Как объяснить? (1/1)

— Это что же получается, Институт теперь не только прошлым увлечен? Старые игрушки надоели, новые до победного конца не изучены? — хрипел Лис не восстановившимся еще голосом. Болтать он начал, едва придя в сознание, и за последний час успел порядком надоесть и Расселу, и очнувшемуся чуть позже Хасану, и особенно доктору Гамильтон, которая курировала проект криосохранения и сейчас возилась с приборами. Лиса, пусть даже в одну десятую его красы, женщина наблюдала впервые. Рассел ей искренне сочувствовал, но поделать ничего не мог: единственный, кто способен был заставить неугомонного укра помолчать, до сих не очнулся от холодного сна.— Сергей, — Зеф сжал кулаки. Выдохнул, сосчитал до десяти. Все равно не помогло. Он уже и забыл, каким надоедливым может быть Джокер-2. Впрочем, польза от него тоже была: отвлекаясь на его болтовню, Рассел мог позволить себе не смотреть на безжизненные синеватые тела Вальдара и Мишеля. Если верить словам доктора, ничего страшного не происходит, и скоро друзья очнутся, но смотреть на них и просто ждать было выше его сил. — Отчего-то мне кажется, что своему чудесному воскрешению ты не рад.— Не, ну нормально! Шо за графские наезды по ушам пролетариата? Шо значит ?не рад?? Очень рад, клянусь ?мамой? вон тех железных мозгов, — мотнул он головой в сторону оборудования.Доктор Гамильтон кинула на Лиса полный недовольства взгляд, но вмешиваться в разговор посчитала ниже своего достоинства и была проигнорирована. — Но ты только представь...— Не ори, Хасана разбудишь.— Я и не ору, я громко... даже не громко, — рассмеялся хриплым лаем Лис, — констатирую юридические факты. Ты только представь: лежишь ты на поле боя, истекаешь кровью, рядом остывает тело лучшего друга... Стоны, вопли, падальщики орут, вороны поют, валькирии стучат железом об юбки... антураж, всё как полагается... Так вот, лежишь ты себе, любуешься небом в последний раз, хоть оно и тусклое, это ваше англо-шотландское небо, не чета нашему... Ну, лежишь, в мир иной отходишь, и вдруг просыпаешься от собачьего холода, в носу трубка, в руке трубка, ещё стесняюсь сказать где — тоже трубка, на соседних кроватях мороженые тушки павших друзей, и непосредственное начальство заявляет, что ты провалялся сто лет в холодильнике.— Пугающая картина, — согласился Рассел, опускаясь на трёхногий табурет у постели Мишеля. От нервов разнылась новая кость. — Но ты меня тоже пойми. Мы опоздали всего на пару минут. У меня был выбор: либо заказывать панихиду по шестерым друзьям разом, либо соглашаться на эксперимент. Вас прооперировали лучшие хирурги, которых я только смог найти на тот момент...— Надеюсь, ?хирурги? не от слова ?херес??На очередную реплику Зеф решил просто не обращать внимания.— Но этого оказалось не достаточно. И тогда я вспомнил про эксперимент, который должен был стартовать буквально на днях. Группа добровольцев уже была набрана, саркофаги изготовлены. Только с Мишелем возникла проблема. — И как вы ее разрулили? Согнули несчастного пана в бараний рог?— Примерно так. Ненадолго, очень скоро для него изготовили индивидуальную камеру...— Рассел, дружище, — видно было, что Лис утомлён, но остановиться просто не в состоянии. — Я только одного не понимаю. Почему сто лет? Почему не пятьдесят, не двадцать, не год? И какого хрена с горы ты стоишь передо мной, ни на грамм не изменившись, и полируешь уши? Сегодня точно не первое апреля?— Точно. Это довольно долгая история, — пожал плечами Зеф. — И ты поведаешь её нам всем, как того и требует классика жанра, — закончил за него Лис.— Схватываешь на лету.— Но...— Зеф, — слабый шелест с соседней койки они услышали, наверное, чудом. Рассел понял, что ему не показалось, только по реакции Лиса, оборвавшего мысль на полуслове, замершего. — Зеф, это правда? Я... — Вальдар с трудом вдохнул воздух: замерзшие лёгкие отказывались работать в полную силу. — Я слышал только последнюю часть.— Всё правда, Вальдар, — герцог Бедфордский не помнил, когда в последний раз испытывал настолько сильную радость. Сейчас он вряд ли даже сумел бы подняться с табурета, так дрожали ноги.— Капитан, ты?..— Серёжа, — Вальдар смотрел на друга из-под полуопущенных век и всё не отводил глаз, — дай мне немного поспать. Мы поговорим... обо всём, но позже.Оперативник молча кивнул. Высвободив руку из одеяла, дотянулся до соседней постели, сжал пальцами ладонь друга и с умиротворенным лицом откинулся на подушки.Оставалось дождаться пробуждения Мишеля.