Глава II (1/2)
Свежий ветерок овевал полные руки с закатанными до локтя рукавами. Это было приятно, да и день выдался солнечным, поэтому движения дородной, но не лишенной изящества женщины были полны особой грации. Напевая под нос какую-то песенку, она развешивала белье во дворе аккуратного белого домика. Все подоконники его шелестели на утреннем ветру цветами, а на лавочке у порога томно нежился пушистый рыжий кот. Идиллию дополнял белобрысый мальчишка, раздраженно дергающий слишком тугой воротничок, в который его обрядила мамаша, и лузгающий семечки, сидя в тени под яблоней.Скрип калитки возвестил о приходе отца семейства.— Питер! – всплеснув руками, женщина оставила корзину с бельем на траве и поспешила к идущему по дорожке к дому человеку с ношей на руках.
Будь Сюзан не так близорука, она бы разглядела, как и ее сын, от удивления прекративший плеваться налипшей на язык шелухой, что ее муж бережно прижимает к груди тощего оборванца, аккуратно придерживая мотающуюся голову. — Сюзан, будь так добра, принеси воду, губку и комплект одежды Адама в комнату для гостей.Пройдя мимо открывшей было рот для вопросов жены, пастор, подавив усталый вздох, вошел в дом. Кот, проводив его меланхоличным взглядом, вновь лениво прикрыл один глаз. — Что с бедным ребенком?! – вскочила с кресла Сюзан, комкая в руках платок, как только ее муж спустился вниз.
Прошел целый час с того момента, как она отнесла все, что необходимо, наверх и успела краем глаза увидеть до крайности истощенное тельце мальчика. Добросердечная женщина готова была хоть сейчас закормить ребенка до потери сознания, но пастор ей запретил. «У бедняги жар. Следует прежде сбить температуру», — сказал он жене, глядя прямо в глаза. Сюзан ничего не оставалось, как уйти вниз и вместе с сыном терпеливо ждать того момента, когда Питер закончит.— Что с ним?! – нетерпеливо повторила она, когда пастор упал в кресло-качалку и закурил.
Выразительно посмотрев на сына, который было сделал вид, что не понимает намека (тогда мать просто вытолкала его из комнаты), Питер вздохнул и, с трудом сдерживая ярость, сообщил жене:— Мерзкие люди… Додуматься до такого! Использовать ребенка в своих грязных целях…— Ты хочешь сказать?.. – Сюзан охнула, зажимая пухлой ладонью рот.— Плюс истощение, следы побоев приблизительно недельной давности… Как и у всех бродяг в наше время… И, конечно, еще шок. Думаю, температура вызвана этим…— Ух, я бы им показала! – потрясая круглыми кулачками, раскрасневшись, выкрикнула женщина, не обращая внимания на сбившийся чепец и перекосившийся передник. — Да как таких… таких… земля носит!
Пастор грустно взглянул на нее и, поймав полную руку, прижал к губам.— Тихо, Сюзи… Бог им судья… А мы ничего сделать не можем…— Поэтому я и злюсь! – маленькая кругленькая женщина забегала по комнате, и это было бы смешно, если бы пастор не знал, что сейчас творится в душе у его жены.
И, тем не менее, он никогда не скрывал подробностей своей тяжелой работы. Всю горечь и боль они дели пополам. Так повелось с самого начала… И только Адам делал вид, что его не касаются проблемы других, но Питер надеялся, что подобная черствость – напускное. Он верил в это.— Так, хорошо… — Сюзан все же взяла себя в руки и присела на краешек мужниного колена. — Думаешь, доктор не нужен?— Нет. Я сделал все, что нужно… Ему больше необходима поддержка… внимание… Мальчишка, я думаю, с рождения ничего кроме брани и тычков не получал.По-матерински мягкое сердце женщины снова дрогнуло.— В таком случае, я иду печь пирожки! – заявила она так твердо, как только могла. — Попроси Адама доразвесить белье.— Хорошо, Сюзи… — пастор улыбнулся. — А я схожу в приход… Одежда Адама мальчику велика… Может, среди пожертвований найдется что-то дельное…— А если нет?— Ну… придется покупать… У нас, конечно, туго сейчас с деньгами… но неважно, — Питер вновь улыбнулся. — Бог дал нам сделать доброе дело.
Подслушивавший Адам отшатнулся от двери и успел даже усесться флегматичному коту на хвост, когда отец вышел. Потрепав сына по светло-золотистой макушке, Питер зашагал к калитке, провожаемый раздраженным взглядом серо-голубых глаз.— Тоже мне… Святые… Сбагрить его в дом призрения и дело с концом… А то ведь нет… надо разыгрывать тут из себя непонятно кого… — бормотал Адам, вычерчивая краем туфли на земле свое имя. — Еще и одежду ему мою дали… Этому бродяжке… Не хватало заразиться вшами… Эх, ну нет… Я этого так не оставлю! – спрыгнув со скамейки, мальчишка ухмыльнулся. — Сами его выгонят…
Первое, что увидел Том, открыв глаза, — это круглое лицо в голубом чепчике. Светлые кудряшки выбивались на лоб и в районе висков, а добрые голубые глаза в морщинках пристально его изучали. Толстенькую переносицу украшал след от очков, которые теперь болтались на толстой ленте, свисая на рыхлую грудь, а на кончике носа темнело маленькое зернышко родимого пятна.— Очухался? – голос был низкий и грудной, с легкими перекатами и грассированием.
Том не ответил. Переведя взгляд на потолок, стены, он попытался приподняться, опираясь на подламывающиеся руки.— Что ты, что ты! – замахала эта женщина на него. — Лежи. Покормлю я тебя сама… Только жар спал. Ты до завтра лежи… Если что, позовешь меня или Адама… Ох, чуть не забыла! – женщина забавно всплеснула руками. — Миссис Джонс. А как тебя зовут, воробушек?— Том… миссис Джонс… — горло обожгло, и мальчишка закашлялся.
Влив в своего нового домочадца стакан воды, Сюзан приступила к кормежке и сразу же поняла, что ее фирменные пирожки с капустой мальчик попробует не скоро. Жевать у Тома совсем не было сил. Напоив ребенка бульоном, женщина еще раз вздохнула и погладила мальчика по спутанным каштановым прядям. Длинные темные ресницы задрожали, но глаза Том открывать не стал. Все это: и мягкая постель, и терпкий солоноватый привкус мяса на языке, и тепло, распространяющееся до кончиков пальцев… Тем более волшебными были прикосновения доброй феи. Проваливаясь в целебный сон, мальчик не увидел, как радостно улыбнулась сквозь слезы женщина, наблюдая за разглаживающимися морщинками вокруг рта ребенка.
Через пару дней Том уже довольно крепко стоял на ногах. Впрочем, помочь хоть чем-нибудь ему пока не давали, мотивируя это тем, что он еще слишком слаб. Именно поэтому на третий день мальчик отправился на прогулку по окрестностям. Он слышал, как Адам, убегавший из дома ранним утром, говорил матери что-то про речку… Тому очень хотелось оказаться поближе к воде – он привык к запаху соли с рождения, но порт с недавних пор внушал животный страх.