Страдание без инициации - издевательство. (1/1)

Подводя итог сравнения двух систем, точнее их проекций в литературных произведениях, можно обнаружить следующее немаловажное обстоятельство, касающееся социальной мобильности.В Арканаре социальная мобильность наличествовала. Благодаря, конечно, мудрому дону Рэбе, который создал Серые Роты, открытые для сыновей лавочников, ремесленников и тому подобного сброда, что вызывало, как утверждали авторы книги, недовольство среди родовитых дворян. Серое офицерство, выслужившееся внутри Министерства Охраны Короны, теоретически приравнивалось к благородным донам, которые, разумеется, роптали. Но по прошествии некоторого времени две группы имели шанс слиться в одну, а служба стать одним из каналов пополнения высшего сословия из числа амбициозного простонародья. После устроенного доном Рэбой переворота и превращения королевства Арканарского в провинцию Святого Ордена, положение дел кардинально не поменялось. Орденские монахи приняли кое-кого из серых в свои ряды, поскольку коллектив определённо нуждался в пополнении.Не надо считать этот образ сугубо социальной мобильности литературной выдумкой братьев Стругацких. В подавляющем большинстве европейских средневековых обществ воинское и духовные сословия, считавшиеся там высшими, никогда не являлись полностью закрытыми. Исключения, конечно, бывали?— то же закрытие Большого Совета Венецианской республики в 1297 году и подготовка ?Золотой книги? семей, имеющих право в нём заседать (1315), вспоминаются одними из первых. Впрочем, и это закрытие не было полным. Правом введения членов из семей, не внесённых в книгу, обладал дож Венеции… Дворянство, пусть не титулованное, же было, как правило, доступно тем, кто вёл дворянский образ жизни, служил с оружием в руках или добивался чиновных должностей на королевской службе. Где-то, как во Франции, дворянством стали торговать, хотя, строго говоря, уже в Новое время. Как-то попадались на глаза исследования посвящённые английскому пэрству из которых явствует, что в считающейся оплотом традиций Англии средняя продолжительность жизни дворянского рода составляла четыре поколения, после чего род вымирал и замещался каким-то другим. И это несмотря на идеологию, внедрявшую в сознание тезис о том, что добродетельным является сохранение того ?статуса?, в котором ты родился. Реальность противоречила идеологическим постулатам.Разумеется, это не значит, что всё было просто для простолюдина, мечтавшего о том, чтобы занять в мире значимое место. Но между ?очень непросто? и ?никак??— дистанция огромной величины.В обществе, которое смоделировано по античному образцу, будь-то не только весьма популярный в современном масскульте Панем, некогда культовая, но ушедшая в тень ?Дюна?, малозаметный ?Эквилибриум?, маргинальный ?Король и Птица? Поля Гримо и Жака Превера, и совсем забытый ?Метрополис? Фрица Ланга и Теи фон Харбоу, барьеры между категориями человеческого материала непреодолимы принципиально. Где-то на подобную взаимонепроницаемость социальных слоёв только указывается, где-то, как в ?Метрополисе? или ?Играх? она продемонстрирована вполне выпукло. Лучшие из лучших среди низших не только не получают пропуск наверх, как Урбан Йерне получил сначала дворянское звание, а потом высочайший по табели о рангах Швеции чин ландсхёвдинга, напротив, эти лучшие из лучших попадают в ещё более жестокое и страшное рабство чем те, кто себя не показывает никак. Особенно наглядно это происходит с теми, кто получает высокопарную кличку ?победителя?, но на деле оказывается едва ли не главным проигравшим?— тем самым ?пролетарием, которому нечего терять, кроме своих цепей…? (как о том сказали два хорошо известным нам классика) Одна из важнейших характеристик рабского сознания?— желание скрыться в массе, выделиться из которой никак нельзя, потому что, если господа заметят, то, скорее всего, рабу или рабыне будет только хуже. Накажут для острастки другим или заставят служить с удвоенной силой, если полезное качество (будь-то особые навыки, сила или красота) будет расценено, как нечто господам полезное. Отрицательная селекция и незаинтересованность в общем деле?— естественное следствие такого социального поведения реального. Рано или поздно, стагнация приведёт к саморазрушению. Скрепы заржавеют и рассыпятся. Вместе со всем остальным, что они пытаются скрепить.У списанных со средневековья обществ, как бы ни относились к ним их создатели, выход есть. Он в развитии. И у Арканара будущее есть. А символ постантичности?— часы без стрелок (это вызывающий трепет кадр из работы ?Жюльетта или ключ к сновидениям? Марселя Карне и Жоржа Невё), которым просто некуда идти, ибо всё застыло на месте. И у него, разумется, с будущим очень и очень плохо...