часть 4 (1/1)

Они собрались всей своей компанией Fanxy child в студии просто позависать вместе и заодно обсудить дальнейшую деятельность их команды. Пока их расписания были забиты, но они пришли к решению начать записывать что-то новое во второй половине года. Донук из них всех сейчас был самый занятой, и он жаловался на то, что возможно не сможет съездить к семье в Новый год. Для него это было важно, он и из Японии летал домой на праздник.Как только он это сказал, Чихо понял, что совсем забыл о приближающемся празднике, и у него нет никаких планов.—?Ты поедешь домой, Чихо?Он улыбнулся.—?Не знаю пока, у меня есть кое-какие планы.Донук поиграл бровями, намекая на разврат, и успокоился. Он же не знал, что Чихо ему солгал.Планами Чихо было поработать в студии в тишине и покое, попивая соджу и кушая токкук. Он не чувствовал неудержимого желания праздновать, ему хотелось побыть немного одному, поэтому он решил заехать к родителям ненадолго на поклон утром пятого числа и вернуться к себе.В последние дни на него накатывало какое-то ностальгическое настроение, и он много думал о прошлом и, как всегда, много работал и писал музыку. Его обуяло желание слушать музыку конца семидесятых, потому что у нее была совершенно непередаваемая сказочно прекрасная лирика, намного больше похожая на стихи, чем то, что в основном писали сейчас. Чихо любил современную музыку, ему нравилось отсутствие строгого деления на жанры и возможность создавать уникальное, но превалирующие песни про богатство и успех у рэперов и сладкую любовь у герл-групп ему наскучили. Да и в целом у него было несколько раздраженное настроение, когда все наскучивает. Он не хотел своим состоянием портить веселые дружеские посиделки и больше отмалчивался и улыбался, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.В студии он почувствовал себя спокойнее и заказал суп, как и хотел. Вид открытой Cubase его успокаивал, он чувствовал себя на своем месте и мог заняться тем, в чем был уверен.Он писал музыку для саундтрека к дораме, она была нежной и какой-то обволакивающе мягкой, и Чихо был совершенно в нее влюблен.Без какой-либо на то причины он вдруг ощутил запах сигарет. Ощутил его так явственно, словно кто-то курил прямо здесь, в студии. Он знал, что тут нет никого, кроме него, но запах действительно был здесь, он был такой настоящий. Иногда его память играла с ним такие шутки?— она словно распаковывала самые дальние запрятанные коробки и давала ему заглянуть внутрь, и перед глазами внезапно вставали чьи-то волосы, глаза, одежда, места из прошлого, редко?— появлялся вкус на языке. Чаще всего он вспоминал запахи. Он всегда обращал на них внимание, и даже если не успевал этого осознать, потом память могла вот так открыть очередную свою коробку, толкая его в воспоминания.Запах был от очень крепких сигарет. (Подобные курил Хонки, вдруг понял Чихо, вспоминая, как они сидели на балконе). Дым от этих сигарет обычно поднимался куда-то вверх, к небу, и оно обычно было каким-то сказочно голубым, с ярким, начинающим садиться солнцем. Было жарко, душно, и воздух вокруг был влажным. Это было начало второго семестра.Едва ли, конечно, курить на крыше школы было правильным поступком, но на крыше их никогда не ловили. Как-то Чихо курил там одновременно с учителем математики, и они оба сделали вид, что друг друга не заметили. Было так нелепо и смешно.После дыма Чихо вспомнил руки, держащие сигареты, тонкие, с широкими костяшками фаланг, немного узловатые, с накрашенными черными ногтями. Вспомнил ученическую форму с расстегнутыми сверху пуговками рубашки и закатанными рукавами. Лицо же в памяти было словно закрыто размазанным фильтром, каким обычно закрывают в новостях лица случайно оказавшихся на записях с камер людей. Четко он помнил только глаза, настолько темные, что буквально сливались по цвету со зрачками.Этот парень всегда казался Чихо немного не от мира сего. Он казался молчаливым, но там, на крыше, он говорил очень много. Он рассказывал о своих мыслях, даже читал свои стихи. Чихо тогда было все равно, что слушать. Он был так опустошен и измотан, что почти не обращал внимания на этого парня, но как-то привык к его всегда звучащему фоном его мыслям голосу.Только голос он и анализировал. Вдумчиво вслушивался в тембр, приятный бархатный темный баритон, невероятно приятный на слух, чем-то похожий, кажется, на голос Синатры. Совершенно неожиданный?— кажется, где бы в этом тонком теле прятаться такому сильному голосу? Откуда там столько места?Этот голос был еще и слегка хрипловатым?— может, от природы, а может, от бесчисленных крепких сигарет.Тогда Чихо сидел на крыше и смотрел на него, и внутри у него было так невероятно пусто, так пусто, что было страшно, что теперь этот вакуум будет его вечным спутником. Примерно тогда же Донука начала душить музыка, и все пошло прахом. Интересно, почему иногда в жизни рушится все и разом?Чихо почувствовал, что увяз в своей памяти, и сегодня уже не сможет ничего написать. Он было огорчился, но потом понял, что и так засиделся в студии до половины пятого утра, и менеджер его убьет, если он сейчас же не пойдет домой.На улице было очень прохладно. Под утро зимой всегда становилось особенно холодно. Чихо шел в пуховике и шапке по пустынным улицам, выдыхал вверх, в черное небо, пар, и чувствовал себя одиноким кораблем, рассекающим космическое пространство.Первые отношения Чихо оставили его с ноющей болью внутри и апатией ко всему происходящему, лучший друг тонул в самим собой созданном дерьме, и он ничем не мог ему помочь, родители ссорились и говорили, что нужно возвращаться в Сеул, тем более, там был Джисок, ставший трейни в совсем новом, безвестном агентстве Stardom, а семья должна быть вместе.У Чихо все болело внутри и его разрывало на части, он механически выполнял задания учителей и получал от них выговоры за отсутствие отдачи. Его это не сильно задевало?— он был слишком занят тем, что поддерживал руками рану в груди так, чтобы никто не заметил, как сквозь пальцы сочится кровь и как он вот-вот развалится на части. Может, потому, что он был так озабочен этим, он не понял, как увлекся этим парнем с крыши, его историями и запахом его сигарет. Он буквально утонул в чужой жизни тогда. Это было так легко сделать, когда своя пыталась задушить его во сне.Тогда он писал как сумасшедший, потому что музыка осталась единственным местом, где он мог поговорить с человеком, которого любил. Даже сейчас Чихо не любит читать эти тексты?— от них фонит его болью и искренностью так, словно он писал их своей кровью. Может, в какой-то степени так и было.Он любил так сильно, что не думал, что способен хоть когда-то полюбить так снова; не тогда, когда его это так поломало. Позже Чихо понял, что эта его уверенность в непоколебимости и вечности его чувств ослепила его, и он не понял, как увлекся тем парнем с крыши. Он не знал, что в его сердце спустя год было место для кого-то еще.Стоя перед домом и смотря в черное небо, Чихо больше всего жалел не о том, что не понял своих чувств, а о том, что не увидел, что они были взаимны.В ночь на Соллаль Чихо дописывал демоверсию мелодии для последней песни альбома. Время прошло невероятно быстро, пожалуй, он еще не работал с такой скоростью?— его сильно подгоняло ощущение важности того, что он делал. Он чувствовал, что творчество на социальную тему еще никогда не было так сильно нужно, и ему очень давно не уделяли внимание многие артисты разом.Он поздравил с праздником фанатов в стори и только тогда обратил внимание, что было два часа ночи. Через четыре часа встанет солнце, и люди пойдут встречать рассвет нового года вместе, желая разделить первые лучи с родными. Чихо очень давно не встречал так рассвет, наверно, еще со времен трейни, когда первое солнце словно обещало им успеха именно в этом году и терпеливо утешало.Праздник потерял ту свою особую сказочность, какой обладал, когда он был ребенком. Поклоны старшим в ханбоке и красные конвертики с деньгами тогда казались смешной игрой, после которой можно еще и прикупить себе чего-нибудь классного. Сейчас же он сам давал конвертики детям двоюродного брата и отчетливо чувствовал, как все изменилось.Чихо поспал часов пять и приехал в дом старшего брата матери, где собирались все родственники. С ними его мало что связывало, кроме вынужденного уважения к старшим; он бы вообще не приехал, если бы не мама.Он сидел за богатым столом с мясом, супами и макколи и чувствовал себя маленьким и глупым, слушая чужие разговоры о их фирмах и выгодных инвестициях. Только это чувство непонимания разговоров старших и связывало его теперь с детством. Даже то самое чувство дома, безопасности и защищенности, которое дарил их семейный дом, покинуло его, потому что этот дом больше не был его, а новая квартира почему-то так и осталась по ощущениям лишь временным жильем.Что ему нравилось, так это то, что они с братом не были для семьи кем-то особенным. Они остались все теми же мальчишками и уважения требовали столько же?— Чихо это подкупало. Его расстраивало и раздражало, когда люди вдвое старше его лебезили перед ним лишь из-за разницы статусов. Для него это не имело такого колоссального значения. Он спокойно мог подшучивать над этим и его это не беспокоило?— возможно, сказывалось время его учебы за границей.Чихо перевел взгляд на маму, ее крашеные черные волосы, улыбающиеся глаза с лучиками морщинок и ставшие со временем уже губы и понял, как сильно мама постарела. В его памяти ей было навсегда тридцать с небольшим, и она была там вечно молодая и смеющаяся, с нежными, еще не морщинистыми руками, в красивых модных платьях. Сейчас же маме было далеко за пятьдесят, и Чихо еще не совсем осознанно, но начал бояться ее потерять. Его утраченное чувство дома теперь дарила только она, и дом был там, где мама; стены больше ничего не значили. Когда мама болела, у Чихо все обмирало внутри, хоть и у нее всегда было крепкое здоровье. Просто еще одну смерть он вряд ли переживет.Чихо повел плечами, сбрасывая темные мысли. Сейчас она рядом, с ней все хорошо, а значит, и с ним тоже все хорошо.Чихо перевел взгляд на брата. Он сильно беспокоился за него и очень хотел, чтобы у брата все было хорошо, но почему-то пока у него не очень складывалось. Может, потому, что он относился к музыке только как к способу заработка, а не как к тому, без чего он не может. Сложно сказать, почему у кого-то получается, а у кого-то нет. Их деятельность это одна большая русская рулетка. Или выстрелит, или нет.Донук слал ему фотографии своей счастливой мамы и племянников с фонариками в форме поросят. Он и сам искрил счастьем и радостью?— он очень любил свою семью и действительно нуждался в том, чтобы проводить с ними время.Чихо любил своих, но венцом всего для него была мама. Просто сидеть рядом с ней и видеть ее глаза ему было достаточно. В последнее время он пустился в путешествие вглубь себя и очень много думал о своих планах и о своем прошлом. Он беспокоился, делает ли все правильно.В детстве все так легко?— ты спрашиваешь маму, что хорошо, а что плохо, как лучше сделать поделку в школу, и все решения делятся на двоих. Учитель в школе ставит тебе баллы за работу, и ты сразу видишь, где был прав, а где нет, и можешь восполнить пробелы в знаниях. Когда становишься старше, все твои решения лежат только на тебе, как и ответственность за них. Если ты ошибся, ты уже ничего не можешь исправить. После промаха мама не погладит по голове и не скажет, что уже обо всем забыла, и это не такая серьезная ошибка. И на душе не станет легко разом. Потому что ничего не перепишешь. Это пугало Чихо больше всего. Он любил делать то, что делал, но иногда он ощущал себя балансирующим над пропастью, переходящим ее по тонкой веревке. Одно неловкое движение?— и ты уже внизу. Падать так легко. Намного легче, чем карабкаться вверх.Что, если альбом не выгорит? Что, если он никому не понравится? Правила очень строги?— ни один твой промах никогда не забудут. Оступился однажды, оступишься еще. Ему до сих пор припоминали ошибки пятилетней давности, потому что в их деле у ошибок нет срока годности. Стервятники жадно следят за ним и ждут, когда он сделает что-то лишнее.Чихо очень старался смотреть на мир спокойно и по возможности оптимистично, но иногда темное заполняло его разум. Это часто бывало перед выпуском альбома. Альбом?— отпечаток души. Так страшно ее открывать миллионам людей. Так страшно не уберечь ее от плевков.Чихо ушел в себя и не заметил, как все начали расходиться. Их праздничный завтрак всегда плавно перетекал в праздничный обед, и ему уже было пора возвращаться в центр.Мама дала ему с собой еды и подарила теплый шарф, чтобы он не мерз. У Чихо потеплело в сердце, и он крепко ее обнял, вдыхая родной теплый запах.В городе были пробки, все возвращались из гостей домой, и пока Чихо ехал домой, окончательно потемнело.black atlass - island loveБлиже к ночи, когда он смотрел старые фильмы по телевизору и ел мамину еду, ему написал Хонки.?Я видел, что ты работал ночью вместо того, чтобы смотреть на луну >:~(?Чихо бессознательно погладил большим пальцем сообщение.?я не смотрел на первую луну лет с десяти, хен??подростком я жил в японии и рисовал в новый год даруме глаз, загадывал желание??да и вообще на луну уже давно никто не смотрит в соллаль?Хонки прислал возмущенный стикер.?Собирайся, мы поедем на реку Хан смотреть на луну. Вчера было облачно, так что это будет первая луна нового года, все по традиции!?Чихо бессмысленно уставился в телефон, потом кинул его на диван и быстро пошел переодеваться. Он взял с собой плед и остатки маминой еды (кроме нее, в холодильнике как всегда ничего не было).К его удивлению, Хонки заехал за ним на машине сам, и не на простой машине, а на синей мазерати. Чихо почувствовал себя девушкой с богатым ухажером.—?Какая она у тебя сексуальная,?— погладил приборную панель Чихо, сев в машину.Хонки довольно ухмыльнулся. По всем традициям праздника, он был в красном пуховике и почему-то в солнцезащитных очках. А еще он очень ровно и классно водил машину. Чихо вспомнил, что не садился за руль уже месяца три.—?Я все взял, ты мог так не нагружаться, но спасибо, Чихо! —?улыбнулся он.У реки они решили расположиться у машины и расставили все на капоте?— Хонки не церемонился даже с настолько дорогой машиной.—?Сначала надо соблюсти все традиции,?— Хонки протянул ему ароматическую палочку, сам взял одну и поднес к ним зажигалку, почти тут же начиная раздувать огонь. Закончив со своей, Хонки наклонился к его руке. Чужое дыхание согревало пальцы Чихо и бередило его душу. В очках Хонки на секунду отразился тлеющий огонек.—?Теперь нам не помешают никакие злые духи. —?Довольно сказал он.Хонки буквально светился?— было очевидно, что он обожает этот праздник. Он налил им соджу в рюмки, норовившие скатиться вниз по капоту, и они выпили за удачный год.Чихо поднял голову вверх. Им невероятно повезло?— луна была полной, что было очень хорошим знаком. А еще она означала воссоединение с родными, и Чихо подумал, что на самом деле Хонки стоило бы смотреть на нее с кем-то другим.Хонки вдруг поднял рукав его пуховика и посмотрел на часы, вскрикнул и побежал к машине. Через мгновение он поставил рядом с бутылками коробку, внутри которой оказался мини-тортик. Он воткнул в него свечку и сказал:—?Уже пять минут, как у меня лунный день рождения. Надо загадать желание.Чихо все еще слегка ошеломленно смотрел, как он зажигает свечку, и думал о том, какой же хен взрослый по сравнению с ним?— он всегда звонил маме, чтобы узнать, когда у него в этом году день рождения. По-хорошему, ему стоило бы подсчитывать это самому, но он успокаивал себя тем, что у мамы получается лучше.Хен прикрыл глаза, загадывая желание, и наконец распахнул их. Он убрал очки наверх, пламя свечи отбрасывало блики на его лицо, и его глаза горели. У Чихо привычно перехватило дыхание.—?Поможешь мне задуть свечу?Он кивнул и подошел поближе к Хонки. Они почти соприкасались щеками, так близко они стояли.—?С днем рождения, хен,?— просто сказал Чихо.У него ничего не было для Хонки, и он переживал по этому поводу, думая, что обязательно пришлет ему подарок чуть позже.—?Сделаешь мне подарок?Чихо поднял на Хонки глаза.—?Какой?Хонки раскинул руки в стороны, широко улыбаясь:—?Обнимашки?Чихо сделал шаг вперед и обхватил руками его талию. Хен был ниже него, и Чихо мог вдыхать запах его волос у виска. В этот момент Чихо почувствовал себя целым и способным на все. Как давно ему не было так хорошо в чужих объятиях. Запах, прикосновения, чувства внутри?— все было прекрасно.Чихо показалось, что луна лучами гладит его по спине.?Я скучаю капец, Чихо??Сколько мы не виделись уже???недели две максимум??Кошмар??Я сейчас приеду??Ты наверняка в студии??В студии же???да??Я привезу пулькоги??Нормальный, а не то, чем ты меня в прошлый раз кормил (╥_╥)?Чихо засмеялся и отъехал на кресле от стола, потягиваясь. Ему действительно пора было немного передохнуть, да и он тоже хотел увидеть Донука. Тот, видимо, стал немного посвободнее, поэтому в первую очередь поехал к нему?— это было очень в его духе. Он очень зависим от близких ему людей, и, возможно, это одна из его слабостей.—?Ну и видок у тебя,?— протянул он, переобуваясь на входе.—?Не выеживайся, я знаю, что под слоем биби крема у тебя непробритый подбородок и прыщ на носу.—?Зараза,?— заржал Донук, невольно соглашаясь. —?А у тебя и того слоя нет!—?Я весь день в студии. Где твоя обещанная еда? Я умираю от голода.Донук поцокал языком.—?А если бы я не пришел?—?Я бы умер голодной смертью.Самое грустное, что так бы и было.Донук поставил пакеты с едой на столик и плюхнулся на диван.—?Все никак не привыкну, что у тебя новая студия. Она подходит тебе больше старой.Чихо довольно улыбнулся.—?Думаешь?—?Да, она как твое отражение. Этот диван вообще отдельная тема. Если бы ты был диваном, точно был бы именно этим.У самого Донука в студии был миллион лампочек, приглушенно подсвечивающих ее любым цветом, который был ему под настроение. Донук обожал огоньки, колу и звуки разного рода, и все это было в его студии.—?Как ты?—?В порядке. Начал писать новый альбом.Чихо приподнял бровь.—?Ты же ?Garden? выпустил только два месяца назад.Донук развел руками.—?Ты сам знаешь, как это бывает. Я слушал новый сингл The Weeknd и меня торкнуло. Если все будет нормально, выпущу альбом осенью.—?Не перетруждайся. У тебя еще мероприятия по поводу промоушена не закончились.—?Чья бы корова мычала, Чихо,?— фыркнул Донук.Он молча жевал какое-то время, потом положил палочки и открыл банку колы. Сделав глоток, он внимательно окинул взглядом Чихо.—?Что такое?—?О чем ты? —?не понял Чихо.—?Что-то случилось?—?Нет вроде бы? —?вопросительно протянул Чихо, все еще не понимая.—?У тебя рядом с проигрывателем лежит пластинка Бейкера и ты время от времени отключаешься от реальности и смотришь в никуда.—?Это что, стопроцентный показатель?—?Это?— нет. Твое лицо, когда я спросил?— да.Чихо закатил глаза.—?Тебе нужно было стать шаманом и профессионально вешать людям лапшу на уши.—?Ты… —?осторожно начал Донук. —?Вспоминаешь в последние дни?Чихо опустил глаза. Донуку всегда было слишком легко его прочитать.Он действительно слишком много рефлексировал сейчас. На него накатывали воспоминания, когда его одолевали чувства.—?Все нормально. Февраль скоро закончится, Чихо. Февраль всегда кончается.Чихо не любит февраль.—?Ты вроде как начал работать с Ли Хонки-сонбэ, да? —?перевел тему Донук. —?Как он тебе?—?Невероятно талантливый. Никого не встречал с таким голосом. Он… знаешь, у него тот самый особый тембр, который сейчас редко можно встретить. Навсегда запоминающийся голос, трогающий сердце, такой, как голоса со старых пластинок, понимаешь?—?Оо,?— протянул Донук довольно. —?Дай послушать демо.—?Уже не демо, песня готова.—?И это мне ты говоришь притормозить.Чихо нажал на плей, и Донук прикрыл глаза и не открывал их до самого конца.—?Какая мощная… такой спокойный темп, но при этом такая сила. Черт, хочу эту песню себе в плейлист. И там такая гитара! А ваши голоса! Чеерт, Чихо, это сумасшедше.Донук откинулся на спинку дивана и выдохнул.—?Дай еще раз послушать.Когда песня закончилась, он заулыбался.—?Какое же звучание у нее… и текст… текст ведь не весь твой, да? Не похоже на твой стиль в припеве, но с тобой так правильно сочетается. И она на самом деле довольно темная, но звучание светлое и стабильное, мне так это нравится… Мне все безумно нравится! Охрененно.Чихо словно погладили самую душу. Он обожал, когда его песни нравились, тем более когда они нравились Донуку, ведь именно благодаря нему Чихо пришел в музыку и стал тем, кто он есть.—?Голос у сонбэ правда сумасшедший. Надрывный такой. Как ты уговорил его поработать с тобой?Чихо пожал плечами.—?Я особо и не уговаривал, все как-то само собой вышло.—?Везучий засранец. —?Донук снова расплылся по дивану и прикрыл глаза. —?Как же я люблю музыку. У микрофона все так понятно. Все на своем месте, и я на своем месте, музыка течет сквозь меня, я ее часть. Я знаю, что за чем следует, где какой звук, у всего есть свой порядок. Музыка помогает выразить эмоции, когда не удается сделать это через простые слова. Но когда я не у микрофона, я словно стою посреди оживленной улицы большого города и я такой маленький, и вокруг сотни людей, но они не слышат, не видят, и я не знаю, что мне делать.Донук ощутил на себе взгляд Чихо и открыл глаза.—?Все правда в порядке, честно. —?Искренне сказал он. —?Просто я не особо умею жить, наверно. Не знаю, что бы делал без музыки. Думаю, тебе это знакомо.Чихо это действительно было знакомо. Ни в одно другое мгновение он не был так уверен в себе, как когда держал микрофон.—?Хочу тоже поработать с сонбэ теперь, но мы с ним не будем так звучать вместе.Чихо, видимо, как-то не так взглянул на Донука, раз тот добавил:—?Не ревнуй, я же сказал, мы не сочетаемся по цветам. Сонбэ весь твой.Едва ли эти слова должны вызывать в нем такое чувство приятного тепла.cigarettes after sex - john wayneЧихо словно подзарядился на вечеринке и вернулся домой чуть уставший, но в целом очень довольный. У него были большие планы на этот год, и он был рад увидеться с сонбэ, с которыми хотел успеть поработать.Он не остался на афте пати только потому, что знал, что выпьет там и его накроет меланхолия, и весь кайф вечера разобьется о нее вдребезги. Поэтому ему лучше было уйти в самый разгар.Он давно не был на вечеринках и теперь откровенно наслаждался своим образом на сегодня, созданным терпеливыми стилистами, поэтому не хотел раздеваться и так и ходил по квартире, открывая все окна и впуская воздух.Он хотел увидеть Хонки и поболтать ни о чем. В последние дни на него накатывала тоска, но рядом с Хонки о этого не чувствовал. Сейчас все было хорошо, но еще час в одиночестве?— и она вернется.Чертов февраль.Хонки говорил, что улетит в Японию на фансайн, и, скорее всего, он сейчас там, а не в своей черно-белой квартире. Чихо пришла в голову идея, и он не сдержался и нажал на кнопку видеозвонка.—?Тебе повезло, что я в отеле. Только что вернулись.Цвет волос Хонки сменился с темного на пепельно-каштановый, он не был накрашен и лежал на кровати в полутьме.—?Тебе идет новый цвет.Мысленно Чихо дал себе подзатыльник. Зачем он вообще звонит, зачем он навязывается…—?Стилисты сожгли мне все волосы, но спасибо,?— засмеялся Хонки. —?У нас был фансайн в Гифу вчера, сегодня приехали в Йокогаму, завтра еще один фансайн. Гуляли тут днем. Сегодня довольно прохладно для Йокогамы и снег шел, представляешь?В Сеуле снег шел за зиму раза четыре от силы. Чихо соскучился по снегу.—?Захотелось в Японию.?К тебе?.—?Да ты и в Сеуле неплохо время проводишь, я смотрю. Выглядишь классно. Мне нравятся твои солнцезащитные очки в доме ночью,?— улыбнулся Хонки.Чихо потянулся к ним, чтобы снять.—?Не надо, не трогай. Они красивые. Куда ходил?—?На вечеринку Gentle Monster.—?А, так вот почему очки. —?Хонки перевернулся на бок, и на его лицо упал свет от лампы.Они немного комфортно помолчали.—?Я тут слушаю Oasis и думаю, как это так вышло, что я начал работать с рэпером в настолько непривычном для меня жанре.Чихо закусил губу.—?Жалеешь?—?Что за бред, нет, конечно. Просто я последние года два больше интересуюсь синти-попом и электроникой, и вдруг появилось что-то совсем новое. Но мне это нравится. У музыки нет конца. Все грани разные, идут одна за другой. Словно коробка без дна, и я достаю из нее все новые и новые шарики.Так странно, когда кто-то другой озвучивает твои мысли. Будто теплыми пальцами достает твое ощущение и облекает его в слова за тебя.—?А тут, в Японии, я вообще всегда чувствую себя каким-то другим. Тут царит рок-сцена и драйв, и в то же время мне тут так спокойно и хорошо. Здесь я какой-то иной, чем в Сеуле. И мне приходят другие мысли. Захотелось написать с тобой что-то еще.—?Давай.Хонки приподнял брови.—?Так просто?—?Да. Я написал кое-что пару дней назад. Хотел поговорить с тобой об этом.—?Поэтому позвонил мне?Чихо и сам точно не знает, почему. Просто хотел увидеть.—?Или хотел поздравить с днем всех влюбленных и сказать, что уже послал мне шоколад? Ну что ты, Чихо-я, не стоило. —?Хонки сделал смущенное лицо.Он дурачится, а у Чихо сердце трепещет. В его мыслях они рядом, и Хонки смущен вовсе не из-за таких глупостей.—?Да, звоню тебе, как главная примадонна, чтобы сказать, что хочу за тебя замуж.—?Примадонна? Знаешь имя моего фандома? —?удивился Хонки. —?Я ведь так поверю, что ты серьезно.Чихо промолчал, чтобы не сказать лишнего.—?Привезти тебе чего-нибудь из Японии? Ты же учился тут, может, скучаешь по чему.?Привези себя?.—?Ничего не нужно, хен.—?Не скромничай, пользуйся, раз я предлагаю.—?Я люблю японский джаз. На пластинках.—?Оо, ценитель. Хорошо, я запомню. —?Хонки зевнул. —?Мне пора ложиться, завтра много дел. Хорошо спи, моя прима. Не сиди допоздна.—?Хорошо, Хонки-сан. Спокойной ночи.Хонки отключился, и Чихо отложил телефон в сторону, закрывая лицо руками.В его жизни было достаточно моментов, после которых его не должно так пробивать. Однако он все равно сидит и пытается прийти в себя всего лишь от пары слов, в которые не было вложено то, что он жадно для себя услышал.