6. ?Pageant? (1/1)

Меня скручивает в рвотном позыве, вырывает водой на пол. В горле неприятно саднит, почти жжётся. Битый час не могу нормально дышать?— каждый раз дыхание сбивается, и тело дрожит. Боль не отступает и давит на руки и ноги, а пальцы скрючиваются, и мне кажется, будто я содрогаюсь в судорогах. Агх, мне… Снова рвёт. Пытаюсь зажать рот рукой, но становится только хуже?— меня словно душат, шею стискивает удавка, а в горле острый гвоздь, и кажется, что я вот-вот истеку кровью. Боже, какая дурость. Вперемешку с водой из меня льётся какая-то мерзкая гадость, похожая на чёрную гуашь, разбавленную огромным количеством воды. И привкус такой же. Какая… липкая субстанция. Скручивает опять. Почти разрывает на части. Осторожно выдыхаю, почти не двигаюсь с минуту?— выжидаю, когда голова перестанет так сильно кружиться, выпрямляю спину, Что-то хрустит, сажусь на колени. Всё ещё мутит, стреляет в ушах, но, по-видимому, организм уже избавился от всей той дряни, которой меня напичкали. Мне больше ничего не грозит. Пока что. Отползаю от ставшей вязкой лужи на пару метров и ложусь на спину, прикрываю глаза, делаю вдох, такой же осторожный. Боже, что же в меня пихали-то? Соображать уже нет сил, и я сворачиваюсь калачиком на полу. Темно. Как будто экономят на свете. Или хотят кого-то запугать. Например, меня. Только вот зачем? На кой чёрт я им сдалась? С самого первого дня (хотя нет, наверное, с третьего) я гадала?— а почему меня? Почему не моего соседа, незнакомца с другого полушария, сироту, да даже немощного старика?! Что за рандомизация?! Во мне кипит гнев. Я не могу встать. Обессилена. Болит голова. Запоздало ворочается мысль, скребётся по черепу. Почему всё-таки я? В животе урчит, и я отгоняю от себя желание запихнуть два пальца в глотку, избавиться от того, что осталось. Им назло. Чтобы ничего не было. —?Впервые хочешь есть, да? —?вдруг говорит мне кто-то. Меня передёргивает всем телом от понимания того, что голос мне знаком. Причём с недавнего времени. Совсем недавнего. Как будто мы познакомились с ним вчера, точно случайный прохожий, на тембр которого я не обратила в первый раз внимания, но голос навсегда уже уложился под черепной коробкой. Как и сотни других, о которых я вспомню лишь тогда, когда снова услышу. —?А, может, тебе кажется, что ты чувствуешь голод? —?продолжает говорить некто. В его тоне я слышу едва различимые издевательские нотки. —?Ты же до этого никогда не хотела есть. Так с чего бы тебе сейчас хотеть? Заткнись. Заткнись!

Заткнисьзаткнисьзаткнись! У меня стучит в ушах от громкости голоса. Мне как будто кричат на ухо, но сколько бы его не будешь затыкать, тише не станет. Ни капли. Шум только нарастает. —?А может ты просто пытаешься сделать реальной свою фантазию? —?вкрадчиво говорит голос. Я слышу утверждение, не вопрос. Мне страшно. Что-то холодное касается моего носа. Но я боюсь не этого. Чего-то другого. Не открывать глаза. —?В любом случае,?— истерически хихикает голос,?— даже если и всё настоящее, то тебе настоящей уже никогда не быть. —?Ледяная ладонь, тоже до одури знакомая, гладит мои волосы, отпускается ниже, ворсинистыми пальцами гладит по переносице, меня чуть не передёргивает от омерзения. —?В итоге ты это сама поймёшь. Какого чёрта оно несёт? —?И помни… —?глухо шепчут. Чья-то ладонь сжимает моё плечо. Я непроизвольно дергаюсь. Мне словно… пытаются вывернуть руку. —?Я и ты?— одно целое,?— резко смеётся голос. —?И каменная маска этого не скроет. Я вскакиваю, меня трясёт от слёз и злости. Я всё делаю неправильно. Оно меня пугает. Мне страшно. Потому что я понимаю. И я знаю, кто это. Ана правду говорила?— мне всегда будет холодно, и я знаю это. Она всегда говорит правду. Она знает, чего я боюсь, чего я так сильно хочу, между чем разрываюсь. Потому что она?— это...

*** —?Встань и повернись ко мне спиной,?— сказал Финитевус. —?Хорошо,?— тихо ответила я, медленно поворачиваясь лицом к столику. Столик был металлическим, как многие обычные лабораторные столы. Вчера Эгон вкрутил новую лампочку, и свет теперь помягче. А ещё на столе шприцы. Много шприцов. И пробирок. И каких-то штук. Но шприцов больше. Я мысленно усмехнулась своим мрачным мыслям. Доктор осторожно надел на меня что-то вроде корсета и закрепил его вокруг талии. Ох, вот незадача, он же на меня большой! Призрачная надежда на то, что эксперимента не будет, и меня отпустят домой и, может быть, даже с моим телом, рассеялась, как только Финитевус нашёл способ нормально закрепить корсет. Он неприятно давил на спину и сжимал бока, из-за чего спокойно дышать было трудновыполнимой задачей. —?Теперь повернись обратно. Я смиренно повиновалась, проглотив парочку злобных протестов. —?Прими любую боевую стойку,?— вдруг приказал Финитевус. Я моргнула. Чего? —?Но я никаких не знаю и… —?начала было ему объяснять, но доктор проигнорировал мои слова (хотя нет, скорее, просто перебил): —?Тогда выставь кулаки вперёд, как будто пытаешься себя защитить. Я растерянно выставила оба, но один чуть повыше второй чуть пониже, как бы защищая себя и делая небольшой щит. —?В-вот так? —?спросила Финитевуса. Тот кивнул. —?Да. —?Но потом добавил:?— Ноги расставь пошире. Одну чуть впереди, вторую чуть сзади. —?На мои действия он ответил ещё одним кивком с удовлетворённым взглядом. —?Да, вот так. —?А теперь?.. —?Я неопределённо повела плечом. —?Просто стой на месте,?— сказал Финитевус. Корсет сжал грудную клетку еще сильнее (или же мне показалось, что более вероятно), воздух вокруг меня стал теплее и немного… Гуще? Точно кислорода стало меньше, а всего остального?— наоборот. Через пару секунд поднялся лёгкий ветер, как от фена, только теплее. Он кружил хаотично, но не выходил за пределы некого невидимого круга и продолжал нарастать. Кажется, он… давил? Я напряглась. Так вот почему трудно дышать! Грудную клетку сдавливало словно изнутри, но это был поток воздуха, и он мешал мне вдохнуть. В горле запершило, я тихо закашлялась. Он решил меня убить? Это… странная мысль. —?Он продемонстрировал замечательные физические возможности, даже превышающие то, что мы ожидали увидеть в родословной Хранителей. Он во многих отношениях является воплощением того, к чему стремится их традиция Какого… оно… Мне нужно нормально… дышать. Сосредоточиться на том, чтобы… мне… Меня потряхивало. Нужно сопротивляться ветру. Дышать… вдохнуть… и… выдохнуть… Не дать разбежаться мыслям вновь. Просто дышать… продолжать дышать. Вот чёрт. Сколько это должно продолжаться? Мне… мне надо… Я сжала кулаки до предела. Стало холодно, несмотря на то, что ветер был уже обжигающе горячим. Только рукам было… нормально? Дышать было уже невозможно. Нет. Нетнетнет. Нет! Широко раскрыла глаза. —?Самоопределение мгновенной матери перемещается в пространстве. Я, честно говоря, немного завидую Оу. Вокруг моих запястий образовались зелёные кольца, похожие на зелёные искрящиеся молнии. Они хаотично закручивались в две спирали и пару раз сливались в одно целое. В те несколько секунд кольца отливали холодным блеском и были тёмно-изумрудного цвета. Я попыталась разогнуть пальцы, но в ладонях стрельнуло острой болью, и я прикусила язык, чтобы не вскрикнуть. Кольца становились больше и крутились всё быстрее, правую руку резко свело судорогой, плечо заныло сильнее обычного, колени подогнулись от такого количества напора, и я начала задыхаться сильнее. По щекам стекал пот. Мне… нужен перерыв и… —?Ты выглядишь несчастным, Эгон. Поднимись, малыш Кто бы то ни был, мне было до боли необходимо, чтобы он закрыл свою пасть. Что-то щёлкнуло в голове, звон в ушах превратился в неконтролируемый писк, на кончиках пальцев что-то покалывало, и это заставляло меня сжимать ладони ещё сильнее, впиваясь тупыми ногтями в шерсть. От боли, от обиды, от страха к горлу подобралась истерика, а потом писк стал просто невыносимым, и мне даже показалось, что мне мерещится, а вокруг?— лишь глухая тишина. Что-то словно ударило меня под дых. —?Не знаю, сколько ещё смогу выдержать эту штуковину! Чувствую, что вот-вот перегружусь!

Надо… чтобы это прекратилось. Промелькнула мысль о том, что я должна что-то сделать. Сама. Я же не хочу умереть, правильно? Я???????? ???????н?????????????е???? ?????????????х???о?????ч???у????????? ????у????м???и?????????р??????????а?????????т????ь??????

—?Единственное физическое тело, способное применять силу внешне. Посмотрим, что ты можешь… Внезапно закружилась голова, виски сдавило, челюсть свело, писк в ушах стал оглушительно громким, левую руку пронзила острая боль, и я… я… Я шагнула. У меня подогнулись колени, я упала, упёрлась руками в пол, и меня просто вырвало. Пальцы фактически онемели, поэтому я чувствовала только ладони. И то, как они болят. Очень сильно болят. Потом накатила неприятная слабость. Вокруг запястий всё ещё ощущалось фантомное тепло от колец с энергией, но когда я перевела взгляд туда, то ужаснулась?— шерсть слезла, обнажив кожу и два уродливых ожога. К горлу подступил ком. Я почти физически ощутила удушье снова. Ещё два шрама. Две раны. Ещё одно уродство. Не решаясь поднять взгляда, я с трудом встала на колени и попыталась подняться, но меня трясло, и мне снова пришлось упереться ладонями в пол. Правда, долго мне так не пришлось простоять, потому что моё правое плечо сжала одна рука, а кисть левой руки вторая, и мне помогли встать. На самом деле, это было странно?— снова чувствовать прикосновения более осторожными, а не рвано грубыми. Словно я хрупкая ваза. Но где-то крылся подвох. В какой-то незаметной детали, которую я не могла уловить. …так что я решила не забивать себе голову подобными мыслями.

Прерывисто дыша, я подняла глаза на Доктора. Тот отпустил мои руки и чётким жестом приказал повернуться к нему спиной. Зачем? Вопрос не сорвался с губ. Чертовски. Трудно. Дышать. Я помотала головой. Он же точно желает мне смерти, да? —?Я надеюсь, что ты понимаешь, мне некогда тебя уговаривать,?— стальным тоном произнёс Финитевус. —?Повернись ко мне спиной. Я сделала шаг назад. Ещё раз я этого не перенесу. Где-то в животе образовалась смутно знакомая тяжесть, мне пришлось сглотнуть слюну, чтобы снова не вырвать на пол. И в то же время выражение лица Доктора постепенно начинало меняться с отстранённо холодного на раздражённо озлобленное. Чудесно. Доигралась. Я сделала ещё один шаг назад. —?Повернись,?— прошипел Финитевус. В глазах начинало щипать. Ну же, почему я не могу?! Не могу. В ту же секунду он, видимо, не желая со мной церемониться, сделал большой шаг и схватил за подбородок. Потянул на себя. Нет. Чёрт, нет. Нет. —?Не будь здесь ограничений, я бы делал с тобой всё, что захотел. Ты идеальна для меня. Но я могу делать то, что не будет нарушать пра… Я дёрнулась назад, внутри всё застыло, снова накрыло болью. Слёзы в горле обожгли глаза, пришлось сморгнуть. Попала ресничка. Просто попала ресничка. Это стало чем-то знакомым. Словно случалось много раз. Я вдруг ощутила, как расстёгивается корсет и сразу становится проще дышать. Руки болели. В горле першило. В животе снова холодный ком. Мне холодно. Мне чертовски холодно. Третий день подряд. Я опять не сдержала слёз, и теперь зажимала рот рукой, не давая вырваться всхлипам. Слёзы приходилось глотать, хлюпанье носом я фактически заталкивала себе в глотку. Как будто я делала что-то непристойное. Так… мерзко. Финитевус молча прошагал к полке и достал какую-то то ли мазь, то ли что-то ещё?— я не приглядывалась. —?Давай сюда руки,?— сухо велел он, и я, сцепив зубы, протянула ладошки. Он долго на них смотрел, что-то щупал, и эмоции у него на лице менялись с необыкновенной быстротой. Я же молча глотала слёзы. На ладонях ожогов не было, или, по крайней мере, я их не ощущала. А вот запястья обожгло очень сильно. Каждый раз, когда Финитевус неосторожно сжимал пальцы на обожжённой коже, я глотала крик. Слёзы лились уже безостановочно, но Доктору, похоже, на них было всё равно, пока я молчу. Быстро и без лишних слов Финитевус достал бинты и рукой указал мне на стул. Села. Стол напомнил о недавних действиях. Передёрнуло. Я глубоко вдохнула, проморгалась, пытаясь согнать туман перед глазами. Веки резало. Хотелось спать. Небрежно, но туго обмотали запястья бинтами, и, на моё удивление, стало не так больно. Жжение отступило, сменившись лёгким холодом, и теперь я могла двигать руками без режущих ощущений. И на этом спасибо, только вот нельзя так сделать и с рукой? Вопрос так и остался неозвученным. Перед лицом несколько раз щёлкнули пальцами. Я вздрогнула всем телом и выпрямилась, упёрлась лопатками в спинку стула, футболка уже была мокрой от пота. —?Завтра сменишь их себе сама,?— повернувшись ко мне спиной и не теряя время на то, чтобы на меня посмотреть, проинструктировал Финитевус. —?Они заживут через неделю, это не должно тебе помешать. Я сдавленно икнула и тут же зажала рот ладонью, но он даже не обернулся, оставаясь стоять на месте. Его белые иглы свесились вниз, пальцы крепко сжимали края светло-серого мятого свитера, и сам он сгорбился, словно о чём-то думая. Точно меня здесь не было. —?На сегодня всё, ты можешь идти в свою комнату,?— наконец, чуть более мягким тоном изрёк он, и в тот момент я немного осмелела. Совсем капельку. Поэтому я сказала первое что пришло в голову: —?Можно узнать, где Э… —?но мне не дали договорить, оборвав более настойчивым возгласом: —?Я сказал, ты можешь идти в свою комнату! Я осталась сидеть на месте. Финитевус остался там же. Потом я медленно поднялась со стула и сделала к нему несколько шагов. Из-за двери немного дуло. Я сделала еще шаг и поравнялась с Финитевусом. Тот медленно перевёл на меня взгляд, и мне показалось, что под его глазами залегли глубокие тени, словно он был тяжело болен. Да и вообще, у него словно не было глаз, только два чёрных провала и два тусклых жёлтых светлячка, которые по случайности залетели в прогнивший труп. Меня передёрнуло. Мы всё ещё на друг друга смотрели. Теперь Финитевус казался не таким страшным, скорее загадочным и таинственным, но всё ещё пугающим в глубине души. Каким я увидела его несколько дней назад, на кухне. Когда он… В горле встал ком. Я выдохнула, собираясь с силами, когда мне в голову стукнула очень странная мысль. Она заставила меня скривить губы и помотать головой. Ну уж нет!.. Что-то... не так.

И всё же, я решила попробовать. —?Недавно,?— начала издалека,?— я увидела, как вы… —?слово застряло в горле,?— обнимаете кое-кого. —?Я резко замолчала. Финитевус со странной заинтересованностью в было потухших несколько минут назад глазах на меня посмотрел. —?М-можно… и я тоже… ну… —?Можно, только быстро,?— с совершенно спокойным выражением лица ответил доктор, привидевшаяся тень под его глазами исчезла. —?У меня много работы. Я ощутила тонкий запах подвоха. За этим явно что-то скрывалось. Попытка заставить меня доверять? Увидеть его в хорошем свете? Я помнила, каким он был в том дурацком комиксе. —?Так что? —?спросил Финитевус после моего долгого молчания. —?Если ты не хочешь, я приступлю к работе. —?Я помотала головой и, прежде чем мой мозг успеет пожалеть, шагнула к нему навстречу и обняла, прижавшись щекой к груди?— он вообще был гораздо меня выше. Тут же стало страшно. Это нелогично, неправильно, он?— мой враг, мучитель, он чёртов монстр, который заманил меня в ловушку, загипнотизировал, чтобы я доверяла ему, а в итоге… Но в то же время это меня успокаивало. Я впервые за долгое время вообще к кому-то намеренно прикасалась, впервые за всё моё время пребывания здесь кого-то сжимала в объятьях. Но сознание твердило мне о другом. Страшно. Опасно. Уловка. Я уже начала расцеплять кольцо рук, как меня крепко обняли в ответ, заставив сердце пропустить удар от неожиданности. Нет. Нет, ты меня не тронешь, ты… Меня затрясло от беззвучного плача, я вжалась носом в грудь, сцепила зубы, чтобы заглушить рыдания. Я обнимала его так сильно, я почти пыталась разодрать ногтями его спину, но что я получала в ответ? Ненавязчивые поглаживания по лопаткам и просто ответные объятия. Нет. Прекрати. Я передумала. Я хочу домой. К маме. Хватит. Мне страшно. Пожалуйста, прекрати. Прекрати!*** Сегодня я спускалась на кухню сама. На часах было десять тридцать, и я начала нервничать?— обычно еще раньше приходил Эгон, отводил меня к доктору, мне выдавали инструкции на день, и думать о чем-то другом удавалось не всегда. Сегодня же, кажется, был один из таких дней, когда экспериментов не было, и я могла… сделать перерыв. Хоть это и звучало, будто я просто где-то работала, не покладая рук, на самом деле всё было куда хуже. В такие дни (их было всего два) меня не заставляли принимать какие-то странные препараты, не сканировали несколько раз на дню, не делали осмотры, не, чёрт возьми, обрабатывали шрамы, что было очень болезненным занятием. Я просто могла сделать вдох и перестать думать о том, что будет дальше. Я могла долго перебирать воспоминания о доме и семье, но они были столь туманными и далёкими, что я предпочитала прокручивать в голове мой последний запомнившийся день рождения?— когда мне исполнилось пятнадцать. Это было самое яркое воспоминание, словно именно на нём обрывалась моя жизнь, но я точно, точно помнила, что дальше что-то было! Но не это омрачало мои мысли. Побег. Меня трясло от этого слова. Я так хотела убежать, у меня было столько идей, но все они приходили к одной?— я должна кем-то воспользоваться. Или в пределах этого дома, что было довольно проблематично. Или же за, что открывало мне больше возможностей. Однако, было одно ?но?. Я была связана по рукам и ногам, и не могла выйти из дома. Я не могла даже самостоятельно передвигаться по дому, чего уж там. Меня всегда сопровождал Эгон. Но сегодня был тот день, когда я прокляну своё любопытство и голод. Поэтому я, испытав острейшее дежавю, спустилась вниз по лестнице и очутилась перед дверью в кухню. На меня удивлённо уставился перебирающий какие-то колбочки Эгон. Ну как удивлённо? Скорее, просто приподнялись металлические брови, ну и точки в глазах стали немного меньше. С мимикой у него были проблемы. —?А… доктор будет? —?подавив сухость в горле, спросила я и тут же поняла, что сморозила несусветную глупость. —?Т-ты не пришел, а я хотела есть… Последние слова пришлось фактически шептать?— в животе завязался узел, и мне уже было точно не до еды. Чёрт бы побрал моё любопытство. —?Нет, сегодня он… постой. —?Робот прекратил бренчать колбочками, его брови странно приподнялись вверх. —?Я… не приносил тебе еду… верно? Я кивнула. Кто-то крупно облажался. —?Садись,?— быстро сказал Эгон, указав ладонью на сиденье. Тон его голоса не изменился. Я была здесь пару дней назад, но не запомнила ничего?— всё было как в тумане. Сейчас же я могла спокойно рассмотреть кухню, а была она немаленькой. Крошечный деревянный стол, за которым я сидела, стоял в самом углу, стульев было всего два, как будто меня… Ах да. Напротив стола был ещё один, но он по своему виду предназначался для готовки?— на нём лежала неубранная использованная доска, нож и какое-то приспособление, которое я видела в первый раз. Я перевела взгляд в другую сторону. Возле двери была раковина, столешница с посудой и громоздкая плита. Как будто… в гости пришла. Я поёжилась. Что-то тут не так. Эгон всучил мне в руки какой-то бутерброд, и я, даже не чувствуя никакого вкуса, быстро проглотила еду. Робот потерял ко мне интерес, если это вообще можно было так назвать, и продолжил переставлять колбочки, что-то записывая в аккуратный чёрный блокнот. Мне стало неловко. На кухне на несколько минут воцарилась тишина, иногда прерываемая еле слышным звяком не совсем правильно поставленной колбы. Я ликовала внутри каждый раз, когда Эгон ошибался. Хотя это… ставило меня в тупик. Кто же он тогда? Он вёл себя слишком человечно, слишком естественно, как будто плохо играл отведённую роль. Почему его голос был таким живым, тогда, на кухне?.. Почему, если он чёртов робот?! —?Так сегодня не будет эксперимента, да? —?спросила я, немного осмелев. Ничего, он не тронет меня просто так. —?Нет,?— припечатал он, точно завидев мою уверенность. Мне показалось, что он заскрипел зубами?— настолько холодно ответил мне. —?Сегодня у вас свободный день. В вашем распоряжении библиотека и кухня. А если иначе? —?Можешь провести меня… туда? —?тихо спросила я Эгона. Черты его лица вновь стали выглядеть дружелюбно, когда я спросила спокойнее, и робот кивнул мне, с легкой полуулыбкой. Мне показалось, что он отказывался подчиняться алгоритму. Это не делало его живее, конечно же. Эгон подождал, пока я доем, потом протянул мне руку, и мы пошли вниз. Его пальцы цепко сжимали мои, и для меня это было странно, непривычно. Это меня… Пугало? Мы медленно спускались по ступеням, миновали лабораторию, а дальше просто шли вперёд по коридору, выполненному в багровых тонах; сам коридор выглядел так, словно он был долгой дорогой в ад. В пекло. Меня передёрнуло, чуть не вырвался истерический смешок. Дорога. В ад. Эгон вдруг остановился и посмотрел на меня обеспокоенным взглядом. Его пальцы всё с той же силой сжимали мою ладонь; почти до крови. —?Мисс? Вы в порядке? —?спросил он. Меня чуть не вывернуло. —?Мы можем вернуться, если вам плохо. —?Нет,?— ответила я (о чёрт, зачем я это сказала) и расслабила руку, намекнув Эгону держать не так крепко. —?Я в порядке. Идём дальше. Он удивлённо приподнял надбровные дуги, и в аквамариновых (нет, цвет был… мягче) глазах что-то вспыхнуло незаметной искрой. Та библиотека, в которую мы пришли, была самой настоящей (правда, миниатюрной) библиотекой из сказок. Аккуратные деревянные полки по бокам стен, два покрашенных в красный стеллажа, несколько кресел, три стола, и всё это?— в бархате и красивых узорах. Нечто воистину волшебное. Я едва подавила желание провести пальцами по ряду книжек, вслушиваясь в их шелест. Как когда мне было десять. Эгон остановился вместе со мной. —?Нравится? —?с оттенком самодовольствия спросил он меня, и во мне поселились сомнения. —?Здесь очень много моих книг. —?Я ответила Эгону улыбкой. Как я давно не улыбалась. Мы с ним сели в кресла, и Эгон вручил мне книгу. Написанную на английском. Серьёзно? Шекспир? Я сжала в руках книжку, вглядываясь в буквы. Английский. Розовая книжечка с тёмно-зелёными, почти чёрными узорами, которая выглядела… отсканированной? Обычно на таких буквы были выведены какими-то особыми чернилами, что делало их объёмнее и живее. Здесь же они были просто напечатаны, словно никакой работы не было. А ещё обложка казалась сжатой. Такой… Искусственной? Большими пальцами я провела по обложке, окончательно убеждаясь в её плоскости. Эгон, кажись, заметил мои махинации, потому что, нахмурив брови, нервно спросил: —?Вы в порядке? Вам не нравится книга? Он сейчас серьёзно, да? Хватит пытаться выглядеть заботливым! —?Всё хорошо,?— настойчиво процедила я, неосознанно сжимая корешок. —?Мне нравится книга, я просто… рассматриваю её. Эгон кивнул. Словно моих слов ему было достаточно. На смену раздражению пришло разочарование. Я почти поверила в то, что он живой, а на деле… никто. С ним нельзя подружиться, втереться в доверие или… Коммуникатор Эгона вдруг резко запищал, и тот, что-то прочитав на экране, выключил устройство. Потом встал и посмотрел на меня. —?Мисс, не выходите, пожалуйста, из помещения, пока я не вернусь,?— проинструктировал он меня и пошел наверх, плотно прикрыв дверь в библиотеку. Я даже не успела ему толком ничего возразить. Стало совсем тихо. Я не спеша поднялась с кресла и осмотрелась внимательнее. Полки были забиты однотипными серыми книжками, даже не по алфавиту, а вразброс. Но выставлены они были очень аккуратно, и мне не хотелось брать ни одну из них. Одна из таких лежала на столе. Книга тёмно-серого цвета, на которой дёшево и плоско, чёрными буквами было напечатано: ?Краткая история народа ехидн с момента начала новой эры?. У меня от удивления приподнялись брови?— у ехидн вообще была история? Руки сами потянулись к книге, и через несколько секунд я уже сидела в кресле, лихорадочно перелистывая страницы. Когда я впервые наткнулась на тот самый комикс, я увидела кучу незнакомых мне ехидн, которые, однако, выглядели мастерами в управлении здешней ?магией?, а это… это вполне могло быть одним из моих путей домой. Когда я выберусь отсюда. Эта мысль заставила меня пролистать ближе к середине?— какие-то ?рыцари Альбиона? уже как много лет были мертвы, и мне бы они точно не пригодились. Наконец, начали появляться знакомые имена: ?Правнуки небезызвестных Джордана и Кайлы-Ла, тех самых двух учёных, которые первоначально придумали план поднять Ехиднополис с поверхности Мобиуса, чтобы избежать приближающейся ?Белой Кометы??— Димитрий и его брат Эдмунд были одними из приносящих наибольший вклад в науку учёными в свое время. Братья изобрели способ вернуть Плавающий Остров на поверхность Мобиуса, используя творение Димитрия, ?Хаос Сайфон?,?— на этом моменте что-то кольнуло в моей памяти,?— чтобы медленно истощать силу двенадцати Изумрудов Хаоса, которые удерживали остров на плаву, пока он не приземлится в своем первоначальном месте?— на поверхности планеты?. Димитрий… кто такой Димитрий? Я вспомнила красные глаза, которые увидела тогда, но почему они? ?…однако, Верховный Советник Ментор посчитал эту затею слишком опасной и отказал братьям в использовании их изобретения, что в дальнейшем для него оказалось большой ошибкой! Старший из братьев, Димитрий, не был согласен со словами Верховного Совета и решил взять дело в свои руки,?— я стала вспоминать, как туманный образ рассказывал о себе что-то подобное, но… —?Используя ?Хаос Сайфон?, Димитрий постепенно истощал силы одиннадцати из двенадцати Изумрудов Хаоса, но произошел непредвиденный эффект, который наука до сих пор не может объяснить?— сила Изумрудов неизвестным образом слилась с Димитрием. Результатом стал безумный, сверхмощный, практически всемогущий бог с огромным комплексом превосходства?. Здесь я остановилась. Дверь в библиотеку начала очень медленно открываться.