Волк в овечьей шкуре (1/1)

Дальнейшая деятельность Штирлица в течение двух дней не приносила особых результатов. Он продолжал посещать занятия, наблюдал за кадетами, за преподавателями, изучал быт этой национал-политической академии. ?Логово фанатиков?, - иначе Макс Отто никак не мог назвать это учебное заведение. Он начал присматриваться к Гладену и Шнайдеру, дважды уже послушал доносы Яухера. Как и ожидалось, Юстус довольно нелестно отзывался о своих подчинённых, рассказывал различные сплетни, но при этом очень хвастался тем, что всё же смог привести в порядок дисциплину во взводе. Информация, полученная от Яухера в первый же день знакомства, была для Штирлица полезной, хоть и не самой приятной.После отбоя кадетов разведчик остался в своём кабинете. Он позвонил Шелленбергу, узнал, как идут дела в управлении, ответил на служебные вопросы своего начальника, никак не касавшиеся его задания в академии. На улице было темно, за окном моросил противный холодный дождь, капли которого стекали по стеклу, оставляя после себя мокрый след. Штирлиц сидел за столом и уже в который раз перечитывал любезно предоставленную ему прессу. Было скучно и сонно, но из этого состояния Макса Отто вывел тихий, но настойчивый стук в дверь. Штирлиц сам открыл стучавшему – это был Яухер.- Что же, Юстус, вы решили сегодня же поделиться со мной теми сокровенными знаниями, которые прольют свет на то, что для меня является тайной? - Оберштурмбаннфюрер, вы несколько преувеличиваете. Это просто мои наблюдения, которые, возможно, покажутся вам смешными, - Яухер изо всех сил старался выглядеть смущённым и играть в невинность – на самом же деле он надеялся, что его слова окажут влияние на гостя из РСХА, за что он, Юстус, будет вознаграждён.- Я весь внимание. Говорите, не стесняйтесь. Ведь это для общей пользы, для пользы Германии.Яухер говорил долго и эмоционально: по каждому кадету из подчинённого ему взвода он проходился, как танк по окопам. Вытаскивал наружу всё то, что предпочитали скрывать и о чём молчали, однако Юстусу было известно и это. Все слабости, все пороки, конфликты. О положительных сторонах того или иного человека он говорил с пренебрежением, сразу же очерняя их нелицеприятными фактами. Штирлиц внимательно слушал, даже делал записи в своём блокноте: потом надо было спокойно всё проанализировать. Наконец Яухер начал рассказывать о тех, кто больше всего интересовал оберштурмбаннфюрера.- Что касается Гладена, то он ужасный мямля. Вечно молчит, не может постоять за себя. Но его не обижают, он же больной. Зачем нам ещё неприятности? Мы просто его терпим.- Чем же он болен? Если он нездоров психически, то его надо исключить из академии и отправить в лечебницу.- Понимаете, господин оберштурмбаннфюрер, он непроизвольно мочится в постели. Каждую ночь. Хоть я и строг с кадетами, но не выдаю беднягу. Ладно, пусть уже доучится, а потом его дело, как жить дальше. Только учтите, об этом здесь знаем только вы и я. Честно говоря, не думаю, что он достоин служить в разведке, - Яухер изобразил на лице жалкое подобие улыбки. Он, конечно же, умолчал о том, что постоянно запугивает Зигфрида и вытрясает из него последние деньги за то, чтобы больше никто не узнал о постыдной болезни юноши.- Хм, болезнь, конечно, неприятная, но ведь вы должны понимать, что в штате нашего управления есть не только агенты, которые работают за границей, есть ведь и сотрудники, которые нужны нам в Берлине, непосредственно рядом с Шелленбергом, - Штирлиц нахмурился. Да, не ожидал он такого поворота событий. И всё-таки оставалась настойчивая мысль о том, чтобы оставить Гладена в Берлине, а потом найти ему хорошего врача.- Есть у нас один отличник, его все хвалят, им восхищаются – Кристоф Шнайдер.- Да, слышал о нём. Неужели и здесь не всё гладко?- В целом не могу сказать, что он хуже остальных, но есть один нюанс. Он продаёт своим товарищам неприличные фотографии своих сестёр, предметы их одежды. Вы представляете, он просит баснословные для кадетов суммы! А ведь у него хорошая семья, не бедствуют, деньги ему регулярно присылают. Если он так сейчас торгует, то потом и секреты Германии продаст. По моему мнению, его поступки хотя бы безнравственны, - Юстус закончил свой рассказ и уставился на Штирлица. Оберштурмбанфюрер отложил перо, несколько секунд ещё посмотрел на записи.- Я доволен вами, старший кадет Яухер. Весьма ценные данные. Надо их проанализировать. Благодарю. Буду ждать от вас интересных новостей. - Господин оберштурмбаннфюрер, я признателен, что вы выслушали меня. Я могу идти?- Конечно.Юстус козырнул разведчику и быстро удалился. Штирлиц был готов к тому, что никто из взвода Яухера не получит от него положительную характеристику – так и произошло. Впрочем, то, что Яухер считал пороком Шнайдера, Штирлицу казалось вполне хорошим рабочим качеством для агента: он мог играть на слабостях других людей, делая их таким образом зависимыми от себя. В связи с этим оберштурмбаннфюрер не поменял своё мнение относительно Кристофа. Макс Отто уже собирался отправляться в свою комнату и ложиться спать, как услышал доносящийся из двора шум автомобильного двигателя.Штирлиц подошёл к окну. Внизу стоял солидный ?Хорьх?, из которого вышел очень худой юноша невысокого роста, а вместе с ним ещё один человек в военной форме. Он достал из машины чемодан и передал его подростку. К приехавшим вышел начальник академии с Юстусом фон Яухером. Они увели юношу с собой, после чего машина уехала. ?Должно быть, новенький, - подумал Штирлиц, - надо будет разузнать, кто он такой. Вдруг сгодится для меня и Шелленберга??На следующее утро информация о новом кадете стремительно распространилась в стенах академии: это был сын нового гауляйтера Альбрехт Штайн, переведённый сюда из другой такой же школы. Как водится, сначала все его опасались и обходили стороной – кадеты настороженно относились к тем, чьи отцы занимали важные должности в рейхе. Однако Штайн сразу же нашёл себе друга в лице такого же новичка, как он сам – Фридрих Ваймер, с первого дня зарекомендовавший себя как отличный спортсмен, не ощутил никакого барьера между собой, сыном простого рабочего, и сыном гауляйтера.Уже в столовой Штирлиц начал наблюдать за Штайном: он сидел между Фридрихом и Зигфридом, осторожно озирался по сторонам и вёл себя очень тихо, в то время как другие кадеты постоянно перешёптывались и смеялись. После завтрака Макс Отто запросил личное дело кадета Штайна, содержание которого порадовало разведчика: только положительные отзывы с предыдущего места учёбы, отмечены наблюдательность и умение концентрироваться на важных вещах, основательность, неболтливость – те качества, которые очень ценит Шелленберг в своих сотрудниках. Штирлиц записал Штайна третьим кандидатом в VI управление – теперь можно было сосредоточиться на более тщательном изучении выбранных кадетов.