Глава 25 (1/1)

беченоПозже, с трудом отправив усталых и перевозбужденных от изобилия впечатлений детей спать и попрощавшись с отцом и его будущими супругами, мы с Петти поднимаемся в собственную спальню.—?Я так соскучился… —?обняв Петунью, я зарываюсь носом в ее волосы, с наслаждением вдыхая их запах. —?Милая…—?Как и я,?— отвечает она негромко. —?Однако…Выпускаю ее из своих объятий, моментально отметив не только тон, которым сказано это ?однако?, но и легкий вздох, сопроводивший ее слова.—?Что-то не так?—?Ты мне скажи,?— я недоуменно выгибаю бровь в ответ на это странное пожелание супруги. —?И не смотри на меня так,?— Петти нервно усмехается и, на мгновение сжав мои ладони в своих, разжимает руки. —?Я прекрасно осведомлена о том, какое воздействие оказывает на меня твой взгляд, когда ты смотришь вот так…Озадаченно моргнув, я опускаюсь в кресло, стоящее возле постели.—?Милая, прости, я не совсем понимаю тебя. Быть может, ты объяснишь?..Она с готовностью кивает и усаживается на постель так, чтобы оказаться точно напротив меня. И, слегка наклонившись вперед, снова берет меня за руку. При этом я отчетливо вижу, что Петунья нервничает. Впрочем, это можно определить лишь по тому, как судорожно сжимаются и разжимаются ее пальцы.—?Тебя, быть может, удивило мое спокойствие сегодня,?— начинает она, а я, даже не дослушав ее до конца, киваю. Признаться честно, меня не просто удивило, но до глубины души поразило ее арктическое спокойствие. Даже Вальбурга и Минерва проявили к моему заявлению гораздо больший интерес, нежели собственная супруга. —?Тут все просто. Я принимаю не только то зелье, которое ты готовишь для меня, и которое способствует правильному развитию ребенка не только физически, но и магически, но и то легкое успокоительное, которое в ту, прошлую беременность, мне давал Аурелиос.Еще раз киваю, про себя отметив, что она абсолютно права. Это успокоительное зелье предназначено специально для беременных. Оно имеет довольно слабую консистенцию, но при регулярном употреблении имеет свойство накапливаться в организме, никоим образом не вредя своему ?потребителю?, но даруя ему как раз то самое ?арктическое? спокойствие.—?Это было так необходимо? —?все же уточняю у нее. —?Мне казалось, да и ты сама уверяла, что все идет хорошо и…—?Дорогой, дети растут, взрослеют, заставляя нервничать несколько более обычного,?— Петти выпускает мою руку и выпрямившись, чуть пожимает плечами. —?Мне не хотелось рисковать, понимаешь?—?Возможно, ты права и так даже лучше,?— поразмыслив, отвечаю ей, качнув головой. —?И это многое объясняет в твоем сегодняшнем поведении. Но мне все равно не ясно, что именно ты хочешь услышать от меня сейчас. Я был уверен, что объяснил всё еще во время ужина.—?Правду.Ох уж эта ее безаппеляционность… невольно встряхиваю головой, пытаясь уложить в ней услышанное. И все равно не понимаю.—?Так мы далеко не уйдем,?— помолчав, отвечаю ей. —?Петти, если ты хочешь услышать от меня что-то сверх сказанного ранее, то будь добра сформулировать свой вопрос более конкретно. Я никогда не лгал тебе ранее, а потому не понимаю, о чем ты сейчас пытаешься вести речь.—?Ладно,?— она улыбается, но эта улыбка кажется мне какой-то слишком уж натянутой. —?Придя в этот мир женщиной, а не мужчиной, я давно привыкла,?— она негромко фыркает,?— очень давно, Северус, можно сказать, с самого детства, что мужчины воспринимают нас, женщин, как некое приложение к себе, созданное природой специально для их комфорта,?— она поднимает руку, останавливая мое возмущение, готовое сорваться с губ. —?Сев, ты же понимаешь, что я сейчас обобщаю? Так что будь любезен не перебивать. В магическом мире все не так, но не забывай, что я родилась и выросла среди простых людей. Не волшебников. И, с самого детства столкнувшись с несправедливостью окружающего мира, я, невольно разумеется, открыла для себя такие понятия как ?наблюдательность? и ?анализ?. Возможно, тебе это покажется странным, но вот так, исподволь наблюдая за чем-то, можно узнать очень и очень многое, а уж если проанализировать то, что удалось узнать, то вполне можно прийти к каким-то выводам, которые будут существовать вполне самостоятельно и не всегда будут согласовываться с тем, что знают окружающие,?— она умолкает и снова улыбается той самой слегка виноватой улыбкой. —?Прости, дорогой, я, наверное, говорю излишне сумбурно…Отрывисто качаю головой, не будучи в силах вымолвить ни слова. Как я мог забыть?! КАК?! Ведь Джо в своих книгах хоть и не говорила открытым текстом, но довольно часто делала намеки на то, что Петунья Дурсль являлась главной сплетницей Литтл-Уингинга, но не потому, что она была плохим человеком, а всего-лишь из-за своей наблюдательности. Узнавать что-то новое и интересное, желать обсудить это с кем-то еще?— вполне нормальное явление. Как мне кажется. И если в роли всепонимающего собеседника для Петуньи Дурсль выступал не ее собственный супруг, которому было абсолютно безразлично все, кроме его собственной персоны, опять же если судить по книгам Джоан, то вполне логично, что ей приходилось искать кого-то, готового с охотой выслушать и принять ее точку зрения. А я даже не вспомнил об этой особенности Петти… вот же, Мерлин!—?Нет, я понял,?— все-таки удается выдавить из себя. Поднимаю взгляд, оторвав его от созерцания узоров ковра на полу и внимательно смотрю в ее глаза. —?Я прекрасно понял то, что ты хотела донести до меня. Но…—?Ты хочешь, чтобы я сформулировала свои вопросы, сделав их более конкретными,?— кивает она. —?Ладно, я попробую. Первое?— Северус Снейп,?— проигнорировав мою изумленно выгнутую бровь, она продолжает:?— Тот Северус, с которым я была знакома с детства, ненавидел магглов. Ненавидел меня. Порой мне казалось, что он ненавидел вообще весь окружающий его мир, потому что тот не соответствовал каким-то его непонятным требованиям. И лишь моя сестра заставляла его оживать. Его взгляд становился не просто живым, он буквально сверкал, когда этот мальчишка смотрел на Лили. А вот взгляды, брошенные им в мою сторону, всегда несли в себе ненависть. И еще полное презрение… —?она трет кончиками пальцев свою переносицу. —?В тот день, когда ты, выбравшись из машины, обратился ко мне?с извинением, что-то изменилось. Ты смотрел на меня, как… на человека. Из твоего взгляда ушло все то презрение, которое ранее ты даже не пытался скрывать. Ты просто взял и извинился передо мной за свои былые проступки. И такой ты?— обновленный?— вызвал у меня определенный интерес. Нет, сначала это был просто исследовательский интерес?— она негромко смеется. —?Ты сумел не просто удивить меня, а поразить в самое сердце. Ведь теперь твой взгляд изливал презрение не на меня, а на Лили… тогда я решила, что в школе между вами что-то произошло. Моя дура сестрица сделала что-то, что обидело тебя до глубины души, а потому ты решил разорвать с ней все ранее существующие отношения. Но, вместе с тем, ты почему-то извинился передо мной, хотя было бы логично возненавидеть меня еще сильнее?— ведь я же ее сестра. И это было… непонятно. В тот раз я думала почти всю ночь и решила, что стоит познакомиться и пообщаться с тобой поближе.—?Не пожалела? —?прищуриваюсь, стараясь скрыть охватившее меня замешательство.—?Ни разу, ни капли, нет,?— качает она головой. —?Чем больше я узнавала тебя тогда, тем больше понимала Лили. Она сразу сумела разглядеть в тебе то, что мне открылось лишь со временем. И она была дурой, что позволила себе потерять тебя. И не смейся! —?Петти наклоняется вперед и хлопает меня ладонью по колену. —?Ты, мой дорогой, определенно стоил того, чтобы за тебя пришлось побороться. И счастье, что у меня не было конкуренток! Впрочем, я все равно не отпустила бы тебя.Несколько раз моргаю, прогоняя непрошеные слезы. Вот уж чего не ожидал от себя?— так это повышенной сентиментальности. Хотя, Мордред подери все на свете, как же это приятно?— слышать то, что ты был настолько важен кому-то. Услышать подобное?— пусть и спустя столько лет?— дорогого стоит!—?Милая…—?Это мой первый вопрос,?— Петти качает головой, не поддаваясь на мою провокацию. —?Я хочу знать причину, по которой ты так изменился. Я бы сказала, что ты вернулся из школы вообще другим человеком. Но это было невозможно по определению. А потому?— правду, Северус! —?она поднимается на ноги и делает несколько шагов по спальне. Ковер скрадывает звук ее шагов. В тишине комнаты отчетливо слышно лишь наше дыхание, да шелест подола ее платья по мягкой шерсти ковра. —?Остальные мои вопросы не менее важны, но, наверное, они более просты. Почему ты начал заниматься исследованиями рака задолго до смерти деда? Я видела твои бумаги, которые ты порой раскидывал на всех доступных поверхностях. И пусть я не училась в Хогвартсе, но читать умею. А твои заметки были весьма однозначны. Я уверена, что твое решение?— получить второе мастерство?— связано с тем же самым. Эта странная зацикленность на мифическом лекарстве… —?Петунья передергивает плечами, словно ей внезапно становится холодно. —?Твоя невероятная осведомленность. Ты заранее знал, что случится с Лили и Джеймсом. Ты точно знал?— как и когда это произойдет. Если бы это был не ты, а кто-то иной, я бы заподозрила его в том, что он причастен ко всему этому, но ты… нет, как раз ты изо всех сил старался спасти жизнь моей беспутной сестрице и ее супругу. Не твоя вина, что нас окружали идиоты, не способные прислушаться к голосу разума.Я смотрю на нее уже не просто удивленно. Ее откровения… они?— ошеломляют! Она знала все это. Видела, замечала. И никогда?— ни словом, ни жестом, не дала повода даже заподозрить, что она что-то знает. А мы с отцом строили из себя заговорщиков, думая, что объединены одной тайной на двоих. Да если бы я знал… но мое желание оберегать супругу… Мордред, кажется, молчание не привело ни к чему хорошему. Возможно, это и к лучшему, что она затеяла весь этот разговор.—?Рита,?— Петунья останавливается и, резко повернувшись, разглядывает меня так, словно видит впервые. —?Ты начал искать ее задолго до того, как о ней стало известно что-то. Задолго до ее публикаций в ?Пророке?. Ты просто знал о ней. А то, что она оказалась совершенно не тем человеком, которого ты искал… странное дело?— но это словно объединило вас еще больше. И я снова не могу отделаться от мысли, что ты что-то знаешь. Знаешь и молчишь! —?она невольно повышает голос. —?Ты слышишь меня, Северус? Я хочу услышать всю правду! Какой бы она ни была!В свою очередь поднимаюсь из кресла и, подойдя к окну, внимательно всматриваюсь в темноту, царящую за стеклом. Рассказать все… будто бы это так просто. Взять и рассказать… а как быть с ее состоянием? Я вот сейчас абсолютно не уверен, что мои откровения не заставят Петти нервничать, что, в свою очередь, как-то негативно отразится на нашей будущей дочери. Попутно сдерживаю удивленное хмыканье, вспомнив при этой мысли о новом умении Гарри. Впрочем, а чему я удивляюсь? Том же назвал его сегодня?— ?Избранным?. Наверное в том и была причина невероятной, просто феноменальной везучести этого мальчишки в историях Джо? Ведь он ?просто?… видел, знал, предчувствовал, ну и все тому подобное. К тому же, это знание, хоть и весьма важное, все же никак не приближает меня к ответу?— как провести этот непростой разговор с супругой. То, что в нем уже давным-давно назрела необходимость?— я даже не сомневаюсь. Но как это сделать?—?Северус? —?Петти неслышно подходит сзади и обнимает меня, прижимаясь к моей спине. —?Я расстроила тебя?—?Нет, милая, что ты,?— разворачиваюсь и в свою очередь обнимаю ее?— такую хрупкую, тоненькую, но невероятно сильную духом. Любимую… —?Я размышляю над тем, как выстроить свой рассказ так, чтобы ответить на все вопросы, заданные тобой и, при этом, не навредить тебе.—?Твой ответ предполагает нешуточную долю волнения для меня? —?кажется, мои слова, наоборот, успокаивают ее и, увидев мой согласный кивок, Петунья вздыхает. —?Не думаю, что ты расскажешь что-то, к чему я окажусь не готова. Поверь, дорогой, за все эти годы у меня было невероятное количество времени для того, чтобы придумать для тебя целый миллион причин и оправданий, так что…—?В любом случае,?— качнув головой, высвобождаюсь из ее объятий и, отойдя к стенному шкафу, тщательно выбираю фиалы с зельями, которые, как мне кажется, могут пригодиться ей в процессе моего рассказа. —?Возьми и не спорь. Примешь, если почувствуешь, что рассказ выводит тебя из равновесия сильнее, чем тебе того бы хотелось.—?Хорошо,?— она послушно забирает у меня пару фиалов и присаживается на край постели, положив их рядом с собой на покрывало. —?Я готова слушать.—?Вопрос в том?— готов ли я отвечать,?— усевшись в кресло, невольно насмешничаю я, пряча за этим поведением свою неуверенность и, что скрывать, страх, но, отметив в ее глазах недовольство, вздыхаю:?— Ума не приложу, с чего начать. Все твои вопросы, они… разные. Кажется, что каждый из них существует отдельно. Но, пожалуй, все-таки есть кое-что, что объединяет их все,?— помедлив, смотрю в ее глаза, в которых сейчас ярко сияет любопытство и, словно бросаюсь в омут с головой:?— Алан Рикман. Это человек, на котором сходятся все концы ниточек?этой истории?— за какую не потяни…