Оптимизм в затруднении (Ши'Нэйн, 1/2) (1/1)

Ши’Нэйн отвела взгляд от священного образа над алтарём. Конечно, даже самовольное проникновение в часовню, чтобы воздать великой матери хвалу, не заставило богиню переменить своё мнение или хотя бы намекнуть на неудовольствие от неустанных молитв?— ибо некоторые, как тому учили в Арак-Тинилите, настолько падают в свирепых глазах богини, что даже кровь этих разочарований приходится смывать с алтаря с опаской, будто бытие позором породы передаётся гемоконтактным путём. Ничего удивительного?— Ши’Нэйн проиграла, оказалась ?слабой?, а слабым место на посмертных муках, но это, конечно, только полбеды. Теперь, оставшись без покровительства сниже, бывшая матрона, низведённая до ?мага??— ведь так в приличном обществе называют мишени для заклинаний? —?отчего-то вспоминает, как столетия назад, в пору её обучения в Арак-Тинилите, некоторые жрицы набирались дерзости и намекали на непостоянство богини, без вины отвергающей своих верующих?— и тут же брались за плети, безжалостно выбивая из себя зачатки гнилой ереси. Этим, конечно же, занимались младшие жрицы, высшим такое попросту не могло прийти в голову. ?Ни ересь, ни обращение гнева на себя?,?— мысленно добавила Ши’Нэйн, не спеша каяться за ехидство.А затем она позволила себе вспомнить прописную истину, кажущуюся теперь почти что богохульством. Ллос мать всех дроу, а не служанка или телохранительница. Она готова терпеть любое ?дитя?, но иметь совесть уповать на неё, надеяться на её заступничество, может позволить себе полезный ребёнок, а не бестолковое отродье. Можно питать её верой на грани невменяемости, или стать её агентом, непрестанно верша богинеугодные дела, или, в конце концов, устроиться чем-то вроде ручной зверушки, развлекающей грызнёй с себе подобными в круговороте вонзённых в спину кинжалов в природе?— вот только Ши’Нэйн теперь не была ни первым, ни вторым, ни третьим, а значит, божественная мать оставила её, и никакие молитвы не вернут заступничество сниже.Ши’Нэйн тоскливо взглянула на свой змееголовый хлыст. Тот никак не желал приходить в себя, даже при стремительно оправляющейся хозяйке, но змеи подавали признаки жизни, и это вселяло надежду.?Надежду на что??,?— вдруг спросила себя Ши’Нэйн. Она никогда не была образцовой жрицей, она, в конце концов, поступила в Арак-Тинилит лишь затем, что так принято?— и от уверенности, что станет однажды матроной. Матрона без образования жрицы не будет чтима своими подданными?— матрона без хлыста что безоружный мастер оружия. Рвение в учёбе, исходящее лишь от жажды получить выгоду, не омрачённое ?излишней? верой, было принято богиней с некоторым сомнением, но в этом не было никакой трагедии. Ши’Нэйн закончила обучение, приняла сан высшей жрицы, получила свой хлыст… Трёхголовый, как это бывает с теми, перед кем верующие склоняются лишь от самого примитивного страха, а фанатики и вовсе предпочитают быть битыми этим самым хлыстом до отслаивающихся шматов мяса, только бы не чтить его хозяйку как волю богини, облачённую в плоть. Ши’Нэйн разглядывала теперь отрешённо это вечное напоминание о божественном сомнении?— мысли о сомневающейся Ллос больше не пробуждали азарт и стремление доказать достойность, не подстёгивали к свершениям, не мотивировали подавать пример, быть ролевой моделью, лихорадочно выискивать ошибки в работе своей первой жрицы, подтолкнув эту неуравновешенную на неудачное покушение?— нет, осталось только одно. Только заметка, сделанная на краю свитка ещё в бытие послушницей. ?У еретички не может быть хлыста, ибо тот пожирает её лицо?.Но, с другой стороны, врождённый оптимизм восставал из мёртвых, как самые привлекательные гости жертвенника по праздникам, ведь в утрате божественного расположения нет личной трагедии. Будь Ши’Нэйн любой из новых сестёр, потеря контакта с Ллос ударила бы по ней не меньше самого падения Дома. Будь она Майей, она бы бросила всё и примкнула к одной из банд, отказавшись от старого имени и начав новую, беспорядочную и недолгую жизнь среди таких же запутавшихся и одичавших. Будь она Вирной, она бы сошла с ума?— ведь Ллос заставила отказаться ради себя от всего, что вынуждало цепляться за жизнь. Будь она Бризой, она бы не верила в подобное ?предательство? после тысячелетних пыток в Бездне?— но Ши’Нэйн не была ни Майей, ни Вирной, ни Бризой… Она не была даже Мэлис, этой безнаказанной дрянью, узревшей в богине личную заступницу?— она была Ши’Нэйн, и никем другим. Это сильно меняло ход дела.Теперь, когда Ши’Нэйн потеряла Дом и всё, что делало её могущественной, по-настоящему опасной, потеря божественного расположения для неё всего лишь загадка, которую нужно разгадать. Ши’Нэйн была высшей жрицей, самим воплощением власти, той, что стоит на страже данных сниже законов, и Ллос закрыла свои безумные глаза на не самую фанатичную преданность, чтобы сделать Ши’Нэйн прощальный подарок?— устроить её новую жизнь. ?Подарок ли??, напрашивалось при мысли о служении сопернице вместо благословенной смерти. ?Прощальный ли??, следовало за этим. Слишком много времени провела Ши’Нэйн в Арак-Тинилите, слишком высоко поднялась в своём служении, чтобы решить, будто Ллос закончила с ней. Может быть, это конец, а может то, что заставляет отрицать упаднические настроения?— вовсе не бьющаяся в предсмертной агонии жажда жизни, а здравый смысл. Ллос что-то от неё нужно. Может быть, не от неё, и Ши’Нэйн всего лишь пешка в этой игре, но, если во всём этом и вправду есть хотя бы крупица божественной воли, Ши’Нэйн пошла бы на многое за умение эту волю истолковать. В конце концов, когда все вокруг подразумевают ?Ллос просто делает то, что ей вздумается?, фанатики настаивают, что кому-то просто не хватает ума понять.Но Ши’Нэйн теперь не до религиозных изысканий. Дом Мэлис оказался крепче в своей вере?— если, конечно, дело в этом,?— и Ши’Нэйн пришлось перешагнуть через гордость, покоряясь новообретённой тиранше. От шага через гордость до сих пор ломило всё тело, а в голове стоял шум, и неизменно возвращалось навязчивое ?лучше бы ты меня добила, дрянь?, но Ллос велела сохранить Ши’Нэйн жизнь, и кто Мэлис такая, чтобы идти против божественной воли? Она садистка, сволочь, каких поискать, но не безбожница. Ллос велела ей, кажется, не убивать ?сразу?, но ?не сразу? превратилось в ?никогда?, ведь инстинкты дроу подтолкнули Ши’Нэйн к навязчивой демонстрации своих навыков. Да, Ши’Нэйн посредственна как жрица?— странные мысли порой отдаляли её от религиозного экстаза, ослабляя эффект молитв, а с ними и жреческую магию, но ни одна жрица в её смену не покушалась на программу Магика с таким бесстыдством и с такой безнаказанностью (приходилось быть очень убедительной, чтобы Ллос не усмотрела предательства там, где его не было и в помине). Мэлис была бы дурой, передай она контроль своей садистичной натуре, когда можно извлечь неоспоримую выгоду практически из воздуха, а Мэлис, при бесконечном списке её недостатков, дурой, пожалуй, не была.Вот и сидит теперь Ши’Нэйн в чужом замке, как пленница. Когда-то она была властительницей, внушавшей трепет даже статуям, а теперь личные мужчины новой тиранши и те не боятся её! Нет, ни патрон (а ведь Ши’Нэйн по глазам его несчастным видит, что удовлетворённую Мэлис тянет посвятить мужа во все дела!), ни проклятый ураган из парных сабель и сверхспособностей, ни те смекалистые прелестники, что успевают и продвигаться по карьерной лестнице, и мотивировать Риззена к самосовершенствованию?— изучению всё более изысканных ядов и оттачиванию навыков стрельбы по движущимся целям,?— нет, ни один наложник Мэлис не трепещет перед враждебной жрицей, пробравшейся в этот Дом, оставляя Ши’Нэйн наслаждаться всего-то разумным опасением при виде женщины. Когда-то перед Ши’Нэйн падали на колени просто потому что такова дровийская природа, а теперь бывшая матрона не может покинуть замок без разрешения приёмной матери?— вот и поступить бы с приёмной матерью так же, как с настоящей, но Ши’Нэйн ослабла, она ничто рядом с благословлённой матроной. Мэлис не дура, она сделала всё, чтобы обезопасить себя от кого угодно, Ши’Нэйн, к тому же, не выстоять против неё и в самой примитивной драке?— одна из спонтанных стычек незадолго до штурма павшего Дома закончилась бы для Ши’Нэйн полным разгромом и позором, если бы не её магия и не вмешательство других властительниц, считающих ?срыв? Мэлис недостойным матроны поведением. Ши’Нэйн тогда охотно поддержала осуждающих, слишком охотно, чтобы это не навело на мысли о глубочайшей, граничащей с брезгливостью, едкой, как выжимка из всех хлыстов этого города, личной неприязни, ведь такой, как Мэлис, не место среди сильных мира сего, такая, как Мэлис не может возглавлять Дом, Ллос не угодны такие, как Мэлис?— и как же истово славила Ши’Нэйн богиню за счастье не видеть безответственную, немотивированно жестокую, совершенно озверевшую дрянь в составе правящего совета, в который Ши’Нэйн, мать четвёртого Дома, вхожа, в отличие от Мэлис, и да славится Ллос, не допускающая последнего, за свою мудрость!Когда-то, наконец, Ши’Нэйн была жизнерадостной женщиной, а теперь ей не остаётся ничего, кроме как ждать естественной смерти?— от кинжала или яда.Ши’Нэйн может говорить, что угодно, всеми силами стоять на страже собственной гордости, но всё это, конечно, бравада. Теперь она должна держаться за Мэлис, иначе ей конец. Никто здесь не рад её видеть, все вокруг поглядывают на неё, как бывалые рабы на дружелюбную погонщицу, а младшая из родных дочерей Мэлис и вовсе живёт одной только мыслью о выдворении ненавистной соперницы из Дома?— а лучше сразу с материального плана,?— и только ?заступничеством? Мэлис Ши’Нэйн до сих пор жива и относительно невредима. Мэлис намертво привязала к себе бывшую неприятельницу, и Ши’Нэйн слишком хорошо помнит уроки Арак-Тинилита, чтобы не заподозрить в этом очередной план… Конечно, слишком много сложностей даже для самой желанной мести, и Мэлис слишком занята настоящими делами, чтобы играть в такие игры, но Ши’Нэйн попросту не знает, чего ждать от этой восхитительно злобной женщины.Но и это ещё не всё.Способность подслушивать мысли порой приносит не только пользу. Иногда, проходя мимо одного из своих названных братьев, можно случайно услышать ?каким жалким надо быть, чтобы спутаться с недоженщиной…?. Можно не только услышать, но и благоразумно, не расписываясь в собственной неуверенности, сделать вид, что тебя это не касается?— каким же таким образом, хотя бы в теории, получив пожизненную индульгенцию на неправильное мнение, обретя бессмертие, отменив свой болевой порог, будучи укушенным иблитом и добавив к списку ещё сотню оговорок?— как кто-нибудь может подумать нечто схожее о тебе? Можно даже убедить себя, что это просто мысли вздорного, невоспитанного мальчишки, который рано или поздно ответит за каждый не отведённый вовремя взгляд, и ты не согласна с ним?— ни разу не согласна!А можно взглянуть правде в глаза, и принять уже своё поражение. Можно прекратить жалеть себя, и взяться, наконец, за дело. Власть и могущество не вернуть, но Ши’Нэйн не отправили к рабыням. Её не подселили к служанкам, она не лежит на жертвеннике?— у неё, в конце концов, есть занятие и все возможности для того, чтобы однажды стать достойной дочерью нового Дома… Не покорившись, нет?— снисходительно приняв правила игры.Это будет долгий, нелёгкий путь, но жизнь, в конце концов, легка только у мёртвых?— и то лишь в минуту между свершением естественного отбора и определением кошмарности посмертных мук.Ши’Нэйн собирается с силами и, без какой-либо надежды на ответ, возносит молитву Ллос, готовясь шагнуть в новую жизнь.***Майя ходит за ней тенью, но Ши’Нэйн это ничуть не раздражает. Что может эта вздорная девчонка? Она не может ничего. Это всего лишь дитя, берущее на себя слишком много.Но это дитя заставляет всерьёз задуматься о повышении навыков ближнего боя. Арак-Тинилит учит всему, что должна знать приличная леди, включая в программу обращение с булавой и ведение спонтанного кулачного боя, но, чем больше времени Ши’Нэйн проводит в этом замке, тем отчётливее она понимает, что совершенствование навыков лишним не будет. Тень по имени Майя этому способствует больше любой опасности?— конечно же, Майя не посмеет напасть на Ши’Нэйн, слишком много обстоятельств препятствуют этому, и нервотрёпка, устроенная всем, чьи имена Ши’Нэйн соизволила бы выучить за последние циклы Нарбондели даже будь она незнакома с отродьями и гаремом своей новой тиранши… Нет, эта нервотрёпка, устроенная по милости старших принцесс (разве не они крепким кулаком матери клялись оставить свои разногласия?..) должна быть в списке присмиревшей Майи на первой позиции.Ши’Нэйн заставили присутствовать, и как же это унизительно, ?получать? как вероятная, в будущем, нарушительница, а не как сила, определяющая что-то в этом мире! Как та, что не способна держать себя в руках?— настолько, чтобы подраться с обиженным ребёнком, преследующим тенью за свой собственный провал, и будучи далеко не причиной собрания, а всего лишь ?одной из, возможно, однажды…?, будто Ши’Нэйн не та, что совсем недавно восседала на троне, переплавленном, наконец, в заготовки под снаряжение, а нашкодившая соплячка из общины, куда сдают эльфят-простолюдинов, и сегодня тот самый день, когда нарушителей строят в ряд, воздавая ?за всё хорошее?!Отродья Мэлис и прочие подвернувшиеся под руку отделались предупреждением?— невеликое красноречие изменило взбесившейся матроне, Мэлис едва могла связать пару слов, кое-как донеся до потенциальных виновников необходимость решать вопросы тихо, без свидетелей, не попадаясь, а не разнося замок, как?— нет, не дегенеративный иблитский мусор,?— такому грубому варварству и сравнения не подобрать! И, если она увидит такое ещё раз, если она узнает, если хотя бы заподозрит?— никто, разрази свет всех и каждого, не хочет знать, что тогда будет. А будет такое, ох что же тогда будет!.. Но все поняли её мысль. Сложно не понять жрицу, шипящую на тебя хлыстом.Невиновные отделались предупреждением, и Ши’Нэйн, забыв о вероятности нарваться на очередную дозу унижений со стороны новой матери, едва не оборвала относительное затишье аплодисментами?— представить только, Мэлис, эта невменяемая дрянь, решает вопросы справедливым судом!Но всё быстро встало на свои места, к огромному облегчению Ши’Нэйн.Дочери Мэлис вот уже Ллос знает сколько огрызались друг на друга?— экс-матрона, в погоне за собственным выживанием, позволила себе не особенно вникать в последний десяток стычек старших принцесс, однако же Мэлис оказалась сыта этим по горло. Матрона усладила взоры публики поистине впечатляющим зрелищем, изловчившись оттаскать создание полуиблитской наружности за космы (разве они не должны были быть на полметра длиннее?)?— ибо некуда уже Бризе падать в глазах разочарованной матери. Первая жрица получила хлыстом, прямо так, при всех, без каких-либо предпосылок, и лишь за то, что позволяет себе прятаться за мужчиной?— а ведь Вирна всего лишь не соизволила заткнуть мастера оружия, самовольно влезшего, едва яростная матрона вспомнила, что в средней драке больше одного участника. Мастеру оружия, при всём либерализме Ши’Нэйн, следовало молча стоять в сторонке, не смея отрывать взгляд от пола и подавать признаки жизни?— и за свои вольности он всего-то удостоился разговора по душам! Как отчаянно Ши’Нэйн надеялась, что это внутренние интриги, хотя бы здешние ?гаремные страсти??— не могла же её картина мира треснуть по швам! Ей доводилось слышать о женщинах, не поднимающих на мужчин руку из принципа?— нет, это, конечно же, по-своему разумно, но чтобы не бить, даже когда те явно напрашиваются сами… Послушать этих сектанток, так женщину распускание рук унижает куда больше, чем это пугает слабый пол?— но чтобы Мэлис оказалась из таких?!?Крошка?,?— начала Мэлис ни с того ни с сего. У Ши’Нэйн было возмущённо дрогнули уши?— это слово бывало адресовано ей, тоном насмешливым в той же мере, но с иным подтекстом, и это вовсе не пробуждало ярость, это попросту приводило в отчаяние, ведь издёвка была оружием жриц-соперниц, желающих невзначай надавить на самое больное. Каково же слышать это слово, когда так зовёт тебя олицетворение безнаказанности?— зовёт, закидывая ногу на ногу, чуть подаваясь вперёд в своём троне, томно вздыхая, будто это совершенно к месту, и как если бы не она только что втаптывала в грязь репутацию ближайших сподвижниц!?Если бы ты рвался в мою постель так же яростно, как ты стремишься выгородить плод своей уступчивости…?,?— похотливая дрянь, недолго думая, сошла с трона, приближаясь к наложнику с видом хищницы, заслышавшей жалобный плач со стороны капкана, и это никак не помешало ей ещё раз дернуть за обкромсанные косы Бризу, оставленную сидеть у трона в будничных раздумьях о крепости материнского кулака?— а заодно взглянуть на Вирну, да так, что оболочка для высокомерной бездушности отвела взгляд, прижала уши и втянула голову в плечи с видом самого хорошего мальчика.?Тс-с, я знаю… Я всё знаю, мой прекрасный Закнафейн. Меньше, ненаглядное моё сокровище, надо было шляться по кабакам со своими горячими дружками. Знаю, знаю… Так же, как знают все твои мальчики-отщепенцы?— ты меня терпеть не можешь и представляешь, что насаживаешь меня на кинжал?,?— Мэлис подошла совсем близко, почти вплотную, положив руки на талию мастера оружия и явно титаническим усилием воли удерживая конечности на вполне пристойном месте. Тактика, выбранная наложником, стоять с видом каменного изваяния, ничуть не остудила её пыл. Если бы кто-нибудь сказал Ши’Нэйн, будто в этот самый момент Мэлис заигрывает с отреставрированным трупом, Ши’Нэйн поверила бы не только потому что Мэлис больна и одержима.?Я имею ввиду настоящий кинжал, а не тот, который ты вставишь в мои ножны, нравится тебе это или нет,?— она погладила его по щеке с такой мягкостью, какой дроу никогда не покажет при всех, по крайней мере, на полном серьёзе, и улыбнулась, закусывая губу. Она явно находила что-то в этой сверхъестественной флегматичности. —?На кинжал он меня насаживает, надо же, удивил. В этом, красавчик, вся суть. Иначе зачем ты был бы мне нужен? Такой неистовый, такой дерзкий и непокорный, так стремишься поскорее отделаться от меня… Ничего, милый, сношать строптивца?— это по-своему волнующе,?— она запустила пальцы в его густую гриву, не только заставив склонить голову, но и лишив преимущества в виде огромного роста (мужская особь среднего женского роста… Уж не полукровка ли?). Закнафейн ответил ей неподвижным, отсутствующим взглядом на непроницаемом лице, будто он настолько устал от всего этого, что не потрудится хотя бы продемонстрировать отвращение. Ши’Нэйн, не придумав ничего лучше, истолковала эту реакцию как ?отойди от меня и вернись к избиению своих детей?. —?Восьмью ногами Ллос клянусь, ты бы у меня на цепи сидел, встречал меня на четвереньках, как благодарное животное, скулил как слюнявый щ-щ-щенок и почитал за высшее блаженство целовать мои руки, но, видишь ли, иногда и вольные пташки хороши. Вольные пташки, шляющиеся драук знает где и уверенные, что играют на равных со своей нежно любимой матроной.?Ши’Нэйн наблюдала за этим отрешённо. ?Что ты, драук побери, такое несёшь? Почему сейчас? Ты возглавляешь целый Дом?— не значит ли это, что богиня оставила нас всех???— она спросила бы вслух, если бы собственная слабость вкупе с воспоминаниями о воспитательных беседах в пыточной не накладывались на странную реакцию публики. Все здесь наблюдали не забывшуюся матрону, не малопонятный обычай Дома, не то, что так или иначе имеет смысл, а будто самую заурядную картину, и это ставило Ши’Нэйн, по-прежнему отходящую от пыток и едва признавшую своё поражение, в тупик. Униженные принцессы и те на миг забылись, демонстрируя сожаление. Одна перебирала оправдания для мастера оружия, реши тот ни с того ни с сего бежать в дикие пещеры и провести там остаток своих дней, другая едва сидела на месте от желания броситься к матроне с утешающими объятиями, и совершенно никому здесь не было дела до патрона, внезапно решившего подтянуть своё магическое искусство. Волшебная палочка, подвернувшая под руку, кажется, совершенно случайно, только что с оглушительным треском переломилась в тонких пальцах его изящных рук, но это ничего?— Риззен уверен, что для заклятия уничтожающего пламени взгляд куда лучший проводник.Ши’Нэйн смотрела на это, стараясь не травить себе душу заглушённым было ?и эти дроу победили меня…??— смотрела, будто время от неправильности абсолютно всего замедлило свой ход, на то, как мастер оружия падает на колени, формируя в мыслях повеление избить его ближайшим хлыстом, да так, что мазохистские наклонности предстают абсолютным триумфом несокрушимого героя над безнадёжной дурой, а Мэлис обретает поистине иблитскую прямолинейность?— какое дело ей до подтекста, когда важен только поступок??Много ли чести возиться с самцом?,?— усмехается вдруг Вирна с таким отвращением, будто ей расписывают дивный вкус похлёбки с червями. Мэлис оборачивается к своей первой жрице, и выражения лиц городских правительниц, осознавших в обозримом прошлом, что Ши’Нэйн провела на тайное заседание совета матрон своего приёмыша, и в подмётки не годится нынешнему выражению лица Мэлис. Мастер оружия недалеко ушёл от своей матроны, и ступор во всё лицо никак не отразился на уровне физической подготовки?— так быстро и легко вытянуться, когда твои колени вот-вот коснутся пола, может, пожалуй, далеко не каждый.?Да как ты смеешь говорить в таком тоне с матроной, еретичка?!??— встревает обладательница стеносокрушающего альта. Бриза бросилась бы уже на непочтительную сестру с хлыстом наперевес, но потрёпанность собственной шкурки слишком явно подводит её к мыслям о материнском гневе, и вся агрессия сводится к воинственно дрогнувшим ушам?— а Вирне будто другого и не надо.Никто, кроме Ши’Нэйн, будто не заметил, как Мэлис вернулась на трон. Никому, кроме Ши’Нэйн, будто не было дела до того, что матрона, вершившая суровый суд над попавшимися в своей вражде, откровенно упивается перебранкой принцесс?— и для полноты впечатлений не хватает лишь бездонной кружки в одной её руке и здоровенного корыта закусок под другой! Ни единому дроу, кроме Ши’Нэйн, будто не дано увидеть в происходящем неправильность… Это какое-то безумие, такого быть попросту не должно?— ведь это тронный зал, а не арена, это дела, вершимые матроной и Двором, а не эпическая битва за место в самом тёмном углу кабака!Может быть, это понятно самой Мэлис. Мэлис замечает взгляд Ши’Нэйн, смотрит в ответ с торжествующим презрением и… И вспыхивает от ярости.?Довольно! —?Мэлис вскочила с трона, и все её попытки разыгрывать царственное величие в один миг сменились подобием некоего припадка. —?Заткнулись обе! Ты, высшая жрица,?— она обратила свой взгляд на Бризу, отчего та обрела призрачное сходство с мальчиком, случайно телепортировавшимся в центр Арак-Тинилита,?— я бы обрубила головы твоего хлыста, а заодно твои пальцы, чтобы ты забыла и про булаву, и про кинжал, и про… —?Мэлис перевела дыхание с таким видом, будто ?не доводи до греха? в её мыслях стоит понимать, как угрозу спалить тронный зал адским пламенем. —?Ты разочаровала меня, неудачная дочь, и как бы следующая твоя попытка ввязаться в бой не заставила меня посыпать голову пеплом, как убогие иблитские самки, когда весть о подохшем отродье настигает их, а ты,?— она оставила застывшую в шоке Бризу и добралась в своей ярости до Вирны, заранее прижавшей уши,?— все твои попытки изобразить вставшую на путь истинный?— полное дерьмо. Встала она на путь истинный, исправилась она, разрази её свет!.. Если я поведу к жертвеннику твоего зачинателя, ты будешь рыдать, как то лиловоглазое отродье, когда я подсказала моей неистовой Бризе распотрошить его для надёжности, чтобы Ллос видела, как все мы любим её!?Что подумала об этом Вирна, Ши’Нэйн уже не открылось?— от гневного припадка разошедшейся Мэлис у бывшей матроны, ещё помнящей кнуты, ножи и жаровни местной пыточной, будто били в колокол городской тревоги под обоими ушами сразу. Может, это не реакция на шум, и уж точно это не малодушный трепет?— ради Ллос, бросающей своих детей, как кому-то могло бы прийти такое в голову! —?может, эта горе-тиранша всего лишь улучила момент, чтобы наслать на поверженную соперницу проклятие… Как бы то ни было, Ши’Нэйн исполнилась самой что ни на есть невиданной благодарности, когда разъярённая тиранша велела всем исчезнуть с глаз долой.?Но не суть?, сказала бы теперь Ши’Нэйн, будь это разговор по душам?— из тех, что забылись в день восхождения на трон Дома, которого нет и никогда не было.Так вот. Навыки ближнего боя следует повысить. Это задача далеко не первостепенная, возможно, отлагаемая на годы, ведь Ши’Нэйн не угрожает никому в этом Доме, и становление новой матроной идёт вразрез с её планами?— как минимум потому что это неосуществимо,?— и потенциальным угрозам, исключая одну маленькую вздорную девочку, попросту не до неё. Ши’Нэйн не настолько отчаялась, чтобы опасаться маленькой девочки, у которой нет ни хлыста, ни детей, и всё же подготовка к драке, отложенной, может быть, на века?— это одна из тех вещей, что имеют место в планах любой желающей начать новую жизнь.Магия превыше всего, нет ничего важнее магии для мага Дома, и как бы Ши’Нэйн, тратящей значительную часть своего потенциала на пару с остатками агонизирующей жажды жизни на восстановление, разобраться, к добру это или как обычно?.. Неожиданное трио из местных принцесс, местных принцев и местных огров снова собралось по неким своим делам, но на этот раз душещипательная беседа не задалась?— у Ши’Нэйн закрались смутные сомнения в уютности трогательного общения мэлисовых исчадий при виде Дайнина, решительно, уверенно, отважно бегущего с поля битвы, и по варварскому воплю, с которым впору вышибать собой ворота во время штурма гипотетического обречённого Дома.Ши’Нэйн спокойно прошла мимо, проплыла безмолвной тенью, даже не гадая, что сделала бы с такой непроходимой тупостью, будь ?тупость? её дочерью, и отложив вопрос о воинственности битой Майи на грядущее. У неё были другие вопросы, важнее, пожалуй, склок вздорного ребёнка и тупого огра.?Видишь ли,?— начала бы Ши’Нэйн, будь ей, на кого обрушить свои соображения,?— меня лишили власти, но не разума. Я была матроной и знаю о жизни побольше любого в этом Доме… Превосходя конченную Мэлис, драук её побери, эту дрянь?— да кто она такая, чтобы делать из меня девочку на побегушках! —?здесь стоило бы развить мысль, пару раз щёлкнув кнутом, раз уж не доведётся, как это приличествует даме, гневно пошипеть хлыстом, попутно пнув раба, а затем успокоиться. Успокоиться гораздо быстрее, чем успокоилась бы Мэлис. —?Мне не нравится, как она управляет Домом. Я говорю это тебе не только по очевидной причине, в которой ты меня, благослови Ллос твоё благоразумие, не упрекнёшь. Мэлис… Приводит меня в замешательство. Я вижу подоплёку её странных решений, но зачем ей пытаться сплотить Дом? Это странно, это идёт против самой её сути… Борьба с внешним врагом приоритетнее внутренней грызни?— ха, я понимаю сомнение в твоём взгляде, но поверь мне, я говорю это тебе, как матрона…?Ши’Нэйн остановилась, хватаясь за голову (можно позволить себе некоторую слабость, если свидетелей нет или, твоими стараниями, скоро не будет). Что сделала с ней эта садистичная дрянь, ради Ллос, бросающей своих детей?— каких же высот садистичная дрянь могла бы достичь, учись она вести дела, а не мучить свои трофеи!