ГЛАВА I, в которой мы знакомимся с лучшим в городе магазином игрушек, его строгой хозяйкой, грустной куклой, которая смотрит телевизор, и другими (1/1)

Напротив витрины, украшенной инеем и гирляндами цветных лампочек, которые весело перемигивались друг с другом, висел большой телевизор. Рядом с ним стояли массивные кресла — обивка на спинках и подлокотниках лоснилась, а на сиденьях лежали маленькие удобные подушечки. Родители, которые приводили детей в магазин, усаживались в эти кресла, вытягивали ноги поближе к камину, где всегда горел задорный огонь, и смотрели новости. Взрослые делали умные лица и кивали тому, что говорили серьёзные ведущие в скучных костюмах, и совершенно не обращали внимания на детей. А тем только это и нужно было.Магазинчик мисс Муни от пола до потолка был уставлен шкафами с широкими полками. Чего там только не было! Коробки с картонными замками и конструкторами. Куклы-принцессы и куклы-простушки, мягкие игрушки, яркие машинки и даже пистолеты, которые стреляли тяжёлыми пульками. Железные дороги — длинные-предлинные, они шли через холмы и луга, пробирались через леса и миновали мосты, растянувшиеся над реками. Заводные щенки с мягкой шерстью и стаи резиновых уточек, готовых хоть сейчас бесстрашно броситься в ванну, полную воды. Роботы и головоломки, неваляшки и двухэтажные кукольные домики с занавесками на окнах, мебелью и крошечными кастрюльками на кухне. Под потолком, расправив крылья, реяли бумажные змеи; готовились к полёту лётчики в массивных очках.— Аккуратно! Руки убери, куда тянешь! Разобьёшь что-нибудь! — рявкал, бывало, чей-нибудь суровый отец, впервые оказавшись в этом магазине.— Ну что вы. Плох тот магазин, в котором нельзя потрогать товар руками, верно, золотко? — расплывалась в улыбке мисс Муни.Она всегда появлялась неожиданно и оказывалась ровно там, где кто-то спорил, а то и норовил помять нарядную обёртку или сломать игрушку. Она никогда не повышала голос, но пристально смотрела разноцветными глазами: один был ярко-голубым, а второй — карим. Казалось, она знает про тебя всё: как зовут твоих бабушек и дедушек, где ты был вчера вместо школы и о чём только собираешься попросить родителей. Никто из детей никогда не видел, чтобы она злилась, но они опасались её сердить. Мамы недолюбливали мисс Муни, хотя и не объясняли причин. А вот папы с удовольствием захаживали в магазинчик — отдохнуть от семейных хлопот, послушать новости и обсудить их друг с другом.Эта история началась как раз из-за новостей. Обычно никто из игрушек, выставленных в витрине, старался их не слушать: мир за пределами магазина был очень грустным местом. Исключение составляла только Барбара, кукла со светлыми короткими волосами. В узеньких брючках и коротком пиджачке, она сидела на одной из верхних полок вполоборота и с тоской посматривала на экран. Она была из старой серии, осталась последней из партии и долго пылилась на складе. В день, когда её наконец подняли в торговый зал, она расправила плечи и подняла подбородок чуточку выше: уж теперь-то её заметят! Но шли дни, куклу никто не покупал. Что ей оставалось? Только смотреть новости. В тот день они были особенно грустными.Близилось Рождество — время, когда в каждом доме ставили высокую ёлку и каждый ребёнок получал подарок. Дети старались вести себя лучше: чистили зубы два раза в день и делали уроки, помогали пожилым соседкам и без напоминаний убирались в своих комнатах. Время, когда не случается ничего плохого.Выпуск новостей начался с сюжета о мальчике, у которого убили родителей.Игрушки еле дождались вечера: когда все папы с детьми разошлись по домам, мисс Муни закрыла металлическим щитом витрину и заперла дверь. Она прошла по магазину, напевая что-то себе под нос. Свет она не включала. В магазине было черным-черно, а она двигалась легко, будто видела в темноте. Стоило ей подняться по лестнице в свою комнату, как игрушки выдохнули и заговорили, перебивая друг друга:— Бедный мальчуган, остался один на всём свете. — Н-да. Тяжело ему будет.— Вы слышали? Родителей убили прямо у него на глазах, он всё видел!— Страшно подумать, каким будет его Рождество.— Думаю, мы должны ему помочь, — снова заговорила одна из игрушек, когда другие стихли.Оловянный солдатик в чуть потускневшем от времени мундире смущённо откашлялся. Он не любил привлекать к себе внимание и неловко чувствовал себя среди ярких современных игрушек.— Сейчас этот мальчик совсем один. Мы не знаем, какие у него игрушки. И я подумал — хорошо бы нам его поддержать.— Наш оловянный друг предлагает бежать отсюда, — пояснила Барбара.— Бежать? — ужаснулся кто-то.— Бежать, — она ловко спрыгнула со своей полки и подошла к солдатику. — Делать ноги, давать дёру, рвать когти, навострить лыжи. Вы как хотите, а я — за.Наступила тишина. А потом со всех сторон посыпалось:— Это же опасно!— Там холодно!— Там хулиганы и преступники!— Нас поломают!— Мы замёрзнем!— Мы намокнем!— Мы умрём!— Слабаки, — хмыкнула Барбара. — Ну и оставайтесь пылиться в вашей распрекрасной витрине. А мы пойдём.— Я с вами, — сказал Джим.Он был очень популярной игрушкой: в ладно сшитой форме и с целым набором оружия. Его хотели почти все мальчики города. Оловянный солдатик погрустнел: рядом с таким франтом он чувствовал себя старой развалиной.— Не хочу ждать, пока меня купят какому-то избалованному мальчишке, — на секунду Джим перестал улыбаться. — Наше предназначение — служить детям, и я хочу его исполнить.— И меня возьмите, — из дальнего угла витрины к ним заковылял плюшевый пингвин.Больше пингвин ничего не сказал. Встал, нахохлившись, рядом с Джимом и принялся ждать. Он привык к тому, что другие игрушки с ним не очень-то разговаривали, и был готов к отказу. Однако он решил, что обязательно выберется из магазина и найдёт себе настоящего друга.— Отлично, — улыбнулась Барбара. — Тогда за мной! На складе, в самом углу, есть дырка, заваленная коробками. Через неё и выберемся.В магазине было слишком темно, чтобы отважная четвёрка заметила, как за ними скользнула гибкая чёрная тень.