Глава четвертая (1/2)
Февраль выдался на редкость гадостным: всюду царил лютый холод, на лекциях присутствовали хорошо, если студентов десять-пятнадцать, а у меня развился почти хронический насморк – еле успевала запасаться соответствующими зельями.
Я в который раз поняла, что комната без окон – это просто дар Мерлинов, который нужно ценить. Снаружи было столько снега, что абсолютно все помещения Хогвартса озарял белоснежный слепящий свет. У меня от этого дико слезились глаза и я ждала, когда наконец окончатся лекции и можно будет аж до следующего утра залечь в своей тёмной тёплой берлоге.
Прозвенел школьный колокол – подошло к концу последнее факультативное занятие. Я с ощутимым наслаждением потянулась, предвкушая долгожданный отдых. У меня была богатая программа на вечер, в которой присутствовали три блаженных слова: ?кровать?, ?подушка?, ?сон?. Но в класс неожиданно вошел Гракх и я невольно насторожилась, ибо он обычно играл роль вестника, сулящего сплошные неприятности.
- Гракх? – я изогнула бровь. – Вы страшно по мне соскучились и решили навестить?
- Профессор Поттер, будь моя воля, я бы продолжал скучать по вас и дальше, причём желательно на расстоянии, - очень и очень галантным тоном парировал гриффиндорец.
- Так что же привело вас в сей храм знаний?- Отработка, - напомнил семикурсник. – Только не говорите, что вы забыли.
Чёрт!
- Нет, я тактично пыталась дать вам понять, что на отработки вы можете больше не приходить, - как можно более небрежно отозвалась я. – Но раз вы сами так рьяно стремитесь искупить свою вину…- …свою чрезмерную образованность…- …свою ВИНУ, то кто я такая, чтобы стать препятствием на пути к исполнению такого похвального желания, - я очаровательно улыбнулась и глазами указала Гракху на его место.
Странно, но тот молча его занял и принялся за работу. Гракх сосредоточенно штудировал учебник за учебником, бегло просматривая содержание каждой, делал заметки и заполнял заранее расчерченный под бланк пергамент. И всё это совершалось чётко, быстро и как-то… красиво?
- Профессор?
- Чего тебе? – я чуть раздражённо взглянула на гриффиндорца, неожиданно вырванная из задумчивости.
- Вообще-то я хотел сообщить, что закончил работу, - саркастично ответил Гракх.
- Ну так сообщай.- Я закончил работу, - послушно отрапортовал он.
- Умница, сложи аккуратно книжки и вали в Башню, - я радостно вскочила со своего стула и с удовольствием размяла уже порядком затёкшие конечности.
- И вы даже не посмотрите? – Макс удивлённо возвёл на меня глаза.- Это обязательно, Гракх? - уныло вопросила я. – Ты что, нарочно назвал гоблинский клан Капсурдиннеров Ламатургами и всерьёз считаешь, что я это обнаружу и оценю тонкость шутки?
Семикурсник принял настольно гадостный и загадочный вид, что я внутренне затрепетала, но покорно подошла к парте, взяла в руки внушительный плод ученического труда и, устроившись на краешке стола, пролистала страницу-другую. Взгляд случайно зацепился за обрывок предложения: ?…гонца зарубили на месте, потому что он неправильно произнёс имя матушки тролльего императора, содержавшее 26 букв, из которых гласными были только семь. Естественно, гоблины не простили потери своего соотечественника, и нанесли ответный удар. Так началась самая жестокая и кровавая война между троллями и гоблинами?. Я хмыкнула:- Что, так и было?Гракх привстал, заглянул за моё плечо и, прочитав тот самый отрывок, довольно заулыбался:- Ага. В середине войны, году где-то в 1843, тролли попытались решить конфликт дипломатическим путём и отправили гоблинам официальную ноту, правда, весьма оригинально оформленную: они выбили послание на огромном куске отшлифованного камня, сильно смахивающего на надгробный, а сверху ещё с особой тщательностью изобразили гоблина в профиль – чтобы точно никто не перепутал адресата, - Гракх увлечённо рассказывал, а я даже заслушалась. – Гоблины, естественно, не сумели прочесть текст, написанный на чудовищно безграмотном английском, и сочли официальный документ надгробным памятником гоблинскому народу. Сие недоразумение стало началом второго этапа самой…- …кровожадной войны между троллями и гоблинами, - закончила я. – Как забавно.- Да, история вообще увлекательная наука, - язвительно согласился Макс.
Я, пропустив это мимо ушей, листала его творение дальше, автоматически нашаривая сумку, а в ней – чуть шероховатую сигаретную пачку. Искомое отыскалась, я вынула одну сигарету и вопросительно посмотрела на Гракха:- Будешь?- Нет, спасибо, - чересчур сухо отказался он.Я пожала плечами и полезла искать зажигалку, но тут мне чуть не опалил нос небольшой огонёк на кончике палочки.- Ты б ещё мне ею в глаз ткнул, - проворчала я, но всё же прикурила. – Спасибо.- Не за что.Сделав первую затяжку, я внимательно посмотрела на гриффиндорца:- Ты никогда не курил?- Нет, - это прозвучало как-то с вызовом. – У нас в семье никто не курит.- Не хочешь попробовать?Гракх, видимо, считал меня сущим ребёнком, и ожидал, что в случае отказа я скорчу рожицу и начну дразниться: ?Слабак, слабак!?, потому виртуозным невербальным ?Акцио? притянул себе сигарету. Я, не обращая на него никакого внимания, снова углубилась в изучение практически учебного пособия. Рукописная работа изобиловала красочными описаниями и едкими комментариями, что, естественно, не могло меня не заинтересовать.
Краем уха я засекла чересчур тяжёлое дыхание Гракха: ему очень хотелось кашлять, но он упрямо сдерживался.
Дитя малое.- Вдыхай дым глубже, не останавливайся на полувдохе, - посоветовала я, не отрываясь от чтения.Судя по всему, Гракх ко мне прислушался. Дыхание у него во всяком случае выровнялось.
- И пепел иногда, ради разнообразия, стряхивай, - я фыркнула, всё же посмотрев на него.
Макс смерил тлеющую сигарету задумчивым взглядом и сделал незаметное движение палочкой, впрочем, всё же прошептав заклинание. Пепел осыпался быстро редеющим дождиком из разноцветных искр.
- Никогда бы не подумал, что вы действительно будете чему-то меня учить, - глядя на тающие в воздухе алые, золотые и сиреневые точки, проговорил гриффиндорец.
- Ну так я профессор или хрен собачий? Так, Гракх, я даю тебе ровно двадцать секунд на то, чтоб осчастливить эту комнату своим уходом. Ты свободен.
И он ушёл.
Толстую папку с кратким курсом истории я забрала с собой в спальню.
Пару раз на лекциях, когда Гракх сдавал письменную работу или подходил к доске, я ощущала едва уловимый запах знакомых сигарет.
Прошла снежная пушистая зима и наступила весна-истеричка: погода менялась двадцать раз на дню, а по вечерам начинались настоящие ураганы, с ветром, дождём, громом и молниями. И очередное такое светопреставление как раз бушевало за окном моего класса. Я поудобнее устроилась в глубоком кресле и под рык стихии глотнула чаю. Я вообще достаточно флегматично отношусь ко всем выкрутасам природы, особенно когда между нами толстые, толстые стены. Это был именно тот случай, потому я умиротворённо пила чай, заедала его овсяным печеньем и втихаря надеялась, что Макса, опозорившего меня недавно перед младшими Уизли и на данный момент находящегося на тренировке по квиддичу, случайно пришибёт какая-нибудь шальная молния.
Увы, чуда не случилось: через пятнадцать минут после рождения моей нечаянной надежды дверь кабинета распахнулась и в комнату вошёл Гракх, очень злой и очень мокрый. В руках он сжимал метлу, а с квиддичной мантии ручьями текла вода.