Глава 6. ?Четвёртая причина? (1/2)
Автобус продолжал свой путь. Замечтавшись, Лидия чуть не пропустила свою остановку. Девушка вздрогнула, потому что почувствовала чью-то руку на своём плече. Юноша отдёрнул руку и выставил перед собой ладони, демонстрируя, что ей нечего бояться.—?Тео? Что ты здесь делаешь? —?спросила она.—?У меня тот же вопрос,?— ответил он, улыбнувшись одним уголком губ. —?Твоя остановка.Они вышли из автобуса и пошли по дороге.—?Это не твоя остановка и с каким пор ты ездишь на школьном автобусе?—?Иногда Стайлз ездил на нём, оставляя машину дома, ведь даже водить джип сил у него не было. Кстати, ты сидела на его месте.Лидия улыбнулась, думая, что он действительно там был. Девушка была готова признать своё сумасшествие, но она была не готова признаться себе в том, что Стайлз нереален. Тео взглянул на веточку сирени у неё в руках.—?Прозвучит странно, но что ты знаешь о сирени?—?Серьёзно? Лидия, кто из нас ботаник??— усмехнулся Рейкен. –Ладно, это дерево с цветками, собранными в маленькие соцветия. . .—?Я не об этом.—?Я понял. —?Юноша опустил голову и начал тихо повествовать. —?Стайлз любил ухаживать за этим деревом. Когда сирень начинала цвести, он приносил её тебе, но предпочитал оставаться анонимом. Думаю, ты заметила, что после его смерти, цветы перестали появляться на твоём окне.Лидия поднесла белые цвету к носу и улыбнулась. Ей было приятно, ведь ни один парень не относился к ней так. Жаль, что она узнала о том, какой Стайлз по-настоящему слишком поздно.—?В автобусе лежала эта ветка. Откуда она там? —?Мартин подняла глаза на оборотня.—?Иногда Айзек оставляет её на том сидении. Это было его дерево, но после его смерти оно стало его памятью. Айзек до сих пор не может смириться.—?А ты смирился? —?Лидия остановилась и взглянула на него детскими глазами, полными надежды.—?Если под этим словом ты подразумеваешь принятие, то да, я признал, что он ушёл навсегда, но не думаю, что признался себе в том, что. . . —?он запнулся и опустил голову.—?Он не вернётся,?— тихо добавила она. Девушка попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слишком грустной. Юноша закивал. Солёные капли наворачивались на глаза и скрывать их было всё сложнее. Парень никому не позволял видеть свои слёзы и Лидии не мог позволить этого.—?Твой дом. —?Он кивнул в сторону её большого дома и начал уходить.
Мартин звала его, но он ушёл будто не слышал её вовсе. Опять она одна. Девушка зашла в свою комнату. Раньше это место казалось для неё самым безопасным. Здесь её неприступная крепость, собственный мир, где она может мечтать, но мечты давно рухнули. Осталось только беспокойство в груди, которое никогда не проходит.
Лидия взяла прозрачную стеклянную вазу, набрала в неё воды, по пути захватив сэндвич из холодильника. Всё-таки что-то есть надо было. Рыжеволосая опустила веточку сирени в воду и поставила вазу на подоконник, залитый солнцем. Лучи заиграли на стекле, создавая солнечных зайчиков и приклеивая их к потолку.
Лидия подошла к распахнутому окну и высунула голову на улицу, вдыхая свежий воздух и слегка улыбаясь, вот только улыбка эта не была искренней. Девушка закрыла окно и бросила взгляд на сумку на кровати. В ней лежали кассеты и проигрыватель. Лидия подошла к кровати и достала из сумки проигрыватель с кассетой внутри, к которому были присоединены наушники. Мартин перевернула кассету, чтобы прослушать другую её сторону. Рыжеволосая несколько секунд смотрела на проигрыватель.
Она хотела поскорее прослушать все кассеты и наконец-то освободиться от этого груза, давящего на неё. Девушка хотела дойти до тринадцатой причины и услышать, как Стайлз произносит её имя. Нет, она не хотела знать о своём грехе по отношению к нему. Просто хотела, чтобы этот голос назвал её по имени. Лидия надела наушники и легла на кровать, устремив взгляд в потолок. Она нажала на кнопку.?Четвёртая причина?— Чарльз Мэнлон. Вы говорили называть вас просто Чак. Не пытайтесь угадать, что вы могли сделать, чтобы попасть в мой список. У вас не получится, точнее вы не вспомните. —?Она почти не вникает в смысл этих слов, только слушает его приятный, такой измученный страданиями голос, и улыбается уголками губ. —?Это было давно, очень давно.? 10 лет назадСтайлз сидит возле палаты в больнице Бейкон Хиллс, опустив голову на руки. Плечи мальчика подрагивают. Он громко всхлипывает. Два часа подряд мальчик плачет. Мир столь юного создание рухнул в одно мгновение. Малыш потерял маму. Ещё каких-то пару часов назад Стайлз смеялся, сидя возле кровати матери в палате, рассказывал ей, как они пойдут в зоопарк, как только её выпишут.
Конечно, он не знал, что такое лобно?— височная, не знал, что она практически неизлечима, поэтому мальчик продолжал надеяться, продолжал верить. Из-за угла вышел молодой доктор. Его голубые глаза были красными и полными боли. Молодой человек не имел большого опыта, поэтому терять пациентов, к которым слишком привык, ему было тяжело. Он не решился подойди к Стайлзу, поэтому просто остановился и смотрел на него, не зная с чего начать разговор, но Стилински чувствовал, что он стоит здесь.—?Ты сказал, что она выздоровеет,?— тихо сказал мальчик, не поднимая головы.—?Я не. . . —?несмело начал говорить доктор, растягивая слова, но мальчик перебил его.—?Ты соврал! —?крикнул он, от чего парень вздрогнул. Мальчик встал и уставился на своего ненавистника, а ведь ещё недавно он был для него чуть ли не лучшим другом. Гнев, боль, горечь потери. Кроме этого в глазах Стайлза больше ничего не было. Всё его тело лихорадочно тряслось, не из-за холода, а из-за злости. Психика мальчика уже начинала говорить о своих проблемах.—?Я. . . Просто. Стайлз, я просто не знал, как тебе сказать.—?Ты мог ничего не говорить, Чак, или что угодно, но только не то, что с ней всё будет в порядке. Ты врал, смотря мне в глаза.Горячие слёзы текли по покрасневшим щекам мальчика.—?Она в лучшем месте, малыш. —?Парень улыбнулся грустной улыбкой.—?Нет никакого лучшего места! —?взбесился он. —?Есть только люди, страдания и боль.Сердце мужчины обливалось кровью, когда он слышал эти слова. Он смотрел на мальчика и видел, как надежда догорает в его глазах. Раньше Стайлз взглядом своих сияющих глаз мог вселить надежду в любого, и Чарльза в том числе. Это было раньше. Он не верит, больше нет. В этом мальчике сейчас перед собой парень не видел ничего не смыслящего юнца, он видел мужчину, видел его силу.—?Ты не можешь знать, Стайлз,?— несмело выговорил Мэнлон дрожащим голосом.—?Конечно, я ведь глупый ребёнок! Вы взрослые, но вы ничего не знаете, ничего не понимаете, ничего не видите.Мальчик был подавлен и уничтожен. Последние осколки самообладания рассыпались в пыль. Потерять кого-то впервые слишком больно, но пока Стайлз не знает, что гораздо больнее осознавать, что ты теряешь себя. Пока.За спиной молодого человека появился шериф Стилински. Потерянный, невидящий взгляд. Он только что вернулся с дела и узнал, что его любимой жены больше нет. Да, мужчине было чертовски больно, но не настолько, как Стайлзу сейчас. Шериф знал, что Клаудия умрёт, подготавливал себя к этому, пытался проститься, но мальчик ничего из этого не делал, ведь думал, что, когда мама закроет глаза, она вновь откроет их, уже здоровая и полная сил, но она не открыла глаза, а он сидел возле её кровати и ждал, пока она проснётся, не обращая внимания на аппарат, который беспощадно пищал и на котором ломанная линия превратилась в прямую, бесконечную. Он верил, что она проснётся, пока врачи не вывели его из кабинета. Тогда он понял, что мама заснула навсегда.—?Стайлз? —?Шериф подбежал к сыну, сел на корточки и крепко прижал его к себе, но мальчик не ответил на объятия, а продолжал стоять, как статуя. Ноа отстранился и взглянул на сына.—?Где ты был, пап? —?тихо спросил он.Стилински молчал, не зная, что ответить, как оправдать себя, хотя искать себе оправдание он не хотел, ведь он винил себя больше, чем кто-либо другой.—?Я был там, папа,?— продолжал повествовать Стайлз. —?Я сидел рядом, когда она смотрела на меня в последний раз. Она улыбнулась, и я тоже.—?Стайлз, прости. Я должен был быть рядом,?— умолял Стилински, глядя на него. Из глаз мужчины мерным потоком стекали солёные капли. Лицо Стайлза теперь было равнодушным и холодным.—?Ты должен был быть там не рядом со мной, а рядом с ней. Тогда, когда ты действительно был нужен, тебя не было.Мальчик повернулся и начал уходить. Шериф хотел его остановить, но Чак сказал, что ему лучше побыть одному.Клаудия давно лежала в этой больнице, поэтому Стайлз изучил всё помещение и знал его, как свои пять пальцев. Мальчик оказался на крыше больницы. Шаг. Ещё шаг. И вот он стоит у самого края.
Высоко, в глазах двоится, но Стилински не боится. Герой удивился бы его храбрости. Стайлз продолжал смотреть вниз, лёгкий прохладный ветер, раздувал расстегнутую рубашку мальчика. Взгляд его был серьёзным и грозным, на лице уже не было слёз, только решительность. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Открыв глаза, Стайлз увидел мир совсем по-другому: он казался чуждым и бессмысленным. Мальчик поднял ногу и выставил её впёрёд. Если только он приложит на неё силу больше, чем на ту, на которой сейчас стоит на каменном полу, всё закончится. Он хочет проверить, есть ли этот лучший мир. Что, если там нет ничего? Что тогда?
Мальчик начинает хныкать, нежданные слёзы вновь появляются на его щеках, ветер обдаёт их холодом. Стайлз боится, и только это может спасти его сейчас. Страх перед неизведанным. Стилински ступает назад и чувствует под ногами твёрдую поверхность. Он не прыгнет. Ещё рано.
?Уже тогда я впервые задумался о суициде, хоть и не знал даже такого слова. Если в восемь лет ребёнок думал о том, чтобы покончить с собой, понятно, чем он закончит. Это было лишь вопросом времени. Тогда я подумал, что мой мир рухнул. Я ошибся: он только начал рушиться. Спустя много лет, я вспоминал тот день. Да чего уж там? Сидя сейчас в своей комнате и говоря в микрофон, я утопаю в тех ужасных воспоминаниях. Как бы я не старался запереть это за семью печатями, ничего не вышло, и я помню всё в мельчайших подробностях.
Знаю, мы с тобой стали друзьями. Я долго думал, стоит ли вообще заносить тебя в список. Потом решил это необходимым, ведь тогда ты положил начало всему этому. Это сделала не смерть мамы, это сделал ты. Ты дал мне надежду, вселил в меня веру и месяцами меня обманывал. Ты хотел как лучше, но не всегда ты получаешь то, чего хочешь. Прости, Чак, но ты моя следующая причина.?Запись остановилась, но глаза Лидии по-прежнему смотрели в потолок. Лицо не показывало эмоций, которые бушевали внутри неё. Она из последних сил сдерживала слёзы. Хватит плакать! Нужно быть сильной, каким был он. Но выводы, которые девушка сделала, прослушав запись, не давали спокойно дышать.
Восьмилетний мальчик стал медленно погибать. Мартин знала, что Стайлз особенный, точнее недавно узнала. Ему было свойственно переживать то, что не вынесут другие. Он был слишком сильным и, будучи окружённым людьми, он был слишком одиноким. Лидия достаточно наслушалась, но ей казалось, что что-то оставалось недосказанным. Рыжеволосая поднялась с кровати и начала расхаживать по комнате.