Часть 7 - Бал. Половина номер Раз. (1/1)
Он должен был-таки наступить. Рано или поздно… Он обязан был наступить. В конце концов…Наступил. День бала наступил.На часах ровно пять минут первого. Храпит во все пятнадцатилетнее горло богатырским сном Гаара, тихонько попискивает забытая магнитола в комнате Тэмари, и тикают часики. Сегодня меня хватает только просто поприветствовать тебя, Дорогие Мои вырванные из тетради листочки. Последний день перед балом прошел как во сне – подготовка, подготовка, подготовка и, наконец, закрытый на ключ актовый зал. Завтра в три часа дня я собственноручно открою его. Как будто король из сказки… Зал очень красивый, непонятно даже, как у некрасивого меня получился такой красивый зал. Хотя, спасибо девочкам, они постарались не дать мне переборщить с обстановкой и украшениями, иначе вместо импровизированной залы викторианской эпохи получился бы боксерский ринг, о чем мечтали бы мои пацаны. А завтра они будут уже не пацаны – юноши в смокингах… Ох, и нафотографирую я себе компромата… На весь следующий год!А сейчас сон. Сон, и тиканье часов. И один великий день завтра.Нет. Сегодня…Я проспал и прибежал только ко второму уроку, получив от преподавателя литературы Джирайи-сенсея такой нагоняй, спасти от которого меня могла только доверительно сообщенная ему на ухо информация. Дескать, я, несчастный, опоздал из-за того, что помогал прекрасной девице поймать ее песика. Прощение и милость профессора были дарованы мне с небес. Слишком уж волнуют Джирайю-сенсея псы всех девиц мира. Он тут же стал требовать точное место и время, где невиданная красотка гуляет по утрам. В ответ я пригласил его на сегодняшний бал, пообещав, ему, что наши девочки в вечерних туалетах ничуть не уступят эфемерной деве (естественно, несуществующей в природе).На занятиях меня встретили радостно. ?Повеселимся!? и ?Затянем бухло!? слышались со всех сторон. Даже Тен-тен похвалила меня, назвав именем невиданного мне героя манги. А ублюдок Хьюга, хоть и обхаял заранее все мои идеи, все же заявил, что тоже будет вечером там, дабы защищать младшую сестренку Хинату от вихрастых ?несостоявшихся боксеров?. Ну, ты и ляпнул, Неджи! Да я на Хинату-сан никогда б…Я и так сегодня не буду один. Почему-то сегодня мне очень хочется быть не одному. Может, взрослею. Может, идиотизм прет. Но так или иначе, мужчина должен строить свою жизнь. И если богу будет угодно, привести Хану-сан…
Наплюю на небрежность и самым бережным образом подарю ей праздник. Без предварительной записи. Назло всем баянистам мира.Если, конечно, останусь жив. Ибо вот уже – а только вторая перемена! – маячат мне глазами, руками, ушами в отчаянной надежде, что я читаю по губам. Все мои дети, красные, взволнованные. И я уже лечу не хуже любого супермена, да что там – лучше любого супермена. Простите, уроки и учителя… Супермену сегодня не до вас. Первыми я лечу спасать детей и женщин. Растрепанных своих детей. И одну такую женщину. Адью!Времени около трех. Я мокр, грязен и счастлив.Душ. Очень много душа и мыла. Мне смешно, после открытия зала, вроде бы уже готового, там нашлось добрых полтора часа тяжелого физического труда. Измазались мы с ног до головы, конечно. Столы расставлены, аппаратура установлена. Я уж было обрадовался и хотел впасть в кому до самого вечера, пока мои дети не вытолкали меня за дверь, приказав срочно идти домой и мыться. Да, конечно, пахло от меня, как от мокрого пса. Но сказать такое собственному сэмпаю – не обнаглела ли моя ребятня?.. Обо всем этом я должен подумать завтра. Черт, завтра еще и зачет по химии… Я в формулах не так плох, но сейчас способен вспомнить только химический состав шампуня, который лез мне в глаза. Мокро и скользко в душе (ударение на у), а в душе (ударение на е) – темно и приятно покалывает. Что будет сегодня, с кем и сколько – ваш покорный слуга все еще оптимист.Тишина, господа присяжные, я вхожу.
Я действительно вхожу в залитую светом залу, где только начинается наше действо. Хозяйский мой глаз уже оглядывает помещение, чертова привычка – вижу каждую отваливающуюся гирлянду и каждый неровно приколотый цветок. Но их не так много, как ожидалось, стало быть, постарались мы неплохо. А как красиво мои дети закрасили потертую дверь! Как четко расставили столы! Настоящей историей дышит старичок актовый зал, и, кажется, это чувствую не я один.Мимо меня шелестят юбками девушки с параллельных классов, пижоны-выпускники блистают фраками, всюду цветы и украшения – и непонятно, почему дикую в наше время идею поддержала даже администрация в лице директора, которой так идет фиолетовое платье с большим воротником – ни дать, ни взять королева-мать, в лице Джирайи-сенсея, который, кажется, скоро впадет в обморок от изобилия обнаженных плеч и рук, и многих других преподавателей. Упоенно любуется мальчиками с бабочками Орочимару-сенсей, восхищенно и обеспокоенно школьный врач Шизунэ-сан подсчитывает в уме количество калорий на столах и следит за слабо качающейся люстрой – вдруг упадет. Даже заведующий хозяйством Какузу сегодня трезв и, не расставаясь-таки ни на секунду со своим чемоданчиком, тем не менее спокоен и доволен. И я, кажется, начинаю понимать, что такое – быть счастливым для других, как для себя. И костюм уже не так жмет, как минуту назад.Будет и мне покой и счастье. Ошалело входят в зал мои одноклассники, все в полном порядке, красивые, причесанные. К кислому выражению (как всегда, в принципе!) лица Хьюги прилипают взгляды сотен старшеклассниц – он для них главное счастье и главная надежда на сегодня. По необъяснимой причине Ли снял-таки спортивный костюм и щеголяет лаковыми ботиночками, даже не прячась от настойчивой Тен, которая хоть и в косплее, но в косплее вечернем, праздничном. Зажигаются огни, большое помещение, пыльное и грязное еще неделю назад, заливает яркий свет. И – как по сценарию звучит музыка. Вальс… Я в ауте.Меня дергают за рукав – малышня в отличие от меня следует сценарию. Бал пора открывать, и открывать его будем как раз-таки мы, те, кто осуществил сей маленький праздник, кто последний месяц не гонял мяч (пацаны), играл в куклы (розовые хвостики и компания – ну хотя, вообще-то, они для этого слишком уже большие), пил пиво (Я, Я, Я), а чистил стаканы и показывал акробатику на лестнице. ?Давай уже скорее!?, — шипит недовольно маленький гламурный Учиха, который вместо пиджака надел шелковистый жилет, в руку ему вцепляется мой младший брат, и даже не только я уже вижу искорки между заклятыми друзьями. Маячит мне красный от волнения, как маленький помидор, вихрастик, где-то в толпе я слышу недовольный голосок Ино, которая вот прямо сейчас употребила нехорошее слово – и все я лечу на сцену.Хотя, стоп – что я делаю?! Мы так не договаривались! КСО!Как только мои глаза привыкли к свету – я, лишенный от волнения на минуту слуха, услышал далекий гул, решив по доброте душевной, что это аплодисменты. Рассерженные моськи святой троицы: вихрастого, брата и пижона показали мне обратное. Над нами в наглую, спрятав лица в рукава пиджаков и перчатки откровенно ржали. И хотя я уже подсчитывал лица тех, кому потом буду ставить синяки за смех – до меня дошло, что мы и впрямь смешные, и я улыбнулся.Потом было уже все равно, что говорит директор и как она хвалит нас за работу. Я улыбался не только потому, что представлял свою боксерскую рожицу вкупе с пухлыми лицами моих деток – я улыбался, потому что мне впервые за долгое время было хорошо. И даже больше, чем хорошо – мне было тепло. И захотелось начистить еще тысячу люстр и тысячи раз увидеть рожу Сасори – лишь бы это теплое мгновение не кончалось.
И в самый разгар смеха и слов Цунадэ-сама я увидел Ее. И Ее. То есть Их. Я увидел Их. Обеих.Она стояла с правой стороны, у самой двери, чтобы уйти незамеченной – но убедившись, что все в порядке. Шоколадного цвета простое платье до колен, распущенные волосы. Как принцесса на свой первый бал. Как мечта.Она стояла в центре счастливой толпы, самая красивая и самая яркая, наблюдая за мной через полуопущенные ресницы. Платье цвета фуксия – как любимый лак Тэмари – облегающее ее тонкую фигурку, худые красивые руки, сверкая глянцевой подошвой своих туфелек. Как королева. Как мечта.Они обе смотрели на меня, на моих деток, на толпу, на меня, на меня, на меня.И в тот самый момент внезапно – раз и навсегда – я понял, что этот день должен был наступить. Яркий и волшебный.