Ипполит Муравьёв/Сергей Муравьёв-Апостол (канон, рейтинг NC-17 за секс) (1/1)

Ипполит закусил губу, закрыл глаза. Так было проще: как будто если он не видит ничего, то и мир на него закроет глаза. Мир, бог, кто угодно. От всех хотел спрятаться, и от самого себя — прежде всего, не от всевышнего.Нащупал рукой торчащий под тонким бельём член, провёл по нему рваным, несмелым движением. Так стыдился того, о чём думал и мечтал сию минуту, что и привычные действия для самой обыкновенной телесной разрядки казались кошмаром. Но желания — желания всё равно были сейчас сильнее и стыда, и страха. Ипполит вздохнул глубоко, приспустил трусы и наконец-то коснулся члена напрямую. Кожей о кожу. Захлестнуло волной удовольствия мгновенно — не до самого пика, но очень близко. Как же мало ему требовалось, если он решался закрывать лишь глаза, а не мысли свои.В соседней комнате раздались шаги, Ипполит зажмурился ещё сильнее, до боли в веках. Задвигал рукой тоже настолько быстро, пугливо, как только мог. В соседней комнате был брат Сергей, Серж, полковник Муравьёв-Апостол. Если зайдёт — Ипполиту смерть на месте.Но как на самом деле хотелось, чтобы Сергей сейчас был рядом. Чтобы его рука помогла Ипполиту. Чтобы ласковые губы прошлись по всему телу — Ипполит ненавидел и обожал то, что знает, как ощущается поцелуй брата. И изобретать-то в мечтах не нужно ничего чрезмерно сложного. Просто вспомнить, как целовал в лоб, и вообразить те же самые прикосновения на шее, на животе, на своих же губах.На члене — ужас какой, стыд, нельзя так думать, какое было бы счастье. Ипполит представил так ярко, что изо рта вырвалось едва слышным придыханием: "Серёжа…".Не дай бог, услышит.Он прикусил губу заново, на всякий случай поднес вторую ладонь ко рту, чтобы зажать собственные недопустимые стоны. Обхватил стоящий, истекающий возбуждением член ещё сильнее и надавил пальцем на головку. Мысли путались — куда-то в сторону того, как красив был бы старший брат, если бы сейчас стоял перед ним, прижимался своим ладным телом и помогал Ипполиту широкой ладонью. Сергей бы вспотел, наверное, он легко потеет. Ипполит бы собрал каждую солоноватую каплю с его кожи.Его затрясло, в руку вылилось влажное, липкое семя. Ипполит выдохнул и нехотя раскрыл глаза. Заслуживал ли он смотреть на мир после всего, что думал о брате Сергее? Не ему решать. Хотел ли он существовать в мире, где непозволительно было любить Сергея так пламенно, так истово, как Ипполит любил? Этого он не знал.В дверь постучали, Ипполит вздрогнул и отвернулся, чтобы ни в коем случае нельзя было заметить его непотребное состояние. Схватился дрожащей рукой за салфетку и крикнул (хотя бы голос звучал твёрдо, слава богу):— Да, Серж.Он знал, что сейчас сюда зайдёт самый красивый, самый желанный человек на свете. Сергей будет говорить о важных и мудрых вещах, и Ипполит будет ловить каждое его слово, но мысленно — увы, не сможет разделить с братом удовольствие умственного упражнения тогда, когда вся голова занята тем, как безмерно хочется разделить с ним постель.