Глава 3. Небольшие перемены во взгляде на мир (2/2)
— Ну да, — хихикнув, сел на предложенный стул. — Слышь, сделай мне перевязку?
— За что?
— За то, что я не отгрызу твою голову, — лицо расплылось в милой улыбке.
— Ладно, двух перепелов будет вполне достаточно, — с этими словами достал все необходимое. — Ладно...
Миг — и Кейн, обратившись, позволил ему обработать травмы и перевязать рану. По внешности это была обычная и очень крупная дворняга... но если приглядеться, то можно обнаружить, что глубина груди и лапы в ней были волчьи. Но все перекрывала густая каштаново-рыжая шерсть и полустоячие, как у колли, уши.
Наконец-то до них добрался Джеймс — и оборотень сказал:
— Подожди, я сейчас, — когда старик закончил, спросил у него: — Мне нужно узнать...
— Твоя старая стая уже давно ушла. А этот беленький уже готовится захватывать территории других стай.Джеймсу это сразу не понравилось: «Так вот он здесь зачем? Власти захотел... Из волчьей стаи его выгнали... теперь, значит, решил поиграть с псами... Вот гаденыш!» — прикрыв глаза, уставился в пол.— Чего?! — от изумления оборотень даже обратился обратно в человека — и бинты странным образом не сместились. — Волк в песьей стае?! Да эти чертовы гордецы никогда до нас не опустятся! Мы им что, муравьи! Им на нас плевать!— А разве ты сам — не доказательство обратного? – старик пронзил Кейна пристальным взглядом.«Так он в некоторой степени тоже волк... Все интересней и интересней получается... Ну, теперь и мне скрывать особо нечего... хех», — с улыбкой подумал Джеймс.
Кейн же примолк — и, поблагодарив старика, взял Джеймса за плечо и повел прочь:
— Давай домой. Искать уже нечего...— Хорошо, — согласившись, проследовал за ним.По дороге домой Джеймс Карлайл не произнес ни слова, в душе зародилось опасение, что если он что-то скажет Лису, то тот может разозлиться. В принципе, ему было не страшно, но все равно расстраивать пса еще больше, чем есть, ему не очень хотелось. Кейн же ожидал, что сереброволосый будет его о чем-то спрашивать, уже приготовил ответы на более вероятные вопросы...Уже на подходах к дому у Джеймса появились следующие мысли: «Интересно, он спросит о том, что я думаю о произошедшем?.. Или откуда я знаю этого волка?.. Или о том, кто я на самом деле... Хотя, я думаю, он и так это знает, раз вертел моим пером у меня под носом...» — обеспокоено размышлял он, но не подавал виду.
И уже дома, сняв пальто и аккуратно его повесив, а также ничего не сказав Кейну, с печальной улыбкой поднялся на второй этаж и прошелся по коридору. Спустил лестницу с потолка и поднялся сначала на чердак — а затем на крышу. И сидел там, наблюдая за солнцем — как оно заходит за горизонт, и старался ни о чем не думать.Оборотень решил, что сейчас Джимми лучше не трогать – потому пошел в ванную. Там, умыв лицо и глянув на себя в зеркало, обнаружил, что почти у самого затылка половина хвоста у него срезана. Взяв ножницы, избавился от второй и подровнял. Теперь самые длинные пряди были разве что до середины шеи.Сняв жилетку и расстегнув рубашку, показывая майку, Кейн сам и не заметил, как поднялся на второй этаж и, заметив лестницу на чердак, забрался и туда. Увидел, Джеймса, любующегося закатом: «Зима же... Ему не холодно? Ладно, я-то оборотень, мне по барабану...».
Дул хоть и несильный, но холодный ветер. Кейн, не прося разрешения, сел с ним рядом:
— Красиво... но мне больше нравится Луна – и, желательно, не полная, а новолуние. Потому что тогда меньше хочется выть с тоски, — хихикнув, продолжил: — Знаешь, мой отец был полукровкой. Волчицы и пса. Притом, что пес этот был лазутчиком. Так называют разновидность среди псов... своего рода ниндзя... или что-то в этом роде. Сложно объяснить в двух словах. Гремучая смесь. Моя мать была замужем за вожаком одной из здешних стай, но вот не устояла перед красотой полукровки... Понимаешь, полукровки ничем особенным не отличаются от волков. Так же красивы, ловки и смертоносны. Псу против волка идти — верная смерть. Вожак меня принял, как своего кровного сына, хотя я ничуть на него не похож. Но вожак умер, власть сменилась, меня выгнали взашей, и вот уже два года я одиночка, — потер шрам на переносице. — И что касается той иглы, то это не случайность. Наверняка это моя мать. Согласилась выйти замуж повторно и попросила для меня быстрой смерти. Только вот иглу надо было в сердце... Джеймс, понимаешь, просто оборотень без стаи — это мертвец в любом случае. Псы и волки вне стаи долго не живут. Лисицы — другое дело, а про котов, крупных кошек и медведей вообще молчу... И, все-таки, еще раз спасибо за то, что ты мне помог тогда... Вообще, спасибо, — заглянув ему в глаза, достал из кармана черное перо и слегка перебрал пальцами. — Я не помню своего кровного отца. Но точно помню, что у него была шкура вот именно такого цвета. Как небо в беззвездную ночь. Как мрак без единого луча света...Джеймс с интересом слушал, изредка поглядывая в его сторону: «И все-таки мир тесен... И почему он постоянно теребит мое перо?» — думал он, глядя вдаль, где солнце уже исчезло из виду, и стало темно за считанные мгновения.
Наступило долгое молчание.
«Ладно, хватит уже в ностальгию и романтику впадать!» — одернул себя Кейн, падая на спину, прямо на тонкий слой снега:
— А теперь, если ты не против, я бы хотел послушать твою историю. И больше всего меня интересует тот кусок, где ты общался с моим дорогим дядюшкой Широ... – «Пусть никто и не знает, кто мне этот беленький, но ему я скажу... уже сказал».Подумав немного и увидев, как засветила Луна, Джимми произнес так, будто бы цитировал фразу из книги:
— Селена пролила свой мертвый свет на землю... Красиво, не правда ли?.. Значит, хочешь знать, откуда я так много знаю?.. Ладно, я расскажу...
Кейн словно весь подобрался в ожидании. Сереброволосый парень, вздохнув и печально улыбнувшись, начал:
— Для начала расскажу немного о себе. Я родился в 1610 году в поместье под названием «Обитель дьявола» — название оно получило из-за архитектурного строения... Хотя, может, и из-за того, что оно таило в себе много тайн, которые по-адски были страшны. Я жил там 20 лет и обучался всему, что должен знать дворянин... Мне казалось, что это будет длиться вечно... но я ошибался. Я никому не говорил этого, но тебе я расскажу, — набрав воздуха, Джимми тяжело вздохнул — отчасти оттого, что тяжело было просто вспоминать то время, когда у него началась новая жизнь. — Однажды ночью ко мне пришел человек странной наружности и сказал, что мое время пришло, чтобы стать воином ночи, но на деле оказалось все абсолютно по-другому... Я стал темным ангелом, — встав на ноги так, чтобы не упасть, Джеймс принял свое истинное обличие.Крылья, покрытые черными перьями, одно из которых в руках держал Кейн, на руке, на тыльной стороне ладони появилась пентаграмма, а в глазах, словно переливаясь, горел огонь, а глядя ему в глаза, можно было увидеть, что смерть он знает не понаслышке:
— …и не просто ангелом, а пожирателем душ, — продолжил, а на лице читалась боль от сказанных им слов. — Каждый месяц я должен поглотить душу, чистую, как снег на солнце, иначе я могу уничтожить все живое, потеряв над собой контроль... – отвернувшись, шагнул в сторону и взял немного снега, который растаял тут же у него в руках.Оборотень даже не шелохнулся. Он будто бы обратился в статую.— А теперь насчет твоего дяди... — серьезность придавала Джимми шарма. – Широ... он тот, кого меня попросили изгнать из стаи волков... Его амбиции были из ряда вон выходящими, он хотел абсолютной власти, и это не нравилось его стае. И однажды ночью ко мне пришел волк, черный, как сама ночь, и попросил помощи в изгнании Широ... Он предложил мне договор «баш на баш»: Я изгоняю Широ, а они позволяют мне спокойно ходить по их землям — и я согласился... Итогом послужила битва с ним, с твоим дядей, притом серьезная — у меня даже шрам остался на ноге, — показал Кейну, задрав штанину до колена. — И у него есть метка — шрам в форме креста на спине... Это означает, что он не сможет больше вернуться в стаю... В принципе, больше рассказывать нечего, — вернувшись в облик человека, Джеймс сел на крышу снова и растянулся по ней, положив руки под голову, с наслаждением вдыхая свежий воздух.Некоторое время стояла тишина.— Значит, 1610 год... «Обитель дьявола»... темный ангел... душа цвета снега... — задумчиво пробормотал Кейн, нарушая ее. — 400 лет... ух ты! — усмехнувшись, перевернулся набок, разглядывая того. — Отлично выглядишь, Джимми.
Тот, однако, никак не отреагировал на его шутливый тон.
«Хорошо, что у меня хоть душа не чиста... А то бы помер тогда, и моргнуть не успел», — перевернувшись на живот, рыжий подпер подбородок ладонями, разглядывая звездное небо:
— Значит, ты с моим папашей заключал этот договор? Потому что черные волки в одной стае встречаются редко... Кстати, знаешь, что он умер? Сошел с ума. Лазутчики — они со сдвинутой психикой, потому как их растят, почти не давая мяса. А оборотням необходимо мясо. Любое. А эти психи передаются и по наследству в некоторой степени. Я это узнал пару месяцев назад. От того старика — интересно, и где он инфу добывает? – задумался. — Дядю я видел раньше, когда еще мелким был. Мать тогда хотела меня волкам отдать... Да, в детстве я был сложным ребенком... – на несколько мгновений в памяти всплыло: «Кейн, ты что?!.. Кейн, отпусти мою руку, мне же больно!..» — но он отогнал эти мысли. — Они сначала согласились, но потом, узнав, кто мой отец... Кстати, а ты знаешь, что полукровкам не разрешают иметь детей, и почему? — сделал паузу. — Потому что щенки от таких союзов не выживают. Их убивают. Потому что они ущербны. Глухие, немые, слепые или еще что... Но если в них течет кровь лазутчиков...
Дальнейшее оборотень просто не смог произнести. Потому что ему самому не хотелось в это верить. Поэтому, опять повернувшись к Джеймсу, Кейн перебрал его волосы пальцами и, почти коснувшись носом его щеки, глубоко вдохнул воздух и зашептал ему в ухо:
— Ладан, корица, отрешенность, одиночество и чувство вины... Твой запах интересен. И лишний раз доказывает, что ты слишком критично к себе относишься. Да, убийство абсолютно невинных — это ужасно, но... здесь уже действует принцип меньшего зла из некромантии — уж лучше отдать на заклание одного, чем умереть всем, — отстранившись, заглянул ему в глаза, оперевшись рукой рядом с его шеей. — Мне остается только лишний раз удивляться твоей стойкости и силе воли. Не ищи смерти. Смерть — это лишь способ сбежать. Нужно жить, чтобы суметь не дать другим вступить на твой путь. Запомни это.
Опять тишина. Закончив, Кейн быстро поднялся на ноги и, отряхнув снег с одежды, сказал бодро:
— Ну-с, надо бы поужинать, а потом по нарам рассасываться! Спускайся вниз, а то простудишься, — притормозил на мгновение. — Ах да, сделаю тебе чая с апельсиновой кожурой — тогда не заболеешь!
И почти галопом спустился на кухню...