Evidence is everything (1/1)

Аполло с необычайным упорством пытался связать все, что происходило между ним и Клавиром в последнее время, но в этой мозаике до сих пор отсутствовали некоторые детали, а потому рано было делать какие-то выводы, тем более, без присутствия самого Гэвина.Аполло все же приняли в хор, как раз тогда, когда репетиции вместе с оркестром должны были начаться. Это был важный момент. Скорее всего, Клавир не будет в восторге от новости, но зато теперь можно будет хорошенько приглядеться к нему. И вызвать на определенный разговор.Проделав титаническую работу и все тщательно продумав, Аполло после очередной репетиции позвал блондина переговорить с глазу на глаз.—?Это что-то новенькое, Джастис,?— отреагировал на подобное предложение Клавир.?Стоит для справки заметить, что Аполло уже всему музыкальному коллективу подробно описал, почему носит фамилию Джастис, поэтому все успели с ним познакомиться и понять, какого зануду они приняли.Оказавшись одни, подальше от собиравшегося по домам музыкального клуба, наступила самая волнительная для будущего юриста часть.—?Ну и что ты хотел?—?Клавир, ты не скроешь от меня правды. Ты изменился, и твое отношение ко мне тоже. И у меня есть доказательства!—?Мне уже страшно,?— усмехнулся музыкант. Но несмотря на показную иронию, он обратился в слух.—?Начнем с того,?— Аполло пошел по заготовленной речи,?— что будет сложно отрицать: в течение многих-многих лет наши семьи пытаются выжить со свету друг друга. Но ты и Кристоф, скажем так,?— новое поколение. Вам это уже не интересно. Хотя насчет твоего брата я, конечно, не могу ручаться, но тебя совершенно точно с некоторых пор интересует отнюдь не кровная месть! Музыка волнует тебя куда больше, чем все остальное.—?И ты сделал этот вывод по тому, что видел тогда вечером? Ха, но я, может быть лишь один раз задержался допоздна, убирал инструменты, например.—?Во-первых, не похоже было, чтобы ты убирал в тот день инструменты, потому что, пока я шел к вашему клубу, играла музыка, видимо, исполняемая на лютне. Но это еще не все! Я заметил, что когда заканчиваются мои заседания в схоластическом клубе, а это довольно поздно, на пути домой я вижу и тебя. Когда же я ухожу домой после обычного окончания пар, тебя нет, ты возвращаешься позже. Это значит, что ты остаешься репетировать каждый день!—?Мои родители с тобой бы не согласились. —?начал возражать Клавир. —?Если ты спросишь у них, я каждый день сижу в библиотеке, изучая юридические труды ради своей профессии. У тебя есть доказательства, что я не хожу в библиотеку регулярно?—?Думаю, есть. Сколько раз в неделю проходят репетиции оркестра с хором?—?Три. Перед концертом бывает и чаще.—?Заседания схоластического клуба проходят два раза в неделю. Но один раз я пропускаю из-за репетиций, а в остальное время они не накладываются друг на друга. Один раз в неделю я ухожу домой, не посещая ни один из клубов. Вот расписание. —?Аполло протянул Гэвину записную книжку, в которой подробно расписан план на всю неделю на ближайший месяц, и расписание, которое он переписал с большой доски в главном холле. Его можно было и выучить наизусть, ведь оно бросалось в глаза сразу же при входе каждый день. —?Это значит, что если ты не пропускаешь ни одной репетиции, а я не вижу тебя по пути домой именно в тот день, когда у меня, кроме пар, ничего нет, то ты остаешься здесь ежедневно!Что ж, стоило признать, это было убедительно. Клавир просмотрел блокнот, переписанное расписание и спросил:—?Ты хочешь сказать, что я вру своим родителям?—?Именно это я и пытаюсь доказать,?— кивнул Аполло. —?Но это еще не все. Помимо репетиций в оркестре ты прячешь от них еще кое-что. Вспомним, что ты говорил мне о приеме в оркестр: берут только тех, кто имеет хотя бы базовые умения на каком-либо музыкальном инструменте. Тебя приняли, получается ты умел играть еще до того, как вступил. А для того, чтобы освоить исполнение музыки, надо практиковаться на настоящих инструментах. Один такой ты и прячешь от семьи!В этот момент он заставил Клавира начать нервничать. Он чувствовал, как тот напрягся. Капелька пота стекла по загорелому лицу.—?Необоснованное обвинение! Ты не можешь о таком знать!Пришла очередь Аполло улыбнуться.—?У меня заняло порядочное количество времени собрать доказательства, но, поверь мне, я смог узнать об этом все. Есть два места, где ты мог бы достать нечто похожее на ту лютню, что ты имеешь здесь: это ярмарка и порт?— основной торговый путь этого города. На ярмарке я бываю каждый год и смог найти того, кто продает на ней музыкальные инструменты, и он не помнит, чтобы ты в последние годы к нему заглядывал. Методом исключения остался порт, куда я отправился в компании герра Райта. Ты его совершенно точно знаешь. Мы чуть не отчаялись, когда капитан грузового судна заявил, что никаких поручений от тебя не получал. Все, что они ввозили, были какие-то средства для Кристофа, твоего брата. Что ж, это было лучше, чем ничего. Дяде Фениксу разрешили просмотреть документы об импорте масел для рук. Из раза в раз Кристоф заказывал одни и те же средства, а однажды бумаги зафиксировали его совершенно неожиданную прихоть: было одно средство, заказанное из Испании. Это было крайне любопытно, ведь к нам никогда не ввозили чего-то подобного оттуда. Зато популярным продуктом экспорта у них являются музыкальные инструменты. Это известно любому моряку, что мы и предъявили капитану. Конечно, он пытался, но нельзя отрицать очевидное. Это действительно оказалась гитара, задекларированная, как масло, чтобы никто не догадался! Более того, мы смогли выяснить, что ты специально забрал товар до рассвета, когда прислуга Гэвинов забирала весь предназначенный им груз, и пронес к себе.?Аполло сделал паузу и обратил взор на пораженного Клавира. Прямо на глазах его тайна раскрывалась во всех подробностях.—?Хорошо, я скрыл все это от семьи,?— начал Гэвин. Затем, нервы были напряжены до предела, он стукнул по ближайшей стене. —?Но в чем мотив? Мне что, просто захотелось иметь какой-то забавный секрет, который развлек бы меня и моих родителей, чтобы они его разгадывали?!—?Согласен, должен быть мотив. Но и его я готов представить. Видишь этот табель? —?показал он очередную бумагу Клавиру. —?Он был принят, когда тебя зачисляли на учебу в этот университет. Оценки, как видишь, не самые лучшие. Ты плохо учился, и тебя не могли уже принять в университет, не взяв денег, что и разозлило твоих родителей. Что же могло стать причиной падения успеваемости у их сына и скандалу, приведшему к тайным посещениям музыкального клуба? Только само увлечение музыкой! Ты столько времени проводил за игрой, что это, в конце концов, привело к крайнему недовольству твоих родителей.—?До чего же полезно быть родней влиятельному юристу, да, Аполло? —?огрызнулся Клавир. ?Крайнее недовольство?. Мягко сказано!—?Ну, да,?— признал Джастис. —?И правда дает много возможностей, хе-хе.?—?Что ж, ты уже многое выяснил,?— ?даже слишком многое?, хотелось добавить. Но Клавир продолжил в другом ключе. Внезапно, к нему вернулся трезвый взгляд на мир. —?Так что там насчет отношения? Как все эти факты меняют мое отношение к тебе? Я все еще могу параллельно с собственными делами готовить какой-то грандиозный план покушения на твою жизнь, и сейчас, между прочим, у меня появляется лишняя причина это сделать. К чему вся эта цепочка?—?Я…—?Можешь ли ты доказать, что я ничего против тебя не замышляю, Джастис?Аполло собирался было ответить, но остановился. Ему нечего было ответить на это. Ведь самый главный вопрос, ради которого он все это и затеял, оставался нерешенным! И что ему теперь делать?—?Ладно, герр Юрист, теперь у меня есть вопрос к тебе: почему ты до сих пор не сдал меня родителям?Здесь Аполло был не до конца, но все же уверен в своих силах.—?Знаешь, Клавир,?— он немного нервно потер лоб. —?это будет трудно объяснить… Помнишь, ты смеялся надо мной, когда на День Рождения мама подарила мне браслет, и я начал носить его не снимая? В общем, может быть, это какое-то колдовство, но он чувствует, когда люди что-то скрывают, когда они напряжены или напуганы. Он сжимается, когда ?чувствует? в человеке что-то подобное. Именно это и произошло, когда я тебя увидел. Ты помнишь, не то, чтобы тогда было очень светло, но браслет показал мне, что ты почти что паниковал. И ты сильно сжал гриф лютни.Клавир вспомнил тот день. Это была правда, и хотя он сам не обратил внимание, он вцепился в тот миг в лютню, будто ее вот-вот отнимут.—?Из-за этого,?— продолжал Аполло,?— я и понял, что ты хотел что-то от кого-то скрыть. А от кого тебе прятаться, если больше всего ты всегда боялся получить от матери? Так я и заподозрил неладное. В тот вечер ты был олицетворением отчаяния. Хорошо, что было темно, я бы на твоем месте не хотел, чтобы меня застали в таком виде.Клавир опустил голову и отвернулся, но Аполло все не останавливался:—?И я это понял, и мне стало жаль… В смысле, мне не стало жалко тебя! То есть… Я имел в виду, что твое положение, видно, было очень тяжелым. Ты прятался от своих же родных, которые не могли принять то, что ты любил. Мне-то просто, я хотел стать юристом и я уже учусь на Факультете юриспруденции, и меня никто не останавливает. А тебе приходится пробираться такими окольными путями. Я понял это еще тогда, а потом, распутывая этот клубок, только больше убедился в том, насколько же ты сильнее меня, раз все равно ходишь играть в оркестре и, рискуя всем, вопреки закону, который сам и изучаешь, провозишь гитару ради своей мечты. И, честно говоря, после того, как я все это осознал,?— Тут он понял, что сейчас он может и сказать лишнего и перешел к заключению. —?после этого мне уж точно не хотелось портить тебе жизнь, как это изначально предполагалось нашими семьями.?Клавир не знал, что на это сказать. Каждый раз этот человек изумлял его все больше. Вроде, знал его всю жизнь, но тут оказывается, что ему тоже все это надоело, что он тоже считал этот поросший вековой плесенью конфликт необычайной глупостью. Ну конечно, в этой жизни есть еще масса вещей куда важнее мести за поступок, который давно уже никто не помнит! Клавир мог бы даже обняться с бывшим врагом в это мгновение, но вместо того сказал:—?Значит, мы друг друга понимаем.—?Так ты тоже не хочешь враждовать? —?удивился Аполло и тут же нашелся,?— Ага! Вот и прямое свидетельство! Я доказал, что ты относишься ко мне по-другому!Он был полон торжества. Мало того, что прав, он добрался до истины, и Клавир был для него теперь как открытая книга! Еще через время он оставил Клавира и пошел домой. Дело было закрыто, не были они соперниками.***Что же изменилось после того, как выяснилась вся правда? Они по-прежнему находили везде и всюду тему для бурного обсуждения, по-прежнему доказывали и убеждали, по-прежнему подтрунивали друг друга. Теперь они репетировали номер для концерта, который должен был скоро состояться, но и там все вышеперечисленное имело место быть. Разве что им стало легче находиться вместе.Хотя нет, выяснилась не вся правда.Что скрывалось со стороны Клавира?С какого-то момента он начал помогать Аполло находить необходимые для семинаров материалы, давал свои записи, объяснял то, что преподаватель, увлекшись заданным самим же Джастисом вопросом, забыл объяснить. Благодаря этому и Гэвин стал лучше разбираться в юридической науке, ведь теперь приходилось объяснять другому, параллельно раскладывая в своей голове то же самое по полочкам. Иногда они действительно сидели в библиотеке, углубляясь в программу.Что-то было особенное в том, как они сидели вечерами за всеми этими большими серьезными книгами. Вечер, пламя свечи, тихий шорох страниц, скрип пером по бумаге. И разговоры, в библиотеке, конечно же, шепотом. Взгляды друг другу в глаза. Ему казалось почему-то, что у такого гения своего дела не могли быть не карии глаза. То ли пламя свечи в них так отражалось, то ли Клавир и правда видел огонь, которым Джастис горел в своем стремлении к мировой справедливости. И браслет ему, кстати говоря, очень даже идет. И чего он тогда над ним смеялся? Клавир не верил, что его тайну раскрыла магия. Аполло и так был достаточно понимающим, чтобы самостоятельно прийти к верным выводам.Но не мог же он все это сказать Аполло! А если еще и добавит про то, что специально садится так близко, чтобы уловить его близость и тепло, а не затем, чтобы лучше видеть записи, так все пропало. У него было все в порядке со зрением, чтобы не садиться так вплотную. И поэтому он не мог иногда отвести глаз от этого излучающего собой свет создания.Он не спорил уже ради истины или ради самого спора. Ему просто нравилось упорство, с каким Джастис почти что всегда находит доказательства для своей точки зрения. Каждый такой раз будто открывал Аполло с новой стороны. Клавир ведь даже представить себе не может, на что может быть готов ?данный господин с широким лбом?.Что скрывалось со стороны Аполло?То, что схоластический клуб он давно забросил. Теперь он только учился и пел в хоре. Этого было уже достаточно, потому что и то, и другое отныне предполагало присутствие одного человека.?Бывший враг, фамилия которого (несомненно благородная) была ему и преимуществом и приговором; любой архив и любой документ, в том числе и те, что они брали в библиотеке, содержал ее. Знакомые с греческой мифологией часто сравнивали его с Аполлоном, но Аполло такое избитое сравнение не устраивало. Разве не может человек быть красивым сам по себе? И имя у него было звучное, в самый раз для человека, увлеченного музыкой.Клавир Гэвин.Эти часы на репетициях были чем-то уникальным. Где еще услышишь мелодию, подходящую для тех чувств, что медленно, но верно обуревали тебя? Он стоял в отведенном для хора месте и пел вместе со всеми, а оркестр, который должен был стоять спиной к ним и лицом к залу, помогал их голосам. Конечно, так можно было видеть только затылок Клавира, но это отнюдь не мешало Аполло смотреть на него все то время, что они репетировали. Иногда, когда все кончалось, он подходил и просил Клавира сыграть какой-нибудь отрывок из его партии. Просто так, он не мог запомнить, какую ноту брать и делать ли паузу в этом месте. Так он говорил, а на самом деле ему просто нравилось, когда Гэвин исполнял музыку только для него.Однако, когда они начали больше времени проводить вместе, Аполло стал страшно нервничать. Он чувствовал себя неудобно от неотрывного взгляда этих небесного цвета глаз. Как будто это у Клавира был волшебный браслет, и он высматривал какие-то намеки в поведении Аполло. А ведь мог и усмотреть, этого Аполло и боялся! Он сам не знал почему так нервничал от того, что будет, если вдруг Клавир узнает обо всех этих чувствах. А еще Аполло чуть не срывался на разговор вслух, когда в библиотеке музыкант садился поближе, чтобы изучить повнимательнее тот или иной документ. ?Ради бога, купи себе очки, Клавир!?. В ответ звучало оправдание, что ему они не нужны, просто документ непонятно написан. И все же что-то было в том, как они? плечом к плечу вгрызались в гранит науки.Несмотря на то, что какую-то часть истинных чувств эти двое друг от друга скрывали, обоим было все отлично ясно где-то в глубине души. Удивительно, как быстро они сложили оружие и сблизились.?И кому теперь нужна была эта война?