Глава 4: Сны (1/1)

Ничто не обитало в Пустоте, только тьма, вечная тьма. Пустота всегда была тёмной, а тьма бесконечной и вечно безмолвной.Многие испугалось бы такого огромного небытия и, возможно, даже сошли бы с ума, если бы слишком долго были среди Пустоты.И всё же Тень находила темноту успокаивающей. Пустота была тихой и абсолютно неподвижной, даже мирной. Здесь не было тех грёз, которые могли бы потревожить ?ничто?.По крайней мере, так могло показаться.…убивать…Что это было?….УБИВАТЬ….Вот снова. Оно ничего не понимало.Свет... Убить....Что это было? Почему это было больно? Оно никогда раньше не чувствовало такой боли... такого жжения. Слишком больно.Боль... боль…Нет голоса…НЕ МОГУ КРИЧАТЬ ...Свет!Боль ранила. Боль обжигала. Было больно, слишком больно! Пусть это прекратится! ПУСТЬ ЭТО ПРЕКРАТИТСЯ!..Призрак резко сел, полностью проснувшись, тяжело дыша и мёртвой хваткой вцепившись в простыни. Молодому Рыцарю потребовалось мгновение, чтобы понять, что его окружает, на мгновение он забыл, где находится.Рядом с ними лежали ещё три сосуда: Два, Три и Кроха. Все они сладко спали, даже не зная о внезапном пробуждении старшего брата, продолжая мирно посапывать во сне без сновидений. Всё как и обычно.Сосуды не видят снов. Они были созданы такими, что сны им сниться не могут. Они были абсолютно полыми внутри, были лишены мысли и воли. Но такие вещи трудно было обнаружить в живых существах, даже рождённых Пустотой.Призрак встал, бесшумно соскользнул с кровати и нетвёрдо приземлился на пол. Он пересёк комнату и открыл дверь, прежде чем закрыть её за собой и бесшумно выскользнуть в ночь.Выйдя на улицу, он оказался на центральной площади Грязьмута и на мгновение замер. В городе было намного тише, чем обычно, может, от того, что сейчас где-то середина ночи или очень раннее утро.Он чувствовал нехарактерную для него усталость – ощущение, которое заставляло его чувствовать себя ошеломленным и дезориентированным. Он остановился и прислонился к колонне, позволяя прохладному воздуху рассеять остатки тех видений, которые мучили его во сне, оставив после себя чувство смятения и странной подавляющей тяжести, которая заставляла его хотеть... хотеть...– Призрак?Он вскинул голову и сразу же узнал Квиррела, который, похоже, только что появился с другой стороны площади. Призрак, глядя снизу вверх, уставился на жука, который сделал шаг назад, как только сосуд поднял голову. Призрак заметили, что у Квиррела было выражение беспокойства и озабоченности, причину которого сосуд сначала не понял.Но тут он внезапно почувствовал, как по маске стекает что-то влажное, и Призрак коснулся своего лица. Взглянув на лапку, он увидел, что с неё капала чёрная чернильная субстанция, и, пока молодой Рыцарь смотрел на нее, он почувствовал, как внутри него шевельнулось беспокойство.Квиррел наблюдал, как молодой Рыцарь продолжает смотреть на черноту, медленно стекающую с его рук и капающую на каменную мостовую. Квиррел никогда не видел, как плачет Призрак, и то, что это происходит сейчас, было, мягко говоря, поразительно. Тем более что слёзы Призрака были черными, словно смола.Он уже собирался спросить об этом, но остановился, заметив, что Рыцарь начал дрожать, всё ещё глядя на свою руку, а из глаз потекли новые чёрные слёзы. Это сильно напугало Квиррела, и он быстро подошёл к своему юному другу. Опустившись на колени рядом с ним, он протянул руки вперёд, по обе стороны от Призрака, потому что выглядел он так, будто мог упасть в любой момент.– Призрак, что случилось? Ты ранен? Скажи мне, что... – Квиррел замолчал, как только последняя фраза слетела с его губ. О чем он только думает, маленький Рыцарь ведь говорить не умеет! Из-за этого он просто не может рассказать, что с ним не так, даже если бы хотел.Квиррел тревожно потер затылок – ему придётся самому разобраться в ситуации. Насколько он знал, у сосудов могли кровоточить глаза из-за какого-то внутреннего повреждения. В конце концов, он никогда не видел, чтобы жук плакал чёрными слезами. Но всё же он имел дело не с обычным жучком, что делало ситуацию ещё более сложной.Призрак тяжело дышал, он всё ещё был сосредоточен на пальцах. Дрожащими руками снова дотронулся до лица, чувствуя, как чернила стекают и капают с его пальцев. Тогда сосуд начал тереть и царапать свое лицо, как будто пытаясь избавиться от чёрного ихора, оставлявшего длинные следы на его маске.Квиррел обеспокоенно вскрикнул, увидев, что делает Призрак, и быстрым движением схватил обе руки рыцаря, останавливая его. Он беспокоился, что сосуд может причинить себе боль.Призрак молча сопротивлялся этому: он был в панике, но не мог кричать. Он даже не подозревал о присутствии Квиррела.Что же происходит? Что он чувствовал? Он ничего не понимал, и от этого из его пустых глазниц текло ещё больше тёмной жидкости. Он хотел закричать, но не мог, ему казалось, что он тонет, как многие заражённые оболочки, которых они видел тонущими в водах города Слёз.– Пожалуйста... – Квиррел пытался придумать, как успокоить его. Маленький друг был неестественно силён для своего размера, но он держался. – Призрак, всё в порядке, друг мой! Пожалуйста, успокойся, всё хорошо. А теперь тише...Через мгновение сопротивление молодого Рыцаря наконец утихло, грудь его тяжело вздымалась и опадала с каждым вздохом. Он смотрел на Квиррела широко раскрытыми глазами, как будто наконец-то увидел его. Призрак понял, что он действительно ударил Квиррела в какой-то момент во время его панической борьбы. Жук тоже тяжело дышал, морщась от тёмного синяка, который появился на его панцире в том месте, куда его ударили, но, к счастью, хитин не треснул, и повреждение наверняка заживёт быстро, в течение нескольких дней.Призрак застыл, возможно, в шоке от того, что в слепой панике причинил вред своему другу. Он только что ударил Квиррела, и осознание этого было таким, будто на него вылили ведро ледяной воды. Сейчас Призрак даже не мог сосредоточиться ни на чём другом.По городу пронесся прохладный ветерок, и Квиррел вздрогнул. Кряхтя, он поднялся и подхватил сосуда на руки. Тот не стал возражать.– Ну что ж. – Квиррел старался говорить непринуждённо, но голос его звучал совсем иначе. – Я думаю, нам лучше пойти в дом, здесь становится довольно холодно.Призрак не ответил, безвольно повиснув на руках жука, чёрная жидкость всё ещё текла из его глаз и капала на плечо Квиррела. Но ему, похоже, было всё равно. Он привёл его в один из многочисленных пустующих домов, где сам временно поселился.Оказавшись внутри, Квиррел положил молодого Рыцаря на кровать, где он послушно остался с отсутствующим выражением на маске. Он смотрел в пол таким безнадёжным взглядом.Квиррел воспользовался моментом, чтобы быстро сделать повязку из каких-то трав и наложить её на синяк, а потом вернулся к кровати.Он осторожно начал вытирать чёрные пятна от слёз на маске Призрака, стараясь стирать их и с плаща. Но, несмотря на все его усилия, в уголках глаз молодого сосуда вновь и вновь появлялись чёрные слёзы, которые опять же стекали по маске.Квиррел почувствовал укол печали в сердце: хотелось плакать, видя этого некогда стойкого маленького воина таким несчастным. Он осторожно отложил платок в сторону и сел на кровать рядом с молодым Рыцарем, заключив его маленькое тело в объятия, которые, как он надеялся, были успокаивающими.Призрак замер, глядя на Квиррела. Ощущение объятий было для них привычным, но совсем не неприятным. Прежде чем молодой Рыцарь осознал это, он тоже обнял в ответ, цепляясь за Квиррела так, словно от этого зависела его жизнь. Правда, это было бессмысленно, потому что он вообще не зависел от чего-то, кроме остроты своего гвоздя.– Что случилось, мой друг? – тихо произнес Квиррел, крепче прижимая Призрака к себе. – Почему ты плачешь?Плачет? Так вот, что происходит. Он никогда раньше не плакал, это понятие было ему чуждо. Жуки плакали, когда им было очень грустно. Было ли Призраку грустно? Он не был в этом уверен…Возможно, с молодым сосудом действительно что-то не так.Неужели я сломлен? Это было то, что он хотел спросить у Квиррела, но не мог из-за того, что просто не способен говорить.Возможно, он всегда был сломан. В конце концов, он был выброшен из-за того, что был несовершенен, как и другие.Призрак никогда не испытывал страха: ни тогда, когда он сражался с Полым Рыцарем, ни в тот раз, когда он бросил вызов Лучезарности. Перед лицом опасности он всегда стоял непоколебимо, он никогда не ошибался. Сражения давалось ему легко, и он ещё сильнее рубил врагов одного вслед за другим. Ничто не могло причинить ему вреда, удары противников были лишь смутным раздражением для маленького Рыцаря. Не имело значения, что он прорубил путь смерти через проходы Халлоунеста, он был сосудом, отозвавшимся на крик отчаяния слабеющего Полого рыцаря, когда чума Лучезарности просочилась из сосуда, предназначенного запечатать её.Но чума уже прошла. Лучезарность погасла из-за Пустоты. Какую цель преследовал маленький Рыцарь теперь? Сражаться было не с кем. Так почему же это было так больно? Теперь всё должно быть хорошо. Так ведь?– Маленький друг, – тихо произнес Квиррел, отвлекая молодого Рыцаря от мрачных мыслей. – Я признаю, что я не знаю, что вызвало у тебя такое горе, но надеюсь, ты знаешь, что, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, я здесь и готов помочь всем, чем смогу.Призрак затрясся, не имея должного эмоционального восприятия, чтобы адекватно ответить на этот открытый жест сострадания. Чёрные слёзы продолжали стекать по его маске, а Призрак так и позволял Квиррелу обнимать себя.Вскоре юный Рыцарь задремал, и на этот раз его сон был лишён тревожных сновидений.