Часть шестая (1/1)

XIВернувшись в замок, Зигфрид де Лёве велел немедленно седлать коней и отправляться в погоню. - Они не успеют далеко уйти, - сказал он братьям, - этот дьявол из Спыхова слишком слаб, долго в седле он не продержится. Скоро они вынуждены будут перейти на шаг. Через час-другой мы нагоним их и снег на месте встречи покраснеет от их крови. - Не пощадим никого, - вторили комтуру крестоносцы, - ни убийц наших братьев, ни чужестранца, ни девчонку. Её мы тоже убьём, но не сразу. - В погоню! В погоню! – раздались голоса рыцарей, уязвлённых тем, что человек, убивший Ротгера, обвёл их вокруг пальца, едва не зарезал комтура и сумел ускользнуть. Меж тем наши путники успели миновать лишь малую часть пути. Лес вокруг них становился всё гуще, всадникам приходилось пробираться друг за другом по лесной тропинке. Не так просто было это делать, однако тут преследователям было бы тяжелее их нагнать, нежели на открытом месте. Всадники ехали в той же последовательности, в какой покидали Щитно. Юранд, знавший эти места лучше прочих, возглавлял небольшой отряд. Как бы ни было тяжело старому рыцарю сидеть в седле, он и не думал замедлять шаг. Ни вздоха, ни стона не вырывалось из груди раненого, но Збышко видел, как он вздрагивает, стоит коню наступить в ямку, и был готов поклясться, что всадник держится лишь благодаря сильной воле. Ещё больше тревожился юноша за Данусю, скакавшую между отцом и им самим. Ей дали смирного коня, однако девочка не была привычна к долгим путешествиям верхом. Господин де Лорш замыкал цепь. Ожидая погони, он велел Збышку держаться рядом с ним и быть настороже, чтобы в любой миг броситься на защиту своих спутников. Тихо было в зимнем лесу. Иногда только раздавалось сверху цокание белки да редкая птица, вспорхнув с ветки, роняла на дорогу пригоршню мягкого снега. Всё как будто затаилось в тревожном предчувствии. - Збышко, - прошептала Дануся, снова повернувшись к своему юному супругу, - за нами кто-то идёт. Эти слова услышали все всадники. Враз напряглись они, вслушиваясь в молчавший лес. Издалека донеслись конский топот и бряцание оружия. Сомнений не было: приближалась погоня. Тем временем дорога, по которой ехал небольшой отряд, разделилась надвое: тропинка, идущая прямо, вела к мазовецкой границе и Спыхову, другая тропинка поворачивала направо, в лесную чащу. На перепутье Юранд неожиданно остановил коня и обернулся. Кровь сочилась сквозь его одежду, падая на круп коня и пятная белый снег. - Я чувствую, что слабею, - сказал старый рыцарь. – Пришла пора нам расстаться. Скачите в Спыхов, я же останусь здесь и, сколько могу, задержу этих псов. Велите потом ксендзу Калебу отслужить по мне заупокойную службу. - Нет, нет! – зарыдала Дануся, подъезжая к отцу. - Не плачь, дитя моё, - утешал её Юранд. – Немало я на свете пожил, многое повидал, мстил крестоносцам за смерть твоей матушки, как умел. Если решит Господь сейчас призвать меня к себе, значит, так тому и быть. На всё воля Его! Он поцеловал девочку в лоб и свернул на тропинку, что шла вправо. На миг Юранд остановился и увидел, как Дануся и Збышко, а следом за ними де Лорш, исчезают из виду. Тоска сдавила грудь рыцаря. Только что он обрёл дочь и снова расстался с ней – быть может, на веки вечные. По своему обыкновению, Юранд, чтобы ободриться, молча заговорил сам с собой: ?Я всё равно не жилец, так хоть не зря умру – напоследок помогу Дануське и Збышку. Пока крестоносцы меня догонят, пока со мной расправятся, дети мои уж будут далеко. Прости меня, Господи, и ты прости, Пресвятая Богородица! Отпустите мне грехи вольные и невольные!? После этого молчаливого покаяния старый рыцарь углубился в лес, полумрак поглотил коня и всадника. Увидев алые пятна на снегу, Зигфрид де Лёве ликовал, как ликует охотник, увидевший кровь на следу зверя. В порыве злобной ярости комтур не заметил, что на развилке отпечатки копыт разделяются и большая их часть уходит прямо. Отряд, ехавший с Зигфридом, разделился. Старый крестоносец и ещё двое спутников поскакали по следам раненого, остальные пятеро рыцарей отправились напрямик. Погоня нагнала Юранда на краю замёрзшего болота. Лес в этом месте сильно поредел и всадник вместе с его богатырским конём были заметны издалека. Услышав позади топот копыт, старик оглянулся. На поляну выезжали крестоносцы, во главе которых горделиво выступал Зигфрид де Лёве. Ему не было нужды спешить – смертельный враг оказался зажат между трясиной и тевтонскими мечами. - Вот и пришёл твой последний час, Юранд из Спыхова, - расплылся в улыбке комтур. – Дурной смертью ты умрёшь: без покаяния и причащения.Раненый посмотрел на Зигфрида затуманенным взглядом и покачнулся в седле. ?Вот оно! – подумал крестоносец. – Сейчас упадёт и мы прекратим его мучения?. Но, вопреки ожиданиям комтура, рыцарь резко повернулся и во весь опор пустил коня по замёрзшему болоту. Не щадя ни себя, ни лошадь, Юранд скакал по льду и там, где опускались копыта, корка покрылась едва заметными в лесном полумраке трещинами. Зигфрид де Лёве бросился следом за своим врагом, который последним сильным рывком достиг противоположного берега. В несколько прыжков оказался комтур на середине болота. Вдруг лёд под копытами его коня начал проседать. Зигфрид, смотревший вслед Юранду, не заметил этого. Он пришпорил лошадь, однако вместо того, чтобы ринуться вперёд, провалился в болото. В отчаянии комтур попытался вырваться, но его ноги запутались в стременах. Тогда он начал в отчаянии шарить руками, ища кочку или куст, за который можно было бы ухватиться. Крестоносцы, ехавшие следом за комтуром, остановились в нерешительности. На их глазах его пожирала растревоженная трясина. - На помощь! На помощь, ради Господа Бога нашего! – взывал Зигфрид и к голосу его примешивалось отчаянное ржание погибавшего коня.Рыцари с ужасом смотрели на эту сцену. Никто из них не смог бы ничего сделать; верёвки, которую можно было бы бросить утопающему, у них не было. Да и схватиться за неё он бы не смог. Левая рука его уже погрузилась в трясину, а правую Зигфрид высоко поднял над головой, соединив пальцы так, словно он собирался совершить крестное знамение. Болото продолжало затягивать жертву. Холодная жижа поглотила подбородок комтура, потом добралась до носа. Пытаясь вырваться, Зигфрид на миг поднял голову и издал предсмертный крик, от которого кровь заледенела в жилах. Это была последняя попытка восторжествовать над смертью. Трясина отступила, но потом с новой яростью набросилась на свою жертву и поглотила комтура с головой. Некоторое время над омутом виднелась только вытянутая вверх правая рука; потом исчезла и она. В молчании стояли рыцари у могилы Зигфрида де Лёве. Божий суд, свершившийся на глазах, глубоко их потряс. То были ещё молодые крестоносцы, которых комтур взял с собой за необыкновенную силу и проворство. Однако поучаствовать в кровопролитных сражениях им ещё не довелось и души их не были ожесточены. Тем сильнее поразила юношей гибель старого крестоносца.- Schlechtes Zeichen*, - сказал один из братьев, боязливо обернувшись к другому. - Der Teufel hat ihn mitgenommen**, - с ужасом ответил тот и немедленно перекрестился, как всегда делал при упоминании нечистого. Ещё раз переглянувшись, молодые рыцари повернули коней обратно. __________________________________________ Примечания: * Плохой знак (нем.) ** Чёрт забрал его с собой (нем.)