Глава 1. Старичок (1/1)

Прошло три месяца.Теперь мне приходилось ощущать себя ребенком еще сильнее, но волноваться об этом больше не получалось. Не настолько важно. Хотя мне и было несколько стыдно, потому что… Сергею приходилось тратить на меня время. А у него и без того полно дел… Нет, я, разумеется, тоже не сидел без дела. Найти чем себя занять всегда можно, если только очень хорошо постараться. Но иногда этого мало. Что-то делать, конечно, здорово, но порой хочется прекратить и хотя бы просто с кем-то поговорить. Меня утешает лишь то, что и Сергею, наверняка, тоже часто этого хочется. Не думаю, что он мог бы мечтать о том, чтобы погрязнуть в работе или учебе. Однако они все же требуют массы времени и сил.Сергей устало откинулся на спинку стула. Снял очки и зажмурился, потирая переносицу. Да, как я знал, зрение у него сильно испортилось и давно, что, к сожалению, не было удивительно. Читать ему теперь приходилось много, времени было мало, а освещение, разумеется, было не самым лучшим. Да это еще и не было редкостью, а скорее даже нормой, так что мне казалось, что я сам, будучи человеком, тоже быстро испортил бы зрение.Я тихо подошел к другу и, обвив руками его шею, прижался щекой к его щеке. Он улыбнулся.—?Эл, ты чего?—?Я хотел спросить,?— немного смутился я,?— ты… ты уже закончил?—?Еще нет,?— вздохнул Сергей,?— а что?—?Когда ты закончишь, мы можем сходить погулять, да?—?Нет,?— почему-то весело ответил он. —?Нет, не можем. Потому что мы пойдем сейчас, пока еще я окончательно не задохнулся. Веселое лето, да ведь? —?он поднялся со стула, так что мне пришлось выпустить его из объятий. —?А я еще когда-то думал, что в школе плохо…—?Подожди, но ведь… —?пробормотал я, но он меня перебил:—?Я все успею. Нельзя целый день сидеть взаперти, так что ты очень вовремя это придумал.И мне пришлось согласиться. Действительно, было уже просто невыносимо находиться дома и слушать усталые вздохи, шелест страниц и гудение компьютера. Тем более, на улице, кажется, было замечательно. Конечно, я не могу ощутить прохлады или тепла, но все же… все же мне приятнее находиться на улице именно тогда, когда там хорошо людям.Однако, я ошибся. Людям не то чтобы было очень хорошо. Им было жарко, и это несмотря на то, что было уже почти пять часов. К тому же, людей было много, очень много и все куда-то торопились, хотя и непонятно, куда в такое время можно торопиться. Пыльный воздух, наверняка, не улучшал ничьего настроения, но Сергей все же улыбался. Вообще, меня всегда удивляла и притягивала эта его способность улыбаться, несмотря ни на что.Перед нами, часто останавливаясь и вздыхая, шел низенький, сгорбленный старичок. И мне все казалось, что он скоро упадет. Я взволнованно посмотрел на Сергея, и в этот момент старичок закашлялся, пошатнулся… Больше я не медлил ни секунды?— сорвался с места и оказался рядом, причем вовремя: старичок чуть не упал, и мне пришлось удержать его за плечи. Он еще долго кашлял, и я уже не знал, станет ему легче или нет. Сережа скоро поравнялся с нами, но и он не знал, что делать. Но, наконец, старичок перестал кашлять и посмотрел на нас странным взглядом.—?Дедушка, вам плохо? —?тихо спросил я, хотя в этом не было нужды,?— проводить вас до дома?Старичок слабо улыбнулся.—?Я далеко живу… Провожать устанешь.—?Не устану. Я никогда не устаю,?— возразил я. Оставить этого старичка я теперь точно не мог. Я видел, что ему трудно дышать, что его щеки болезненно красны, что он с трудом стоит, и отлично понимал, что сам он не дойдет никогда. И зная это, конечно, я не мог его бросить. Тем более, что… слишком, уж не знаю чем именно, он напоминал мне о…—?Хорошо,?— кивнул старичок.Он назвал адрес. Действительно, до его дома было далеко?— он находился на другом конце города, но это мало что меняло, хотя и заставляло тревожиться. Все-таки, Сергей еще не закончил, что значит: время ограничено.На то, чтобы проводить старичка до остановки ушло не меньше десяти минут, его душил кашель, он часто подносил к глазам платок и, кажется, задыхался.—?Автобус нескоро,?— сообщил Сергей, после того, как изучил расписание. Я усадил старичка на лавку. Странно было видеть, что людей на остановке совсем нет. Неужели все вдруг решили, что лучше ходить пешком? Впрочем, они верно решили. В такую жару…Вопреки Сережиным словам, автобус появился едва ли не через минуту, да еще и почти пустым. Мы помогли старичку забраться внутрь. Он с улыбкой поблагодарил и опустился на одно из сидений. Мы остались стоять рядом. Внутри возрастало волнение, хотя я не совсем понимал, о чем волнуюсь. Впрочем, было о чем…То, что случилось дальше, я не могу объяснить. Автобус подпрыгнул на кочке, его порядком тряхнуло, и в глазах у меня потемнело. Когда темнота прошла, не было уже никакого автобуса, а была небольшая, уютная комнатка, был, не менее чем я удивленный, Сергей и был старичок, который все еще боролся с приступом кашля. Я помотал головой, но ничего не изменилось. Но почему-то спросить ?как мы здесь оказались? я не спешил, а вместо этого обеспокоенно поинтересовался:—?У вас есть какие-нибудь лекарства? Или нужно?..Старичок снова закашлялся. Он сидел на невысоком диванчике, кажется, очень потрепанном и вряд ли удобном.—?Нет, милые мальчики, мне уже не помогут лекарства… —?не то глаза у него слезились, не то он плакал от боли. —?Лучше улыбнитесь. Улыбнитесь, улыбка?— это залог счастья, а счастье это то, что способно излечить каждого.Мы с трудом улыбнулись. Смотреть на страдания пусть и незнакомого человека было мукой, особенно потому, что мне невольно вспоминался профессор, и мысль о том, что этот бедный старичок тоже чей-то отец пронизывала сердце болью.—?Вот мне и стало легче,?— прошептал он, но дыхание его так и не пришло в норму.—?Вам нужно лечиться,?— тихо сказал я, пряча взгляд,?— вас нельзя оставлять в таком состоянии.—?Меня уже не вылечить, мой век окончен… он был долог,?— старичок прижал платок к носу и с минуту молчал,?— я был счастлив, и счастлив сейчас, потому что даже теперь не один. Но у меня есть братья, тысячи братьев… только их все меньше, и каждому плохо… Скажите, милые мальчики, вы верите в чудеса?—?Верим,?— легко и твердо ответил Сергей. Я опустил взгляд еще ниже. —?Эл, ты чего?—?Не могу… простите, но я не верю… Нет,?— почему-то мне было стыдно за эти слова перед ним,?— я хотел бы, но не выходит. Сознание само шепчет ?но я-то все равно знаю, что это просто сказки?…—?Да… —?поник старичок,?— да… вот она?— вся беда. И так со всеми. Бедные дети… —?кашель не дал ему договорить, мужчина судорожно вздохнул,?— вот потому-то волшебников все меньше и меньше…—?Волшебников? —?оторопело повторил Сергей. —?Так вы?..—?Да, милые мальчики, да… вы можете мне не верить, но это так… и пока… —?он крепко сжал ткань рубашки в руке,?— пока хоть кто-то верит, волшебники будут существовать… Мне уже не жить, пришел срок, но другие… другим еще можно помочь. Главное, подарить детям чудо, сказку. Помешать сознанию, переполненному словами взрослых, убить веру в волшебство.—?И… и значит… если я поверю, вам станет легче? —?пролепетал я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Он так легко говорит о том, что умрет…—?Раз ты спрашиваешь, значит уже поверил,?— мягко улыбнулся он.—?Выходит, мы уже ничего не можем для вас сделать? —?опечаленно спросил Сергей.—?Можете… вы можете… —?он глубоко вздохнул,?— если заберете мой дар себе. Но, милые мальчики, это тяжелая ноша, она останется с вами на всю жизнь… А жизнь будет долгой, очень долгой. И нужно будет ходить по миру, помогать… нельзя будет отказаться, потому что если в вас перестанут верить?— погибнете. Но при этом,?— он вдруг взял меня за руку и мягко ее сжал,?— твоя мечта сбудется.—?Т-то есть?—?Ты станешь таким, как все люди…—?Но как же это вам поможет? —?растерялся Сережа.—?К старости дар становится бременем… все сложнее… с ним ужасно умирать. Если вы его заберете, мне станет легче… Но если вы согласитесь, вам нельзя уже будет так просто взять и рассказать кому-то, вы долго не будете стареть, а значит и семей с обычными людьми иметь не сможете… Поэтому, хорошенько подумайте.—?Но, подождите,?— попросил я,?— вы же… ну… один, а…Старичок вдруг тихо рассмеялся, но потом кашель ворвался в его смех, отчего на глазах волшебника снова заблестели слезы.—?Моя сила росла тысячу лет… если отдать ее кому-то одному, он погибнет.Мы переглянулись. Неужели в этом старичке, слабом и больном, столько силы? Сможем ли мы с ней справляться, жить? Нужно ли это нам? Ведь… дети не верят. И ужасающе сложно — научить верить. И это мало?— просто показать. Это не то… я уверен, не то.—?Хорошо, мы согласны,?— решительно заявил Сергей. Я не смог даже удивиться, только с благодарностью посмотрел на друга. Он ободряюще улыбнулся.—?Но учтите, это и правда тяжело. Если вы просто пойдете и станете говорить, что волшебники, вам будет только хуже. Будет очень много трудностей.—?Это ничего, мы готовы,?— друг взял меня за руку.—?Да,?— наконец, кивнул и я. —?Готовы.Может быть и было ненормально так легко соглашаться, так быстро верить… но в тот момент не выходило ?правильно? думать. Этому старичку невозможно было отказать в помощи, невозможно было не поверить.—?Что ж, садитесь рядом и закрывайте глаза. Только всегда помните?— вы теперь отвечаете за сердца детей и вам теперь нельзя будет отступить, нельзя будет отказаться.Мы опустились на диван с двух сторон от него, и дальше я уже ничего не помнил…