что тебя засосало.– Знаешь, Микеланджело, там так интересно, – проговорил Флоран ему в тон. – Мы живем в Париже и можем сходить в Лувр, полюбоваться на произведение Леонардо да Винчи в замечательной репродукции. А можем сходить сюда и не сводить глаз с подлинника "Джоконды", висящего в туалете этого прекраснейшего заведения, – закатился смехом Мот.– Ты шутишь? – Локонте впервые за день искренне рассмеялся. – Там что, серьезно висит "Мона Лиза"?– Да, честное слово. Сам в шоке, – договорил Мот, дернув замок легкой ветровки до конца. – Ну что, прошу вас к экипажу, – и Флоран шутливо поклонился.– Фло, там же дождь. Не видно ничего, – запротестовала девушка, посмотрев на почти белый поток небесной воды и туман, окутавший, похоже, весь Париж. – Как ты поедешь? Давайте, переждем здесь, к чему рисковать?– Да ладно тебе, Маэвс, – мужчина нежно потрепал ее за волосы. – Не бойся. Я ас в плане вождения автомобиля. И не в такую погоду ездил. А теперь, колитесь мне, куда вас везти?– Улица Реомюр.– Улица Дюдо, – одновременно произнесли Маэва и Микеланджело.– Блин, да что ж вы все по Парижу-то раскиданы? – расстроился Фло, вбивая улицы в мобильном навигаторе. – Я так-то могу и сам доехать, – как можно более безразличным тоном произнес Локонте, боясь себе самому признаться, что очень хотел бы проехаться в машине с Мотом. Возможно, поговорить после того, как они отвезут домой Маэву. Мик не представлял, где находится улица Реомюр, но, судя по печальному взгляду Флорана, где-то совсем не рядом с ним. – Тебе не обязательно за меня напрягаться, Фло, правда. Вы меня только до остановки докиньте, а дальше я уже сам.– И куда я тебя в такой ливень высажу, а? – не согласился с предложением мужчины Мот. – Я могу тебя довезти до ближайшей ветки метро, а оттуда уже ты…– Нет! Только не на метро! – не совладав с собой, в панике воскликнул Микеле, привлекая своим голосом внимание посетителей и персонала. – Я больше не спускался в метрополитен… С того раза, – произнес Микеланджело уже тише и закашлялся. Он всегда кашлял, когда вспоминал один лишь запах подземки. – Я уж лучше на автобусе...– Все, все, успокойся. Я тебя тоже отвезу, мне торопиться сегодня больше некуда. Не кричи только так больше, хорошо? – примирительно подняв руки, сказал Флоран и, взяв свою гитару, направился к выходу, жестом позвав остальных за собой. Маэва в несколько шагов оказалась около двери, а Мик, слегка задержавшись у стола для того, чтобы затянуть ремешок гитарного чехла, отхлебнул остатки уже холодного, а оттого противного кофе, и тоже вышел на улицу.Спустя несколько секунд пластмассовая пальма с треском развалилась пополам, скинув со стола еще не убранную посуду и счет, а кокосы, радостно прыгая и шурша, покатились в разные стороны. ***— Довезу с ветерком! — пообещал Мот, и в его глазах блеснул озорной огонек. У Мика сложилось ощущение, что Флоран чувствует себя на колесах куда увереннее, чем на собственных ногах. Ноги теперь, после долгого восстановления — Мик все же слышал, о чем разговаривали Маэва и Фло — могли предать его в любой момент, просто отказать. Машина же, со встроенным механизмом управления – нет. Усмехнувшись, Флоран тронулся с места довольно резко, так, что всех вжало в сидения. Машина поначалу ехала мягким ходом, но как только мужчина свернул на оживленное шоссе, скорость увеличилась, и стал слышен шум мотора, заглушаемый гулом ветра. Маэва смотрела на водителя с некоторым беспокойством: по ее мнению, он уже сильно превысил допустимую скорость движения по городу, чего не следовало бы делать при таком сильном дожде. Но сам Фло выглядел спокойно и уверенными движениями крутил руль, обгоняя машины. Компания ехала так быстро, что машины просто проносились туманными тенями мимо них.— Эй, Фло, мы едем не туда, — нервно улыбнулась девушка, у которой от скорости перехватило дыхание.— Мы правильно едем, — произнес Флоран, не терпя никаких возражений. — Просто другим путем, чуть более коротким и красивым. Вот, давай, Маэвс, посмотри на туманный Париж с высоты полета птичьего помета, — рассмеялся он и вырулил на один из мостов, перекрывающих своими каменными сводами Сену.— Сбрось, пожалуйста, — попросила Маэва, со страхом вцепившись в переднее сидение водителя. — Сзади знаешь, как страшно?!— Не беспокойся, — усмехнулся Мот, но, заметив испуганное лицо Мелин, газ все же сбавил. — Обожаю скорость. Столько адреналина, столько жизни. А ты как думаешь, Мик? — обратился Флоран к Локонте, который мысленно уже раз сто проклял тот момент, когда согласился сесть на переднее сиденье. Если Маэва могла хоть как-то справится со своим страхом, наблюдая городские пейзажи в боковое заднее стекло, то он, Микеле, себе такой прелести позволить не мог: перед глазами плясали тени надвигающихся объектов: движимые и недвижимые – здания и остановки, люди и машины… Жуть! Поэтому Микеланджело, вжавшись в кресло и едва ли не стуча зубами, сказал, что он сейчас вообще ничего не думает, а ответит лишь тогда, когда выйдет из машины и встанет на твердую поверхность, которая не бурчит под его ногами мотором.— Ну вот, что же вы такие?.. — грустно проговорил Фло. — Расслабьтесь и получайте удовольствие.Фло вновь выехал на весьма оживленную улицу: какой-то важный проспект, облагороженный по обеим его сторонам высокими и крупными деревьями с огромной кроной. Отсюда до дома Маэвы было уже рукой подать. Но на одном из отрезков дороги повисла такая стена дождя, что фары практически не пробивались сквозь туман. Это вынудило Флорана сбросить скорость. И в этот момент Микеле, сонно глядевший в наружное боковое стекло, громко вскрикнул: - "Машина, Фло! Вправо!"Какой-то сумасшедший гонщик подрезал их авто. Автомобиль, противно завизжав и заскрипев, заюлил колесами по мокрой дороге, и, чтобы не вылететь на встречку, Флоран резко вывернул руль в правую сторону. Что-то засвистело, и машину закрутило: Мот и подумать не мог, что у него лопнет колесо. Лишь ответственность за двух пассажиров помогла Фло не поддаться панике, иначе он бы давно закричал сам. Маэва, испугавшись, что-то визжала, хватая мужчину сзади, но он, выворачиваясь еще из ее рук, пытался интуитивно не вывести автомобиль на аварию. Но было поздно: неуправляемая машина на всех парах неслась на встречную полосу, а метрах десяти от нее уже ехала какой-то грузовик с небольшим прицепом, который не мог сбавить скорость из-за скользкой дороги. Оставался только один выход, но если мужчина прибегнет к этому, то машину сожмет, и кто-то из них точно погибнет. Через мгновение у Мота свело обе ноги, да так, что боль отдалась сначала в пояснице, а затем — в лопатках, поэтому Фло, зажмурившись от внезапной резкой боли, просто отпустил руль, позволив провиденью самому решить их судьбу.Микеланджело, не до конца осознавая, что он делает, действуя на уровне простого инстинкта самосохранения, схватил крутящийся руль, едва не вывернув кисть, и, почти улегшись на Флорана, дернул "баранку" на себя. Авто вывернуло и крутануло в другую сторону, и машина врезалась правым боком в ствол дерева, буквально на последних миллисекундах, миновав столкновение с грузовиком. Хотя, нет: все же автомобиль зацепило за бампер, поэтому-то они и развернулись капотом к посадкам. Гулкий, режущий барабанные перепонки удар, свистящие подушки безопасности и крик Маэвы, которую чуть было не задушил ремень.Передняя часть машины, похоже, уже не подлежала восстановлению, вокруг – и в машине, и на земле – валялись осколки лобового стекла, а место самого стекла занял покорёженный капот. Локонте прижало к сидению так, что он не мог даже вздохнуть или выдохнуть в полную силу. Он был зажат с обеих сторон: с одной стороны – искореженным металлом, а с другой – деревом. В нос бил запах своей крови и какой-то противный синтетический запах подушки, быстро пропитывающейся алой жидкостью, капающей из носа Локонте. — Микеле! Ты меня слышишь? Мик! — прокричал Мот, кашляя от набившейся в рот и нос пыли и пытаясь подвинуть в сторону хоть на миллиметр тяжелые куски капота для того, чтобы увидеть мужчину.— Теперь твоя машина похожа на груду железа, — слабо улыбнувшись уголками губ, еле-еле проговорил Микеле разбитыми губами, глянув в зеркало обзора на находящегося за металлом слева от него Флорана. Мик стукнулся головой об боковое стекло так, что оно треснуло, поэтому было очень больно ее поворачивать вбок. — Да хрен с ней, блять, с этой машиной! Ты сам-то живой?! — в ответ Локонте лишь простонал и вновь попытался выбраться из транспорта. Но его ноги зажало, и это ощущение доставляло небольшую боль, когда Мик оттягивал ремень.— Эй! — раздалось с заднего сиденья. Маэва старалась открыть дверь со своей стороны, но ее заклинило. Стукнув от бессилия по двери, девушка всхлипнула. — Вы там живые?— Маэва, у меня телефон выпал, я не могу его достать. — Мот, ощупав бедра, все же попробовал вылезти из машины. Это получилось попытки с четвертой. Выбравшись, он первым делом дернул ручку двери девушки, но она тоже сразу не поддалась. Тогда он крикнул ей в окно: — Живые вроде все. Давай, вызови скорую! И спасателей.Микеланджело был в полном сознании, но как-то слегка смутно осознавал, что вокруг него вообще происходит. Не то чтобы он впал в какое-то беспамятство или начинал терять сознание — нет. Просто все, что происходило вокруг него, воспринималось как-то заторможенно, словно он играл в игру на плохом компьютере, где сначала доносится звук, а уж потом бежит персонаж. Через несколько минут он услышал звуки сирены и металлический скрежет, потом ощутил, как его тело вытаскивают из машины – точнее, из того, что от нее осталось. Автомобиль от действий спасателей раскачивался, заставляя этим Локонте ощущать адскую тошноту. Двери с машины сняли, и Фло и Маэва увидели, что случилось с Микеланджело. Он, хвала богам, был жив: пара кровоточащих ссадин, разбитый нос да зажатые колени в счет не шли. Его осторожно положили на темный брезент, который мгновенно стал мокрым от еще не прекратившегося дождя, и принялись осматривать на наличие повреждений более внимательно. Сам Локонте был спокоен, а на вопросы о своем самочувствии отвечал медленно и с усилием, будто пытался вспомнить ответ. Сказывался шок – Локонте не понимал, зачем его вытаскивают и куда-то тащат, зачем суют под нос ватку с нашатырным спиртом и горячий чай, зачем укрывают, зачем Маэва рыдает, а Фло стоит, мрачнее тучи. Хотя, с Флораном все понятно: машину вот ему Микеле разбил…На этой бредовой ноте сознание плавно покинуло Мика, и мужчина погрузился в сон…– Боже мой, что с ним? – заметив, что Мик закрыл глаза, воскликнула Маэва и схватила одного из докторов за руку. – Он без сознания?– Все с ним в порядке, – врач посчитал пульс мужчины и еще раз его осмотрел, приподняв веки и посветив в глаза маленьким фонариком. – Он реагирует на свет, все хорошо. Он просто спит. Это ненадолго, минут пятнадцать – и ваш друг очнется. Пусть пока отдохнет в машине скорой помощи. Я думаю, его не следует даже госпитализировать – шок быстро пройдет, и он вернется в норму. Только вы все же доведите его до дома, – обратился врач к друзьям. Те вместе кивнули. – Месье Мот! – раздался неприятный голос с другой стороны. Флоран развернулся и увидел полицейских. – Маэва, солнышко, прости меня, что так вышло, – Фло нагнулся и поцеловал девушку в щеку. – Я не хотел, чтобы мы попали в такую передрягу… Выпендрился, покрасовался перед вами, и вот к чему это привело, – с сожалением сказал он, окинув взглядом окружающее его пространство. – Иди домой, Маэвс, мне здесь предстоит серьезный разговор с… – Мот кивнул головой, – блюстителями закона. Сейчас будут схему ДТП составлять. Блин, прав, наверное, лишат… Иди домой, хоть тебя я довез, – и мужчина грустно обнял Мелин. – Потом как-нибудь встретимся. О Мике не беспокойся, я его доведу до дома в целости и сохранности. – И куда я пойду, пока вы здесь? – поправив насквозь мокрую куртку, прошептала девушка. – Нет уж, я здесь подожду. Без вас не пойду никуда, и точка. Пока не увижу, что Микеле в порядке… – Месье Мот! – в этот раз голос был еще неприятней.– Ладно, делай, как считаешь нужным, – у мужчины не было времени спорить, и Флоран дернулся в сторону полицейской машины, а Маэва, попросив у врачей разрешения присесть, залезла в автомобиль скорой помощи и села рядом с носилками, на которых лежал бледный Локонте.И снилось мужчине, что он бежит куда-то по узкой мощеной белесыми стоптанными уже булыжниками улице, вроде одной из итальянских закоулков, по которым Микеланджело прятался от всего мира, когда хотел немного порисовать. Вокруг темно, а сверху – пушистые облака медленно плывут по голубому небу. Но между бесконечным небесным океаном и ним, Микеле, висит сизая удушающая дымка, словно гуща от залпов тысячи орудий единовременно повисла над ним. Подозрительно тихо. И куда он прибежал? Тупик. Огромная кирпичная стена из темного окрошившегося кирпича с выложенной на ней шамотом буквой. "М".И что это за бред? – подумалось Мику, когда он, подойдя ближе, тронул пальцами кладку. – Почему именно ?М?? что, других букв в алфавите нет? Хм, хотя, весьма интересно: ?М? – Микеле, – проговорил он про себя, взглянув на голубые куски неба, которые прятали серые разводы дыма. Как только мужчина дотронулся до буквы, стена рухнула, а перед Локонте возникла яркая оживленная улица Парижа. Люди шли и проходили прямо сквозь него. Вокруг, раздражая взгляд, светила реклама, сновали туда-сюда автомобили, ослепляя фарами… Внезапно Мик увидел знак метро, возвышающийся над людской суетой. Название станции и яркая буковка над ней."М".Мик нахмурился. Один только вид метро навевал у него панику. Он действительно за все три года ни разу не спускался в подземку: его до костей пробирало одно лишь воспоминание о теракте. Поэтому он аккуратно обошел вход и направился вперед, быстро лавируя между прохожими.– Мам! – ребенок дергал маму за юбку, умоляя ее зайти в магазин детских музыкальных инструментов.Маленький Маэстро, – прочитал Мик вывеску."М".– Дорогой, ты помнишь, что сегодня мы приглашены на выставку модернизма? – вопрошала у кого-то в трубке представительного вида дама, садясь в Мазератти. "М".Микеланджело тревожно забегал взглядом вокруг: магазин "Мебель". Мимо проехал на велосипеде парень с нашивкой буквы "М". Мгновенно сложилось ощущение, что все вокруг говорят слова на одну лишь букву: "Милый мой, может, мы…" "Мам, может Михаэль?.." "Месье Мот, мнение многих…"Господи! – схватившись руками за волосы, Локонте закричал и рванул куда-то в сторону. Прочь, прочь, прочь от этого кошмара! А в голове, словно засело: "М!", "М!", "М"!– Микеланджело! – внезапно путь ему преградил какой-то человек. Невысокого роста с какими-то странно белесыми волосами, которые были зачесаны в хвост. Судя по всему, настроен он был не очень доброжелательно, хотя прямых признаков агрессии не проявлял: подходил осторожно, но быстро, а смотрел вроде как холодно, но слегка агрессивно. Микеле резко остановился и попытался вдохнуть хотя бы немного воздуха в легкие, но паника сильно сдавила грудь, поэтому мужчина лишь открывал и закрывал рот. Человек подошел к нему и внимательно взглянул на него близко посаженными глазами, положив руку на плечо. Своим прикосновением он будто разбил незримую цепь вокруг легких Мика – тот теперь мог глубоко дышать, но все так же чувствовал страх. – Ты кто? – еле-еле спросил Локонте у мужчины, с ужасом заметив, как взгляд того стекленеет.– Моцарт. И фигура начала растворяться. Крик застрял в горле."М".Микеланджело изо всех сил вцепился в край носилок и проснулся, с жадностью вдыхая сырой воздух, пытаясь восстановить нормальную работу сердца, которое, казалось, бешено билось в висках.– Мике… – начала было Маэва, но мужчина остановил ее своим безумным взглядом.– Боже, нет! Локонте! Я Локонте! – закричал мужчина, махнув на нее рукой.– Ты чего? – недоуменно спросила Маэва, глядя на то, как Мик, хриплый ото сна и раздраженный, что-то бормочет. – Тебе приснился плохой сон? Ты кричал.– Да. Мне снилась буква "М". Мне снился Моцарт, – ощущая себя полнейшим идиотом, Локонте присел и обнял Маэву, чувствуя щекой мелкую вязь ее кофты. Эта деталь стерла весь страх и принесла спокойствие– Я понимаю, что скажу банальность, но это же просто сон, Мик, понимаешь? Просто. Сон.– Нет, Маэва, не просто сон, – лицо Микеле приобрело раздраженное выражение, как будто он хотел втолковать девушке элементарную истину. – Кастинг… Моцарт… И эти буквы…Молчание затянулось.– Мик, дорогой, ты устал. У тебя шок, – попробовала успокоить мужчину Мелин. – Ты же нас всех спас. Я видела, как ты вывернул руль! Ты такой молодец! – это прозвучало так тихо и умиротворяюще, что Микеланджело даже улыбнулся в ответ. – Это только сон – последствие шока. Бред мозга.– Да, да… Сон… Бред… – Локонте повернулся и выглянул из окна машины: почти напротив стояли полицаи и Флоран, держащий в руках какие-то бумаги. Дождь, как заметил Мик, успел закончится, и темные тучи потихоньку разгонялись слабыми порывами ветра. Солнце еще не проглядывало сквозь черноту, но светлый его диск уже безошибочно угадывался наверху. Приятно пахло мокрой травой и асфальтом.– Вот я и идиот, – пробормотал Фло, подойдя к машине скорой. Увидев, что Микеланджело пришел в сознание, Мот радостно обнял его, даже, возможно, чуть сильнее, чем следовало бы обнимать друга. – Что сказали, Фло? – Мелин до поры до времени скромно не подавала голос, давая Фло и Мику насладиться объятиями.– Да, собственно, ничего особенного. Даже прав не лишили, – пожал плечами Флоран. – Дали посмотреть записи с камер наблюдения… До сих пор удивляюсь, как мы живыми-то остались: нас несло буквально под машину. Я еще и управление потерял. На камерах видно, как машину вывернуло в другую сторону... В общем, виноваты не мы, а тот водила, который нас подрезал. Мы правил не нарушили – даже скорость не превысили. Теперь его будут искать. Машину придется сдать в долгосрочный ремонт, – развел руками Флоран, косясь на все еще бледного мужчину. – Ребята, как только мне выплатят страховку, я отдам вам деньги. За моральный ущерб и все такое…– Ты о чем говоришь? – Маэва даже притопнула ногой. – Живые остались, и ладно.– Все равно, Маэва... Я вызвался отвезти вас, а сам подверг такой опасности. Мик, ты точно в порядке? Ты идти можешь?– Сейчас попробую, – немного вяло отозвался тот и спрыгнул с машины. Локонте слегка повело в сторону, но в целом на ногах он держался крепко. Фельдшер подбежал к нему, посадил обратно на носилки, ещё раз осмотрел мужчину на внешние признаки каких-то тяжелых последствий и измерил давление и пульс.– Вы можете быть свободны, месье. Дома выспитесь, выпьете горячего чая, и все с вами будет хорошо. Повторяю – это был всего лишь навсего шок, – бодро улыбнулся врач, и, спустя несколько минут, машина скорой помощи скрылась за поворотом.Устало потерев виски, Локонте тихо зевнул: – Как же я хочу спать...– Маэва, иди домой, – попросил Фло девушку чуть более, чем настойчиво. – Видишь, все наконец разрулилось. Микеле я сам до дома провожу. Маэва же, только потому, что помнила, как друг к другу относились Фло и Мик еще на станции, потому, что слышала, как они разговаривали друг с другом, сделала самое миловидное выражение лица, на которое была способна, и правильно рассудила, что она здесь – явно третья лишняя. Даже не попросив проводить ее – да и жила она буквально в квартале от места происшествия – девушка сильно-сильно обняла Фло и поцеловала Мика в левую щеку, на которой не было пореза.– Если только ты захочешь мне что-то рассказать, – прошептала девушка на ухо Микеланджело, – поверь, я всегда буду готова тебя выслушать. В любое время. Потому что я знаю, что тебе нужно мне что-то сказать, – и она острым подбородком указала на Фло, который в это время уже звонил по телефону: хотел договориться с эвакуатором.Мика будто дернуло током. Ему стало страшно от того, что Маэва так играючи разгадала одну из его тайн, едва ли не самую, черт возьми, важную! Буркнув нечто, похожее на "хорошо", Локонте неуклюже клюнул ее в щеку и, покраснев, махнул рукой, прощаясь. Размышляя, где он перед Мелин успел проколоться в своем отношении к черноволосому мужчине, Микеле, все еще слегка пошатываясь, подошел к машине и глубокомысленно провел пальцем по металлу.– Что ты делаешь? – раздался голос за его спиной. Фло нажал значок отбоя и приготовился ждать. Машина обещала быть через двадцать минут.– Выражаю тебе свои соболезнования по поводу утраченного железного друга, – пробормотал Мик, грустно обернувшись на Флорана.– Эй, ну ты чего? – Мот не мог видеть перед собой такого печального Локонте и, не удержавшись, обнял, едва наклонив его голову к себе. – Черт побери, что же я такое творю?! – и Флоран резко отпустил мужчину. – Это я у тебя должен просить прощения за то, что...– Хватит, – жестом остановил его Микеланджело. У него сильно заболела голова, поэтому Мику пришлось опереться спиной на машину. Холод металла слегка успокаивал. – Ничего ты мне не должен. Ну получилось так. И все. Больше на эту тему я говорить не хочу.То ли от того, что он слишком сильно облокотился на авто, то ли от того, что пришло время этой самой машине развалиться окончательно, довольно неожиданно внутри что-то загремело. Мужчины вздрогнули от неожиданного звука: издала свой последний музыкально-агонизирующий стон гитара.– Твоя или моя? – переглянулись Фло и Микеле.– Твоя, – виновато сказал Мот, выуживая из цепких лап покореженного автомобиля чехол. Локонте даже открывать его не стал – побоялся: пока Флоран нес его, внутри что-то жалостливо гремело, будто перекатывалось. Изучать останки своей любимой – да не только любимой, но и единственной! – гитары мужчине совсем не хотелось.– Хочешь, я тебе новую подарю? – робко предложил Фло, не зная, как ему себя вести рядом с этим практически оголенным куском нервов. Иначе Мот и не мог его назвать. Мало того, что Микеланджело вел себя так, будто он не его, Флорана, с которым он практически разделил смерть, встретил, спустя столько лет, так этот итальянец еще и ведет себя как гребаная истеричка! Ну что, что же такого нужно сказать Фло, чтобы мужчина наконец успокоился, чтобы не смотрел на него исподлобья волчьим взглядом накрашенных карих глаз, чтобы он... О том, что Микеле его крепко обнимет, положит свою голову ему на плечо, прижмется так крепко, как только можно, так, чтобы их сильно стучавшие сердца разделяло лишь две грудные клетки, Мот начал думать еще в метро. И сейчас это желание стало лишь сильнее.– Фло, дай мне лучше телефон. На моем деньги кончились. Я вызову машину и поеду домой.– Я с тобой!– Нет, Флоран, прости меня, но мне правда лучше уехать сейчас, пока я... – Мик запнулся. – Пока я не накинулся на тебя, несмотря на всю мою боль, и не стал целовать тебя туда, где только дотянусь, буквально до потери пульса! – кашлянув, Мик все же завершил фразу так, как было нужно: – Пока я окончательно не выбился из сил, – ощущая, как в глазах встают слезы, а в горле – злость, Локонте набрал номер такси. На себя или на Флорана он злился – Мик и сам разобрать не мог.Машина приехала довольно быстро. Наскоро, даже как-то сухо, попрощавшись с моментально погрустневшим мужчиной, Локонте благоразумно сел назад и, произнеся название улицы и номер дома, закрыл глаза.Метро. Мот.Микеланджело.Моцарт. Метро.Метро.Микеланджело.Мот. Мот. Мот. Моцарт.Микеланджело.На что он только злится, идиот итальянский? На то, что Флоран такой хороший и весь из себя положительный и благородный? Да! На то, что Фло так обескураживающе вежлив, так, словно вообще не знает значение слов "вести себя плохо"? Да, черт бы его побрал! На его полные искренности и жизнелюбия карие глаза? Да! На его улыбку? На его голос? На его родинку на щеке? Да!!! Да!!! Да!!! Злился, ненавидел – и в то же время буквально обожествлял, обожал! Что же делать?! Как такое вообще возможно – полюбить мужчину – мужчину! – после всего того, что с тобой сотворили? После того, как ты понял, что любая любовь, любая привязанность, любое увлечение – губительный яд для тебя? После того, как ты понял, что секс – это ничто, что это грязь? Как, скажи, Господи, как после всего этого еще вообще можно любить?Микеле стукнул кулаком по колену, стремясь привести себя в чувство.А Фло так и остался стоять около своего автомобиля с обломками чужой гитары внутри черного, украшенного многочисленными значками со звездочками, чехла Микеланджело.Надо бы вернуть его будет, – подумал про себя Флоран и, не удержавшись, взглянул на обломки гитары. – Хм, если постараться, то ее можно будет восстановить. Где-то у меня завалялся номер знакомого мастера, – Мот принялся листать телефонную книгу, но шум приехавшего раньше времени эвакуатора отвлек его.Микеле, шатаясь, поднялся в квартиру и сразу же запер дверь на оба замка, словно боялся, что кто-то последует за ним. Сняв с себя порванную в нескольких местах кофту, он, будто не осознавая, что творит, залез в широкую ванную прямо в испачканных грязью штанах. Сжавшись в комок на дне, Локонте зажал голову меж согнутых рук.– Идиот! Какой же ты идиот! – закричал он, адресуя эти слова самому себе. – Что ты творишь, блять, Локонте! Что же ты твори-иишь...Мужчина, рассмеявшись, поднял лицо, подставляя его под холодные, почти ледяные струи воды. Соленые слезы крупными каплями скатывались по щекам. И вся злость выходила вместе с ними. Мик начал бить руками плитку так, словно желал ее раскрошить – а кое-где он в этом даже преуспел, – и оставлял на ней грязные разводы, разбивая костяшки рук до огромных синяков, которых на его теле и так было много. Но на душе ран было еще больше, и они требовали выхода, поэтому физическая боль и не чувствовалась.Тело все еще пронизывала боль из-за прошедшего дождя, аварии и ледяной воды. Мик, кое-как придя в себя, все же немного успокоился; трясясь, он вылез из ванной, стянул с себя ледяные, до ужаса тяжелые от воды джинсы с мокрым нижним бельем и, обернувшись в длинное махровое полотенце, вышел из ванной комнаты. Через несколько секунд послышался лязг пружин дивана. Все чувства, кроме боли в теле, осели и покрылись платом безразличия и апатии.Внезапно зазвонил телефон. Более чем уверенный, что это Флоран, с которым он и Маэва обменялись номерами еще в кафе, Микеланджело без особого рвения дотянулся до аппарата. Наспех щелкнув "ответить", Мик уже набрал было воздуха в легкие, чтобы сказать, что он хорошо добрался, как в трубке внезапно заговорил совсем другой голос. Радиоволны, конечно, меняют голоса людей, но не настолько. Поэтому Локонте удивленно глянул на дисплей: там высвечивался незнакомый номер.– Месье Локонте? Месье? Алло?– Да, я вас слушаю, – настороженно ответил Микеланджело, присев по-турецки на диване.– Вас беспокоит продюсер рок-оперы "Моцарт", – раздалось в динамике. – Меня зовут Дов Аттья. Чтобы вы знали, я лично обзваниваю тех конкурсантов, которые поразили меня своим голосом. Мой звонок, месье Локонте, означает, что я бы очень – повторюсь еще раз! – очень хотел бы узреть вас на втором этапе прослушивания. Вы поразили меня своим акцентом и манерой исполнения. По секрету скажу я вам, я, как директор этого проекта, рассматриваю вас в качестве главного героя – то есть Вольфганга Амадеуса Моцарта. Сообщаю вам об этом лично, чтобы в дальнейшем избежать каких бы то ни было недоразумений. Вы будете? – в трубке воцарилось молчание.Мне тридцать пять лет, Господи, какой мне "Моцарт"? – покачал головой Мик, посмотрев в окно. – Господи, пожалуйста, дай мне знак, если мне суждено играть Моцарта!.. – и в этот момент в соседнем доме напротив со страшным грохотом упала стена. Этот дом был действительно старым, его уже давно собирались сносить, но так вышло, что как раз в этот момент, когда Микеле подумал о хоть каком-нибудь знаке, стена и рухнула. – Да! Я буду, месье Аттья!