Упрек Фригг (1/1)

Тора, Бальдра и меня выдворили за дверь. В зале остались только Всеотец и Вельва. Мы, в свою очередь, терпеливо ждали начала совета. Асы и ваны постепенно заполнили коридор и скоро там было уже не протолкнуться. Первой явилась Фригг в сопровождении своих фрейлин. Не вдаваясь в подробности, Тор пересказал ей то, что произошло только что за дверями. Как только асинья дослушала пророчество, почти без чувств начала сползать по стене на пол. Фрейлины подхватили ее под руки и усадили на каменную скамью у открытого окна. Одна из них тотчас побежала за водой. Выпив воды, Матери Богине немного полегчало, она кинулась обнимать Бальдра, но сын отстранил ее руками. Бог Весны по-прежнему хранил молчание, на лице сохранилась мертвенная бледность. Как бы ни старался он мужаться и принять новость о скорой своей кончине, ему это явно не удавалось.Все прочие боги приняли весть более сносно, чем Фригг. Однако и у них в глазах отражался ужас. Молодого Аса любили все; именно его, а не Тора или Хеймдаля, более старших сыновей Гримнира, видели вторым после Одина. Поскольку боги бессмертны, никто даже в самых смелых размышлениях не мог предположить, что же случится с асом или ваном, когда он умрет. От этого страх крепко укоренился в сердцах богов.Наконец тяжелые двери распахнулись, пропуская членов совета в зал силы. Вельвы внутри не было, должно быть, шустрая Странница усвистела тем же путем, что и пришла. Один, с мрачным лицом, ссутулившись, восседал на престоле. Сейчас он совсем не походил на грозного бога и воина, скорее, случайный старик, непонятно как очутившийся на троне. В его глазах поселилась ночь. Уж не знаю, что так повлияло на его состояние, весть о близкой кончине сына или, может, с глазу на глаз Вельва еще что-то ему напела. Казалось, будто он забыл о собравшихся в зале, смотрел куда-то вдаль, не мигая, и молчал. Затянувшуюся тишину нарушил Тюр, несколько раз сухо откашлявшись.- Ты не заболел? - раздраженно спросил у него я.- Вовсе нет,- огрызнулся Бог Воины, не удостоив взглядом. Далее он обратился непосредственно к Одину. - Владыка, мы уже слышали о том, что предрекла Вельва нашему брату. Знай, мы готовы на все, чтобы уберечь его. Даже…- Нет необходимости,- сухо отрезал Гримнир, внимательно глядя в глаза Тюру.От таких речей Тюр впал в ступор и заткнулся. Назревала весьма интересная картина. Непонятно только, зачем нас всех собрали, как если не обсудить защиту Бальдра.- То есть как?! - вмешался Тор, поднявшись со своего места, и тем самым нарушая порядок. - Мы никак не будем его защищать? Но он же наш брат, мы обязаны …- Я сказал - нет,- спокойно отвечал Всеотец, жестом указывая сыну на его место. - Спасения для Бальдра нет. Провидица дала четко понять, что любые попытки уберечь Бальдра от смерти только приблизят его кончину.Сам Бальдр удивительно спокойно отреагировал на эту новость. С того самого момента, как Странница сделала ему пророчество, он вообще потерял всякий интерес к происходящему вокруг. Одно из двух: либо он успел привыкнуть (или сильно старался это сделать), либо все еще находился в шоке и не сильно вникал в суть.- Я и собрал вас здесь, чтобы сказать, что запрещаю отныне и впредь всячески защищать моего сына. Это мой приказ и кто с ним не согласен…- Я не согласна! Я откинулся на спинку стула и с интересом посмотрел на того, кто это сказал. Слова невыразимо дерзкие, и только от одного из асов мой брат мог их стерпеть. Точнее, из асиний. Разумеется, это изрекла Фригг - последняя и любимая жена Одина, а так же мать Бальдра. Вот и сейчас Один стерпел дерзость, однако смотрел на супругу отнюдь не ласково. Лицо исказила гримаса гнева, с которой (хвала божественному терпению) Гримнир справился через секунду.- Говори, мать Доброго Аса. Ибо ты имеешь право высказаться,- рек Отец Богов.- Да. Я мать. Мать, которая не стерпит того, чтобы ее сына приносили в жертву, словно животное. Мать, которая зубами перегрызет горло Хель, если она только посмеет протянуть руки к ее чаду. Мать, которая не отступит и не смирится с гибелью сына, кто бы там чего не пророчил,- Фриг яростно сжимала кулаки, глаза метали молнии, а голос почти срывался от напряжения. - Но ты. Ведь ты его родной отец. Он кровь от твоей крови, плоть от плоти. Неужели ты смиришься со всем этим? Ведь ты же всемогущ! Ты удерживаешь порядок во всех Девяти Мирах, неужели не можешь защитить собственного сына?Один молчал. Он не отвел взгляда от налитых слезами глаз супруги, но все, что он смог - только покачать головой.- Прекрасно,- почти шепотом ответила на безмолвие Богиня. - Но я не смирюсь. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы уберечь Быльдра от уготованной судьбы.- И каким же образом, позволь спросить, ты это сделаешь? - не удержался от вопроса я. Мне бы, по-хорошему, сидеть и молчать, ведь еще неизвестно, что насчет меня удумал Один. Но я, как и много раз до этого, просто не мог сдержать свой язык. Из-за него я часто попадал в переделки, но с не меньшим успехом выкарабкивался из них. И поэтому до сих пор не знаю, как к этому относиться. Как к благословению или проклятию. Как и следовало ожидать, при звуке моего голоса Один обратил свой взор на меня. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Только в этот раз я разглядел в нем нечто иное, будто бы страх светился холодным зеленым огоньком из самой глубины души…- Я возьму клятву с каждого, кто может причинить вред Бальдру. Никто не посмеет ее нарушить,- отвечала на вопрос Фригг, не обращая внимания на наши гляделки с ее супругом.- Долго же тебе придется ходить,- усмехнулся я. - Девять Миров все густо заселены. Тебе и за тысячу лет не обойти всех существ. А ведь, если верить пророчеству, у Бальдра осталось всего восемь лет.- Мне незачем покидать даже Асгард,- приглушенно говорила Фригг.- Я возьму обещание с камней, деревьев и металла. Этого будет достаточно, чтобы подчинились оружие и стихии всех Девяти Миров. Ведь первоисточник все равно сокрыт в Асгарде. Наш град стоит на том самом месте, где некогда билось сердце Имира. Моя клятва распространится повсеместно, как кровь по жилам. От дерева к дереву, от камня к камню и так далее, пока все они не окажутся связаны единой клятвой.- Весьма умно,- одобрительно закивал Тюр.- Это может сработать,- облегченно вздохнул Тор.- Я могу помочь в наведении защитных чар,- вторила Фрея.- Мы все поможем, - поддакнул Ньёрд. - Я могу усмирить воду, ведь это моя стихия. А Локи вполне может запретить огню чинить вред Весеннему асу. Верно, Локи?- Ну разумеется, - немного помолчав, ответил я, растянув губы в подобии улыбки. - Если, конечно, Всеотец позволит.За всем этим разговором боги как-то и позабыли о запрете повелителя защищать Бальдра. Я им услужливо напомнил и теперь асы дружно стихли и посмотрели на государя, ожидая его ответа.- Я вижу, вы тут славно все придумали, несмотря на мой запрет,- укоризненно сказал Один. - Если вас все-таки еще интересует мое мнение, то я говорю, что я по-прежнему против. Однако я не стану вам мешать. Я позволю Фригг сделать то, что она считает нужным. И посмотрю, что из этого выйдет. Если все удастся и по истечении восьми лет Бальдр останется в живых, я лично устрою пир в его честь и признаю, что ошибался. Я все сказал. Можете быть свободны.Асы решили не тревожить больше царя и не испытывать его терпение. Боги молча поднимались со своих мест и направлялись к выходу, стараясь не встречаться с Одином взглядом. Естественно, они поджидали друг друга за дверью, следовало обсудить еще план по защите Весеннего Бога, но теперь это будет некий мини-совет - для избранных, а главой будет Фригг. Я решил слиться с толпой и быстренько прошмыгнуть прочь с глаз моего венценосного братца. Искренне надеясь, что сейчас он обо мне не вспомнит и я преспокойно ускользну к себе в замок. Я ошибся.- Локи,- услышал я строгий голос Гримнира. Кляня небеса, я замер на месте. - Останься еще ненадолго. Нужно поговорить. Проходивший мимо Тор, услышав слова Повелителя, остановился и посмотрел на меня. В его взгляде читалось беспокойство. Он не мог ослушаться отца и остаться, но так же не хотел оставить меня в беде. Теперь он чувствовал себя словно меж двух огней и растеряно переводил взгляд с меня на отца. - Иди,- велел я ему, не желая впутывать друга в историю. - Со мной все будет в порядке.Говоря это, я и сам не очень верил в правдивость слов. Кое-как сглотнув ком в горле, натянул на лицо вымученную улыбку. Громовержец мне не поверил, встревоженный, он все же покинул Зал Совета, но я уверен, что он будет ждать под дверью, пока я не выйду. Огромные двустворчатые двери с шумом захлопнулись, когда последний ас покинул помещение. Глубоко вздохнув, я уверенной походкой подошел к престолу Одина. Бог сидел, обперевшись на подлокотники, и глядел на меня из-под кустистых бровей. Он заговори со мной и в голосе звучала грусть:- Брат, скажи, ты обижен на меня?- Нет,- поспешно ответил я, слегка удивленный и настороженный таким вопросом.- Не спеши,- покачал головой Один. - Подумай еще. Есть ли что-то, что ты не можешь простить мне?Я задумался. Тут услужливая память подкинула воспоминания о насмешках, угрозах, рукоприкладствах, все это было обидно. Но это было малой частью той боли, которую Гримнир нанес мне, когда пленил Фенрира. О судьбе Хель и Ермунганда я не слишком переживал, их хоть и изгнали, но в целом каждый остался доволен (Хель так и вовсе получила собственное царство, пускай это и царство Смерти), но вот Фенрир… До сих пор в моих ушах слышится его отчаянный крик, переходящий в яростный вой, когда он рвался с Глейпнира, он звал меня на помощь. А я тем временем сидел в подземелье, запертый и охраняемый сотней эйнхериев. Асы сделали все, чтобы я никак не смог помешать их суду… Гнев. Ярость. Обида. Эти чувства душили меня, когда я вспоминал об этом. Я никогда не забуду того, как Один предал меня и моих детей… - Ничего такого, брат,- ответил я спустя время. Как я не старался придать голосу непринужденный тон, он предательски дрогнул. - Не за что мне таить обиду на тебя.- То есть нет причин, что бы ты когда-нибудь затеял войну со мной? - огорошил вопросом Ас Воронов, буквально сверля меня своим глазом.- Что?! - изумился я еще больше. А заодно и испугался. - Зачем мне нужно воевать с тобой? Или ты такого низкого обо мне мнения?- Но ведь ты покрывал Вельву. Ничего мне не рассказал, хотя должен был. Это толкает на мысль о предательстве.- Ох уж эта предсказательница! Чтоб ей пусто было! - не на шутку разозлился я. - Ты же видел все! Я наткнулся на нее случайно. Я был ее пленником! Она меня отпустила. Я не рассказал тебе о ней, потому что испугался, что ты станешь меня подозревать. Слыханное ли дело, чтобы пленных отпускали вот так просто, без выкупа, без… доноса. Гримнир сдвинув брови и, теребя бороду, уставился куда-то на свои ноги. Он думал. И, по всей видимости, эта мысль была для него очень важной. Мне было страшно прервать его, но я хотел скорее узнать, что он решил со мной, а он все молчал.- Брат? - наконец решился я.Один мельком глянул на меня.- Пока я не вижу причин тебя наказывать. Да заклюют тебя вороны, если ты мне солгал, Лодур. Что-то растревожило душу старины Игга, и чутье подсказывает мне, что мое предвтельское молчание и гибель Бальдра - только частично причины тревог. Уж очень подавленным выглядел Всеотец.- Брат Офнир*,- обратился я к нему именно тем прозвищем, которое сам и дал ему в дни нашей юности. Это произвело именно тот эффект, которого я добивался - Ас Воронов улыбнулся.- Что так тревожит тебя? - продолжал я.- Ничего более того, что ты слышал,- опять помрачнел Один. - Я хотел выведать у нее, как можно спасти Бальдра, но она упорно твердила, что любые попытки сделать это лишь усугубят ситуацию. Я не хочу потерять сына. Казалось бы, Всеотец говорит резонные вещи, но от них веяло ложью. Что-то он не договаривал и я это чувствовал, но расспрашивать больше не стал. - Я могу идти? - спросил я.- Да,- ответил Отец Богов, - Возвращайся к своей семье.- Прощай, брат,- поклонился я и направился прочь. В душе поселилась тревога - пусть сегодня я избежал гнева Водана, никто (кроме, пожалуй, треклятой Вельвы!) не знает, что будет завтра.