День Восьмой. Его ли долг – смерть? (2/2)

— Объем производства неплохой.— И деньги приносит неплохие.— Да, — слышится чужой голос со стороны, отчего Чон и Ванетти оборачиваются, взирая перед собой Вальберо, который привычно поправляет круглые очки. — Сейчас во многом благодаря ему, — договаривает блондин, мельком глянув на парня, стоящего позади него.

— Кортео? А ты что здесь делаешь? — тут же спрашивает Хосок, видя синеволосого друга в рабочей одежде, которая была на каждом человеке здесь. Кроме них, конечно.

В ответ Кортео слегка мнется, выдавая на лице волнительную и неуверенную улыбку.

— Меня попросили помочь. Чон слегка кивает, поворачивая голову в сторону, где Тэхен с широкой улыбкой одаривает старого друга и члена, пусть и не кровного, их семьи. Вальберо в ответ так же крепко охватывает широкие плечи, а потом, отпустив Ванетти, отходит чуть в сторону к бочкам, беря бутылку, стоящую на одной из них.

— Гляньте, — он гордо демонстрирует стекляшку, крутит в ладонях, открывая вид на этикетку, а после отдает в руки Хосоку. — Раскупят быстрее, чем то, что мы возим из Канады. Только способ изготовления сложноват, — Кортео на его слова вздыхает. — Мы пока не можем производить в большом объеме. Чон после чужих слов опускает взгляд, оглаживает края зеленой бутылки, нагло пихая ту в руки Тэхену. Вальберо, смотря на них, улыбается.

— А у вас что нового? Слышал, вы какого-то громилу завалили?— Боец из него, что надо, — гордо проговаривает Тэхен, укладывая руку на плечо Чона. — Не то, что водитель.— Я спасал твою шкуру много раз.— Вот расплатишься за разбитую машину, тогда и будешь рот разевать, — Ванетти легонько и со смехом ударяет Хосока плечом, отчего тот нагибается. На его лице появляется не очень доброжелательная улыбка, от вида которой Кортео напротив съеживается. Тэхен с Вальберо, продолжая увлеченно разговаривать, медленными шагами принимаются обхаживать помещение. Хосок дергает Кортео за рукав, тоже отводя в сторону.

На глаза попадается пустое место, куда устанавливаются бочки, недалеко от самих аппаратов. Хосок наблюдает за Кортео, что берет рюмку с одной из бочек, из которой после наполняет стекляшку. Чон покорно принимает алкоголь из чужих рук, осушая рюмку одним разом.

— Когда?— Что? Хосок поднимает взгляд на друга, что уверенно стоит напротив, расправив плечи и ожидая ответа. Чон подозревает, что парню нужно, но все равно молчит.

— Тэхен ведь одна из твоих целей?— Тебе то что? — он ставит рюмку на бочку. — Раньше ты считал мою месть глупой затеей, — без малейшей доли обиды в голосе звучит из его уст. Он пару секунд молчит, но после все же решает прояснить свои намерения. — Если я хочу добраться до Дона Ванетти, мне необходимо заслужить его доверие. Остальное после.

На его слова Кортео ничего не говорит, грустно ведет взглядом вниз, опуская плечи, и начинает гимзить рукой в кармане, доставая пачку сигарет. Хосок все это время наблюдал: удивление моментально настигло его, когда друг зажал между губ светло-коричневый фильтр.

— Лови, — тихо предупреждает Чон, кидая в руки синеволосого свою зажигалку, ибо поиски Кортео затянулись. — С каких пор ты куришь? Ответа Хосок услышать не успел: Кортео только приоткрыл рот, желая начать говорить, как со стороны послышались чужие возгласы.

— Авилио! Иди сюда! — обращается Тэхен к Хосоку его не настоящим именем (о чем не знает, конечно же), подзывая рукой. — Ты же хотел присоединиться к семье, так? Я представлю тебя Дону Ванетти! Чон встает с места, протягивает раскрытую ладонь Кортео, который покорно отдает чужую зажигалку. Хосок, приподняв уголки губ, зажигает огонек перед своим лицом. Легкая вуаль еле заметного тепла трогает своими маленькими ручонками щеки и нос, а Чон продолжает смотреть сквозь красные и горячие языки огонька на стоящего неподалеку Тэхена, будто охваченного пламенем. Перед глазами тут же всплывают картинки прошлого: он помнит, как стоял, пряча нос в вороте куртки, и наблюдал за тем, как медленно сгорает каждая дощечка, оставшаяся от былого двухэтажного здания, где когда-то проживала его семья. Ухмылка перерастает в довольную улыбку, когда Хосок представляет, как причинит, как заставит виновников смерти его близких почувствовать то, что ощущал он, прячась в шкафу, убегая в лес, где принимал каждый удар веток хрупким лицом и ручонками, заставит почувствовать ту горечь на груди, ползущую к горлу, когда взирал те руины, оставшиеся от его дома, в которых догорали трупы родных.— Видимо, я покончу с этим очень скоро.

Он уходит, оставляя Кортео одного тихо стоять и курить, впуская никотин в легкие. Друг и правда не сдвигается с места, провожая Хосока опечаленными глазами, и думает, насколько быстро настанет его "скоро".**** Сумерки скоротечно окутывают город, накрывая тонкой вуалью темноты крыши домов, кроны деревьев с густой листвой и каждую маленькую улочку. Вдоль высокого забора практически ничегошеньки не видно, может только дорогу, освещенную фарами фантома. Неподалеку становятся видными два маленьких огонька, к которым Ванетти и Чон стремительно подбираются.— Тот боров и есть Орко? — грубо обругав за лишний вес, спрашивает Хосок, скрестив руки на груди и дожидаясь, когда во тьме можно будет разглядеть ворота.

— Да, — Тэхен укладывается вторую руку обратно на руль. — А его неплохо охраняют, учитывая то, что у нас перемирие, — перед глазами появляются картинки из памяти, заставляя в деталях вспомнить сегодняшнее недолговременное наблюдение за Доном Орко, обедающим в одном из элитных ресторанчиков. К слову, его приход в заведение не принес ничего хорошего, ибо лазанья, принесенная Дону, как ему показалось, была неудачно приготовлена. И даже такая мелочь сумела привести его в ярость. Ванетти останавливает машину напротив высоких деревянных ворот, начиная сигналить. Проход практически сразу раскрывается, а уже внутри большой ограды приезжих встречают несколько охранников, стоящих как солдатики около кирпичных стен с оружием в руках.— Господин, с возвращением.— А где Тигре? — спрашивает Тэхен, обращаясь к знакомому человеку.— В доме. Они там с Флатте выпивают.— Почему я не удивлен? — выдыхает Ванетти, продолжая неторопливо проезжать дальше по обложенной маленькими серыми кирпичиками дороге, объезжая фонтан посередине, расположенный напротив входа в здание. На повороте он выключает фары, еще чуть замедлив скорость.— Что такое? — Хосок и по действиям, и по чужим глазам замечает, что что-то здесь не так, начав активно вертеть головой и рассматривать окрестности.— Я этих охранников впервые вижу. Внезапно перед ребятами раскрывается входная дверь здания, в проеме которой отчетливо виднеется Тигре, который поднимает правую раскрытую ладонь вверх. Чон уж было собирался немного расслабиться, ибо их встречает, наконец-таки, знакомый человек, которому, вроде как, можно доверять. Но Тэхен при виде Тигре злобно и громко шипит, вдавливая педаль газа вниз, и разворачивается обратно к воротам под противный скрежет колес. Хосок набирает больше воздуха в легкие, широко распахивая глаза от неожиданных действий своего спутника, и поворачивает голову назад, принявшись рассматривать, что происходит у входа. Тигре тут же пускается в бег, не обращая на возгласы мужчины, направившегося за ним из дома и начавшего пальбу. Тэхен внезапно тормозит, а Чон хватается руками за бока сиденья, не желая встретиться лицом с лобовым стеклом.— Эй, открой заднюю дверь!— Понял, — задавать вопросы сейчас некогда – это Хосок понимает тот час, оборачивается, практически наполовину вскарабкиваясь на свое сиденье, и открывает заднюю дверь фантома, как только дотягивается до ручки. Выстрелы не прекращаются, лишь набирая свою частоту. Чон, смотрящий за бегущим к ним Тигре узревает, как того внезапно буквально отбрасывает корпусом вперед, и он падает на землю. Попали.

— Тигре! Вскрик Тэхена заставляет Хосока тут же стрелой вылететь из машины, наплевав на мужчин с пистолетами, и пробежать к лежащему на земле товарищу. Чон поднимает его, забрасывая чужую руку себе за голову, и бежит к фантому. Тигре валится на задние сиденья, удерживая рукой место на плече, где ткань серой кофты стремительно набирала темно-красный, практически черный оттенок. Ванетти с широко раскрытыми глазами наблюдал за всеми эмоциями, проскакивающими на лице друга: и злость, и страх, и боль.— Давай, жми на газ! — выкрикивает Хосок, занимая свое переднее место, и вытягивает Тэхена из пучины раздумий страха и ужаса. Тот сразу трясет головой, будто развеивая пелену перед глазами, и вжимает ногу в педаль, со скрипом трогаясь с места.— Какого хрена?! — в негодовании вырывается вопрос к Ванетти у Хосока, который обеспокоенным взглядом продолжает быстро перебегать с одного места на другое.—А я знаю?!

Тэхен кричит в ответ, еле сдерживаясь, чтобы не превратить поток плохих мыслей в грубую и некрасивую брань. Он насильно приковывает свое внимание к ведению машины и к воротам, которые начали быстро раскрываться благодаря мужчине, недавно встречающему их с Хосоком. Ванетти останавливает фантом, позволяя помощнику раскрыть задние двери и влезть в салон, после сразу срываясь с места вдоль серой дороги под сопровождение пищащих полетов пуль.— Тигре, прижми сильнее, — проговаривает Тэхен, мельком кидая взгляд на задние сиденья.— Кровь не останавливается. Ему срочно нужен врач.— Не сейчас. Они у нас на хвосте, — буквально со скрежетом зубов отвечает Ванетти, сильнее сжимая руль в ладонях.— А это кто? — не сдерживается от вопроса Хосок, разглядывая кучерявого мужчину, помогающему Тигре придерживать простреленное плечо.— Вольпе. Я его нанял следить за Рональдо.— Простите, — виновато выдыхает паренек, всматриваясь в лицо пораненного мужчины. — Это дело рук Флатте.— Он наверняка чувствовал, что тут что-то не чисто, — Ванетти глубоко и сердито вздыхает.— Как ты это заметил?— Тигре поднял правую руку, помнишь? — Тэхен направляет взгляд в сторону, на Хосока, и смотрит так, что Чон даже не в силах объяснить, что за странное чувство или же эмоция одним моментом захватила его рассудок, не давая возможности даже раскрыть рот в порыве произнести хоть какой-то звук, – он лишь молча смотрел в глаза напротив, дожидаясь чужой речи. —Это был сигнал. Только благодаря ему я ещё жив. Ванетти вроде как заканчивает говорить, но то ли от противного жжения и чувства вины, то ли от мыслей, что он просто должен, после в атмосферу все же летит тихое и робкое ?спасибо?, теперь принадлежащее лишь Тигре.****— Флатте, объяснись!

Недовольный крик Ганзо разлетается по комнате, насквозь пропитанной запахом элитного алкоголя и дымом от дорогих сигар, как только в ней показывается светлая макушка Флатте. Свет от лампочек люстры робко покрывает собой стены, все предметы интерьера и лица находящихся здесь людей. И все бы ничего, но по помещению, яро пылающему дороговизной, в котором, казалось бы, люди должны тихо сидеть на роскошных диванах, попивать самый лучший алкоголь и обсуждать нынешнюю обстановку продаж или же деления территории, сейчас звучат не монотонные голоса, несущие лишь толковую речь, а всего лишь вскрики и недовольные пыхтения.

— Орко потребовал голову брата в качестве платы. Это ведь он первым попытался убить Фанго, — светловолосый парень проходит вглубь комнаты, усаживаясь на одно из объемных кресел. Его лицо также покрывает желтый свет люстры, делая его веснушки еще более заметными на носу и щеках. — Так что вполне логично.— Логично?! — Ганзо не сдерживает и даже не старается сдержать свой пыл, показывая все недовольство, сидящее в нем и вырывающееся наружу.— Он получил по заслугам.

— Почему ты мне не сказал? — стены комнаты, наконец, сдерживают собой привычный, если так можно выразиться, голос Винсента, который редко становился громче нужного, который практически никогда не был ни злым, ни добрым, он был никаким. Без всяких эмоций, чувств. По этому старческому голосу отнюдь не всегда можно было понять, что летает у его хозяина в голове, нежели услышать намек на усталость или на плохое самочувствие из-за осложнившейся болезни, который было трудно удержать внутри.

— Я знал, что ты не стал бы его убивать, отец. Поэтому я... — Флатте тушуется, начав заметно нервничать: руки парня с каждой секундой продолжали обеспокоенно сжимать ткань обивки дивана, а ноги выстукивали носками туфель об пол настоящую барабанную дробь.— Поэтому ты решил убить родного брата?— Семья Галассия не потерпят, если я этого не сделаю, — голос начинает подрагивать, а бывшая показная серьезность улетучивается за один миг.— Ты так в этом уверен? — добавляет свою реплику Ганзо.— Мы всегда следовали их указаниям, и всегда будем, — Флатте резко соскакивает с места. — Но взамен они защищают нас! Ты ведь и сам это знаешь, отец!— Мы не марионетки семьи Галассия, — Винсент отвечает сдержанно, кратко и вполне понятно, не теряя контроль даже после дрожащего от нахлынувших слез голоса младшего сына, после его сопения и шмыганий, почему-то особенно громко отлетающих от толстых стен. И Ванетти бы сейчас попросил Флатте покинуть его кабинет, а после небольшого количества возмущений Ганзо, отправил бы и того прочь: так же тихо, вежливо, без крика и раздражения. Но в дверь кто-то неожиданно стучится и, не дожидаясь разрешения, входит и не обращает внимания даже на крики Ганзо, грубо просящего оставить их в покое. В помещении оказывается высокого роста человек в хорошо выглаженном строгом костюме светло-коричневого оттенка, который, кажется, идеально сочетается с глубоким бардовым цветом волос. Винсент разочарованно вздыхает, зная, что Рональдо он узнает из тысячи других. Жаль, что не от хороших заслуг.— Разве в дружной семье оскорбляют друг друга? Отец и сын не должны ссориться.

**** Темное помещения склада в одном из углов освещается лишь тусклыми отголосками лампы, скудно беря в свои руки самую малость окрестности. Несколько мужчин устроились кто где: Тигре, борющийся с ноющим плечом лежит на деревянном полу, укрытый каким-то тонким подобием одеяла, а Вольпе устроился около него, прислонившись спиной и затылком к стене; Хосок залез на один из продолговатых ящиков, сложив руки в замок; Кортео не стал долго размышлять, заняв соседний ящик. Лишь Тэхен нервно расхаживал в сумраке по помещению, раз за разом с усилием сжимая веки, но держать эмоции в себе уже не было сил.— Черт! Принять гнев Ванетти удосуживается стене – хорошо, что ни кому-то из присутствующих. Громкий стук сопровождался кашлем Тигре, но и тот, и другой практически моментально растворились в атмосфере, которую тут же наполнили звуки шагов Вальберо, вошедшего с улицы.— Как он? — блондин привычно поправляет спадающие на кончик носа круглые очки, и приглаживает уложенные волосы, направляя взгляд на лежащего неподалеку мужчину, грудь которого часто то поднималась, то опускалась.— Кровотечение вроде прекратилось, — Тэхену почему-то становится немного стыдно за свои маленькие срывы и гнев, который он в бессилии сдержать, хотя перед товарищами должен, особенно перед раненным Тигре.— Что с пулей?— Прошла навылет.— Надо сменить повязки, — Вальберо подходит ближе к Вольпе, которому кидает на ноги пакет.

— Отец знал, что должно было сегодня произойти? — Ванетти сжимает челюсть со скрежетом – сдерживать себя не так уж и легко.— Не думаю. Но здоровяк, который напал на вас, скорее всего, был послан Рональдо и Флатте. Помещение вновь наполняется неловкой тишиной, в которой все поглощены раздумьями о том, что же делать дальше. Они спокойно продолжают оставаться на своих местах и крутить мысли в черепной коробке. И только Тэхен вновь не может прекратить даже просто сжимать кулаки, чувствуя, как даже короткие ногти впиваются в кожу ладоней. Но сейчас это его единственная возможность выгнать хоть малую часть своего гнева.— С одной стороны Орко, с другой Ванетти, — разрушая тишину, тянет слова Хосок. — Ну что, снова будем колесить?

— Нет. Все дороги из города перекрыты, — проговаривает Вальберо и присаживается на ящик рядом с Чоном.— И, похоже, они задерживают и проверяют все лодки, — дополняет их диалог Вольпе.— Это лишь вопрос времени, когда они нас найдут. Плечи Тэхена на слова друга почему-то опускаются. Он моментом становится спокоен, как и окружающее пространство вокруг. Тихо.****— Отныне делами семьи Ванетти должен править Флатте, — Рональдо подкуривает сигару, тут же коротко втягиваясь. — Весь город просто перейдет в руки семьи Орко, согласитесь.

— Да кем ты себя возомнил?! — не усмиряет свой пыл Ганзо, ударяя кулаком по рабочему столу. Флатте удивляется, как от такого напора все документы и прочие бумажки отца не слетели на пол.— Ну, мне, в общем-то, все равно.

Винсент складывает руки друг на друга на столе перед собой и всматривается в лицо красноволосого мужчины, сидящего на диване, который расположен сбоку от его рабочего места. На лице Рональдо скользит видимая радость и наслаждение от происходящего.— Рональдо, ты говоришь от имени Дона Галассия? — брови Ванетти заметно приближаются к переносице – он сам чувствует, как моментально нахмуривается, сам того практически не заметив.— А как же? — ухмылка на чужом лице растет. Мужчина поднимается с дивана, туша окурок от сигары в пепельнице. Винсент, не расслабляя лицо, наблюдает за уходом Рональдо, который по дороге поправляет ворот белоснежной рубашки, а за ней и пиджак, кидает взгляд на Флатте, что как-то даже обиженно трет нос рукавом и покидает свое место тоже, зачем-то обтряхивая брюки. В голове мелькает мысль о том, как же этот еще, кажется, совсем маленький, совсем молодой парень умудряется ездить на всевозможные договоры и беседы, сопровождая Рональдо, как он, такой робкий, казалось, только вчера отметивший свой шестнадцатый день рождения, находит силы принимать серьезные решения, наподобие предоставления головы собственного брата на стол Дона Галассия?— И у меня будет к вам еще одна просьба, папаша, — Рональдо останавливается в дверном проеме, но не оборачивается лицом. — Тэхен должен умереть.