Работать еще и работать (1/1)
В этот вечер камин в гостиной XXIII герцога Бедфордского был натоплен особенно жарко. Чопорный брауни, когда-то служивший Вальдару, а после перебравшийся в резиденцию Рассела, суетился, не скрывая радости, и старался угадывать желания гостей хозяина ещё до того, как они оформятся в мыслях. Гости в старом замке с каждым десятилетием появлялись всё реже и реже. Даже многочисленные родственники предпочитали принимать самого уважаемого члена семьи у себя. Сам Зеф против такого расклада не возражал: с каждым годом им всё сильнее овладевало желание закрыться от мира, прекратить принимать омолаживающие препараты, спокойно состариться и... Позволить себе умереть он не мог даже в мечтах. На его плечи давило тяжелое бремя, но переложить его на кого-то другого Зеф не имел права ни перед собой, ни перед теми, за чью жизнь был в ответе.Самые, пожалуй, желанные и самые долгожданные гости непроизвольно придвигались ближе к огню, кутались в принесённые специально для них пледы, крепче сжимали в ладонях кружки с горячим грогом. За окном разворачивала свои крылья тяжёлая осенняя буря. Тишину нарушали лишь далёкие раскаты грома, потрескивание поленьев и тихие блаженные выдохи собравшихся. Наконец, тишину нарушили:— Ну, шо, публика жаждет продолжения банкета! Рассел, дружище, ты обещал нам долгую сказку на ночь! И потрудись, шоб она пробирала, как заправская страшилка в пионерлагере, а то шо это за пижамная вечеринка такая?Зеф быстро посмотрел на Вальдара, но тот не стал одергивать напарника, лишь усмехнулся и отсалютовал другу детства кружкой. Все ждали ответов. Ну, что ж...— История эта, — Зеф уселся в кресло и с благодарностью принял у брауни свою порцию грога, — действительно долгая. Вы уже успели убедиться, что я не соврал ни единым словом, когда говорил про сто лет.— Такое, пожалуй, проглядишь, — хмыкнул Дюнуар, с наслаждением протягивая длинные ноги ближе к огню. — Если бы не знал заранее да не имел привычку к резким сменам обстановки, честное слово, свихнулся бы, едва выйдя в коридор.— Институт изменения почти не затронули, — улыбнулся Рассел. — Это тебе так кажется, — парировал барон. — Со стороны виднее.— Сейчас не это важно. Я расскажу вам только самое главное, но, поверьте, даже краткий перечень случившегося займет у нас половину ночи. — А подробности нам когда узнавать прикажешь? — возмутился Лис. — В библиотеках штаны просиживать?— Времени у вас будет достаточно и на библиотеки, поверь. Процесс восстановления долгий, и до конца убрать последствия заморозки не может даже современная медицина. Но библиотеки — это все-таки излишне и исключительно для души. Есть способы более быстрого и более полного получения информации.— Давайте вернемся к теме, — хрипло напомнил Хасан. Ему и вправду приходилось тяжелее всех: привыкший к жаркому тропическому климату организм не выдержал испытания температурой, ослаб иммунитет. Дервиш сидел сейчас с простудой, ближе всех к огню, тщательнее всех укутанный, и без устали благодарил Аллаха за то, что отделался такой мелочью.— Вернёмся, — Рассел отставил кружку, потёр ноющее колено и начал рассказывать: — Столетие тому назад ведущие мировые ученые пришли к мысли, что человечеству необходимо осваивать новые технологии и искать пути к долголетию и бессмертию. Почему разработки велись именно в стенах нашего Института? Я всегда объясняю это тем, что криосон — тоже своего рода путешествие во времени. И не важно, что мы как раз не имеем к этому никакого отношения.Криогенный эксперимент почти вышел на завершающую стадию. Были собраны камеры, поддерживающие необходимые условия, получено разрешение правительства, подыскивались добровольцы. Когда от вас поступил сигнал бедствия, я как раз возвращался с очередного совещания. Спасательная бригада опоздала всего на несколько минут, но спасти вас уже было невозможно. Буквально у меня на руках умирали шестеро моих друзей, я был в панике, и вдруг вспомнил: всего этажом ниже находятся готовые к работе устройства, которые могут сохранить вам жизнь! И больше того, по счастливому стечению обстоятельств там же до сих пор находятся люди, которые сделают все наилучшим образом. Это был шанс, счастливый билет, и я его вытянул. Вас поместили в криоустановки, только с Мишелем вышла накладка...— Я чувствую, — хмыкнул Дюнуар, потирая поясницу.— Срок — сто лет — определили буквально на коленке, поскольку делать это надо было быстро. К сожалению или к счастью, прервать сон в этих установках было невозможно, иначе мне не пришлось бы ждать так долго. Медицина позволила мне продержаться эти годы, но тело уже не моё: практически полностью замененные кости и органы. Большая политика тоже не стояла на месте. Третьей Мировой удалось избежать чудом. Тогда же, едва не ступив на тропу войны, ведущие страны решили: меняться — так кардинально.— И до чего договорились?— Будете смеяться, друзья мои, и особенно ты, Лис. Договорились до коммунизма. Неокоммунизма, светлого будущего, мира во всём мире — называйте как угодно. Конечно, всё далеко не так радужно, но... Теперь планетой управляет единое избираемое интернациональное правительство, искусственно создан единый язык, развивается наука, человечество вышло в космос и, наконец, вошло в контакт с иными цивилизациями, а Институт Времени...— Стой-стой! — Лис ошалело замахал руками. — Вот с этого места крупным планом! Кажется мне, шо этот сюжет однажды уже крутили на наших телеэкранах...— И не единожды, — кивнул Рассел. — Позволь мне закончить мысль. А Институт Времени, располагающийся на территории бывшей России и названный так каким-то романтиком, находящимся под впечатлением от детских книг, теперь работает наравне с нами по смежному профилю. Сложно объяснить тонкости, но вы скоро и сами поймёте.— Я хренею, дорогая редакция! — Лис как-то недоверчиво оглянулся на Камдила, но тот и сам, казалось, не верил ни единому слову. — Скажи-ка, Джо, — вкрадчиво вступил в диалог Дюнуар, — неужели всё так радужно, как ты это описал?— Если бы так! — Зеф резко поднялся с кресла и начал мерить комнату шагами. — Непочатый край работы, господа! Большая часть нас с вами как специалистов не коснётся, если не решите уйти из Института и податься в политику, но дело найдётся, уж это я вам обещаю. Вагон, гружённый делами заоблачной важности! Ещё пожалеете, что проснулись.— Только скажи, когда начинать бояться, — ухмыльнулся Лис, — шоб спектакль не попортить.