Часть 1 (1/1)
Он не больше, чем помеха на её пути. Они все — эта разношёрстная и совершенно странная компания. И он — лишь препятствие, которое она обязана устранить. В сознании звучат слова Александры: наставления, увещевания, просьбы, приказы. И так много этой странной надежды, как если бы без неё всё рухнет в два счёта. Как если бы она, вернувшаяся из-за черты, была чьим-то спасением. Те, кто спасают, не могут нести смерть. Они же со смертью — добрые друзья. Вроде так говорила Александра. Друзья. Она прокручивает это слово в своей голове, незнакомое, инородное, чужое. Простейшее, такое значимое и абсолютно пустое для неё. Она Чёрное Небо. Не Электра, незнакомка из прошлой (будто бы ненастоящей) жизни. У неё вместо друзей — пара клинков, которые не дадут любому, кто встанет у неё на пути, и шанса. Она Чёрное Небо. Не Электра, как звал её тот наглый и живучий старик. Почему тогда она вообще думает сейчас? Он сражается храбро, этот слепой мужчина. Достойно. Её это поражает и даже несколько шокирует — он слишком хорошо знает, какой выпад она сделает следующим. Уворачивается от ударов, маневрирует с необычайной для инвалида ловкостью, и это немного злит. Но куда больше — распаляет, пробуждает в крови жажду схватки. Не той, что закончится чьей-то гибелью, последними вдохами и резким полётом в пустоту. Обычной драки, в которой они оба — равны. В которой они борются, потому что знают друг друга чересчур хорошо.И это её пугает. Страх, задремавший, притаившийся, почти выжженный стараниями Руки, подаёт признаки жизни. Она Чёрное Небо. Она не должна бояться. Она идеальное оружие. Она та, кому суждено побеждать. Она не должна бояться, но страх забивает глотку, и она злится. Потому что не понимает. Что в нём заставляет её бояться? Что оживляет инстинкты, свойственные обычным людям, не ей? Он отвлекается. Не потому, что рассеян или проглядел — уместно ли говорить так о нём? Он тормозит всего на пару секунд и прислушивается. Потому что он тоже не понимает. Он губы кривит в сомнении. И даже это выходит у него мягко — потому что ему чужда ярость. Он всего-навсего ищет ответ. Она напирает всё сильнее, и каждый его вскрик или болезненный стон отчего-то откликаются где-то внутри. Он реагирует на каждый трюк, что она проворачивает в попытках выиграть схватку. И почти мажет носом по её щеке, стоит ей замешкаться. Если бы его глаза не были скрыты маской, она наверняка бы увидела в них смятение. Замешательство. Растерянность. Если бы она не была марионеткой Руки, всё было бы проще. Она хочет спросить. Впервые с тех пор, как речь к ней вернулась, а из груди перестал вырываться лай и вопль, пронзительный, кричащий о том, что ей позарез необходимо найти себя. Вернуться к той прежней себе. Электре. Той, от которой Рука не оставила ничего. Ни крупицы воспоминаний. Она хочет спросить у него, откуда, как и почему? Она уверена, что он знает всё-всё, что он ей непременно расскажет. Он дышит со свистом, и, кажется, раздражается. Самую малость. Чуть-чуть. Не от того, что она может его прикончить, полоснуть мечом по его горлу и прекратить их борьбу. Он раздражается. Цепляет ответ за хвост, и тот вновь от него ускользает. Она не привыкла болтать попусту. Но ей нужно услышать его голос. Ей это необходимо. Она убеждена, что он — ключ к разгадке. Она не должна задавать вопросы, ведь она Чёрное Небо. Её миссия заключается вовсе не в этом.Он падает. Ему должно быть больно. Его это ничуть не заботит, потому что он выдыхает изумлённо: — Электра? У него в голосе — облегчение. Как если бы он вдруг что-то понял. Удивительно. Потому что она всё ещё не понимает. И всё же... он назвал её имя. Для него она не безликое Чёрное Небо. И это решает всё.