white peach flower (1/1)

С самого утра все в Лагере были на взводе, ведь в этот день должны были вернутся охотницы Артемиды. По плану они должны были около двух с половиной месяцев провести в Лагере. Несомненно, мужскую (да и женскую, чего уж таить, тоже) составляющую детей богов весьма заинтересовал такой расклад событий, ведь никто так и не оставил попыток увести охотницу от Артемиды, даже после того, как пару раз получили в нос. И не только в нос, давайте будем честными сегодня. Однако Лакс такая активность полубогов явно была не на руку. Слухи и сплетни о произоледшем с ней прошлой ночью инциденте расппространялись наряду со слухами и сплетнями об охотницах, которые должны были показаться с минуты на минуту, а то и обгоняли. Самым тяжелым моментом был обед. К тому моменту охотницы только-только прибыли и еще не показывались никому, кроме Хирона, но девушки должны были прийти обедать со всеми. Поэтому столовая во всех смыслах гудела. Томми подсел к Дафне, пообнщав, что вернется через пару минут. Разумеется, пара превратилась в пару десятков, а Лакс приходилось бороться с желанием спрятаться под стол от слишком любопытных и пристальных взглядов со всех сторон и неприятных перешептываний за спиной. Опустив голову к своим панкейкам с карамелью и лавандовому чаю, девушка медленно натягивала на голову капюшон лиловой толстовки, надеясь, что это защитит ее от жадных до сплетен девиц и насмехаюшихся взглядов качков. Девушка просто хотела быть еще меньше, несмотря на свою миниатюрность. Разумеется, были и те, кто не обращал внимания, кто подбадривающе сжимал плечо, когда проходил мимо, те, кто ободряюще улыбались через столы и шептали одиними губами: "все будет в порядке". Но Лакс знала. все будет в порядке. Она — вряд ли. А еще были те, кто не понимал серьезности проблем, расстройств и вообще всего дерьма из жизни Алексы. Те, кто шутили над ее проблемами. Те, кто издевался над ее шрамами. Те, кто плевали в истерзанную душу, садясь вокруг малышки компанией, словно стервятники над истекающей кровью жертвой, и вытягивая из ситуации столько, сколько могут, откинув головы назад и громко хохоча, пока Лакс повторяет: "ты не будешь плакать, зайка. Ты сильная. Они просто придурки. Никакой паники. Томми рядом, он прийдет, если все зайдет слишком далеко. Не паникуй."Однако несмешные шутки продолжались, Томми сидел с Даф, охотницы еще не пришли, но блинчики уже закончились. ?Черт. Это было первое (вообше-то, единственное) слово, которое не упаковало свои вещички и не уехало из головушки дочери Афродиты, когда охотницы вошли в столовую. Серьезно, рядом с этими прекрасными созданиями не стояла ни одна влюбленность Лакс в парня. Она, пожалуй, слишком легко признала это, но Тисдейл никогда не отличалась драматичностью, учитывая, сколько этой драмы и слез в ее жизни. Впереди всех шла Талия Грейс, которую Алексе уже посчастливилось увидеть однажды. Чуть позади и справа от Талии шла девушка, что не так сильно выделялась бы своим белоснежным цветом волос, если бы это не был ее естественный цвет. Девушка была альбиносом. У нее было прекрасное чистое лицо, аккуратные губы были выделены не матовой, но и не глянцнвой красной помадой, что должно смотреться странно, но смотрелось так, что Лакс, определенно точно, шлепнулась на зад, если бы уже не сидела. Громкий смех весьма нетактичного, но, видимо, слишком тактильный (если взять во внимание его грубоватую руку, что уже приобнимала девушку за плечи), не вернул ее в реальность, оторвав взгляд от охотниц. — эмм...извините, я эм, пойду, — прошептала Лакс, выходя изо стола, и, боги, рукав ее толстовки, зацепившись за что-то, задрался, открывая всем вид на широкую полоску пластыря на внутренней стороне левой руки. — твою мать.... Так ты режешься. Вы видите это? — воскликнул один из компании, а его глаза опасно блестнули. — я не...это не порез, то есть, он не такой, это не вены, это не... — глаза предательски защипало, когда девушка поняла, что все больше людей наблюдают за развернувшейся картиной, поэтому, быстро одернув рукав, Лакс попятилась назад в надежде уйти и затопить свой стресс чашкой английского чая, но не тут-то было, ведь еще кто-то уже тянул ее в сторону, чтобы резко поднять пораненную руку вверх. Окей, теперь Лакс разрывалась между: стать больше, стать меньше, стать невидимкой. Крепко зажмурив глаза, Лакс приготовилась к унижениям, но чьи-то тонкие холодные пальцы мягко обернулись вокруг ее больного запястья, опуская его, а затем послышался весьма "мужественный" писк парня, поднявшего ручку Тисдейл. Аккуратно приоткрывая левый глаз, Алекса посмотрела на своего спасителя. Вернее, спасительницу. И, черт, видимо Лакс действительно очень сильно косячила в прошлой жизни, раз уж перед ней стоит та самая прекрасная охотница-альбинос, по-доброму улыбаясь и все еще держа хрупкое запястье Тисдейл. — идем, детка, они просто придурки. ?Выйдя на улицу, Лакс буквально сюврезалась в Рози (б р а в о), с которой, как ни удивительно, знакома и охотница. — здравствуй, Рози! — все той же прекрасной улыбкой светила незнакомка. — ох! Привет. Вижу, вы в познакомились, — дочь Аида кивнула на Лакс, которая и слова не могла из себя выдавить, красная как вареный рак. — мы не успели. Не поможешь? — все так же по-доброму и тепло говорила незнакомка. — конечно. Лакс, это Селеста, Селли, это Алекса. — очень приятно, Лакси. — мне тоже. ?Томми ушел почти на самом начале обеда, ведь Даф пообещала ему кое-что вкусное у себя вместо десерта. И, конечно, Томас согласился и, взяв Монтгомери за руку, побежал на улицу прямо через толпу к домику Аида, пока Даф громко хохотала. — стой же! Я устала! — смеялась Дафна, останавливаясь в середине пути. — ах, ты устала! Тогда держись! — Томми под звонкий смех блондинки закинул ее на плечо и продолжил бежать. — идем, у меня есть булочки с корицей, — улыбалась полубогини, заводя парня к себе в комнат, — ты можешь съесть парочку. — ты знаешь, я придерживаюсь мнения, что сама как булочка с корицей, — ухмяльнулся Томми, — могу ли я попробовать тебя? — рискни. Томас медленно подошел к девушке, взяв ее за руки и аккуратно поворачивая ее лицом к себе. Руки мягко легли на тонкую талию, придвигая ближе, не оставляя воздуха между телами. Пульс обоих резко подскачил. Потрескавшиеся губы Томми встретились с мягкими губами Даф в нежном поцелуе. Не было фейверка, но было переливающееся через край, выходящее за пределы возможного чувство легкости и счастья, будто пазл души, наконец, собрался. — ммм, блеск со вкусом корицы? Хитро. Но могу ли я получить настоящую булочку? Я действительно хочу десерт, — рассмеялся Тисдейл. — я твой десерт, — фыркнула Даф, но аккуратно передала бумажный пакетик с выпечкой в руки парню, — угости Лакс, — и снова потянулась за поцелуем. За дверью в комнату послышалось ворчание и топот ботинок о пол. — ох, боги, это Нико! Все, тебе пора! Он ненавидит, когда кто-то чужой в его комнате. Давай же! — куда? — в окно, вперед! — а поцелуй на прощание? — обойдешься. Считай, что это твоя мотивация, чтобы прийти ночью.