их выходной (триггер) (1/1)

Утро.Красавица-Москва всегда была облита солнечным светом и теплотой, особенно в мае, когда просыпается черёмуха и благоухает под окном первых этажей и домов. Только ради этого нежного аромата Матвей вставал пораньше, юрко освобождаясь от крепких объятий Артёма, мягкими, неслышными шагами прошёл на светлую кухню, потирая кулаками глаза, и открыл окно. Высунув кудрявую голову, он закрыл глаза и полной грудью вдохнул этот прекрасный запах. Его носа коснулась ветка черёмухи, оставляя лёгкое, но неприятное ощущение на кончике. Мотя лишь улыбнулся, принимая утренние солнечные ванны, и, не закрывая окно, принялся варить кофе.Совсем недавно Артём купил дорогую, качественную кофеварку, которую ему посоветовал Денис. ?Не всё же вам в турке варить кофе?,?— сказал тогда он, записав марку и модель. Матвей был единого мнения с Дэном, поэтому только обрадовался появлению столь нужной техники. Орудовать ею Матюша научился сразу: ловкими, неторопливыми движениями засыпал кофе, наливал воду, подставлял стеклянный стаканчик под носик кофеварки и принялся за завтрак.Так как на календаре было воскресенье, Артём спал больше обычного. Обычно, чтобы не будить его, Матвей варил яйца на медленном огне, готовил простые, но такие вкусные бутерброды, состоящие из булочек, которые не успевали зачерстветь (их сметали моментально), такие мягкие-мягкие, как перьевая подушка, и такие вкусные, как будто только из печи, тонкого слоя сливочного масла, копчёного бекона, которого юноша нарезал полосками и сплетал из них косички, потом клал на кусочки булочек. Потом Мотя клал всё это на блюдца, красиво распределял, украшал порезанными кружками огурцом и помидорами.К этому времени подоспело то, с чего всегда начинается утро у Матвея и Артёма. Кофе покапал из носика в большой круглый стаканчик. Напиток получился достаточно крепким, насыщенным, поэтому пришлось для себя делать молочную пенку, чтобы разбавить вкус и сделать его более нежным. Кружки пары были почти одинаковыми, отличались лишь цветом?— у Моти кружка была карамельного цвета, а у Артёма чёрная с зелёным отливом?— и размером?— у Моти кружка была немного меньше, но, тем не менее, отличия были такими же незначительными, как и кофе, который они предпочитают: нежный, молочный, с пенкой в виде сердца, похожий чем-то на капучино, с двумя ложечками сахара, и чёрный, с сильным запахом обжаренных зёрен, с минимальным добавлением молока.Всё было готово, и Матюша пошёл умыться и переодеться из пижамы шоколадного цвета в домашние бриджи и полупрозрачную белую рубашку, отжатую у Тёмы.Когда Матвей вышел, послышался сначала скрип кровати, потом громкий, басистый зевок. На лице заиграла всё ещё сонная улыбка, а в животе запорхали бабочки, трепетно щекоча кончиками крыльев живот изнутри. Парень с вожделением, не торопясь, направился в просторную спальню, длинными пальцами попутно проводя по стенам, чувствуя подушечками рельефы обоев. Потом он заглянул в комнату и увидел Тёму, лежащего с закрытыми глазами и отвернувшегося от окна. Он ищет рукой Мотю, гуляя по свободному месту, и, когда не нащупал фарфорового тельца, мягких, кудрявых волос, нежных рук, нехотя открыл глаза и недовольно замычал. Матвей тихо, по-детски засмеялся и прошёл к кровати. Душа пела, таяла от одного взгляда на того трогательного, домашнего Стрелецкого. Кстати, он моментально отреагировал на еле слышный смех и поднял глаза. Взгляд верного щенка заставил Матюши пройти внутрь, лечь обратно на своё место и улыбнуться шире, кончиками пальцев гладя щетинистые щёки.—?Доброе утро. Завтрак уже готов.Артём улыбнулся, дрожащее, просто потому что не привык, и так невинно, что не вериться. Мужчина счастлив. Он довольно жмурился, когда целуют его неумытое лицо, отвечал лёгкими, невесомыми поцелуйчиками, кусался. Щеночек игрался с кудрявым солнечным зайчиком, а как только наиграется?— пойдёт в ванную, приплясывая и что-то напевая. Пусть весь мир подождёт.Пока пара завтракала, из окна, которое так и не было закрыто, подул лёгкий ветерок, почти зефир. На ветки куста черёмухи засели воробьи, чирикали, забавно дрались, но не решались залететь на кухню: видимо, Артём выглядит уж больно угрожающе для них. Тихо шелестели листья берёзы. Убаюканный звуками природами Матвей начал засыпать, положив голову на одну руку, а в другой держал яйцо, сваренное вкрутую. Психолог с удовольствием наблюдал за этой картиной и, поддавшись внутреннему искушению, осторожно коснулся нежного запястья. Мотя раскрыл карие глазёнки и взглянул на любимого.—?Не уткнись в тарелку, соня,?— ласково прокомментировал Стрелецкий, улыбнувшись и хихикнув.Поев и не допив кофе, кудрявый парнишка выскользнул из-за стола, собрал тарелки, выкинул мусор и положил всё в раковину. Потом закатал рукава рубашки и начал мыть посуду, постоянно, каждые пять минут, зевая. Артёму быстро наскучивало то, что Мотя так долго проводит время у кухонной раковины, поэтому сам вставал, обнимал со спины, и, немного погодя, накрывал маленькие, бледные запястья своими, большими, мозолистыми.Заботе, не свойственной психологу, Матвей был только рад. Он дорожил ею и ценил, потому что понимал, что она редкостная в рабочие дни, и приходится ждать либо праздничных дат, либо выходные, чтобы получить хоть капельку этой заботы, пропитанной сладкой, карамельной теплотой и ароматом обжаренных кофейных зёрен, получаемая из крепких объятий и жарких, долгожданных поцелуев, почти укусов.—?Тёма, прекрати,?— проговорил Матюша, вымывая руки от пены и улыбаясь. —?Ты в супермаркете также будешь ко мне подлизываться, м?—?Пусть все видят, что всеми любимый и многоуважаемый психолог уже давным-давно занят,?— самодовольно улыбнулся Стрелецкий и повернул мальчика к себе. —?Мы не должны стесняться этого, Матюш. У нас своя жизнь, а у них своя. Никто не должен вмешиваться в наше личное пространство.—?Вы как всегда правы, шеф,?— юноша прикрыл глаза, обвил шею тонкими руками и поцеловал.Казалось, Артём ждал его вечность. С какой жадностью, с каким напором он отвечал. Одних губ, таких аппетитных, сладостных, уже стало мало, и мужчина перешёл на острые скулы, румяные щёки, белую шею, на которой ещё остались засосы, уже не красные, а розоватые. А что Мотя? Он лишь подставлял лицо, части тела, чтобы поймать сухие губы начальника, так по-хозяйски целующие. Тонкие белоснежные ручонки, усыпанные родинками, перешли с шеи на широкую спину, вцепились в неё и притягивали горячее тело. Когда ладонь Тёмы опустилась на пах, Матвей нехотя отстранил его от себя.—?Тёмочка, не сейчас,?— на юном лице растянулась хитрая улыбка. —?У нас днём с тобой много домашних дел, а вечером, может быть, повеселимся.Пока Мотя говорил, Стрелецкий облизывался и внимательно слушал парнишку. Чуть позже он прищурился и напоследок расцеловал лицо, мягко сминая тёмные кудри.День.Несмотря на то, что на календаре воскресенье, домашние дела всё равно есть: уборка, поход за продуктами, меню на оставшийся день и, естественно, игры. Игры бывали разных жанров, но в избранных у ребят любовные игры, которые, особенно, очень любил Артём. Однако Матвей никогда не любил спешить, поэтому играл на нервах партнёра, его терпении, которое испарялось, стоит только снять маску саркастичного, прямолинейного психолога. Чем больше сгорало терпение, тем страстнее были ночи. Матюша решил воспользоваться этим козырем и сейчас.Первой в списке дел была уборка.Артём и Катя отличались тем, что оба были дико ленивы, и их никто не мог переплюнуть в этом, если только они друг друга. Матвей, несмотря на увлечение компьютерами, был достаточно трудолюбив, хоть и усидчив. Именно поэтому в офисе всегда было чисто. Стол был отдельным искусством. Центральная часть была пустая. Слева терпеливо лежала стопка книг о психологии (и среди них та самая книга Фрейда), на верху стопки красовалась записная книжка с крафтовой бумагой, а ещё сверху маленький, толстый блокнотик на кольцах?— это были блокнот с номерами телефонов клиентов, по совместительству адресная книжка, и блокнот с проблемами клиентов и отметками, сколько было взято с клиента и помог ли Артём с их проблемой или нет. Справа находились цветной принтер и подставка, внутри которой были разные канцелярские мелкие принадлежности: блоки разноцветных стикеров, скрепки, ручки разных цветов, текстовыделители, ножницы и прочая ерунда, которой Стрелецкий не пользовался и не будет пользоваться. Чуть выше центра находился, соответственно, компьютер, новенький моноблок за двадцать пять тысяч рублей, купленный исключительно на Матюшины деньги (просто потому что он задолбался постоянно таскать ноутбук в рюкзаке). В принципе, так выглядит не только офисный стол, но и рабочий стол дома, только вместо моноблока устроился ноутбук. Организации Моти можно было только позавидовать. Стрелецкий даже посоветовал сделать необычный бизнес?— убираться в офисах людей и брать с них кругленькие суммы. Идея была отличная, правда не свойственная такому скромному парнишке, как Матюша. Правда, признался, что если бы стал зарабатывать на уборке, то начал бы требовать Артёма удвоить зарплату за секретарскую работу (и ему было неважно, что теперь у них общий бюджет).Уборка обычно была только в спальне, так как остальные комнаты всегда соблюдались в чистоте, точнее больше нигде сексом Артём и Матвей не занимались. Разбросанные вещи-потеряшки, обёртки из-под презервативов, сами презервативы и грязное постельное бельё всегда находились в их спальне. Как только Матюша находил очередные затерянные трусы Стрелецкого или обёртку или презерватив, на лице психолога натягивалась хитрая, самодовольная улыбочка. Иногда он пристраивался сзади и кусал за хрупкие плечики, за что получал локтём в бок или замечание.– Отнеси в стирку, – попросил Мотя, протянув кулёк из трёх пар трусов.Артём сначала шутливо скорчил недовольную гримасу и, взяв двумя пальцами нижнее бельё, быстрее удалился в ванную комнату. Матюшу забавляла такая актёрская игра любимого: ?И почему же он пошёл на психолога, а не на артиста??. Всё лишнее было убрано, теперь постель. Во время снятия наволочек, пододеяльника и простыни, Тёма крутился вокруг кудрявой хозяюшки, помогал, специально задавал какие-то наводящие вопросы, чтобы услышать сладостный голос, не менее сладкий смех и увидеть самую добрую на свете улыбку. Привлекать внимание мужчина любил, но такое внимание было для него важно. Запах чистого постельного белья напоминал Матюшу, ведь это был аромат тёплой карамели, лёгкий запах цветов черёмухи, его самое любимое растение. Надевать наволочки и пододеяльник было одно удовольствие, этот аромат распространялся на всю комнату и, казалось, на всю квартиру. Простынёй занимался Мотя. Было забавно наблюдать за тем, как он расстилает её на кровати и пытается заправить на краях, но безуспешно, потому что не дотягивается до углов.– Помочь? – Тёма улыбнулся и оставил подушки на диване.– Я сам…Естественно, Артём помогал, целовал в висок, называл хорошим мальчиком. А куда ещё деваться? Не оставлять же Матвея с этой непреодолимой для него проблемой.