Правосудие и новые игрушки (1/1)

Вообще-то, здесь только что принесли в жертву младенца, но есть дела поинтереснее.В голове Дайнина роились шипящим змеиным клубком молитвы, проклятия и случайные мысли, хаотичные, как нрав богини. Ещё при чёрной смерти Нарбондели он был достойным дроу, гордостью собственного Дома, мужчиной столь ценным, что мать бы, скорее всего, не обменяла его даже на высшую жрицу! Перед Дайнином раскрывались блестящие перспективы, но вот он, на пару со своим так некстати живым старшим братом, стоит на коленях у материнского трона. Вид у Дайнина, должно быть, такой, что впору вешать табличку с надписью ?позор??— весь прирос к полу, прижал свои острые уши,?— а он и не знал, что так умеет,?— и глаза опущены, да с такой смиренной покорностью, что даже ректор Арак-Тинилита погладила бы его по голове в приступе умиления.Рядом, с торжествующим видом, устроился невредимый брат?— прибить бы его сейчас, но перед ними, на троне, восседает грозная мать, и даже если она по какой-то неведомой причине спустит с рук столь наглый самосуд, то кто-то из стоящих позади сестёр точно не совладает со жгучим, как змеиный яд, желанием испробовать хлыст в деле. И Дайнин даже знает, кто. Чей-то шестиголовый хлыст подозрительно шипит почти над самым его ухом, и успокоению это ну никак не способствует.?Это конец?,?— повторял про себя Дайнин. Он ни на чём не мог сосредоточиться. Это конец. Ему конец. Всего одно правило?— не попадайся, но он попался. Ему конец. Ничто его не спасёт.—?Расслабься,?— вдруг слышит он голос матери. Мать довольна, как же она довольна! Вот только довольна она не до-сих-пор-вторым сыном, как это происходит обычно, когда он стоит на коленях перед её троном, а победой над как-там-называли-этот-дом. Почему-то в таком положении не хотелось нарушать даже правило об упоминаниях уничтоженных домов. Перспектива наказания вообще способствует сбиванию спеси, уж по себе Дайнин точно знает.Но мать довольна хотя бы победой, а стоящие позади сёстры… По ним сказать сложно. Бриза типично жаждет крови?— это же Бриза, в конце концов, Дайнин бы испугался, как услышавший про поверхность эльфёнок, заметив за Бризой милосердие,?— а Вирна и Майя затихли. Может, средняя и младшая даже испытывают вину,?— и тут Дайнин нервно хихикнул, осознав нелепость мысли, и понадеявшись, что смешок спишут на истерику,?— хотя скорее это осознание потери для Дома, которой они невольно поспособствовали. Всё же, Дайнин был полезен Дому, и откуда сёстрам, что поддерживали с ним и Нальфейном ментальную связь, было знать, что эти резкие всплески эмоций?— неудавшаяся попытка покушения, а не следствие изменения расстановки сил, или чего-то в этом роде??Ну спасибо, сестрицы?,?— должно было читаться в его полном паники взгляде, когда вся правда открылась. Наверное, это и читалось, а может, что похуже, ведь то, с каким выражением сёстры переглянулись?— такое надо было видеть!Но, что бы там ни происходило за спиной Дайнина, прямо перед его глазами была женщина, способная играючи прикончить всех в этом зале, и она, кажется, вовсе не в бешенстве.Вот мать улыбается, развалившись на троне и закинув ногу на ногу. Сейчас она похожа не на тираншу и грозную властительницу Дома, что вот-вот удавит собственного сына своими же руками, а скорее, на одну из тех женщин, которых Дайнин сумел умилостивить и даже получить хорошую награду за свои умения.И она будто и впрямь не так зла…—?Расслабься, но не забывайся,?— резко обрывает его мать, и Дайнин, вспомнив о способности высшей жрицы читать мысли и собственной неспособности вовремя заткнуться, в непрекращающейся панике закусывает губу, не зная, как ещё остановить поток мыслей.Старший, Ллос его побери, брат издаёт смешок, и на миг Дайнину даже становится жаль, что мать сегодня в хорошем настроении, иначе она зарядила бы гаду жезлом или бросила в него чем-нибудь. А рука у неё тяжёлая…—?Сказать по правде,?— начинает мать,?— ты меня разочаровал.Будь Дайнин жалким рабом, он бы, наверное, уже скулил от страха. ?Прекрати издеваться надо мной! Убей уже наконец!??— вот, во что складываются его мысли, если убрать связывающие конструкции, за которые, скажи он такое матери вслух, он рискует быть порванным на ремни для оружейных поясов, но мать лишь усмехается,?— а ведь чтоб ему драуком стать, если она не слушает его мысли! Ведь в них Дайнин проходится и по матери, и по системе, обрекающей его на гибель за неудачное покушение!Конечно, матери плевать на едва не убитого Нальфейна, ей уж тем более нет дела до того, что второй сын пытался замарать душу братоубийством?— Дайнин слышал такую формулировку, когда зачитывали книги с поверхности, и это звучало так странно, что даже не смешно,?— но то, что один из её детей ?попался?… Да сам Дайнин, будь он на месте матери, своими руками задушил бы подобную бестолочь!—?Я разочарована, сын мой,?— продолжает Мать Мэлис. Разочарование и впрямь наполняет её голос, и от этого хочется сжаться в комок. Это же надо, одним махом подвести свою матрону и опуститься на самое дно в собственных глазах! —?Ты казался мне едва ли не самой удачной из моих работ,?— из-за спины доносится тройной возмущённый вдох, и Мэлис торопливо добавляет что-то про ?среди сыновей?. —?Очень жаль, что ты не оправдал моих ожиданий.Мать поднимается с трона, и Дайнин почти инстинктивно вжимает голову в плечи, но тут же берёт над собой контроль. Какой бы способ казни ему ни был уготован, куда лучше принять это достойно, а не вести себя, как дрожащий раб.Мать делает пару шагов навстречу.И проходит мимо своих коленопреклонённых сыновей.Дайнин и Нальфейн поворачиваются всем корпусом и с одинаковым, будто сговорились, недоумением смотрят на мать. Та остановилась у сваленной в кучу добычи, вынесенной из разрушенного Дома, и принялась осматривать захваченные артефакты с совершенно будничным видом.—?Э-э-э, Мать Мэлис,?— озадаченно окликнула матрону Бриза. Дайнин мельком взглянул на сестёр?— те были в не меньшем замешательстве,?— прикажешь нам исполнить приговор над…В мыслях Дайнин выругался настолько витиевато, что сам смутился.—?Пусть мальчики сами разберутся,?— беспечно ответила мать, не отрываясь от ?сокровищницы?. От такого ответа все надолго потеряли дар речи, а Мэлис вновь усмехнулась. Дайнин, впрочем, не особо-то спешил радоваться. Уж больно хорошо он знал свою жестокую мать, и, чтоб ему стать драуком, если это не какая-то уловка или…—?Быть тебе драуком, мальчик,?— снова усмехнулась мать, и Дайнина, не сразу сообразившего, что к чему, успел хватить удар. —?Нет, Бриза, я пошутила,?— тут же добавила она, и Дайнин, у которого и без того перед глазами потемнело, ничего не хотел знать о причине этой реплики. —?Считайте, что сегодня ваша мать?— добрейшая из всех дроу. Я сегодня мила, как Эйлистри, Ллос её побери. Богиня даровала нам победу, я теперь всего в шаге от правящего совета, и, к тому же, мы уже подарили богине мальчика, зачем же отдавать ей ещё одного? Лишняя жертва немногим лучше недостающей.Мать, видимо, принявшая никем не нарушенное молчание за непонимание, указала на жертвенник, где лежал крохотный эльфёнок. Лиловоглазое дитя могло бы и само когда-то, спустя десятилетия, участвовать в подобном ?суде?, но ему повезло?— этот эльфёнок сейчас развлекает Ллос своим бесконечным младенческим рёвом. Интересно, что богиня делает с отданными ей мальчиками? Зачем вообще кому-то могут быть нужны младенцы?Но это было не самое подходящее время для размышлений о религии.—?Но… Как же… —?послышался голос вконец растерявшейся Бризы. Её правосудие заботило куда больше, чем даже Нальфейна, и у Дайнина было столько мыслей на эту тему… Но он был не в том положении, чтобы острить, тем более в адрес Бризы.Мать Мэлис крепко призадумалась, отвлекшись от ?сокровищницы?.—?Ты права, дочь,?— последовал, наконец, ответ.Если то, что подумал в этот момент Дайнин, хотя бы частично запечатлелось на его лице, его больше никогда не пустят в приличное общество.—?Убивать мы его не будем?— слишком полезен, чтобы так просто избавляться. Но что я за мать, если не могу должным образом воспитать своих детей? —?Дайнин краем глаза увидел, как все дети, кроме него, приходят в оживление, боясь попасть под раздачу. —?Ты,?— вдруг резко произнесла она, сменив тон, и Дайнин от неожиданности даже вскочил с места, едва не получив за то, что поднялся без разрешения.—?Ты поступишь в услужение пострадавшей стороне,?— задумчивость на лице матери постепенно сменялась такой родной и любимой садистской улыбкой. —?До тех пор, пока брат не простит тебя.Все в зале изменились в лице, и каждый по-своему.?Лучше уж убей меня?,?— мысленно взмолился Дайнин, смотря, как недобитый брат широко улыбается, злодейски потирая руки.Глядя на такую реакцию, Мэлис едва не пошла на поводу у Дайнина. Тот уловил ход её мыслей и побледнел.—?Это недостойно сына матроны,?— произнесла Мэлис, смотря в глаза своему старшему, с таким выражением лица, что Дайнин восславил Ллос за свою неспособность читать мысли. —?Но я позволяю тебе гонять его по мелким поручениям… И всё такое.Последнее мать добавила, отмахнувшись, и тут же вернулась к сокровищнице. Артефакты сами себя на ценность не проверят.А Нальфейн, между тем, выглядел недовольным, сёстры были глубоко озадачены, а Дайнин… Он и сам хотел бы разобраться. Ему сохранили жизнь, а значит, лучше и быть не может, но теперь он должен будет служить мальчиком на побегушках у брата, которого собирался убрать, чтобы получить его место… Какое унижение! И ладно бы брат был достойным дроу, вызывающим уважение, тем, у кого можно, переступив через гордость, поучиться, так нет же! Это бестолочь Нальфейн, никогда не поднявшийся бы в своём деле выше уровня посредственности, если бы не мать с её садистскими игрушками.Оставалось лишь надеяться, что мать отменит наказание, ведь пытаться убить второй раз и наступить на те же грабли?— это занятие или для полного идиота, или для чрезмерно отчаянного, а Дайнин не замечал за собой ни того, ни другого.—?А теперь ступайте,?— донёсся до Дайнина голос матери. Та уже была слишком увлечена новыми, совсем не садистскими?— хотя кто знает? —?игрушками, захваченными при разграблении поверженного Дома ДеВир. —?Вашей матери надо решить, как использовать добычу во благо нашего Дома.Второе ?приглашение? никому не потребовалось. Нальфейн покинул зал первым,?— он, судя по выражению лица, начал прикидывать, как можно теперь издеваться над гордым Дайнином,?— следом направились сёстры?— недовольная отсутствием крови Бриза и над чем-то раздумывающая Майя. Дайнин вышел следом за ними, для перестраховки поклонившись матери в пол, хотя той было уже не до детей с их разборками.И только Вирна, уходя, чуть слышно пробормотала ?жаль?, но почему-то не Дайнину или пострадавшему от недостатка правосудия Нальфейну, а лежавшему на жертвеннике младенцу, и при этом пронзительно взглянула в его необычные глаза.Впрочем, Вирна всегда была немного странная, так что никто не обратил внимания. Разве что Мать Мэлис закатила глаза, пробормотав что-то осуждающее.