Три сестрицы... Как четыре?! (2) (1/1)

Долгожданная встреча с Ши’Нэйн прошла невесело. Вид и общий настрой наконец-то вернувшейся сестры намекал скорее на возвращение не из Чед-Насада, а из пыточной. Облик дорогой сестрицы Ши’Нэйн напоминал скорее не ?Ши’Нэйн?, а некую едва знакомую женщину. Память осторожно подталкивала Дайнина к верному ответу?— начинается на ?Мать?, заканчивается на ?СиНафай?. Слишком удивительно сходство между драгоценной сестрицей Ши’Нэйн и матроной недавно поверженного Дома?— взять хотя бы рост, слишком низкий даже в сравнении с миниатюрной Матерью Мэлис,?— при всей значительной разнице в росте между дроу разных полов, Ши’Нэйн ниже большинства мужчин, и как же тяжело было сохранять серьёзное лицо, видя новообретённую сестру рядом с привычной старшей! Ши’Нэйн в прыжке не достаёт Бризе до груди, и, когда они стоят рядом, шутки о паре перекрашенных в чёрно-белый иблитах возникают сами собой?— правда, испепеляющие взгляды этих обученных чтению мыслей женщин в два счёта отбивают всякое желание острить.Но, как бы там ни было, новоявленная сестра вернулась из деловой поездки в Чед-Насад, и у Дайнина при виде этой командировочной особы возникло много вопросов?— один содержательнее другого, но понимание этой жизни заставляло Дайнина держать рот на замке и встречать сестрицу Ши’Нэйн с широкой улыбкой и распростёртыми объятиями. В другой раз он бы дождался момента, когда невоздержанная на язык старшая сестра засыплет Мать Мэлис одолевающими всех вопросами, но Бриза после взбучки боялась не то что открыть рот, но даже поднять взгляд, а пришедшей на её место Вирне, кажется, было бы всё равно, даже окажись долгожданная сестрица Ши’Нэйн самой Матерью Бэнр.Хотя, вспоминая слова Майи и её поведение за час до знакомства… Прибытия сестрицы Ши’Нэйн, можно заподозрить, что дочери матроны, по крайней мере, узнали обо всём немного раньше Дайнина. А если прокрутить время назад и вспомнить недавний штурма Дома, которого нет и никогда не было…—?Они вынесли вражескую матрону в мешке?!Озвученная догадка громом прокатилась по большому коридору. Тайна за семью печатями отразилась от бесконечно высокого потолка, посеяв панику среди вороха летучих мышей, и разнеслось эхом по всему замку. Дайнин в панике зажал рот обеими ладонями, чувствуя себя соперником Нальфейна по части сообразительности, и прижал острые уши, поймав озадаченные взгляды стоящих поодаль стражниц.Устроившиеся совсем рядом сёстры, впрочем, были слишком поглощены своими бедами, чтобы наказать за ?проступок??— разве что Бриза с минуту смотрела на брата, как Утегенталь на новые ворота.—?Приказ Матери Бэнр,?— сердито повторила Майя сказанную час назад фразу, но теперь эти слова начали обретать смысл. За проступающим смыслом скрылось даже возросшее недовольство младшей?— Майя пнула что-то под ногами, скрестила руки на груди с видом обиженного эльфёнка и принялась хмуриться с удвоенной энергией.Но вопросы всё равно оставались. Главный из них и самый исчерпывающий?— ?зачем??. Зачем, в самом деле, Мать Бэнр повелела Матери Мэлис держать при себе Мать СиНафай? Слишком много Матерей во всей этой истории, и Дайнин не испытывал иллюзий по поводу собственного бессмертия, чтобы задавать какие-либо вопросы явно не расположенным к общению женщинам. К тому же, он не ждал, что его, мужчину, посвятят в детали этого дела. Величайшая из матрон даёт приказ другой матроне, почти вошедшей в совет, и даже дочери последней,?— среди которых высшие жрицы,?— упоминают эту историю с осторожностью… И это притом, что история о таком экстравагантном похищении поспособствовала бы поднятию их популярности.Дайнину остаётся только наблюдать за происходящим, отслеживая возможности извлечь из ситуации выгоду. Едва ли Ши’Нэйн,?— эта женщина с помутневшим от сверхплановой промывки мозгов взглядом,?— сильно повлияет на жизнь нового брата… И ведь даже не старшего среди братьев, Ллос побери виновного в этом Нальфейна! Но всё же она обладала в своё время самым ценным из сокровищ?— властью, и она была так могущественна, что последние годы Мать Мэлис при одном упоминании её имени обретала некоторое сходство с Бризой и стремилась убивать.Но всё это дело не сегодняшнего дня. Драгоценной сестрице Ши’Нэйн нужно некоторое время, чтобы прийти в себя и адаптироваться в новом Доме. Мать Мэлис напомнила командировочной дочери имена новых родственников,?— ?я вас всех помню, твари?, читалось во взгляде дорогой сестрицы,?— объяснила, сколько почтения надлежит проявлять к ней на первых порах, и даже ?напомнила?, кто отец дорогой Ши’Нэйн?— из двоих подвернувшихся под руку кандидатов эта честь выпала Риззену. Закнафейн не подошёл по возрасту, но не то чтобы его это расстроило. Ши’Нэйн и Риззена это назначение, правда, тоже не особенно впечатлило?— оно не меняет в их жизнях ровным счётом ничего, это простая формальность, деталь, которую следует озвучить в нужный момент, чтобы придать истории о возвращении командировочной Ши’Нэйн чуть больше реалистичности. Сразу же после всего этого дорогую сестрицу проводили до её новых покоев, ведь она, бедняжка, так устала с дороги! Во времена Дайнина это, конечно, называлось не ?устать с дороги?, а ?отходить от пыток?, но у Матери Мэлис власть, Матери Мэлис виднее.Но разумный дроу не будет сосредотачиваться на второстепенных делах ?не сегодняшнего дня?, когда на него давит внезапная неопределённость будущего, а в пределах пары шагов затаились злая маленькая девочка и стихийное бедствие.Мать Мэлис представила… Объявила о возвращении Ши’Нэйн и отпустила всех на четыре стороны, и все рады были исчезнуть, по-дровийски заперевшись в своих покоях, чтобы как можно дольше никого не видеть, и только трое остались у тронного зала.Всего трое?— Майя, Дайнин и Бриза. Майя затаилась в тёмном углу, у самого поворота к большому коридору. Идеальная позиция для того, чтобы всадить клинок в спину мимопроходящей цели и скрыться незамеченной, но Майя не думает о преимуществе. Она думает о чём-то своём, хмурясь и пытаясь прожечь пол взглядом. Всего шаг назад, в укрытие, и ряд массивных колонн, оплетённых высеченными в камне змеями, скроет этот ужас, парящий на крыльях ночи. Дайнин остался ближе всех к тронному залу. На первый взгляд, его положение кажется самым уязвимым, но Дайнин не дожил бы до своих трёхсот, будь он из тех дроу, что остаются наедине с разъярёнными сёстрами и не думают о безопасности. Он сознательно остался в поле зрения грозных стражниц у ворот тронного зала. Стражницы, конечно, не бросятся спасать его?— точно не от Бризы и Майи, но они станут свидетельницами нападения, и даже их устранение станет той ещё нервотрёпкой. Способных думать наперёд это сдерживает, а остальные слишком расстроены полученным от матери выговором. Бриза слишком подавлена своей трагедией, чтобы совершать лишние движения. С самого повеления от матери убраться с глаз долой она стоит, привалившись к статуе, изображающей адские муки еретика?— и даже в своём траурно-сломленном облике она страшнее адских мук.Дайнина подкосила неопределённость его будущего, ?трагедия? Бризы произошла у всех на глазах, а в чём проблема младшей сестры?— Дайнин этого не знает, и не то чтобы ему было до этого какое-то дело. Какое ему дело до проблем никак не влияющей на его жизнь дроу? Как будто мало ему своих проблем…Ведь десять с небольшим лет всё было гораздо проще.Были две заслуживающие его внимания сестры?— обе влиятельны, с обеими надо соблюдать особую осторожность, но не надо много думать и лезть в ?немужские? дела, чтобы понять, кто из них будущая матрона, а кто всего лишь прикрывается именем Ллос, чудом избегая расправы. Вирна была слабой женщиной, а слабая женщина?— это как плачущая от сочувствия погонщица рабов, или даже как здравомыслящий дроу, покидающий комнату без оружия. Такого не бывает?— в крайнем случае, такое исправляется в два счёта, зачастую на жертвеннике и во славу Ллос, но Вирна продолжала существовать, и не просто существовать, а служить богине в первых рядах, хотя даже из Дайнина, обычного верующего, получилась бы куда лучшая жрица. Наверное, существование Вирны было всего лишь одним из развлечений богини, но один лишь факт существования слабой женщины оскорблял Дайнина до глубины души. ?Раз уж женщины правят и ждут послушания,?— здраво рассуждал Дайнин,?— то они должны соответствовать, а не распускать сопли.?А скоро Дайнин, способный выжать выгоду, кажется, даже из собственной смерти, нашёл способ применять своё осуждение с практической пользой.План оказался проще некуда?— если сосредотачиваться на этом в присутствии обученной читать мысли Бризы, то удивительным образом боли в жизни станет меньше. За последние несколько лет шестиголовый хлыст отучился шипеть в присутствии Дайнина, а социопатическая ярость в глазах чудовища постепенно сменялась при виде умного младшего братика чем-то вроде маниакальной радости. Однажды привычная хватка за горло, поднимающая над полом, сменилась одобрительным похлопыванием по плечу?— от которого Дайнин согнулся в три погибели,?— а привычная двусмысленная улыбка постепенно стала вполне однозначной?— и в ней больше не было и намёка на издёвку или враждебность. Даже ужас в присутствии грозной и неуправляемой Бризы начал сменяться разумной осторожностью, и кто знает, к чему это в конце концов приведёт? Может, Дайнин станет любимым братиком и шестиголовый хлыст обратится против его врагов? Как бы кстати это пришлось, как было бы ему на руку…А пройдёт немного времени?— быть может, счёт идёт уже на годы, ведь Мать Мэлис уже стара и ходит над Бездной неприлично долго для обладательницы столь огромной власти,?— и Мать Бриза припомнит верного союзника. Быть на одной стороне силы с будущей матроной и фанатичной, высокопоставленной жрицей?— лучше и быть не может! Если ничего не изменится, то Дайнину обеспечено место мастера оружия… Но и это не будет пределом его власти! Слишком хорошо он знает Бризу,?— куда лучше, чем хотелось бы… Никакой патрон не продержится у неё так долго, чтобы успеть упрочить своё положение, а значит, Дайнин будет самым влиятельным из мужчин Дома. Остальные мужчины будут пресмыкаться перед ним, а женщины Дома начнут видеть в нём профессионала своего дела и просто дроу, а не расходный материал или объект, любые ?разговоры? с которым ведутся исключительно в постели. Он заживёт в достатке, упиваясь могуществом, которое не отберёт никто, и никому не придёт в голову, что красивая обёртка?— его единственное преимущество… И даже жрицы начнут оценивать его по боевым навыкам, а не тем, что ценятся сейчас.Новая матрона будет интересоваться его мнением?— даже жрицы начнут считаться с ним! Простолюдины будут кланяться до потери равновесия, рабы станут разбегаться при одном его появлении, прячась в страхе перед его гневом… И, конечно же, никто не поднимет на него руку. Слишком влиятелен, чтобы опасаться мужчин, слишком ценен, чтобы бояться женщин. Это будет именно та жизнь, которой он достоин…Привычная ухмылка постепенно растянулась, грозясь вырваться за пределы лица.И тут же следа от неё не осталось.Вся его сладкая жизнь держалась на сподвижничестве будущей матроне, но вдруг Бризу разжаловали, показали всем её неспособность справиться даже с ролью старшей дочери,?— куда ей до матроны! —?указали её новое место, сделали это слишком унизительно для её статуса, и при всей семье! Не видать ей теперь прежних почестей, и Дайнин в будущем из-за неё проблем не оберётся?— да как она посмела так его подвести?!Дайнин вскинул на старшую сестру озлобленный взгляд. Натравить бы неё Кошку, и пусть Бризу съедят?— но Кошка обещала съесть Дайнина, если тот заставит её убивать дроу. Ох уж это бесполезное животное, и за что только Дайнин ему прислуживает…Но встречный взгляд остужает ярость в два счёта.Глядя в округлившиеся, налитые кровью глаза напротив, один из которых даже дёрнулся от злобы, Дайнин как-то сразу вспоминает о способности высших жриц читать мысли.?Сестра моя! —?ту же секунду обратился к ней Дайнин на жестовом языке. —?Прими мои извинения. Меня подкосило вступление ты-знаешь-кого в нашу семью.?Ночной кошмар напротив начал звереть чуть медленнее. Дайнин облегчённо выдохнул, почти что вытирая испарину со лба. Только что чудовище готово было разорвать его на куски, и вот оно уже улыбается своей типичной двусмысленной улыбкой. Тактика перенаправления вектора агрессии, в конце концов, никогда не подводила. (Вообще-то, у Дайнина нет плана, но Дайнин способен на всё, когда дело касается спасения собственной шкурки, а Бриза?— это, к сожалению, Бриза, так что план срабатывает.)?Не знаю, что там происходит, но ловко ты стрелки перевёл?,?— быстро добавляет на жестовом Майя, оставаясь вне поля зрения старшей. Дайнин сделал вид, что этого не заметил.?Неожиданное пополнение в семье сбивает меня с толку,?— продолжает Дайнин, уже с видом воплощённой покорности. В конце концов, натура хитрого приспособленца помогает выжить при любом бедствии?— даже если это самое бедствие вооружено шестиголовым хлыстом и при любом удобном случае грозит порвать тебя на лоскуты. —?Конечно, я слишком хорошо знаю своё место, чтобы сомневаться в решениях нашей матроны, но мой мужской разум слишком слаб, чтобы познать всю мудрость этого поступка. Возможно, оно даже к лучшему, ведь знания помножают скорбь, а моё бытие и без того скорбно.?Дайнин склонил голову, пытаясь не выйти из образа. Краем глаза он видит, как Майя закатывает глаза, а Бриза многозначительно скрещивает руки на своей пышной груди.Когда-то в этот момент следовало предположение о незнании одним дерзким самцом его места, или даже подозрение о чрезмерной переоценке Дайнином его способностей, но за последние годы сближения повадки чудовища были изучены самым тщательным образом.?Я не нахожу себя достаточно разумным, чтобы вникать в дела сильнейших,?— продолжил этот внезапно самый смиренный из мужчин. —?Кто я такой, чтобы оспаривать решения нашей матери? Матрона поступает так, как должна поступать, и всегда думает о благе Дома До’Урден.?Дайнин так вошёл в роль, что сопроводил свою речь поклоном. Необходимость смотреть в пол сильно ограничивала его круг обзора, но он ощущал пристальный взгляд Майи?— но не стоящих поодаль стражниц, из-за которых приходилось общаться на жестовом,?— и видел, как бровь Бризы с каждой его репликой ползёт всё выше и выше.?И я осознаю, что жрицы верны одной лишь богине, продолжая служить ей даже потеряв всё?— пусть и располагается подобная преданность за пределами понимания презренного мужчины, но моему полу присущ страх перед любой угрозой. Я боюсь нашего будущего. Не сподвигнет ли тоска по утерянной власти нашу новую сестру к необдуманному поступку… Или даже предательству??Дайнин вскинул взгляд на старшую сестру. От этого жалобного взгляда маленького, перепуганного существа что-то ёкнуло даже в отсутствующем сердце Бризы. Дайнин удвоил жалобность во взгляде, упиваясь замешательством чудовища?— которое слишком явно не понимало, как они с братом докатились до такой жизни.—?Я лишь надеялся,?— продолжил он уже вслух, сознательно привлекая внимание стоящих поодаль стражниц,?— что такая сильная и могущественная женщина защитит своего преданного и послушного брата…Дайнин смущённо отвёл взгляд, делая нерешительный шажок по направлению к сестре, которую жизнь к такому не готовила.—?Я так боюсь неизвестности… И возможного предательства этой… Ш-ши’Нэйн… —?он будто не заметил, как подошёл почти вплотную, и это ?неожиданное? приближение заставило его снова вскинуть взгляд. Дайнин смотрел из-под длинных белых ресниц, чуть опустив голову и склонив её набок. В его глазах читалась невинность эльфёнка, а руки потянулись к сестре, позволяя едва ощутимо уцепиться за широкие плечи ловкими пальцами и приготовиться трагично падать в крепкие объятия.Но ?крепкие объятия? вернули его в прежнее положение, приподняв в процессе над полом и поставив на место в самом прямом смысле.