Глава 2. Знакомство (1/1)

Отец выздоровел и вернулся в Призрен, он выразил готовность уйти в ополчение, однако, война или резня к тому моменту уже считались проиграны, а семья нуждалась в родном человеке. Немного позже, когда мы приняли непростое решение перебраться в относительно спокойную Венгрию, оформив квартиру и имущество на оставшихся друзей отца ?покуда всё не уляжется?, начался суетливый период на моей памяти. Учить язык, хотя в том регионе хватало наших, община пристраивала вновь прибывших, но знать его всё же обязательно. Это сейчас вопрос языка решается установкой имплантата и интеграцией его с соответствующими отделами мозга; не для всех, само собой, однако, сотрудникам частных военных компаний и их членам семьи подобная привилегия, как и представителям некоторых иных профессий, доступна без лишней бумажной волокиты и оформительских процедур, вроде получения массы справок и разрешений. Тогда же привыкалось тяжелее. Новый Год, как и остальные праздники просто перестали для меня существовать. Свежая память доживавшей последние месяцы Югославии не могла смириться с безмятежностью Венгрии; по какой-то непонятной иронии мы поселились возле города Печ, тёзка которого на оставленной родной земле продолжал страдать от авианалётов. Тогда я впервые увидел наряженную ёлку вживую; украшенная огромными блестящими шарами, звёздочками, фигурками животных, домиками и фруктами, запорошенными инеем. Все они изготовлены с дутого стекла ручной работы, не как сейчас?— выходят с конвейера. Разноцветные гирлянды с снежинками из цветной фольги отражали свет из окон домов, не забывая про луну и звёзды. Кто-то из прибывших ранее ребят, бывшие земляки, позвали вместе с ними побегать и поиграться в снежки вокруг дивной красавицы. Одна только оправданная праздником невинная просьба, свойственная детям и даже взрослым, выбила землю из-под ног. Как они могут радоваться на чужой земле, когда на их родной рвутся снаряды, гибнут гражданские и разрушаются больницы от то и дело ?по ошибке сброшенной бомбы?, когда достать еды не всегда получается, а дети становятся сиротами лишь потому, что у нас не было сил самим себя защитить? О какой радости тут вообще может идти речь?! О каких праздниках? Надо подумать о себе, решать актуальные вопросы настоящего и делать себя будущего, чтобы в один прекрасный день вернуться в город, где родился и жил, и наводить порядок там всеми доступными способами, не разрушая, а постепенно выправляя сложившийся к тому времени социальный баланс старательно и посильно. Оставаться и умирать?— нет, не сейчас, когда я ещё был ребёнком. Воин нужен стране живой и дееспособный, идеально знающий нужный ему манёвр?— цель поставлена. Ребятам ответил грубо и с отказом, возмутившись, что на их месте они должны готовить себя для наведения порядка в грядущем и решать насущные дела, а не праздновать, когда Югославию продолжали резать по живому. Вызываемое очень ни к месту, но по делу, чувство стыда, как оказалось, крайне болезненно воспринимается некоторыми индивидами, самый крупный и толстый из которых толкнул меня в сугроб и объяснил, мол, там ему жилось крайне неспокойно, он не мог спать, недоедал (для его объёмного туловища?— непростительно), совсем не весело день ото дня; раздираемая Северным Альянсом страна ничего не могла дать лично ему для сытой и комфортной жизни, а здесь тишь, да гладь, возможностей больше и, как ни странно, уважение среди ребят во дворе. Ещё бы, такому увальню просто нельзя без уважения, иначе высохнет, несчастный. Он сплюнул рядом и ушёл со стадом других ребят, веселиться вокруг ёлки, а затем ужинать за троих в хорошо обставленной квартире тёплого дома. Конечно, я был готов обороняться, но точка невозврата не наступила, можно было стерпеть, запомнив его на всякий случай?— хряк с маленькими глазками, бесовской улыбкой и мордой, как вздутый блин, привычка морщить нос и приоткрывать рот. Вполне достаточно, приняв в учёт мою недостаточно хорошую по тем временам память на лица. Самое неприятное, что в практическом плане он был прав… пока прав. Приехав намного раньше меня, его семья уже смогла обустроиться, занять лучшие места, нежели мои родители и наладить быт. Поток беженцев меньше не становился, следовательно, хороших, ?солнечных? мест на всех не хватало. Получается те, кто сбежал раньше всех и ничего не сделал для страны, получил больше, чем оставшиеся и отдававшие весь свой трудовой ресурс на поддержку родного города. Эти законы распределения тогда выглядели абсурдными и неправильными, однако, будучи мальчишкой я плохо понимал, насколько сильной окажется моя выгода в перспективе. Я поднялся и уже хотел отправиться домой, как услышал быстро приближающиеся с хрустом снега шаги; резкий прыжок, и многострадальный сугроб снова негодующе осыпался под моей спиной. На мне сидела девчонка лет пяти, одетая в видавшую виды, но не порванную зимнюю одежду, на голове куском от бывшего шарфа из овечьей шерсти было смотано подобие головного убора, из-под него торчали растрёпанные каштановые волосы, а прямо на меня уставились большие небесно-голубые глаза с выраженными ресницами. Что меня поразило?— так это тёплые руки, когда стоял небольшой мороз, а талый снег влажными следами скатывался с маленьких детских ладошек. —?Он?— козлище! —?уверенно выдала малышка определение о толстяке, а затем в течение едва ли не трёх минут нагромоздила столько ярких и крепких нецензурных словоформ, что и схожей по концентрации речи мне не приходилось слышать уже во взрослом возрасте ни в одной из военных операций, где, по негласной традиции, нелитературный язык служит заменителем всех остальных стилей неформального взаимодействия, тем более на Балканах. —?Теперь ты под моей защитой, вставай, пойдём! —?она не дала мне опомниться и затребовала проследовать; времени терять не стал. Мне было очень неловко, ведь в теории всё должно быть наоборот, это я должен помогать более младшим… Оказывается, иногда обстоятельства складываются вопреки здравой логике и складываются правильно.—?Почему ты не прошла мимо? —?мою руку тут же схватили и протащили вместе со мной до скамеек у дома.—?Потому, что через много лет, ты вынесешь меня на руках из огня и битого железа! —?мои волосы встали дыбом, а удивление едва умещалось в скромных объёмах моего худого тела. —?Тебя надо беречь! —?добавила она. Надо продолжать диалог, иначе от обилия внезапных тайн, я рисковал впасть в ступор.—?Кто тебе это сказал? Мы же незнакомы,?— я постарался выглядеть убедительнее.—?Бабушка Азиза наказ дала, а её все слушаются. Родители оставили меня у цыган, а сами уехали на заработки. Видимо, я ей понравилась. Назвала ?внучкой?,?— немного призадумавшись, девочка протянула маленькую лапку,?— Криста, 5 с половиной лет, из Боснии.—?Рикард, 8 лет, Сербия, Призрен,?— с ответом ей прямо в лицо меня обдал порыв тёплого ветра, словно была и не зима вовсе, либо мне так просто показалось. В любом случае, на голову больше малышки, но именно в ней я увидел человека, для описания которой подходят слова ?равноправная, партнёр, поддержка?. Тот поток ?сдул? с меня остатки удивления. Хотя она и не выглядела, как цыганка, однако, к ним, как к этносу, в моей семье всегда относились с уважением ещё со времён моих предков, вернувшихся живыми с Первой Мировой.—?Теперь знакомы! —?Криста впервые улыбнулась. Так я и встретил давнюю подругу с детства?— Кристу Йослав, величайшего пилота истребительной авиации и прекрасного человека, впоследствии известную, как Балканская Ласточка. На следующий день мы встретились снова; вопреки новогоднему духу, она предлагала совершенно не связанные с праздником занятия и увлечения, поскольку, как окажется через несколько лет, она считала с меня презрительное отношение к праздникам, как таковым. Через две недели нас записали в одну вечернюю школу, где на переменах часто доводилось видеться. Должен признать, кроме Кристы, ассимилированных в мою ауру, как психотип, друзей у меня не было; да и не особенно они были и нужны, когда есть человек, заменяющий их собой. Всякий раз, перед новогодними каникулами, когда класс кучковался ради создания и поддержания праздничного духа, я сбегал в школьный двор, садился на элемент полосы препятствий в виде лабиринта… Очень скоро обладательница ярких синих глаз взмывала на самую высокую лестницу и усаживалась там, как птица в гнезде, молча протягивая руки к небу и ?поглаживая? облака с закрытыми глазами. Затем бродили по границам территории школы, пока художественный бред, в нашем понимании, не завершится. Неужели нелюбовь к праздникам заразна? Или это просто солидарность? Я тогда не знал, но Криста не выглядела грустной от лишения себя ?чести? пребывания в шумном коллективе, напротив, ей, как и мне, было хорошо подальше от празднеств.