Феникс (1/1)

Неожиданное нападение застало врасплох алкар только утром, улыбающихся и счастливых, готовых к новым мгновениям. К новым жизненным трудностям, но живых и полных сил. Ничего не подозревающие сердца в унисон последний свой стук пробивают, последний свой вздох на земле выдыхают. Ошарашенные глаза, стеклянной плёнкой покрывшись, в последний раз смотрят на мир, в котором каждый свои планы строил, где каждому место было, и все, как один жить хотели.Наполненные грехами души себе шанс дали, когда перерождались в алкар, но этот шанс забрали сами люди и будто своей собственностью распоряжаются, не щадя ни детей, ни взрослых. Окаменелые тела один за другим в дребезги разбивались, опадая на землю, не оставив в этом мире даже праха от них. Не о такой они смерти мечтали, не таким свой конец видели и от несправедливости этой, смирившись, к смерти сами шли. Нападавших солдат убивали ценой своей жизни, и весь серый смрад окрашивали в человеческий красный цвет.Об этой войне никто не забудет, годами из уст в уста будут проносить те ожесточённые бои насмерть, где вокруг нет трибун, нет ринга?— есть только цель, от которой нужно избавиться и, если не умрёшь - хорошо, а убьёшь - ещё лучше. Людская жестокость в самое сердце каждому иглой прокалывалась. С тем, что видят грешники, жить невозможно будет, на новое перерождение и амнезию у них нет права, а потому лучше закончить свои мучения сейчас, чем веками с воспоминаниями об ужасе этих дней жить.Арэн оперативно распределил силы вокруг города, в попытках хотя бы на время удержать наступление в центральные части. Алкар слишком мало для долгого сопротивления, а надежды на спасение ещё меньше, от чего Арэн сам, после отдачи приказов, пошёл помогать своим. Мысли альфы один за другим порабощали его, заставляя чувствовать свою вину за смерть каждого на этом поле. Грешники ломались у него на глазах, от чего тот внутри нити надежды разрезал и с каждым новым шагом понимал, что идёт к концу. Там, на обрыве, он не свою смерть видит, а тех, кто ему доверился и до последнего вздоха у него в подчинении был. Когда в глаза кому-то нечаянно смотрел, отчаяние в них сильнее пуль ранили, а крики невинных душ эхом по ушам отдавались. Все альфы и даже омеги на защиту города встали, силой своей уровнять их тела с землёй хотели, но вместо этого заполняли пустое поле бездушными статуями.Люди используют не простое оружие, а оружие против грешников. То, что в самое сердце им попадает и окаменеть заставляет, навеки открытые, полные страха глаза закрывая. Арэн думать о том, как им удалось найти способ их убить, не может, в голове баталия похуже творится, мозг разрывает. Но об одном ни на мгновение не забывая думает?— о Чимине и сыне своём, которых с того самого дня не видел. Почти неделю алкары держат оборону, с последними силами меряясь, руки свои в чужой крови пачкая, чего им делать никогда не хотелось. С каждым днём близких теряя, слёз не жалея, показывая слабость, они убивают. В два раза сильнее человека, одной рукой кости переламывают и на кусочки рвут, пока те с оружием вдогонку пытаются разобраться.Солдаты на этой войне такие, как и грешники?— безвольно убивающие. О родных, которые дома остались, думая, сильнее в руках автоматы сжимая, в живых, мёртвых стреляют. Король со всеми беседу провёл, всем об ужасе этих существ рассказал и о том, что те первыми на них пойдут, если не опередить их, а уставшие и измученные без сомнения поверили, подноготную узнавать никто не захотел. С главной целью шли?— убивать. Вот только не это они готовились увидеть. Не невинные, испуганные и заплаканные глаза, не сплочённый народ, который друг за друга горой. Не смелых алкар, ценою жизни защищающих близких, спасающих детей и о пощаде просящих. Как и в обычной жизни встречающиеся, люди и тут совершенно разные, со своими страхами, своими принципами, жестокие и милосердные, жаждущие крови и жизнь чужую оберегающие, встречаются.Возле маленького, полуразрушенного, деревянного домика сидит раненный солдат, зацепившийся об острый косяк. Дрожащими руками держа тряпки, альфа всеми силами пытается удержать кровотечение в области рёбер. Прекратив все попытки, альфа откидывается на стену и, беспорядочно дыша, морщится от болей. Поднимая глаза, молодой человек видит перед собой совсем юного алкара, держащего в руках его автомат. Тот с такими же дрожащими руками целится на него, видимо, всеми силами удерживая в руках тяжелое оружие.—?Не убивай меня,?— заикаясь, тихо говорит солдат. —?Пожалуйста,?— продолжает, и омега, глаза растопырив, стоит так минуту, смотря на мечущего от болей альфу, а после бросает оружие рядом. Наклоняется, от чего сперва альфа шарахается, сильнее к стене прижимается, а омега этот из кармана достаёт чистую маленькую тряпку и флакон с прозрачной жидкостью. Намачивает тряпку жидкостью и осторожно подносит к ране.—?Это поможет, кровь не будет идти. —?Омега уголком губ тихонько улыбается, а альфа завис, замер на этих губах. Растворился, не понимает от чего сейчас бешенное биение сердца слышит и вокруг всё пустым стало, мир замер вместе с ним, сейчас только этот перед глазами стоит, улыбкой своей человека из сознания вывел, к разуму дверь закрыл и только на меня смотри говорит, а альфа не подчиниться не может, обо всём на свете забывает, что сейчас на поле битвы стоит, а тот, кто напротив - его враг и подавно. Улыбка многое может сотворить. Улыбка может к себе человека притянуть, может двери в чужой мир открыть, а порой улыбка жизнь может спасти. Когда внешне человек некрасив, его улыбка даром, сотворением божьим, вместо земного разочарования, становится. В улыбку, ту самую, искреннюю, влюбляются навечно, такую улыбку нельзя забыть. Нельзя забыть никогда.Альфа руки тянет и, как зачарованный, к губам прикасается, нежно так, чтобы легче пушинки на этих сладких губах быть. Тёмно-карие глаза омеги, от чужих касаний, меняют цвет на насыщено красный и в зрачках бойню устроили, от ледяных пальцев на губах внутри всё разрывается, омега не дышит, подольше чужой, пусть и холод, но хочет чувствовать. А, осознав, отстраняется, встаёт, но глаза не отрывает, бегает по ним, сказать что-то пытается.—?Я… я. —?Заикается омега, но, когда успокаивающую улыбку видит, сразу выдыхает. Вот оно, очередное спасение в чужой улыбке. —?Я принесу что-нибудь, чтобы перевязать рану. Подождите здесь. —?На что получает положительный кивок. Омега отворачивается, чтобы уйти. Альфа закрывает глаза, в ожидании возвращения омеги, как в ушах раздаётся выстрел. Открыв глаза, солдат видит, как каменеет перед ним только что стоящий омега. Полностью превратившись в камень, омега падает на землю и разбивается вдребезги. Непонимающий альфа смотрит вперёд, не в силах опустить глаза и посмотреть, во что в доли секунды превратился этот омега. Чем стала эта улыбка, губы и глаза. Как быстро ломается жизнь и как непредсказуема она.—?Фу, это отродье,?— плюёт на лежащий возле парня небольшую горстку камней, ещё пару секунд назад живого алкара, другой солдат. —?Вот во что превратится всё это место.—?Видар! Выходи сейчас же, ублюдок. —?Разъярённый Чонгук врывается в тихий деревянный дом, на окраине леса, куда военные действия не поступают. От сильного удара по дверям, даже стены в доме затрещали, а Видар с медленной походкой выходит из своей комнаты, ожидавший появления альфы. —?Сукин сын,?— выносит Чон и даже не дав сообразить, подступает к нему и кулаком бьёт по челюсти, после по солнечному сплетению, от чего тот сворачивается в клубок и падает на пол, издавая болезненные стоны. —?Как ты мог так поступить с ними? —?Альфа хватает, лежащего и постанывающего альфу за волосы и заставляет смотреть в глаза. —?Что они тебе сделали?—?Ты не выполнил свою часть уговора, я не выполнил свою?— всё честно. —?Пытаясь отдышаться говорит альфа.—?Что ты, мать твою, такое? Это ведь ты их породил, так зачем. Зачем ты от них так жестоко избавляешься? —?Чонгук такой впервые не перед Юнги. Такой, что от себя противно, но что-то сделать с собой сил нет, чувства они вот такие, в такие моменты проявляются, изнутри всё обнажают и в очередной раз слабость показывают. Чонгук ведь наполовину человек, как и алкар: в нём эти чувства обыденностью должны быть, но никогда доселе этого за собой не замечал. Никогда бы не подумал, что будет за чужие жизни биться, что может сострадать.—?Ты ведь сам этого хотел, чтобы все они исчезли и остался ты один?— правитель. Породил бы своё потомство, а после и новых алкар под себя подстроил. —?Уже садится Видар, кровь с губ вытирает, на целостность зубы проверяет. —?Ах да, совсем забыл, Юнги не сможет тебе никого родить, перед кем примером становиться будешь,?— улыбается альфа, замечая, как оскалил взгляд Чон.—?Хочешь голову Арэна?— ты её получишь, только дай слово, что всё закончится, как только он умрёт.—?Я в отличии от некоторых слово держу всегда. Сказал, значит сделаю.После разговора с Видаром Чонгук едет в Алкар, а по дороге звонит Юнги и успокаивает его, обещает уберечь брата и племянника, на что тот с облегчением выдыхает, верит. А после в резиденции Арэна отправился, но там, как и в округе было пусто?— все военные действия шли в городе, войска людей почти добирались к центральной части, где и находился дом лидера, которую защищали сотни алкар. Собравшись с духом и обдумав план убийства Арэна, альфа едет в эпицентр бойни, но до последнего надеясь, что забирать жизнь у того, кто за собой ведёт стольких, не придётся.***—?Джевон, ну наконец-то. —?Король встаёт с кресла и подходит к альфе, чтобы обнять. С улыбкой на лице держит того за плечи, демонстративно восхищаясь своими действиями. —?Совсем скоро всё в этой стране будет нам подвластно. Мы наконец поженимся с твоим папой и тебя я смогу всем представлять, как сына. —?Джевон безразличным взглядом на отца смотрит, ничего не показывает. Не показывает, как внутри его всего разрывает, как от одного его касания всего трясёт, и всеми силами презрение к нему скрыть пытается.Каждую ночь от кошмаров просыпаться и одно лицо видеть перед глазами ненавидит. Ненавидит перед глазами, раз за разом, воспроизводить образ мёртвого возлюбленного. Ненавидит просыпаться каждое утро с мыслями, что больше никогда с ним не будет, что с каждым днём он сильнее стал забывать его лицо и лишь ощущение его холодной кожи чувствует, как сейчас.—?Папа сказал, что скоро приедет сюда. Видимо, нас всех ждёт воссоединение,?— ухмыляется альфа, не отводя глаз от короля.—?Ты не поверишь, как долго я ждал этого дня, ещё чуть-чуть, и никто никогда не посмеет мне указывать, что делать. —?Альфа отходит от сына и приближается к большим панорамным окнам напротив письменного стола. Стоя возле них, альфа окидывает взглядом город, который из тридцать второго этажа как на ладони, а вдалеке виднеются клубы дыма заполняющее небо, чёрной смолой.—?Говорят, в аду не указывают, что делать, лишь заживо сжигают, заставляя сгорать столько раз, сколько грехов ты совершил.—?Что? —?Король отворачивается к Джевону и замирает на месте, видя нацеленный на него ?Вальтер?, подаренный им на восемнадцатилетие. Король сглатывает, чувствует, как капли пота стекают по лицу, непонимающе смотрит, только через пару секунд улыбается, кривляется. —?Джевон, сынок, ты чего?—?Хочешь построить своё счастье, губя чужие жизни? Ты правда думаешь, что это тебе сойдёт с рук? Ты забрал у меня смысл жизни, забрал того, ради кого я готов был умереть. Хоть раз, хотя бы раз в этой жизни имел право на счастье я. Тебе всю жизнь было на меня наплевать, как и папе, который все эти годы тобой пользовался. Я ведь ничего не просил, только оставить меня в покое, но нет, ты в очередной раз забрал у меня всё. Ты даже представить не можешь, как я вас ненавижу,?— стиснув зубы, шипит альфа, не убирая с прицела оружие. —?Я отниму у тебя то, что ты больше всего боишься потерять?— твою жизнь.—?Джевон, не надо, я твой отец, давай успокоимся и поговорим нормально. Этот альфа тебя не достоин, кто он, и кто ты, ты найдёшь того, кто будет тебе ровней.—?Не тебе решать, кто мне ровня. Я буду запоминать твоё жалкое, испуганное лицо, потому что лицо Минхёка я не запомнил,?— всхлипывая произносит альфа. —?Я заглушу боль местью, другого выбора ты мне не дал. —?Альфа нажимает на курок и окно позади разбивается в дребезги и осколки мгновенно слетают вниз. Король дрожащими ногами делает пару шагов вперёд, пытаясь встать подальше от разбитого отверстия. —?Ты недостоин даже умереть, как он. Я дам тебе две секунды,?— приближается к отцу альфа, сквозь слёзы, презренно смотря, оскалив взгляд. —?Пока ты будешь падать вниз.Пока Джевон шёл к нему, альфа осматривает кабинет в поисках выхода, громко дыша и беспорядочно бегая глазами. Несколько попыток обойти парня увенчались провалом, и теперь король стоит, прижатый к краю пропасти, ещё шаг и конец, думает, альфа уже представляет, как будет падать тело, лежащее в крови.—?Сынок, не надо. —?Альфа лёгким движением руки бьёт короля в грудь, и тот, барахтаясь, с полными испуга глазами летит вниз, разбив до последнего гревшую надежду на спасение.—?Удачного полёта, отец. —?И следом бросает ?Вальтер?. —?Надеюсь, мы там не увидимся.Альфа садится на пол, прижав к груди колени, ни издав ни звука, сидит пару секунд и только потом, осознав, выплёскивает всё, что за это время накопилось. Разрывая связки кричит, глаза не жалея плачет и за голову от болей держится, кажется, сейчас сам там лежит с пустыми глазами на мир смотрит. Изнутри умирает, без сожаления о будущем и о том, чем жил все эти годы, забывая. Парень другого выхода не искал, о других путях не думал даже. Как только узнал, что это дело рук отца, ещё одну галочку в строке причин убить отца поставил, не жалеет и не жалел бы, если бы не одно ?но?. У Джевона не было проблем, до тех самых пор, как он встретил Минхёка, пока не посмотрел тому в глаза и не услышал его запах. Все эти годы он жил, как по плану, знал то, чем должен был заниматься. Знал, кто его будет окружать и с кем общаться должен. Он знал, что был не любим ни отцом, ни папой, но всё равно надевал маску и с каменным лицом шёл по приказу и был этим доволен, по крайней мере, ни о чём другом не мечтал, да и априори не мечтал. Мог в чём угодно забываться будь то алкоголь или другие альфы, но себе думать о своём положении не разрешал, только подчинение королю.С того самого дня, когда Дже встретил Минхёка все планы, все принципы, которыми он жил полетели в тартарары и обязались никогда в его жизнь не возвращаться. Он видел в человеке, у которого в принципе ничего нет, жизнь. Жизнь, о которой не позволял мечтать себе, но которой так ему не хватало. Впервые он видел стойкость не только в словах, но и в деле, силу во взгляде, манящее к себе упрямство и завидную возможность быть зависимым от кого-то, а потому и Джевону захотелось. Хоть раз узнать вкус характера, понять какого это зациклиться на ком-то, и его затянуло. Засосало в самое дно чувств, восхищения и грёз. Отступать было поздно, но найди он выход, всё равно бы не вышел, не стал бы растрачивать единственную возможность стать самим собой на вечный контроль.Сейчас альфа плачет не из-за отца и даже не от потери Минхёка: он плачет, потому что снова стало пусто, в очередной раз он существует не так, как хочет, дышит хоть и не хочет, но покончить с собой сил не хватит, это точно знает. В этот самый момент о потерял последнюю связь с Минхёком и душою умер сам, заточил в кандалы и выбросил следом за отцом. Выбросился бы, только не сможет, слишком слаб и до безумия боится боли.Пока резиденции короля окружены охраной, репортёрами и представителями комитета, Юнги мечется из одного угла комнаты в другую, нервируя Джина. Все эти дни омеги жили у Мина, которую по сей день не покидают солдаты. Джин звонит мужу каждый час, чтобы справится о состоянии за границей и обо всём докладывает Юнги. Неделя бессонных ночей, потрёпанных нервов и изголодавшего желудка, и омега не может стоять на ногах без опоры. Джин ему каждый день лекции читает, которые тот благополучно пропускает мимо ушей, затмевает всё вокруг мысли о Чимине, племяннике и о грешниках, которых, как ему кажется убивает он сам. Чонгук не звонил уже двое суток, от чего омега переживает сильнее.Новость об убийстве короля разлетелась с невероятной скоростью по всей стране, и весь народ, как один, задаётся вопросом о будущем, о власти и будет ли эта власть вовсе. Комитет созвал всех лордов, не присутствовал один лишь Юнги. Разлад в вопросах формы государственного правления, назначении временного выполняющего обязанности короля привёл к тому, что за страну взялась международная организация по чрезвычайным ситуациям, с которым подписал соглашении о вмешательстве сам комитет пару лет назад, когда ситуации связанные с алкарами учащались.Обо всех новостях незамедлительно оглашали через средства массовой информации, но Юнги узнавал все новости раньше от своих доверенных людей в комитете, среди секретарей. Узнал и о том, что против него завели уголовное дело и теперь он находится на домашнем аресте и, пока вопросы с правлением не будут решены, он останется под надзором. Много информации, много беготни и шума вокруг дома выводят Юна из себя, порой до нервных срывов добираясь. Остатки разума покидают омегу, когда Чонгук полностью исчезает и больше не выходит на связь. Беспокойство о любимом разрывают парня, как изнутри, так и снаружи, оставив нервного и раздражённого одного с бесконечными потоками мыслей о худшем, как бы Джин не пытался разубедить его в этом.Юнги бы протерпел, просидел бы тут сколько нужно, лишь бы знать, что с ними всё хорошо и беспокоиться не о чем, но нет, омега даже не знает живы ли они, здоровы ли. Весь народ в стране обсуждает, кто будет во главе, но никому нет дела, что там за полем гибнут сотни невинных душ, испуская последний вздох, прощаются с жизнью. Что тела, проживающие не один десяток лет, теряют самых близких, на своих руках в последний путь провожают и вместе с ними хоть и живые, умирают. Ни один из грешников, потеряй они самое ценное, не подумают о своей смерти только потому что должны жить ради других, должны ценой своей жизни обеспечить будущее своим детям и детям других алкар. Но всем всё равно, оглушенные звоном монет и цифр, они забыли о чувствах, это Юнги давно знал, но сейчас убедился, будто сверху на город смотрит и за голову хватается, своим глазам поверить не может, что в человеке нет сострадания, нет тёплых чувств, нет эмоций, только хладнокровное безразличие, которое они и не скрывают, показывая по центральным каналам город Алкар, с каждой минутой заполняющийся каменными глыбами и статуями только что живых алкар, с усмешкой называя его грешным смрадом.Главнокомандующим являлся король и, с момента его кончины, комитет приостановил наступление и объявил перемирие, но мелкие выстрелы в окраинах Алкара не закончились всё равно. Арэн, с наступлением перемирия, собрал доверенных лиц и приказал вывести выживших из Алкара и проследить, чтобы ни одна живая душа алкар не осталась в городе. Джу с остальными альфами обходит все дома и лично следит, чтобы все были вывезены. Дом Арэна посещает в последнюю очередь и со своей семьёй выводит Чимина с сыном и несколькими омегами последними, чтобы быть уверенными в их безопасности. Пару сотен омег и детей идут в один ряд к новому месту жительства под предводительством Хан Ына?— второго после Джу доверенного лица. Арэн с несколькими альфами остался в городе, чтобы проверить все места, где слышит выстрелы, уверенным хочет быть, что никого из своих не оставил.Альфа стоит среди руин и на небо, окутанное миллионами звёзд и одним полумесяцем, смотрит. Обо всём на мгновение забыв, на луну смотрит, а она будто в ответ, в упор на него и что-то чувствовать заставляет, манит к себе, кажется, даже улыбается. Тёплая ночь обязуется окутать и его, даже в мир морфея затянуть обещает, но альфа все лишние мысли стирает, когда звонит Джу и говорит, что все алкары готовы и можно отправляться в путь сейчас, чтобы не быть замеченными, на что Арэн даёт согласие и с нетерпением ждёт встречи с мужем и сыном. За всё время военных действий альфа лишь о том, что попросить прощения должен думал и о встрече с ним, как никогда, мечтал.Алкары один за другим покидают город, и ряд становится меньше, когда наконец Чимин встречает мужа. Пару минут альфа не спускал с рук сына, целуя сопящего ребёнка и вдыхая этот сладкий детский запах, а вместе с ним и запах папы. Толпа алкар становится больше, и упорядоченный ряд теряет былую форму, от чего Джу забеспокоился и начал громко отдавать приказ держать строй и не толпиться. Неожиданно из дальних рядов раздались выстрелы, к которым сразу побежал Джу, оставив свою семью вместе с Арэном. Толпа разбежалась в разные углы, чтобы спастись, а Арэн сразу потянул за собой своих и семью Джу. Альфа держит в руках Девдана, прижав к груди, бежит и остальных просит не отставать, мельком на Чимина взгляд бросает и на доли секунды замечает во взгляде страх. Заполненный изнутри и вырывающийся наружу, давящий грудную клетку и безумием наполняющий, страх, которую альфа доселе не видел никогда, даже в глазах умирающего. Страх, наполненный любовью к тому, на кого смотрит, и за жизнь этого больше всего бьющегося. Арэн останавливается, чтобы Сонджон с сыном и Чимин выдохнули. Омега стоит позади Арэна и что-то себе бормочет, будто спорит с собой, решиться на что-то не может. Они стоят спинами друг к другу и Чимин поднимает взгляд, готовый рассказать мужу о своём положении, как в нескольких метрах видит дуло автомата нацеленный на него, омега ничего сообразить не успел, от испуга отворачивается и обнимает со спины Арэна, как получает один за другим четыре пули в спину. Солдат этот и шагу не успевает сделать, как неподалёку стоящий алкар рвёт его на кусочки, ломая кости и отрывая кожу, после с полными сожаления глазами смотрит, на лежащего омегу и стоящего возле него Арэна.Альфа стоит, сильнее прижимая к груди сына, не отрывая глаз от лежащего рядом супруга. Всё вокруг заполняется пеленой, и ничего сейчас не имеет значения. На лице у альфы не читается ни единой эмоции, ни единой мысли, заполняющую его голову. Но он пуст, минуту назад заполненный миром, сейчас стоит, забитый в одну точку, абсолютно пустой, разваливающийся на части, расклеиваясь на глазах, он молча стоит. Сонджон силой отнимает у него ребёнка, которого он каменной хваткой держал и отходит, не в силах сдержать слёзы и не показать сожаления, которого так Арэн не любит.Весь мир по щелчку выключился, со звуком в четыре выстрела оборвал его вселенную, которую он столько лет с упорством строил. За столь короткий миг вдребезги разбил две живые души, живущие ради друг друга. Альфа не моргает, не дышит, не шевелится: только вниз смотрит и всё, что слышит?— это обрывающееся дыхание омеги. Чешуя альфы беспорядочно расползается по всему телу, меняя цвет с светло-синего на тёмно-бордовый. Глаза окрашиваются в чёрный, делая его и так светлую кожу более бледной, а вены на коже разбухли до невероятных размеров и вот-вот, кажется, лопнут. Ноги у альфы подкосились, и он падает на колени, не совладая со своим телом, он молча подчиняется ему, не реагируя на внешний мир, ведь его мир сейчас лежит перед ним, открытыми глазами на него смотрит и на глазах холодеет. Они друг на друга пустынными глазами смотрят, этим взглядом понимают, что сейчас с ними будет. Что с этими невинными душами случится и каков их конец, ведь один конец указал, а другой за ним без колебания идёт, ни о чём не спросит, о многом не попросит, знает, что через столько же, за сколько омегу забрали и его заберут.Арэн, на глазах у столпившихся алкар, в змея превращается?— в того, в кого переродился. С которого этот путь начинал и в того, кто первый почувствовал своего истинного. Человеческое тело полностью приобрело форму и огромный чёрный змей с чёрными, как бездна, глазами, не замечая расплывшуюся кровь, сплетается с Чимином воедино и до хруста костей сжимает его, вызывая ужас у окружающих. Голову на грудь омеге кладёт и хрустальные капли слёз стекают по чёрной чешуе, капая, обжигают землю. И впервые за всю историю, народ алкар видит, как грешник полностью становится своим зверем и впервые видят, как плачет умирающий змей. Несколько секунд спустя от змеи остаётся только серый пепел, на котором лежит Чимин.Под миллионами звёзд и одним полумесяцем, за доли секунд покинули мир две любящие сердца, бьющиеся в один такт и с последним стуком, называли имя друг друга. Наше время вечность, говорил Арэн, но у этой любви нет времени, нет отсчёта или мерки?— она та, которую не сорвать смертью, не обрубить, остановив дыхание, она решена не людьми и не грешниками?— сердца это сами решили и у них не осталось больше выбора, как подчиниться и понестись в течение волшебных снов.В самом краю столпившихся алкар стоит, не веря своим глазам, Видар. Наполненные слезами глаза, не отрываясь смотрят на бездыханное тело, не в силах сделать шаг, издать звук или что-либо осознать. В голове бегают непонятные мысли, разрывая мозг, затуманивая разум и не позволяя думать разумно. Альфа стоит, сжав кулак и стиснув зубы, будто самому Чимину шепчет: ?Я отомщу всем, кто это сделал. Каждый ответит за твою смерть, Чимини, он не смог, а я смогу.?На следующее утро в Алкаре нет ни единой души?— все, как муравьи после разрушения муравейника, бегут, кто куда, пытаясь спастись. Комитет отправил своих представителей для легализации мирного договора и назначении уголовного наказания за нарушение этого договора, но город, заполненный каменными статуями и телами мёртвых солдат оказался абсолютно пустым. Об этом Юнги узнаёт только в обед, тогда узнаёт и об официальном окончании войны, что заставляет его вздохнуть спокойно.—?Юнги. —?Отвлекает его от звонка Чонгуку, Джин. Омега смотрит, наполненными потрясения глазами, держа в руках телефон.—?Что такое? —?Снова набирает Юнги, даже не смотря в сторону Джина.—?Юнги!—?Да, что такое? —?Уже раздражённо поднимает глаза омега и, видя лицо друга сжимает телефон в руках.—?Чимин…—?Нет,?— перебивает его Мин, отрицательно кивает и теперь уже сильнее нажимает на кнопки домашнего телефона. —?С ним ничего не случилось, всё закончилось. —?В очередной раз слышит гудки и от злости бросает его на пол, локтями опирается о стол, держась за голову. —?Нет, с ним всё в порядке, ты ошибаешься.—?Юнги.—?Я сказал, что нет. —?Кричит на омегу он, но сразу замолкает, лицо закрывает, слёзы сдерживает и тихо продолжает:?— Пожалуйста, не говори…не говори, что я его потерял. Я слишком многих терял, его потерю я не выдержу, не смогу пережить его смерть, прошу тебя скажи, что он придёт ко мне.?Юнги сейчас сам себя душит, изнутри рвёт, лезвием по внутренностям проходит, уши готов вырвать, только бы не слышать о смерти. О той, которая стольких у него отняла и с каждым разом пустотой заполняла, которая его руками свои дела вершит и с ухмылкой каждый раз смотрит, снова приду говорит, не врёт, как по расписанию приходит и каждый раз больнее делает. Любуется, как он руки кровью невинных пачкает и своим творением наслаждается, знает, что лучшего вершителя судеб не найдёт. Этот омега с невинным лицом убивает, с ангельским взглядом на курок нажимает и любого, думает, ножом пырнёт, но лица хмурить не станет. Глаза полные слёз, стольких жизней отняли и каждый раз что-то своё теряли. Теряли, в самое дно падали, но с новым разом сильнее становились, стержень оттачивали, но в этот раз не может. Юнги устал быть вечным путником к своей спокойной жизни, которую, как сам думает, он не заслужил. С каждым новым даром он устал что-то отдавать взамен, пусть лучше не дают, если хотят что-то отнять, тем более настолько ценное.—?Прости, но он не придёт. Никогда больше не придёт,?— сглатывает ком в горле Джин и, кажется только что Юнги смертный приговор подписал и огласил после, себя за то, что это говорит, ненавидит. После слов омеги, Мин теряет сознание, скатывается по столу и падает на пол.Несколько дней попыток привести его в чувства, и Джин наконец видит его открытые глаза. Намджун разобрался с солдатами, окруживших дом Юнги и с приговором комитета разобрался сам, полностью вошёл в правительство и большую часть времени проводит на заседаниях. Джин так и не покинул дом друга, ибо оставить его одного в пустом доме просто не мог, тем более в такие минуты. Заставлял его есть, хоть и половину из этого он просто вырывал, поил его таблетками и кое-как дал его и так бледной коже цвет. Глаза, мало по малу, начали обретать жизнь, смотря на играющего Джинёна, даже улыбка порой виднелась на его лице.Джин начал перебираться к себе и реже стал его навещать, от чего омега вовсе поник в пучину вечного горя и даже алкоголь в этом случае не станет спасением, который он пьёт, как воду. После очередного запоя омега засыпает на два дня и только даже не сразу, проснувшись, понимает, что кто-то находится в доме. Омега спускается на кухню, не замечая порядок вокруг, и слышит детский смех. Медленно проходит внутрь и видит, сидящего на полу Дана и играющего в игрушки, а возле плиты Чонгука что-то сосредоточенно жарящего. Пару минут Юнги стоит возле двери, пытаясь понять во сне это или наяву, а когда Чон поворачивается и замечает омегу, внутри само зажглось, способность понять, что это он. Его Чонгук, живой и здоровый, стоит у него на кухне и улыбается ему, той самой, его любимой улыбкой.—?А я уже хотел идти тебя будить. Проходи, будем ужинать, для Дана я купил смеси, мне Со показал, как его кормить. —?Альфа накрывает кухонный стол пока говорит. —?Ты бы знал, как его сложно кормить, это пытка похуже голода, поэтому кормить будешь его ты, а я…—?Где ты был? —?перебивает его Юн.—?Смотрел за Даном,?— улыбаясь отвечает альфа, кладя тарелки. —?Я же сказал, меня Со учил за ним ухаживать, кормить, одевать. Я даже научился его купать, представляешь, это маленькое тело такое хрупкое, что я дрожал, когда пытался его искупать. Юнги, я виноват, но у меня была причина, поэтому не хочу об этом говорить. Только знай, что с этого дня Дан - наш сын, и мы будем его воспитывать, как человека, потому что алкарам?— способным сострадать, в этом мире нет места. —?И Юнги не смог возразить, не смог выговорить что-то, потому что сам знает, что Чонгук прав, как и всегда.Дану уже два года, а Чоны до сих пор спорят о доме, в котором будут жить, ибо дом, который строил Чонгук, был слишком далеко от дома Кимов. Чонгук отвёз сына в детский сад и только возвращается домой, как видит стоящих возле входных дверей прислуг, бегающих смотреть то в одно окно, то в другое. Альфа сразу напрягся, услышав запах Видара, но показывать беспокойство не стал, спокойно подходит к ним.—?Что тут происходит?—?Господин, как хорошо, что вы вернулись, там странный альфа заперся с господином Юнги и мы никак не можем открыть дверь.—?Что? А вы зачем вышли, зачем оставили его одного? —?Рвётся к дверям альфа и хватается трясти ручку.—?Так, господин Юнги сам попросил выйти. —?Чон всеми силами пытается выбить дверь, бьётся, как может. Незамедлительно бежит к окнам и только сейчас замечает, что их будто что-то изнутри сдерживает и даже огромный камень не смог его разбить. Альфа мечется из одного угла дома в другой, крича, чтобы его услышали.—?Видар, сейчас же отпусти его, ублюдок, я собственными руками убью тебя. —?Чонгук стоит, стуча в дверь. Видар будто изнутри у него силы отнимает, высасывает через стены, только вот он, в своих руках сжимает тонкую шею Юнги, который испускает последний вздох.—?Я никогда не позволю тебе умереть простой смертью?— это слишком щедрый дар, которого ты недостоин. Ты отнял у меня последнюю надежду на жизнь вне этого смрада грешников. Из-за тебя умер тот, кто дал мне вторую жизнь одной лишь улыбкой. И ты… ты будешь умирать столько раз, сколько алкар умерло на той войне. Я даю тебе силу феникса?— ты будешь сгорать дотла и возрождаться из пепла, но с каждым разом сгорая во сто раз больнее, возрождаться будешь в тысячу раз больнее. Альфа сильнее сжимает шею, смотря прямо в глаза и кожа омеги, как бумага, начинает сгорать, оставляя пустоту, от чего омега начинает во весь голос от боли кричать. Крик, который слышит Чон, его самого разрывает, в перепонки бьёт и в самое сердце катаной дыры прокалывает. Оставшимися силами бьётся о дверь, в своей беспомощности утонув, уже головой бьётся, кричит сам, пытаясь боль заглушить, которую сейчас Юнги испытывает.—?Пожалуйста, Видар, не делай ему больно. Молю тебя, меня на кусочки режь, но не трогай его. —?Всхлипывает альфа, за сердце схватившись.—?А ты, Чонгук,?— бросает на пол, оставшийся на руках прах от сгоревшего тела, Видар. —?Будешь чувствовать тоже, что и он и ничего с этим сделать не сможешь. С этого самого момента Мин Юнги - единственный алкар, которого не сможет убить ни одно живое существо, и он будет единственный, кто будет наблюдать, как умирает человечество. —?Альфа отворачивается и делает пару шагов к дверям, но как только слышит шорох шевелящего пепла, возрождающегося феникса, останавливается, ухмыляется. —?Добро пожаловать в бесконечность,?— говорит и испаряется в воздухе, распахнув настежь все окна и двери.