Эпилог 5 (1/1)

Чанёль вздрагивал от каждого телефонного звонка, ожидая, когда же за ними придут. Он до сих пор не понимал, как так получилось, что их не поймали прямо там у реки, когда они… когда Арым… когда они её… Чёрт, словно какой-то страшный сон… Все эти постоянные упоминания о развернувшихся поисках в новостях просто сводили с ума, словно кто-то дышал ему в затылок, постоянно напоминая о том, что же они натворили. Чанёль проклинал злую судьбу за то, что обошлась с ним так жестоко, когда он не заслуживал всего этого, всех тех ударов, что обрушивались на него один за другим, нечестно, это было абсолютно нечестно.А во всём виноваты эти глупые бабы! Ну кто просил его дурную жену ехать к Арым? Чанёль и сам бы не смог заранее представить себе то, что она может на кого-то напасть, да еще и с ножом, как можно было ехать к абсолютно незнакомому человеку, особенно когда ты в положении, когда отвечаешь не только за свою жизнь… Боже… Этот удар ножом ведь мог прийтись не в живот Арым… он мог… его ребенок мог пострадать… Да он бы своими руками придушил тогда Арым! Чанёль от злости вскочил со стула, на котором сидел, опрокинув его с жутким грохотом, разорвавшим абсолютную ночную тишину застывшего до утра дома, и начал ходить кругами по комнате, пытаясь собраться с мыслями, – он никак ещё не мог отойти от сегодняшних похорон. Когда в новостях стали известны печальные известия о том, что тело всё-таки было найдено, Чанёль сам не понял, что почувствовал – громадное облегчение сплелось в тугой узел с тоской, каким-то сожалением и злостью на саму Арым.Она сильно изменилась. Это была уже не та Арым, которую Чанёль знал и даже любил, какой же дурак. А она! Она оказалась замужем! И долго она собиралась водить всех за нос? Чанёль чувствовал себя обманутым, хороша бедная овечка, в итоге только и делала, что крутила мужиками. А может быть, обманом тогда была и вся их прошлая жизнь вместе? Вдруг от нее так же не было ни грамма искренности, вдруг она специально измывалась над ним все эти годы, заставляя его страдать. Неужели все они такие?– Милый? – Со стороны спальни раздался шум шагов. – Всё в порядке? Я слышала какой-то грохот.– Да, всё в порядке, иди спать, я скоро буду. – Вот она не такая. Это она поддерживала его всё время, это она вытащила его из того горя, что убивало. Да, она не была идеальной, она тоже делала ошибки, но она просто хотела быть рядом с ним. Он обязан был подумать и о ней наконец-то.Чанёль наклонился, чтобы поднять стул, постоял рядом, словно задумавшись без единой мысли, а затем потёр лицо, пытаясь стряхнуть с себя таким образом гнетущее его напряжение, и, тяжело вздохнув, направился в спальню. Арым была в прошлом. У него сейчас было своё собственное настоящее, то, которое и было важно. Он должен был позаботиться о своей семье, не оглядываясь на то, что осталось позади. Это было правильным решением.***– Я не уверен, что смогу ей это сообщить, я даже не уверен в том, что ей нужно это знать. – Я не спал уже два дня и сейчас, забываясь, срывался с шёпота почти на крик.– Не горячись. – Ходжун в успокаивающем жесте опустил руку на моё плечо. – Сейчас всё ещё слишком нестабильно, чтобы загадывать так далеко.– Не смей так говорить! – Я, метая глазами молнии, уже было вспылил, но в последний момент одумался и глубоко задышал, восстанавливая душевное равновесие. Ходжун одобрительно кивнул, понимая, в каком состоянии я находился сейчас, но искренне радуясь, что я ещё мог держать себя в руках. – Меня убивает даже мысль о том, что надежда призрачна.– Ты же знаешь, что делается всё, что только нужно. Сейчас всё зависит лишь от неё самой. Тебе остаётся ждать. – Я опустил голову на руки, упершиеся локтями в колени, и пальцами потёр глаза до появления чёрных пятен перед ними.– Знаю, спасибо тебе за это!Ходжун поднялся из соседнего кресла и, постояв пару безмолвных мгновений, произнёс напоследок: – Ей действительно не стоит знать, если… когда она очнётся. Это было чудом, ещё одного не будет. Ты должен это знать.– Чудо, что она до сих пор жива. – Я невесело скривился в подобии улыбки, за которой таилась тягучая болезненная душевная рана. – А это не чудо, это какая-то злая насмешка судьбы.Ходжун сжал губы, понимая, что слова никак не смогут поддержать, и вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве, один на один со своим горем. Друзья бросили безуспешные попытки уговорить меня отдохнуть, и вот уже два дня с того момента, как Арым ненадолго пришла в себя, снова провалившись в забытье, я отказывался лечь и хоть немного поспать, боясь пропустить момент, когда к моей любимой вновь вернётся сознание.Прошел почти месяц с того дня, когда мою жизнь растоптали, смешав с грязью. Прошёл почти месяц борьбы Арым за жизнь, молчаливой, упрямой борьбы за жизнь. Прошёл почти чёртов месяц с того дня, когда я узнал, что мог стать отцом. Какие злые у судьбы были планы на нашу жизнь и на наше счастье. Я горько рассмеялся в тишине комнаты, откинувшись в кресле назад, – мне нужно было оставить всё негативное здесь, я не мог даже помыслить зайти к Арым в дурном расположении духа, нет, я должен был ради неё быть сильным за нас обоих. Ещё пару минут, совсем немного побыть честным с самим собой – и можно будет зайти к своей жене.За этот месяц природа окончательно преобразилась, нарядившись в весенний нежно-зеленый наряд, вишня, к этому моменту уже сбросившая свой цвет, своими красками заставила настроиться на невесомые мысли и умиротворённые настроения, отметив уже полное завершение зимнего цикла, а солнце пригревало совсем по-летнему, и почти все уже, почувствовав, что тепло вступило в свои права окончательно, давно поскидывали верхнюю одежду, запрятав её в шкафы. Все наслаждались весной, кроме меня, просто не замечавшего никаких изменений, всё это время следя лишь за неизменным состоянием Арым. В комнате аромат цветов, принесённых с утра Лигоном и стоявших в вазе возле изголовья кровати, немного разбавлял запах стерильности и лекарств, впитавшихся, казалось, уже и в меня самого. Шторы на окнах были раздвинуты и впускали в комнату солнечные лучи, на мгновение даже могло показаться, что было уютно. И это мгновение каждый раз заставляло содрогнуться от ужаса от привыкания к происходившему, точнее, от полного отсутствия каких-либо происшествий, каких-либо новостей. Ходжун постоянно говорил, что отсутствие плохих новостей – это уже хорошая новость, но разве может утешить что-то с такой формулировкой, когда дело касается дорогой тебе жизни? Я постоял в нерешительности на пороге несколько мгновений, представляя, что Арым просто спит, что она, поморщившись от попавшего на глаза солнечного луча, сейчас проснётся, сладко потянувшись на кровати. Пытка…В кармане, переведенный на беззвучный режим, завибрировал телефон. Хотелось послать всех и каждого подальше, даже не посмотрев на экран, наверное, усталость сказывалась, злость, несчастье. Я сделал шаг обратно из комнаты и, достав телефон и удовлетворенно отметив, кто звонил, поднял трубку.– Всё готово. – Ровный, тихий голос с хрипотцой раздался без каких-либо дополнительных приветствий и расшаркиваний, строго по делу.– Спасибо. – Я долго ждал этого звонка и сейчас испытывал невероятное моральное удовлетворение от осознания того, что, даже несмотря на общий исход, я мог сделать хоть что-то.– Ты не передумал?– Нет, и более того, я в состоянии уравновешенной ярости, что делает всю эту затею менее импульсивной. – Я немного нервно и приглушенно рассмеялся.– Я знаю, что такое месть, поэтому и спрашиваю.– Именно потому, что ты лучше всех понимаешь, что я чувствую, я и попросил тебя помочь. Я не передумаю, это просто невозможно.– Ясно. – Несколько секунд молчания сказали мне больше десятка слов поддержки, я был благодарен за это. – Я буду на связи.– Спасибо.Отключившись, я еще немного постоял на месте, уйдя глубоко в свои мысли, а потом как-то пугающе весело рассмеялся, ощутив прилив сил и перестав чувствовать себя беспомощным хоть в чём-то. Я зашёл обратно к Арым, аккуратно поцеловал её в висок и вышел из комнаты, направившись довести до идеала то, что задумал.