Глава 3. Мария (1/2)

Кэрролл-стрит, бар ?Хевенз Найт?Сайлент-Хилл (США)16 октября 1995, 8:20 Туман двигался в такт дыханию Кэтрин: в полной тишине тени неторопливо кружились за грязным стеклом, перечерченным частыми параллелями жалюзи.Никогда прежде она не видела ничего подобного: тысячи призраков, танцующихстриптиз. Быть может, это было смешно: о да, она бы смеялась, скажи ей кто-либо об этом вчера, потому что тогда это было бы забавной глупостью и, к тому же, ложью. Но сейчас она не могла сомневаться, что видит всё это. Проклятые тени словно дразнили ее, повторяя эти движения, время от времени сбрасывая с себя, словно одежду, призрачные лохмотья. И беззвучно смеялись: танцуй теперь, Мария!Танцуй сейчас.Кэтрин оторвала взгляд от окна и развернула стул так, чтобы быть спиной к призракам. Но все равно видела как они отражались в старом, заплетённом паутиной зеркале. Она ненавидела паутину, однако ночевала комнате, где она занимала все углы, стремясь соединить все, что только есть здесь вертикальные поверхности. Эта же паутина ранее покрывала и стул, на котором сидела женщина, только теперь ее стало поменьше: вчера вечером она убрала ее, снимаясначала платком, а потом просто смахивая голой рукой. Пожалуй, это была маленькая победа над страхом.

Что произошло здесь?— вчерашний вопрос. Сегодняшний был совершенно другим: Что мне делать?И она не сразу нашла ответ.

Все началось вечером 14 октября.

Для тебя есть работа. В Сайлент-Хилле. Всего несколько часов. Тебя будут ждать в ?Хевенс Найт? в обычное время, там получишь дальнейшие инструкции.?Я больше не танцую?,— могла бы сказать Кэтрин, и навсегда изгнать Марию из своей жизни. Но ей назвали цену, за которую любой бы согласился. Это в последний раз,— пообещала она себе, выходя из дома и садясь в машину, чтобы ехать в Сайлент-Хилл.На что она надеялась, запираясь в этой комнатушке? Что тени окажутся игрой воображения, и те существа с улицы... Впрочем, они действительно не появлялись больше. Во всяком случае, сейчас они молчали.

Неясная пока еще мысль проскользнула в сознание Кэтрин, чтобы через пару минут заставить ее прекратить убивать время и начать делать хоть что-то.

Это был просто заброшенный город, ничего больше. Здесь были только пустые дома, туман и, должно быть, толпы бродячих собак и крыс (ни те, ни другие, однако, пока не появлялись). А еще — куча всякого хлама вперемежку с паутиной и пылью.

Меня развели, как последнюю идиотку, а может, я просто перепутала.Что ж, и такое случалось. В конце концов, никакой вывески, подтвер-ждающей, что это именно Сайлент-Хилл, она не видела.

Будет весело, когда выяснится, что я перепутала дороги.

Впрочем, когда это выяснится? Бензобак был пуст, даже до заправки не доехать, что и говорить про то, чтобы уехать из города.И то, что произошло с дорогами... Должно быть, всему виной проседание грунта, а в результате — гигантские ямы, перекрывшие большую часть дорог. И это значит, что идти придется пешком, добраться до проезжей части и попытаться остановить кого-то и уговорить довезти ее до ближайшего населенного пункта.Не может быть, чтобы никого больше не было в этом городе. Я не одна здесь.

Неизвестно откуда пришедшая уверенность была столь неожиданна для самой Кэтрин, что она вмиг перестала плакать и подняла голову. Взгляд упал на тяжелую тумбочку, придвинутую к двери со вчерашнего вечера. Она мог-ла бы придвинуть еще и шкаф, если бы тот не был привинчен к полу.

Если бы тебя решили найти, то им не помешала бы моя дурацкая баррикада.Даже в мыслях она не позволила себе уточнить, что скрывается под ?им?.

Нельзя жесидеть здесь вечно, в конце концов.Она вдохнула так глубоко, как только могла, словно этот воздух мог придать ей сил, и, поднявшись со стула, подошла к окну. Хорошо, что хоть плащ забрала из машины. А еще был револьвер в сумке. Шесть зарядов – во всяком случае, хватит, чтобы застрелиться.— Да, я боюсь,— призналась она теням, танцующим за окном.— Боюсь смерти и боли. И я не могу убить себя...сейчас.

Это всего лишь тени. А тени бессильны.И всё равно она боялась, а потому простояла на том же месте еще минут десять, прежде чем решилась отодвинуть тумбочку и, отперев дверь, вы-скользнуть в коридор. Каким-то непостижимым образом здесь было еще хо-лоднее, чем в гримерке. Открывшаяся дверь вызвала сквозняк, ударивший ей в лицо, словно пощечина, а в следующий миг дверь захлопнулась, и коридор поглотила темнота.Просто замечательно.Абсолютно ничего не видя, она раскинула в стороны руки, кончики пальцевкоснулись шероховатых стен. Ей следовало держаться правой сто-роны – там была дверь в главный зал.

Как же я шла здесь вчера?Ей удалось вспомнить вздрагивающий желтый свет установленных под потолком ламп. Могли ли они перегореть за одну ночь? Слишком много вопросов. На них она не могла найти ответа, и всё же продолжала задавать – это немного отвлекало от происходящего. Дверь скоро отыскалась. Главный зал был такой же темный и холодный, как всё здесь. Теперь ее главным ориентиром стала стена по левую руку, через десять метров упирающаяся в барную стойку, от которой рукой подать было до двери на улицу.До сих пор она не понимала, как ей в голову пришло ночевать в этом городе. Но с другой стороны, что еще было делать? Начинало уже темнеть, когда она осознала всю серьезность своего положения, позвать же на помощь было просто некого: телефоны в городе не работали.

В 8:45 утра Кэтрин Айлин, она же Мария, покинула стены клуба, где она провела ужасную ночь, спасаясь от теней и голосов, так напугавших ее несколько часов назад. План был простым: отправляться к машине, забрать из нее кое-какие вещи и мотать отсюда, пока еще не поздно.Возможно, она могла бы не торопиться и поискать кого-то, кто мог бы подсказать ей, как поступить...Я чувствую, что не одна здесь. Я могла бы найти кого-то.Тени все еще были здесь, и все так же танцевали, дразня одинокую спутницу. Тени бессильны,— напомнила она себе. Но всё равно старалась на них не смотреть.— Мэнсон-стрит, особняк БолдуиновСайлент-Хилл16 октября 1995, 9:25Мария не могла избавиться от мысли, что она просто воровка. Невероятно проголодавшаяся, но по-прежнему не представлявшая, что ей делать, она могла только шарить по шкафам в кухне огромного дома, в который ее привела случайность. И, надо сказать, удача была на ее стороне. Частично: она отыскала коробку с сахаром-рафинадом, почти полную.— Ну, вот,— сказала она, сама не зная, кому.— Мало того, что здесь наверняка пообедали тараканы, так это еще и чужая собственность.

Вопреки ее ожиданиям, никаких тараканов не было. Она достала из коробки один кубик, покрутила в руке: ничего, обычный сахар. Положив его в рот, взяла еще несколько и бросила их в карман плаща. На той же полке, где лежал сахар, тесно сгрудились смешные чашки с выпуклыми носами, похожими на большие горошины, улыбающимися губами и ручками вместо ушей.

Только вы еще можете улыбаться в этом городе,— подумала Мария и, не удержавшись, осторожно взяла одну в руки, наблюдая, как краски играют на свету.

— Немного света в этом городе не помешает,— сказала она.Словно в ответ, кто-то весело хихикнул за спиной, за чем последовал вскрик и звон разбитого фарфора. Соприкосновение с полом оказалось для чашки роковым — она раскололась на две половины, и каждая из них продолжала улыбаться.Мария быстро оглянулась: никого не было.Показалось?— Кто здесь?— спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровнее.Смеялся ребенок, это точно, но откуда он здесь взялся? Судя по всему, звук исходил из-за двери, ведущей в длинный, плохо освещенный коридор. Коридор был пуст.—Постой!— крикнула Мария.— Не бойся меня!Живой человек в этом городе – его нельзя было упускать. И, забыв про разбитую чашку, она бросилась вперед, как ей казалось, догоняя убежавшего ребенка. О том, что ребенку делать в заброшенном городе, она еще не подумала. В конце коридора была дверь, и она была заперта. Мария остановилась, переводя дыхание. Вдоль одной из стен шли огромные окна со шторами. И, удивительно, никакой паутины.

Словно кто-то живет здесь.

Сквозь грязное стекло был виден задний двор и угол крыши соседнего дома.

Если бы не все эти деревья, я могла бы видеть больше. Впрочем, они закрывают от меня этот безумный туман.Деревьев действительно было много – прямо-таки настоящий сад, старый и давно уже росший как попало; благодаря ему туман здесь был не таким устрашающим, а, застревая между ветвей, висел неподвижной мутной субстанцией. Мария постаралась запомнить этот коридор. В воображении она воспроизвела приблизительную планировку той части дома, где уже успела побывать. Нельзя было позволить себе заблудиться.

Затем она привычным движением достала небольшой предмет, похожий на ключ, из-за голенища сапога. У нее никогда не было проблем с такими простыми замками.

Надеюсь, мне не придется мотать срок за взлом и попытку похищения сахара.Как она и ожидала, замок легко открылся, и Мария вошла в маленькую комнату, заставленную шкафами с книгами, оказавшуюся проходной.

Здесь целая библиотека. Никто даже не потрудился забрать эти книги отсюда, словно...Мысль оборвалась: за другой дверью,что вела из комнаты, послышался шум, и Мария поспешила навстречу ему. На этот раз дверь была открыта, однако за ней не обнаружилось никого, способного производить шум, а только две новые двери. Одна была закрыта и, похоже, вела в подвал. Другая была открыта настежь.Этот дом все больше и больше напоминал лабиринт: ее ждал новый коридор, от которого перпендикулярно отходил еще один, поменьше. Чуть дальше она заметила лестницу наверх, однако внимание быстро переключилось: дверь, бывшая ближе всего к Марии, была чуть приоткрыта. Похоже, игра в прятки была завершена. Мария поднялась на цыпочки, бесшумно скользнув к двери, схватилась за ручку и осторожно потянула на себя...—Мэнсон-стрит, особняк Болдуинов

Сайлент-Хилл16 октября 1995, 9:35Схватившись за ручку, Кэтрин резко потянула ее на себя, однако натолкнулась на неожиданное противодействие: кто-то, стоящий за дверью, был сильнее и сумел ее тотчас захлопнуть. Щелкнул замок, и она осталась в растерянности: ребенок ли тот, кого она преследовала? Однако кто бы он ни был, этот человек за дверью, она должна поговорить с ним.

— Эй,— тихо позвала она, постучав по двери костяшками пальцев.— Есть здесь кто-нибудь?Ответа не было, но повисло напряжение: за дверью кто-то ждал, что она повторит вопрос. Она постучала снова, и на этот раз ей ответили:— Что тебе нужно?Говорил мужчина, должно быть, не молодой, и его голос не был ни настороженным, ни удивленным – он был усталым. Но Кэтрин ликовала: похоже, нашелся тот, кто ей поможет.— Я... Мне показалось, что я услышала детский смех и пошла на звук. Может, ты знаешь, куда побежал ребенок?Пауза, словно незнакомец напряженно думал.— Н-нет,— протянул он.— Возможно, это та девочка — Лора. Я не знаю, где она сейчас.— Лора...— повторила Кэтрин.— Что же она делает здесь?Нет ответа. Разговор замер. Однако Кэтрин не собиралась отступать.— Меня зовут Мария,— сказала она.— А ты?Тишина, только слышны кое-где обычные шумы старого пустого дома: потрескивания, шорохи.— Эрнест,— ответил человек за дверью.— Хемингуэй?

— Болдуин!— Что ж… Знаешь, Эрнест, не слишком-то приятно разговаривать через дверь. Ты не мог бы открыть ее?— Я не хочу, чтобы меня беспокоили.— О’кей,— уступила она.— Кажется, это твой дом? Я позаимствовала кое-что...О разбитой чашке она умолчала.— Сахар?— усмехнулся Эрнест.— Можешь оставить себе.?Спасибо? замерло на губах: как мог человек, запертый в этой комнате, узнать об этом? Разве что... Лора?—Как ты узнал?— Мне известно всё, что происходит в моем доме.

— А как же быть с Лорой? Ты сказал, что не знаешь, где она.— Да. Потому что ее больше нет здесь. Она ушла в город.

И снова молчание. На этот раз и Кэтрин обдумывала свое решение: Лора ускользнула, но зачем ейэта девчонка? Ребенку не место здесь, но сам ребенок может считать по-другому.

— Как ты оказалась здесь?— спросил Эрнест в свою очередь.— Я бежала...От кого?

— Думаю, это всё мое воображение. Не имеет значения.Эрнест, казалось, был удивлен; Кэтрин почувствовала это в атмосфере. В последнее время я чувствую слишком многое.— Ты видишь их?— Не знаю,— честно ответила она. Ей надоело стоять, и она опустилась на пол, прислонившись спиной к косяку.— Они... пугают меня. Я хотела добраться до шоссе, но не смогла уйти дальше твоего дома.— Не бойся, они не причинят тебе вреда.— Но они напоминают мне о том, чего я не хочу вспоминать.— Что ж, есть вещи, которые мы забываем, есть вещи, которые мы не в силах забыть. И я не знаю, что из этого хуже.— Возможно, ты прав... Эрнест?— Я слушаю тебя, Мария.— Мне нужно выбраться из этого города. Помоги мне.Молчание, но на этот раз никакой напряженности. Эрнест серьезно обдумывал что-то, но должен был согласиться.

— Хорошо,— сказал он к великому облегчению Кэтрин.— Но и тебе придется сделать кое-что для меня.— Что именно?— спросила она.

— На втором этаже дома есть лестница. Она ведет на чердак. Поищи там открытку моей дочери и принеси мне ее.Почему бы тебе не сходить самому?— чуть было не вырвалось у нее, но она прикусила язык. Этот человек мог быть инвалидом или просто болен. По голосу нельзя было сказать, так это или нет, но воображение нарисовало ей именно эту картину.

В конце концов, это не трудно для меня в обмен на помощь. — Ты не обманешь меня, Эрнест? Не исчезнешь, пока я буду ходить?— спросила она

— Я не могу выйти отсюда,— был ответ.— Хорошо. Я вернусь, Эрнест.В воображаемом плане дома, который она составила в голове, было много белых пятен, однако то, что она знала, позволяло найти дорогу в указанное место.

Надеюсь, Эрнест не станет подавать на меня в суд за все взломанные замки. В конце концов, он мог бы дать мне ключ, если бы это его волновало.—Мэнсон-стрит, особняк БолдуиновСайлент-Хилл16 октября 1995, 10:00Кэтрин открыла дверь так широко, как только позволяли старые, скрипучие петли и массивный косяк, сильно выдававшийся из стены – не помогло; один шаг внутрь – и за спиной послышался отвратительный скрип: дверь закрывалась, отрезая Кэтрин от той половины дома, которую она прозвала ?жилой?.

Здесь начиналась другая территория. Кэтрин не могланайти для нее названия, только прислушивалась к своим ощущениям, среди которых явственнее всего обозначалась тревога. Ей не хотелось бы быть здесь ни минуты.Эй!— сказала она себе, стараясь приободриться.—Ты же не думаешь, что здесь кто-то может быть, кроме тебя! Здесь, по крайней мере, безопаснее, чем на улице. И потом… я обещала Эрнесту.Вспомнив, что и Эрнест кое-что пообещал взамен, она, наконец, перестала колебаться, и тишину разрезал противный скрип досок под ее сапогами.Словноони были потревожены ее вторжением, и, не в силах изгнать, стонали от злости.

— Я ненадолго,— заверила кого-то Кэтрин, забыв то, в чем минутой ранее убеждала себя.Ей никто не ответил.