2 (1/1)

Если бы мне так не хотелось в туалет, я ни за что не стал бы вставать. Но природных нужд организма никто не отменял. Обругав себя за идиотскую привычку пить чай перед сном, я все-таки поднялся и пополз в направлении ванной. Хорошо иметь совмещенный санузел, на путешествие от сортира до раковины меня могло бы и не хватить. А умыться явно стоило. И зубы почистить – во рту до сих пор остался гадкий привкус дыма от паленой резины.Уже по пути я вдруг понял, что хромаю. Посмотрел вниз – и увидел распухшую щиколотку на правой ноге. Выругался сквозь зубы. Ну откуда в моем сне такие твердые камни, а?Намочив полотенце холодной водой, я прижал его к больной щиколотке. По крайней мере, опухоль спадет. Потом намазать каким-нибудь ?фастум-гелем?, перетянуть эластичным бинтом – и можно топать на работу. Вот никогда этого не понимал. Как можно во сне, ВО СНЕ, получить грубую физическую травму? Да, самовнушение – это, конечно сильная штука, и всякие там эффекты плацебо, НЛП и транссерфинги действительно работают… но такое? Ушиб ноги или, допустим, порез на пальце? Откуда?!Видимо, это у меня что-то вроде профессиональной деформации. Нас так учили: доверяй тому, что видишь, или в воздухе трындец наступит, и тебе самому, и машине. Главное, конечно, машине. Но если ей наступит – и ты протянешь недолго.Полгода назад, когда я только-только начал осваивать науку путешествия по снам, Гудвин уговорил меня взлететь, просто так, без Птицы. Я послушался. Интересно стало, как это у них происходит, у нормальных Дримеров. Взлететь у меня действительно получилось, но как-то странно: я разбежался, раскинул руки – и они внезапно вытянулись в некое подобие крыльев. Поджал по себя ноги – ?убрал шасси?… Но вот когда настало время убирать ?закрылки?, я, к полному своему ужасу, вдруг понял, что их-то у меня и нет. Запаниковал. Попытался приземлиться, но не нашел посадочной полосы. Впереди как нарочно вырос густой дремучий лес, в который не отважился бы сесть ни один человеко-самолет, и я упал туда, в кровь обдирая о колючие ветки все, что только можно. Гудвин сразу же меня разбудил, но было поздно. Я проснулся, весь покрытый мелкой сыпью в тех местах, где ветки содрали кожу. Потом он, конечно, объяснил мне, что это просто реакция моего организма на ?ожидаемые? царапины, только от его слов мне легче не стало. И сыпь никуда не делась. В общем, я подумал-подумал, и решил, что без Птицы все-таки летать не буду. А где-то через неделю после того случая он поручил мне работу: найти человека под обломками рухнувшего торгового центра и сказать, где он лежит. Я полез туда. Во сне, разумеется, не наяву. Однако мой разум опять сыграл со мной злую шутку. Едва я обнаружил несчастного и порезал себе палец, чтобы как следует его рассмотреть и понять, насколько сильно он ранен – потолок над нами задрожал и рухнул, окончательно завалив и без того небольшое пространство. Человек погиб. А я проснулся с огромным синяком на пол-лица и самым настоящим сотрясением мозга. Причем, как это вышло, не понял никто, даже Гудвин. Мы с ним долго разглагольствовали на тему ?эффекта крови?, и он пытался доказать, что всякое бывает, а я – что всему есть предел, но в итоге мы оба разошлись ни с чем.?У вас, рукокрылых, даже сны не как у людей, – заявил Гудвин. И вдруг неожиданно улыбнулся: – Надо тебя в Красную Книгу заносить! Будешь таинственным зверем, типа Чебурашки. Может, и друзей себе найдешь…?Удивительно, но такой легкомысленный подход меня успокоил. Тогда успокоил, по крайней мере. А сейчас… Сейчас я, по-моему, уже привык. Вздохнув, я опять намотал на ногу полотенце и сел на край ванны. Поймал свое отражение в зеркале. Оттуда на меня уставился хмурый, бледный и чудовищно лохматый парень, с такой распухшей физиономией, будто неделю провел в запое. Красные глаза, трехдневная щетина, отпечаток подушки на щеке… И мятые трусы – в довершение образа. Красавец! В последнее время я даже выглядеть стал не на свои двадцать шесть, а лет на пятнадцать старше. По меркам летчика – давно пенсионер. Из прихожей раздался на удивление мерзкий телефонный звонок. Я кинул полотенце в раковину и поплелся туда. Неохотно взял трубку. – Утро доброе! – жизнерадостно сказал Гудвин, едва услышав мое недовольное ?алло?. – Сомневаюсь. – Сказано тебе – доброе, значит, доброе! Ну чего ты опять такой кислый у меня, Тёма? Ты молодец, человека спас! Он, кстати, уже очнулся. Мне сейчас звонили из Омска: вышел, говорят, из комы, только не помнит ни хрена… – Повезло ему. – …Ни хрена, кроме ?ангела?, который спустился с неба и велел ему просыпаться, – с удовольствием докончил Гудвин. – Представляешь? Даже меня так не называли! – Так это я ангел? – Ну а кто? Ты, Тёмочка, ты! Мужик у тебя даже крылья разглядел за спиной. Во всяком случае, это он так говорит. – Ого, – восхитился я, – крылья?.. – Именно так. В общем, давай, одевайся, чисти перышки – и лети на работу. А то мы без тебя уже тут погрязли во грехе. – Матвей Иванович, – заныл я, – ну зачем мне туда ехать-то? Может, я сегодня дома… – Никаких дома! – отрезал Гудвин. – А то совсем забудешь, как выглядят человеческие существа. Все, не спорь, я тебя жду!В трубке щелкнуло – он сбросил звонок. Я обреченно вздохнул и с ненавистью поглядел на телефон. Не то, чтобы мне так не хотелось ехать на работу. Просто мне вообще никуда не хотелось ехать. Сама идея об этом вызывала резкое отторжение, как будто я простыл, а меня толкают на улицу, под холодный дождь, без зонтика и в одних носках. Не смертельно, но очень неприятно.Гудвин говорит, что так бывает. Особенно когда реальность начинает выглядеть непрезентабельно, как у меня, например. Семьи нет, девушки тоже, карьера летчика накрылась медным тазом, когда у меня вдруг, ни с того ни с сего, обнаружили диабет… Одна радость – во сне можно летать. Вот только просыпаться после этого трудно. И чем дальше, тем меньше хочется жить наяву.Я все-таки приехал на работу, хотя и позже, чем нужно. Остановил машину у невзрачного серого здания с вывеской ?Ломбард?, посидел немного, ожидая, пока оттуда выйдут посетители, и потопал внутрь. Колокольчик над дверью мелодично звякнул, и маленький сутулый человек за стойкой тут же поднял голову мне навстречу. – Ну, наконец-то! А я уж думал, ты улетел на юг, с другими гусями. Давай, заходи! – Здравствуйте, Матвей Иванович, – кивнул я. – Ну что у вас тут стряслось? – Да ничего не стряслось, Тёма, ничего. Заказов опять прислали целый вагон, Юленька сейчас разбирает. Иди вон к ней, сам посмотри. – А вы? – А что я? – он хитро улыбнулся. – Мне пока некогда! Сейчас один человечек должен прийти, он машину в залог оставил, а я ему обещал сбавить процент, как постоянному клиенту. Так что я занят. Ничего, без меня справишься!Я вздохнул, еще раз посмотрел на него и поплелся в подсобку. Глядя на Гудвина, никто не поверит, что это – один из сильнейших сновидцев Западной Сибири. Смешной нелепый дядька в костюме ?а-ля прошлый век?, хромой на одну ногу, с обширными залысинами на черепе и бегающими глазками. Кстати, глаза у него бегают из-за врожденного нистагма, как я недавно выяснил. А в переводе с греческого ?нистагм? значит ?дремота?. Услышав об этом впервые, я сначала нервно захихикал, а потом вдруг поймал себя на мысли, что есть в этом что-то жуткое. Будто он никогда полностью не просыпается.Ну, и рожа у него, при таком русском имени – Матвей – абсолютно еврейская. Итоговый штрих к портрету.Как мы познакомились? Если расскажу, никто не поверит. Полгода назад, как раз перед тем, как у меня нашли диабет, я увидел странный сон. То есть, сначала он не был странным. Я ходил по улицам своего города, что-то делал, с кем-то говорил… Потом решил полетать и создал Птицу – это у меня всегда получалось легко. Летел долго, не разбирая дороги, мимо темных лесов и городов, пока не наткнулся на непонятно откуда взявшуюся кирпичную стену. Прямо в небе. Стена уходила куда-то во всех направлениях, и я не мог понять, где она заканчивается. Попробовал подняться выше, за облака, но она продолжалась и там. В конце концов, я не выдержал. В космос она уходит, что ли?.. Создал пару тактических ракет, которые моя Птица тащила бы в лапах, капнул на них кровью – и запустил в стену. Как только рассеялся дым, в монолите появилась пробоина, аккурат по размеру моей Птицы, и я, конечно, юркнул туда.А потом сон превратился в кошмар.За стеной было темно. Жуткое пульсирующее пространство мгновенно сломало мою Птицу, вывернуло ее наизнанку и развеяло прахом, а меня окружили какие-то существа, такие огромные, что я забыл, как дышать. Черные левиафаны, восставшие из морских глубин, поднимались на чудовищную высоту, выгибали шеи и медленно поворачивали драконьи головы. Таких гигантов мне видеть еще не доводилось. Трудно было даже осознать их истинные размеры: в какой-то момент, пролетая мимо оскаленной пасти, я подумал, что зубы в ней – как горный хребет, а клыки – как два Эвереста. Пожалуй, и Ктулху рядом с этими тварями выглядел бы тщедушным младенцем… А еще через секунду я вдруг понял, что вижу фантомы. И что за ними, в темной глубине, стоит человеческая фигура. Совсем не страшная. Казалось диким, что это и есть хозяин монстров, слишком он был… несоразмерный. Как микроб в сравнении с планетой.Какое-то время мы удивленно таращились друг на друга. Я пытался сопоставить масштабы, а он – принять тот факт, что я вообще могу его видеть. Потом он сделал какое-то неуловимое движение – и чудища испарились, будто их и не было. Спросил, хитро улыбнувшись:?И откуда же ты такой прилетел, Питер Пэн??Я не ответил. Даже на ?Питера Пэна? не обиделся. В конце концов, меня так называет человек, у которого явные комплексы по поводу размеров.?Ясно, – хмыкнул Гудвин. – Знаешь, что? Приходи-ка ты ко мне в ломбард. Запомнишь адрес, если я тебе скажу??Я только кивнул. А утром проснулся и обнаружил, что действительно помню адрес, причем не в буквенно-цифровом виде, а, скорее, координатами на карте. Словно в мою память загрузили новые данные. Я просто ЗНАЛ, где это место, хотя и ни разу там не был. В интернетовских картах нашелся и дом, о котором говорил Гудвин, с ломбардом на первом этаже. Одна беда – это было в другом городе. Может, я бы и заглянул туда из любопытства, все-таки левиафаны меня впечатлили, но тогда я работал, и времени на такие вот сомнительные поездки не было совсем. Только потом, когда выяснилось, что у меня диабет, и о карьере летчика можно забыть, я поехал. Сам не знаю, зачем. Просто психанул, наверное... Собрал вещи, отдал родителям ключи от квартиры – и двинул к Гудвину. Даже звонить не стал, хотя на сайте ломбарда и значился номер телефона. Мне тогда было все равно, чем заниматься и куда идти, главное, не сидеть на месте.А там увидел за прилавком и самого Хозяина Левиафанов. Так сказать, во плоти. Худого щупленького Матвея Ивановича.Он меня узнал. Внимательно посмотрел сквозь очки с чудовищными диоптриями (стекла как в телескопе, честное слово), кивнул как старому знакомому и повернулся к подсобке:?Юленька! У нас тут мальчик приехал, помоги ему с вещами, радость моя! А то у меня клиент сейчас придет…?Из неприметной дверцы выскользнула молодая симпатичная девчонка в джинсовом комбинезоне. Миловидное лицо, густая россыпь веснушек на переносице, упрямые темные кудри, заколотые какой-то китайской палочкой… И добрые-добрые глаза. Это я уже потом узнал, что Юленька ходит по снам с самого детства. И умеет делать это так незаметно, что даже опытные Дримеры иногда не чувствуют ее присутствия. Она – та самая ?тень за спиной?, которая вроде бы есть, а вроде бы и нет. Никогда не угадаешь...?И чем вы здесь занимаетесь?? – спросил я.Юленька передернула хрупкими плечиками:?Да всем понемногу. Лучше тебе Матвей Иванович объяснит…?И Матвей Иванович объяснил. Они тут работают. Берут заказы от частных клиентов, притом, любые заказы: начиная от слабых внушений и поиска пропавших людей, и заканчивая доведением до самоубийства. Мораль значения не имеет. Уголовный кодекс – тоже. Все равно их практически нереально поймать за руку. А здоровый скептицизм, который нынче пропагандируется среди населения, сильно облегчает им задачу.?Ладно, а от меня-то какая польза?? – спросил я.Гудвин весело сощурил бледно-голубые глаза:?Как это какая? Ты у нас – юное дарование! Но, конечно, если у тебя есть занятия поинтереснее…?Занятий у меня не было. Ни ?поинтереснее?, ни вообще, хоть каких-то. Вот я и согласился… – Тёма! – из дверей подсобки выглянула Юля и махнула мне рукой: – Ты как раз вовремя, пойдем, я тебя работой осчастливлю! Я опять глянул на Гудвина – тот усердно делал вид, что занят какими-то бланками – и направился к ней. Юля тут же поймала меня за рукав, будто боялась, что я сбегу, затащила в дальнюю комнату, усадила за стол и сунула в руки бумажки: – Вот! Это надо переделать, там процентная ставка неправильная, еще с тех пор, как у нас компьютер поломался. А вот этих обзвонить, у них срок выплаты истекает…Я только кивнул и обреченно возвел глаза к потолку. Если кто-то думает, что в реальной жизни Дримеры занимаются чем-то особенным, загадочным и таинственным – он ошибается. Реальная жизнь у нас, как у людей. Никакой лирики: возня с бумажками, сломанные компьютеры, дебеты-кредиты и все в таком духе. Правда, это не всегда. Только днем. – А нормальное что-нибудь есть? Гудвин сказал, нам заказов привалило… – Потом покажу, – Юля подвинула ко мне стул и уселась рядом, заглядывая в глаза. – Я с тобой поговорить хотела. – О чем? – Ну… – она как-то странно замялась. – Есть одна проблема. Я расплылся в улыбке. Если Матвей Иванович опять жаловался, то знаю я эту проблему. Называется ?никакого продыху не дают бедному-несчастному-частному предпринимателю?. По его словам, все вокруг только тем и занимаются, что пытаются сжить его со свету, потому что он ?слаб и стар? и потому что ?для людей в России еврейский бизнес – это вообще зло?.Но Юля на мою улыбку не ответила. Наоборот, сдвинула тонкие брови и наклонилась ко мне через стол. – Я узнала, что на нас ГРУ вышло, – тихим загробным шепотом произнесла она. – ГРУ? – Да. Тринадцатый отдел. – Никогда о таких не слышал. Это плохо? – Конечно, плохо! – она раздраженно мотнула головой. – А ты думал, мы тут в бирюльки играем? Когда Гудвин отправляет в крезу какого-нибудь кандидата в депутаты, это, по-твоему, без внимания остается? Да и мы с тобой. Тоже ведь натворили всякого…Я подумал и мрачно кивнул. Да, натворили всякого. И хорошего и плохого. Разные ведь заказы берем… – И что теперь? – А теперь нас, скорее всего, прикроют. Или хуже. Кто знает, какие у них методы? Короче, у них там девочка есть, профессиональная сновидица. Это в основном она нас выслеживает, а потом уже докладывает в отдел. – И что? – повторил я. – Защиту Гудвина она, конечно, не пробивает, но меня нашла. Значит, и тебя найдет. В общем, надо что-то с ней делать, пока не поздно. Либо с ней, либо с ее начальством. – Юль, ты о чем говоришь, не пойму?Она раздраженно нахмурилась: – Я говорю о том, что ты – единственный, кто может их по-настоящему… задеть. Мы-то с Гудвином только жути нагоняем! – Задеть? Убить, ты имеешь в виду?Она промолчала. – С какой стати?! – возмутился я. – И вообще, делать мне больше нечего, нарываться на ГРУ! – Тогда хотя бы найди их и пусти кровь. – Зачем? – Как это – зачем? Тебе что, без разницы, что с нами будет? – Ну, вот найду я их. Пущу кровь. Они меня увидят во всей красе, я их тоже. А потом? Сказать: ?Не могли бы вы оставить меня в покое, дорогие ГРУ-шники, а то вам самим будет плохо??.. Нет уж, если все так серьезно, то давай просто не будем работать какое-то время или… – Да послушай ты! – она сверкнула на меня глазами. – Мы ведь для них – преступники! И по человеческим законам нас судить нельзя, так что никакого суда вообще не будет! Либо они нас, либо мы их, вот и все! – Юль, ты, по-моему, перегибаешь. – Это я перегибаю?! Это ты ничего не понимаешь! Спроси, вон, у Гудвина, он тебе сам все расскажет! – Почему тогда он сразу не сказал? – Да потому что ты и так хреново работаешь, а когда у тебя еще голова чем-то забита – совсем никакого толка! – огрызнулась Юля. – Ладно, я сама что-нибудь придумаю! А ты сиди, занимайся своими бумажками, раз тебе все равно! Ты ведь у нас в сказке живешь. Питер Пэн, вечный летающий ребенок с острова Небывалый…Она резко поднялась, отодвинув стул, гневно тряхнула черными кудрями и убежала в другую комнату.Я проводил ее изумленным взглядом. О как! Вот уж никогда бы не подумал, что на меня будут злиться за то, что я отказался кого-то убивать!И все-таки мне стало любопытно. Дримеры на государственной службе? До сих пор я об этом только читал, но не думал, что такие действительно бывают. Но, если бывают… Это ж как ?мэн-ин-блэк? по-русски! Ревизоры для барабашек, Штирлицы снов… Настоящий психоделический абсурд! Хотя, если подумать, то мистикой в верхах никогда не брезговали. Посмотреть хотя бы на Гудвина, который и сам когда-то имел прямой доступ в Кремль. Уж не знаю, в каком качестве.