Место печали, которое мы называем домом. Малекит (1/1)

Не звучи для меня, скрипка, не пой, соловей. Я живой по какой-то ошибке, я всех мертвей, не считайся со мной, эпоха, не верь мне, мать. Есть сердца - звон и грохот, моё же на слух не поймать. Не включайте мне, светофоры, зелёный знак, не готовьте, враги, порох, не жив и так. Только ты, любовь дорогая, любовь моя, мастерица водить по краю, сужая края, обречённая быть всесильнее всех смертей - вот он я, твой могильник, ловушка рождённым лететь - приложи свою тёплую длань на мой лоб ледяной. Дорогая, не перестань, присмотри за мной. Потому что мне все светофоры не будут мигать, потому что готовы затворы в двустволках врага. Тёмен путь неприжитых и заперт для них храм; Фаворитам Аида, конечно, нельзя к докторам. Присмотри за мной, как за тропой наблюдает лесник, как за памятью смотрит слепой, за ребёнком - дневник. Я зачем-то же здесь, почему-то я всё ещё тут. Твою силу не даждь мне днесь, но твою правоту. Да святится имя твоё на холодных устах. Где-то птица поёт, не посмеющая устать. Где-то скрипка сердца играет под жилой смычка, там, где некто вернулся по краю издалека.(c) Дарья СольOh No!!! — grandson— Пришли? — Соболев услыхал звук вставляемого в замочную скважину ключа.— Аллилуйя! — обрадованный Аппель быстро поднялся с кресла, зашагал ко входной двери. И почти сразу же отскочил, прижался спиной к гардеробной вешалке — у его лица дрожал тоненький пальчик походившей сейчас на настоящую ведьму Софьи.— Мой ответ — нет!!! — рявкнула девушка, наступая на поднявшего брови Максимилиана. — Я Вам даже письменный отказ сочиню!!! В трех томах!Немец, сильно склонив голову вниз, прищурился, сканируя секретаря своими чудными глазами.— Софья… — нежно, вкрадчиво начал Аппель. — Я не припомню, чтобы делал Вам предложение руки и сердца…— Идите куда шли! — гавкнула Снежинская, очередной раз почти удачно ткнув пальчиком в нос высокому мужчине, резко развернулась и понеслась в гостиную.Максимилиан, проводив девушку оторопелым взглядом, медленно указал пальцем в сторону гостиной. Не меняя позы, заторможенно повернул голову к стоящему во входных дверях Донскому. Поднял правую бровь.— Долго объяснять… — замялся Вячеслав Матвеевич.Правая бровь мужчины поднялась еще выше.— Да я, кажется, борщанул немного с нею, — против воли Донского на лице его начала расплываться улыбка.— Что-что ты сделал? — не отнимая указательного пальца ?от гостиной?, повторил Аппель. — ?Борщанул??— Обстоятельства так сложились, — закрывая за собою дверь, объяснил телохранитель.— Так. Пойдем! Сбрасывая на ходу иллюзию, Малекит ухватил мужчину за руку, распахнув двери, буквально выкинул его из особняка на мороз. — Софья Михайловна не то существо, с которым можно ?борщить?! — оттащив обращенного Вэл’аса за угол, Але’ррет вынудил его прижаться к стене, навис над ним, опершись ладонью о камень рядом с виском дроу.— Ты мне это говоришь? — выдохнул Вэл, любовно рассматривая зависший над его лицом лик Царя.— Ах, так ты с меня пример берешь?! — фиалковые очи Малекита скользнули по точеным чертам сына, коснулись распахнутых губ.— Как иначе, отец? — лавандовый взгляд До’ррета симметрично застыл на влажных зубах Темного.— Раз у тебя пошла такая тема… — Але’ррет склонился еще ниже, и Вэл’ас задержал дыхание, рассматривая тонкие трещинки на приоткрытых губах мужчины. — Может, ты переймешь и мое терпение, а, Вэл?— Это чуть сложнее, но реализуемо… — левый уголок рта Кайзера чуть приподнялся, он медленно поднял жаркий взор к душно-лавандовым глазам Царя, снова задержал дыхание — взгляд Владыки пожирал, как показалось До’ррету, самое сердце.— Хорошо, — Малекит выпрямился, невзначай коснулся грудью груди прижатого к стене дроу, сверху вниз, неповторимо-приглашающим взглядом вновь коснулся лица дипломата, сошел им к оголенной камзолом шее. — Тогда удовлетвори своего отца прямо сейчас. Рассказывай, что случилось.— Если запатентовать твои допросы, в мире не останется тайн, — Вэл приосанился, оторвался от стены, застыв совсем близко к Царю, отвел взгляд к его плечу, прошелся по поймавшей его руке. — Себастьян невменяем, — собрался с мыслью дроу.— Я еще не определился, кто из вас двоих более невменяем, — отрезал Але’ррет, — возможно, что вообще я. Изволь точнее.— Я убил несколько демонов в Аду, — признал До’ррет.— Неправильно, — рука отнялась от стены, Малекит сделал шаг назад.— Они обращались со мною не по рангу.— Правильно, — безоговорочно приняв аргумент, переменил мнение Царь. — И это все? — Кристиан.Вэл произнес имя тихо, но его внимательные глаза уже пытливо вцепились в лицо Але’ррета.Малекит едва заметно нахмурился, помолчал несколько секунд, обернул гордую голову к сыну:— Он еще там? Меня не услыхали?— Ответ ты получил только что, — До’ррет указал пальцем куда-то в особняк.— О! — Царь, проследив движение чужой руки, поднял правую бровь. — Неужто? Мотивация?— ?Он там за дело?, — повел бровью Вэл’ас.Schrei — Eisheilig— Ясно, — что-то решив, быстро ответил Малекит и, улыбнувшись, глянул на сына. — Напрягает?— Ты же знаешь. И я знаю, что ты знаешь, — До’ррет поморщился.Вместо ответа Царь протянул руку к левому обшлагу чужого камзола, аккуратно повел по нему пальцами, приминая ткань, поднял задумчивый взгляд на вздрогнувшего дроу.— Скажи только одно, — Вэл вскинул неожиданно затравленные глаза на отца. — Я заблуждаюсь?— Время рассудит тебя, мой бедный Кайзер. Даже если и так, мне твое заблуждение по душе. И в нем — я с тобой, — рука Малекита поднялась выше, крепко сжала предплечье мужчины. — С этой секунды ты — Сумеречный Царь Пустого Мира и Наместник Хранителя в Ином. Со всеми вытекающими возможностями, привилегиями и проблемами.— А Восток? — севшим голосом уточнил обалдевший До’ррет.— Я помогу, — Малекит наморщил нос. — Это только на первый взгляд кажется, что пи*дец, — отеческая рука подбадривающе легла на плечо дроу. — На деле все еще хуже.— Я об этом не просил! — Вэл качнулся к Царю.— О таком и не просят. Когда упрашивают — я не даю! — Але’ррет так заразительно, бархатно рассмеялся, что дипломат невольно улыбнулся отцу.— Я не до конца понял механизм, — помолчав, дипломат отвел взгляд. — Я боюсь. Боюсь, что угроблю души. Как ты делал это?! — он свел брови, взглянул на Царя. — Как хватило тебе духу?!С лица Малекита стерлась улыбка, он медленно отвернулся, шагнул к стене, тихо опустился по ней спиной. Усевшись на корточки, откинул назад голову, снизу вверх пристально посмотрел на сына.— Будет больно? — тихо спросил Вэл’ас. — Больно — в смысле действительно больно?— Невыносимо.Але’ррет снова едва заметно улыбнулся.— Хорошо, — До’ррет шагнул вперед, опустился рядом с отцом, коснулся плечом его плеча. Уложил локти на колени.— Достань нам тысячу душ, — глядя пред собою, Малекит прищурился, чуть качнулся вправо, толкнул дроу плечом. — Для начала. Максимально гнилых. Чтоб даже я проблевался, понял? — Царь обернулся к сыну.— Такого счастья навалом. Хоть сейчас, — Вэл опустил усталую голову к коленям.— Сейчас не стоит, — Але’ррет отвернулся. — Мне надо собраться с силами. Не хочется позорно сгинуть на каком-нибудь трусливом долбоящере.— У нас есть Роксана. Невиданной силы целитель, — начал соображать, подымая голову, До’ррет. — И мои умения иллитида. Это должно помочь.— Конечно, — кивнул Малекит. — Но говорю тебе, ты все еще слишком горяч. И Роксане, и твоим талантам нужно время.— Я помню твои слова о Шассе, — спокойно ответил Вэл. — Я помню все, чему ты меня учил. Что делать с Себастьяном?— Я все вопросы с Себастьяном закрыл в тот день, — поморщился Царь. — Он остается тебе. Будет так, как решишь ты.— Но он напрямую отказал тебе, — возразил До’ррет. — Только что.— Не он, не отказал, не напрямую, — Малекит потер лоб. — Он осатанел. Да и любой бы осатанел на его месте. Ты же понимаешь, если я сейчас войду туда, возьму его за горло, Михаэлис даст добро быстрее, чем… — Царь умолк.— Но ты этого не сделаешь, — Вэл’ас отвернулся, взглянул перед собою.— Но я этого не сделаю.— А я сделаю, — просто сказал дроу. — Когда сочту нужным.— Ты в своем праве, — так же свободно ответил Але’ррет. — Когда ломаешь что-то, строишь нечто новое — всегда становишься неприкасаемым.— О большем я мечтать не могу, — Вэл посмотрел на своего легендарного отца. — Это честь для меня.— Коллекция корон, что я возложил на твою голову, защитит тебя от худшего, — Малекит утомленно поднялся, приосанился, глянул вниз, — как и логика, последовательность, презираемая тобою медлительность. Дай всем время. И Себастьяну, и Аррафиру. Я не верю, что Михаэлис не понимает, не видит того, что заживо гниет под его руками. Последние тысячи лет у демона выдались очень ?так себе?. А сброда, под ногами путающегося, едва ли сильно меньше, чем у нас с тобою. Не отказывай жизни в ее главном достоинстве — симметрии. Как думаешь, понравился ему наш Мензоберранзан? Теплые воспоминания оставил?— Он убил полторы сотни дроу, — До’ррет усмехнулся. — У порта, на кладбище, в пещерах.— Самозащита.— Гнев.— Страх. За Аррафира.— Бросаем проигрывать в покер, играем в шахматы! — Вэл’ас, рассмеявшись, поднялся, решительно шагнул к отцу. — Изволь! — Малекит улыбнулся, неподражаемо плавным движением выставил перед собою ладони. На каждой из них вспыхнули две золотые фигурки королей.— Ждать Себастьяна? Ожидать, ну наверное, стоит только того, что оправдает твои ожидания? Иначе это впустую потраченное время. Время, за которое твой же Кристиан успеет миллионы раз утопиться в Черном море.Але’ррет сильно побледнел, статуэтка на правой его руке накренилась, вжимаясь золотом вовнутрь.— А ты думал, как иначе его могли наказать? — глаза дроу стали жестокими, цепкими, волчьими…— Если бы мы всегда были уверены в результатах ожидания, благоприятных для нас, — заговорил Царь, — все миры обратились бы в пассивных ждунов. Без разочарований, без фрустрации, без какого-либо роста над собой. Ожидание — это, воля твоя, надежда на нечто лучшее, правильное. Та надежда, которую ты и желаешь принести в миры. Взамен несправедливой кары. Боль — двигатель прогресса. Я сочувствую тому мужчине. Но даже он, смертный, со ?связанными? руками, понимал эту аксиому.— Михаэлис упрям. Он не поменяет своей позиции.— Михаэлис только окунулся в свой осознанный Ад. И лишь сейчас начнет понимать смертных. Когда ни его могущество, ни его богатство, ни сила его не сумеют помочь с трагедией Аррафира. Сегодня он уже скинул дьявольские эполеты, хотя прекрасно знает, чем это может кончиться. Я думаю, он ведь поднял историю происходившего в Преисподней за века его отсутствия. Ловишь мысль? Себастьян уже пошел против своей природы, гордости, долга и сущности. Ради собственного ощущения ?справедливости?, за чувством. Дьявол очередной раз последовал за сердцем. Абсурд? Нет. Фигурка на левой ладони Царя зазвенела, зачернела вмятинами.— Ты был воспитан в любви, — Малекит мимолетно улыбнулся. — Той, конечно, что я умел отдавать. Ведь и меня этому не учили. Прими за истину слова мои: вы с Себастьяном прожили очень разные жизни. Тебя я специально таскал по горю. Тоже как умел. И я не остановлюсь, прости мне это. Но лишь для того, чтобы ты учился понимать тех, у кого, кроме холодной ненависти, всемерной усталости и презрения ко всему живому, в душе нет ни-че-го… Потому что ты — Царь. Не чего-то там, не Востока-Запада, не Пустого или Иного. Ты — Царь рожденный. И любую большую и малую боль тех, кто ползает под твоими сапогами, знать и понимать должен, как свою. — Малекит… — Вэл’ас поднял огромные, блестящие от слез глаза на отца.— …и тонуть тебе вместе с Кристианом. Столько, сколько я прикажу вам тонуть.Левая статуэтка расплющилась в золотую пластину.— …пока, бл*ть, не научитесь бороться. Мудростью, терпением, хладнокровием.— Малекит! — И его ты вернешь только тогда, когда почувствуешь себя достойным. Раз уж ты дерзнул обратить внимание на несчастного. Я не тянул тебя. Ты посмотрел сам.— И когда?.. — До’ррет смотрел на золото, потекшее меж пальцев Царя.— Ты поймешь момент, — Але’ррет тоже взглянул на свою ладонь, тихо наклонил ее вперед. Заструился медовый металл на снег, большими каплями покрывая откуда-то взявшуюся обломанную еловую ветвь на земле.— Ты восстановил Паутину?! — дошло до Вэл’аса, он вскинул очумелые глаза на отца.Малекит улыбнулся, ступил шаг назад, небрежно стряхнул остатки золота с руки.— Мне очень сильно не нравится, — непонятно к чему, проговорил Царь. — Мне так откровенно давно что-либо не нравилось. Но с детьми моими скучать не приходится.Вэл нахмурился.— Ну, довольно, — Темный снова забавно наморщил нос, — к закрытию темы и конкретно о мученике. Он станет носить имя Кастэн. И, предрекаю, это чудовище сильно вас всех еще удивит.— Но не Вас.— Но не нас. Хочется в это верить.— Память ты, конечно, сотрешь! — не удержавшись, ядовито уточнил До’ррет.— Конечно, сотру! — не менее желчно ответствовал Але’ррет, потешно оскалив клыки.— А этот… — дроу кивнул было на особняк.— А этого оставь пока Аррафиру, — махнул рукой Темный. — Один х*й, никто кроме Илтаара не умеет так вытрясти из демона демона.— Альберт Мстиславович! — в бешенстве и в подтверждение слов заорали из глубин дома.Малекит развел руками, поджал губы.— Ты уйдешь вообще отсюда?! — не выдержал До’ррет.— Ухожу-ухожу, — кивнул мужчина. — Одно только…— Не-е-ет… — отрицательно замотал головою Вэл.— Да! У Альберта нашего сегодня… — Царь помолчал, — чудные думки. Сразу говорю, я не при чем. Близость к смерти, наверное, навела. Скорее всего, тебе придется немного поработать с Софьей. Как ты умеешь. Ее развезет в мясо с минуты на минуту. Уверен, ты поймешь, что к чему.— Отец! Только не с Софьей! — взмолился Вэл’ас.— А что делать?! — отрезал Малекит, натянув одну черную кожаную перчатку на руку. — Я к твоей матушке тоже не питал глубоких положительных эмоций. Исполнял и лгал, как никогда. И тем не менее, — зажав вторую в правой руке, Але’ррет многозначительно указал ею на сына.— Оте-е-ец… — опасно, утробно зарычал мужчина.— Бегом, сказал! — перчатка с силой хлестанула по лбу недвижимого дроу, вздымая в воздух серебристые пряди волос. — Угрозы и мольбы ты использовал. Не тяни время, ты же так этого не любишь.— Секс пробовать не буду, — никак не отреагировав на удар, благоразумно рассудил Вэл, перебирая в голове варианты давления на оппонента.— Спасибо, — сердечно поблагодарил Малекит и растворился в неспешно падающем снегу.В правой руке До’ррета засияла знакомая светло-золотая сфера.Тяжко вздохнув, дроу подбросил ее высоко в небо, в метель, закрыл глаза.Dein Traum — EisheiligВ этот раз Совет, собранный по обыкновению в Асгарде, выглядел непривычно тихим.По правую сторону круглого стола, в чуть более массивном кресле, восседал задумчивый Аррафир и колупал указательным пальцем рубин в кубке. Владыки миров, под стать Верховному Богу, сидели, молча уткнувшись в документы.По всему было видно: думки одолевали абсолютно каждого из присутствующих. Даже Малекит, по привычке отбившийся от коллектива и отъехавший в кресле к окну, с легким раздражением разглядывал раскинувшуюся далеко внизу внутреннюю площадь Золотого Дворца.Эрмет поднял карий взгляд, с опаской глянул сперва на Илтаара, затем на погруженного в свои мысли Вэл’аса. Дроу задумчиво поворачивал меж тонких пальцев иссохшую веточку ели. Выглядел До’ррет в последнее время откровенно паршиво. Если бы Изенре допускал мысль, что темные эльфы могут страдать от неизлечимых болезней, он непременно бы решил, что Кайзер болен. Причем тяжело. Смущал вана, как и всегда, только Але’ррет. Тот, казалось, вовсе не замечал ни посеревшего лица сына, ни его тяжелых, ставших какими-то чрезмерно измученными, усталыми движений.Вэл’ас медленно поднял свинцово-тяжкий взгляд на Короля. И застигнутый врасплох Эрмет натянуто улыбнулся, отвернулся.— А Царица… — начал было Изенре.— Придет, — оборвал, не поворачивая головы, Але’ррет.— Ладно… — ван глянул на быстро что-то подписавшего Трандуила. Светлый отбросил перо, откинулся в кресле. Прошелся мрачно-сапфировым взглядом по профилю Свартальфхеймского Царя, сжал губы. Уставился в стол.— А Себастьян… — Эффирэт, поморщившись, взглянул на Илтаара.— Не придет, — отрезал Верховный, мазнул ядовито-синим взором по опущенному лицу До’ррета.— Во-от… — Венедикт Германович, с запредельным для себя изумлением разменявший вторую сотню лет, потому старавшийся уже лишний раз не шевелиться и не вести бесед, утвердительно кивнул седой головой.— У нас что осталось-то на повестке? — психанул Владыка Муспельхейма. — Мидгард, Ад, рециркуляцию душ, Свартальфхейм, Ванахейм, Асгард, Муспельхейм, Юсальфхейм, Хельхейм, Нифль… и даже Арду мы обсудили.— До десяти считать научись уже, наконец, — Эффирэт помолчал, с тоской глянул на Аррафира.— А это сделает меня счастливым? — улыбнулся светлому огненный великан. И все собравшиеся с каким-то немым удивлением подняли взгляды на нежданного философа.— Счастливым — точно нет. Богатым — возможно! — двери широко распахнулись, в залу, не помедлив даже для приличия на пороге, вошел незнакомый для большинства мужчина в сопровождении воина-дроу.Малекит, словно дождавшись чего-то, плавно сбросил длиннющие ноги с подоконника, развернулся к присутствующим, пристально поглядел на вошедших.Нырнувший следом Хеймдалль испепелил мужиков янтарным взглядом, закатил глаза:— Юный Владыка Ётунхейма, Кастэн Виро. — Слышали-с, — подал скрипучий голос Венедикт Германович, — не имели счастья лицезреть… — Лицезрейте, — позволил мужчина и сбросил с головы капюшон.Очень серьезные, не по годам ожесточившиеся каре-зеленые глаза скользнули по Совету, отчего-то задержались на развалившемся в кресле Малеките.Царь едва заметно улыбнулся, поднес руку к своей нижней губе, мазнул по ней средним пальцем.Гость скривился, коснулся своей, рассеченной, поглядел на окровавленные пальцы. Вновь встретился с насмешливым лавандовым взглядом Темного.Чуть обернув голову к спутнику, протянул руку, щелкнул, принял тут же вложенный в ладонь платок.— Вы не йотун, — рассмотрев красивое, надменное лицо, заметил Аррафир.— Вы не светлый эльф, — утерев кровь, усмехнулся Верховному Кастэн.— Бита! — кивнул Илтаар. — Слушаю.— Ётунхейму нужны деньги, — простодушно мяукнул мужчина, шагнул к своему креслу, сбросил на него тяжелый плащ. — Немедленно.— Сколько? — равнодушно уточнил от окна Але’ррет.— Девятьсот миллиардов золотых, — мгновенно ответствовал Виро, волчий взгляд мужчины впился в холодное лицо Царя.— Сколько?!! — ахнул Эрмет, обернулся на нервно икнувшего огненного великана.— Добро, — согласился Малекит.— Когда? — ледяной Император ногою отодвинул свое кресло.— В течение суток, — фиалковые глаза дроу медленно скользнули по телу мужчины.Народ вытаращился на гостя и, тормознуто повыехав из-за стола, развернулся к Темному. Замер на мгновение даже виновник ?праздника?, потихоньку обернулся к сопровождавшему его дроу. Бал’Эр До’Раэль едва заметно пожал плечами, мол, ?следовало ожидать, но вы почему-то не ожидали?.— А так можно было?! — синхронно ахнули Эрмет и муспельхеймец.— А вам кто мешал? — скучно удивился Царь.— Нет, постойте, хоть для чего, кому, на какие нужды? — Эффирэт встал с места.— Да дело молодое, — махнул рукою Эрмет, — поди, на женщин.— А вы их покупаете? — темная бровь Кастэна плавно поднялась вверх, он сверху вниз с такой грустью поглядел на вана, что у Аррафира против воли вырвался смешок.— Что?! — Изенре два раза медленно моргнул, поднял темные очи на нахала.— Одним словом, — прервал не сулящий ничего хорошего диалог Илтаар, — мы просим Вас изложить проект, на который наш мудрый Царь изволил отвалить годовой бюджет трех миров, — Верховный, изо всех сил пряча улыбку, приглашающим жестом протянул руку вперед.— Я делаю вывод, что это Малекит Але’ррет, — улыбнувшись Аррафиру, Виро вновь взглянул на Темного. — Большая честь встретиться с Вами лично. Почему Вы не уточнили подробностей?— Зачем они мне? — Царь сложил ногу на ногу, медленно поднял густо-фиалковые глаза к лицу мужчины. — Я ведь вижу Вас. Откат будет в двести процентов? Через десять лет?— Двести десять. Через одиннадцать, — Кастэн чуть нахмурился, в холодных чертах красивого лица скользнуло удивление, смешанное с чем-то похожим на восхищение.— Сколько?!! — охнул огненный великан. — Сколько-сколько?!!— Похожими темпами развивался только Свартальфхейм, — Аррафир поджал губы, откинулся к спинке кресла, с легким неверием уставился на мужчину. — Конкретику, пожалуйста.— Ничего удивительного, — Ороферион, поднявшийся из-за стола и меривший все это время залу плавными шагами, с плохо скрываемым презрением указал на мужчину за спиной Императора, — если обратить внимание на спутника нашего коллеги.— Вы неровно дышите к дроу, Владыка? — невинно уточнил Виро.Повисла короткая пауза. Тишину которой нарушил едва слышный шлепок ладони Аррафира о его же лоб. Ударившись в глубокий фейспалм, Илтаар коротко застонал.— Помогите…— У меня такое ощущение смутное, что я и к Вам буду ?неровно дышать?, — морозно процедил Трандуил.— Тут что-то свое, да? — Кастэн с совершенно непроницаемым лицом обернулся к Верховному.— Что-то свое, да, — подняв заслезившиеся глаза на мужчину, кивнул Светлый.Passacaglia — Secret Garden— Итак, — мгновенно утратив интерес и к Орофериону, и к их бессмысленной беседе, на глазах изумленной публики Виро махнул рукою на стену рядом с Малекитом.Широкий настил льда полоснул вспыхнувшим серебром по застонавшему под ним камню, медленно пополз в стороны, собираясь в знакомый ландшафт, города, мерзлые реки и горы…— Так всем же давно известно, что в Ётунхейме испокон веков ничего особо ценного, кроме вооруженных сил, нет, — подал голос великан.Але’ррет тяжело вздохнул, двумя широкими махами ног оттолкнулся от пола, отъехав в кресле подальше от стены с изображением волшебной карты. Всмотрелся куда-то внутрь. Откинув голову к изголовью, медленно склонил ее в сторону Императора. Едва заметно улыбнулся.— Мы слушаем тебя, Кастэн Виро, — мягкий голос Царя оборвал недоуменный шепот в зале.— Здесь, здесь и здесь, — лед на стене под легкими пассами Владыки Ётунхейма окрашивался в синий цвет, — недра мира содержат значительное количество каменного угля, медной руды, молибдена, слюды, здесь, здесь — графита, никеля, свинца, цинка.— В смы-ы-ысле… — протянул Изенре.— А чем Локи занимался все это время? — выдохнул Аррафир.— Лафейсон Ётунхейм терпеть не мог, — повел плечом Малекит. — Его бы и сейчас это не впечатлило, не думаешь?— Тоже верно, — кивнул Верховный.— Здесь и здесь — нефть и природный газ, — хладнокровно перечислял Кастэн, и карта под его рукой зачернела почти сплошь.— Я готов инвестировать! — огненный великан подскочил с места.— Поздно, лихорадочный Вы наш, — мурлыкнул с места Але’ррет. — Быстрее надо соображать.— Вы знали… — выдохнул муспельхеймец. — Вы знали!!!— Погодите, — Малекит выглянул из-за спинки кресла и уставился на великана. — Мне показалось, или Вы сейчас упрекаете меня в том, что я умен? Венедикт, я говорил, что с толерантностью надо быть аккуратнее? Надышал-таки мидгардской гнилью?Германович, любовно таращащийся на дроу, лишь громко причмокнул и блаженно закатил глаза. Муспельхеймец махнул рукой, грузно осел на место. Грохнул по столу кулаком, но промолчал.Кастэн внимательно осмотрел присутствующих, склонил голову набок, чуть нахмурившись, глянул на Царя.— Пользуясь случаем и знакомством… — он, словно позабыв о карте, сделал три больших шага к Але’ррету. — Что такое Иное Пространство? Паутина Времен? И чем конкретно Вы умеете…— Алмазные месторождения, — тихий голос Вэл’аса остановил его на половине пути. Виро резко обернулся ко столу:— М-мда… Перед Императором стоял очень и очень уставший темный эльф, но лицо его, посеревшее, осунувшееся, дышало такой животной красотой, глаза — такими мудростью и силой, что у Кастэна слова застряли в горле.— Пахнет алмазами, — До’ррет виновато свел брови, вроде и простодушным, но каким-то выворачивающе-странным взглядом застыл на лице Императора.— Да нет, — Виро улыбнулся, сделал шаг назад, на мгновение застыл между отцом и сыном, — пахнет тайной. Впрочем, — он повел бровью, ступил вправо, снова махнул рукой, — алмазные копи.Стена вспыхнула алыми ручьями.— Немыслимо… — тут ахнул даже Трандуил.— При желании и небольшом насилии... — сам себе резюмировал Малекит, рассматривая карту. — Не прошло и вечности.Повисла новая пауза. Представители миров оторопело изучали стену, прищурившийся Кастэн — лицо задумавшегося Темного Эльфа.— Вы действительно знали. Так почему сами не взялись… — все же он упрямо вскинул голову, подошел к креслу Царя. Лавандовый взгляд медленно ?сошел? с карты, замер на лице Императора.— Я ищу другой ресурс, — помолчав, едва заметно улыбнулся Але‘ррет полыхающим зеленью глазам мужчины. — Куда более редкий и ценный.— Какой? — Виро не заметил, как снова нахмурился.— Души.Малекит неторопливо поднялся и оказался в такой близости от вскинувшего бровь Виро, что тот едва поборол остро возникшее желание сделать шаг назад.— Думаю… — сверкнули в улыбке белоснежные клыки, Кастэн прямо поглядел в насмешливые очи Царя, — и тут у Вас дела идут успешно.— Я мог бы лучше, — Але’ррет усмехнулся. Сократив разницу в росте, чуть склонился вперед к замершему и скосившему на него взгляд Императору. Прямо в ухо полился тихий, мёдом обжигающий шепот:— Уверен, Вы тоже.Малекит выпрямился, и на краткий миг глаза его оказались совсем близко ко вспыхнувшим глазам молодого Владыки.Народ снова переглянулся. Вступивший на трон лишь вчера, вылезший из мира, про который известно было только то, что, кроме ледяных скал и вечных обид, в нем нет ничего, Кастэн в первое же утро вывалил перед Советом все свои нехилого размера амбиции, да еще и… мгновенно нашел общий язык с самим Але’рретом?!С Царем-то, что пропускал почти все Советы за последние пару сотен лет?— По цифрам пробежимся, Владыка? — нарушил странное молчание Темный.Кастэн, все так же прямо глядящий в глаза дроу, едва заметно улыбнулся, опустил взгляд к разбросанным на груди серебряным волосам дроу:— Наберитесь терпения, мой Царь, — мужчина хмыкнул, отвернулся, шагнув ко столу к уже подготовленным Бал’Эром стопкам бумаг, достал из кармана штанов серебряный портсигар, — вы не против? — непонятно к кому Виро обращался, но смотрел-то он в этот момент лишь на документы. Впрочем, даже не дождавшись ответа, вынув причудливо-длинную сигарету, Император обернулся к Малекиту, приглашающим жестом отодвинул одно из кресел за столом.— Кофе ванахеймский принесите мне, — рухнув в соседнее, не взглянув на слугу, попросил Кастэн и ухватил верхнюю пачку бумаги, туго сшитую золотой веревкой.— Какой выбор неожиданный! — восхитился Але’ррет, принимая документы.— Да, я решил начать с Эркамума, — подтвердил Император, что-то указывая Царю сигаретой в титульном листе.— С чего-то же нужно начинать, — медленно кивнул Малекит.— Полагаю, Совет можно считать оконченным, кто хочет, может быть свободен, — Аррафир откинулся в кресле, улыбнулся: народ, как сидел по своим местам, так и остался сидеть и таращиться на парочку.— Маржинальный анализ, — закурив, мотнул головой на уже взятую Царем в руки вторую стопку Виро. — Расчет точки безубыточности и моделирование прибыли по соотношению ?затраты-выпуск-прибыль?.— И планирование прибыли на основе предельных дополнительных издержек и предельного дохода, — дроу лениво листал документ.Илтаар сложил ладонь на щеку, уперся рукой в подлокотник и с нежной улыбкой рассматривал мужчин.Прошло еще около получаса. Сильные всех миров, как один, упершись руками во лбы, ?растекшись? по столу, с тоской, непониманием и каким-то мазохистским упрямством глядели на заваленных бумагами Владыку Свартальфхейма и Императора Ётунхейма. Мужчины изредка посмеивались, переговариваясь на каком-то тарабарском наречии. Что смешного могло быть в финансовых документах, остальным было решительно не понять, как и доброй половины слов, используемых владыками.Если бы кому-то из присутствующих рассказали о подобной сюрреалистической картине хотя бы день-два назад, никто бы, конечно, не поверил. Но жизнь меняется порою так неожиданно, так быстро, что…Muhtesem Yuzyil — Keman Muzigi— Хеймдалль, пожалуйста, помоги с кофе, — усталый женский голос раздался из-за дверей, — с кардамоном, ядом и корицей, милый…Малекит медленно моргнул и с предельным сосредоточением уставился в документы.— Моя Царица! — Аррафир поднялся с кресла, сделал нетерпеливый шаг вперед.— Царица Свартальфхеймская и Мензоберранзанская! — в ту же секунду провозгласил Хранитель.Двери распахнулись, пропуская хрупкую фигурку. Все мужчины, кроме Але’ррета, поднялись с мест и склонили головы. Кастэн, стоявший в глубокой задумчивости в самом углу карты-стены, рассеянно обернулся через плечо, медленно выдохнул табачный дым.Сквозь плавно текущие ввысь сизые клубы шагала ко столу девушка, одетая в тонкие, плотно облегающие гибкое тело черные кожаные штаны, белоснежную рубашку. Виро едва заметно развернулся, каре-зеленый взгляд пристально скользнул по соблазнительным изгибам, надолго задержался на очень высоких, тоненьких каблуках кроваво-красных туфелек. Мужчина нахмурился, растерянно повел головой. Загрохотали кресла, собравшиеся заняли прежние места, а руки незнакомки, легкими птицами взлетев вверх, уже обнимали голову Верховного Бога, заключившего гостью в крепкие, не к месту интимные объятия.Трандуил, мельком глянув на Императора, замер, обернулся к нему. Ледяной сапфировый взгляд незаметно считывал с лица Кастэна все эмоции подчистую.— Кофе, — мурлыкнул слуга, выставляя на стол перед местом Роксаны чашку ароматного напитка. — Если есть кофе, значит, поживем еще немного… — измученная Царица с помощью Илтаара уселась в кресло, правой рукою обняла большую чашку. — На чем закончили? — снова взглянув на поглощенного бумагами мужа, улыбнулась светлой, тоскующей улыбкой.— Сложно сказать… — лавандовый взгляд все же оторвался от документов, с нежностью коснулся белого лица Богини. — Жива-здорова стерва? — Это кошмар, — Роксана махнула рукой, отпила кофе, — но да. Больше никогда. Никогда больше, Малекит. Или я задушу вас обоих, клянусь.— Не мне это говори, — Царь наморщил лоб, подавив усмешку, вернулся к отчету.— А вы о чем? — усевшийся на свое место Аррафир напряженно взглянул на обоих родителей.Але’ррет отмахнулся, Роксана принялась рассматривать подозрительно молчаливое общество.И только в конце, за очередным глотком, утомленный ее взгляд натолкнулся на стоящего в отдалении, у самой стены мужчину. Чашка замерла у губ. Девушка задержала дыхание. Незнакомец был традиционно высок ростом, строен, одет в скромные одежды темно-синего и черного цветов. Длинные волосы его, наспех собранные первыми прядями на затылке, красивыми темно-кофейными ручьями лились по широкой груди. Но не поразительно красивое лицо, не колдовские глаза, причудливо меняющие оттенок от янтарно-карего до травянисто-зеленого под неровными отблесками факела, привлекли внимание Царицы. Что-то неизъяснимое, потустороннее было в выражении этих самых глаз, в том, как легли нахмуренными тучами над ними тени густых, широких бровей, в едва уловимых, едва ощущаемых, знакомых чем-то чертах.Gülbe?eker — Aytekin Ata?Мужчина, как и она, смотрел пристально, поджав губы, выпуская через нос долгий-долгий-долгий поток сигаретного дыма.— Кастэн Виро, — прервав молчание, улыбнулся Аррафир, представляя незнакомца матери. — Новый и, надеюсь, надолгий Император Ётунхейма. За час скрутил коэффициент интеллекта нашим владыкам до врожденных значений. Только Малекит отказался. Как обычно.Светлый тихо рассмеялся, взглянул на отца и в легком удивлении приподнял брови. Але’ррета, казалось, от бумаг было уже не оттащить ничем и никогда. Более того, он упоенно что-то еще и правил в расчетах Императора.— Царица Рокшанек, — почти шепотом выдохнул Кастэн, моргнул и чуть заметно улыбнулся, — знавал я одну легенду о княжне бактрийской… Рад знакомству.Рука дрогнула, чашка со звоном ударилась дном о столешницу.— Нельзя перемешивать кофе, — опять нахмурившись, гулко, чудным эхом проговорил мужчина, снова как-то растерянно мотнул головой и пошел к своему месту.Роксана отвела взгляд к своим пальцам, несколько раз моргнула. Медленно подняла ярко-золотой взор на поглощенного работой Малекита.?Показалось… Го-о-осподи…?Вздохнув и плавно выдохнув пару-тройку раз, девушка грустно улыбнулась, снова взглянула на Аррафира.?Какая глупость… Боже…?— В Ётунхейме обнаружилась целая сокровищница дорогих ресурсов, — тепло улыбаясь матери, пояснил Верховный. — Обнаружилась, как ты уже, наверное, поняла, благодаря разведке Кастэна. Наиупрямейший, дотошный, чрезмерно живой тип.— Надо же… — девушка начала поворачиваться к незнакомцу.— Еб*нись! — волком рявкнул обсуждаемый тип, случайно опрокинувший портсигаром кружку с недопитым кофе. Шоколадным ручьем полился к бумагам напиток. Ловко выхватил из катастрофы пачку документов подавшийся вперед Малекит. Замер. Поднял взгляд.Медленно, заторможенно-дрожаще скользили невидящие, заполнившиеся слезами глаза Роксаны с лица Кастэна к глазам Але’ррета.Встретившись с темно-фиалковым взглядом, девушка распахнула губы, плечи ее задрожали, вся она как-то внезапно ссутулилась, стала крохотной, щемяще-хрупкой, ранимой в большом, богатом кресле Золотого Дворца. Опустились безвольными плетьми по сторонам подлокотников тонкие руки.Але’ррет, не отводя заалевшего взгляда от глаз Роксаны, медленно осел в кресло, неслышно перевел дыхание.Трандуил, уже которую секунду пытливо рассматривавший лицо Царицы, накрепко сжал зубы, выстрелил морозным взором во Владыку дроу.— Царица? — поднявшийся с места Аррафир шагнул было к матери, но был остановлен ее метнувшейся в сторону, вскинутой ладонью. Задрожавшей, заходившей ходуном, вспотевшей.— Извините за грубость, — Кастэн, грубо раскидавший по столу бумаги, набросивший на разлитый кофе платок, только сейчас поднял виноватый взгляд к девушке и почему-то окаменел.Между Але’рретом и Роксаной не искрило, не висело, как принято говорить, напряжение. Это нельзя было назвать даже вихрем или тайфуном. Стало нестерпимо жарко, тяжко-тяжко затянуло в груди. А потом Виро и вовсе перестал дышать: на глазах изумленной публики Великая Царица Свартальфхеймская и Мензоберранзанская неловко, пошатываясь, поднялась на ноги прямо в кресле. Шагнула на стол. И, в четыре легких шага миновав его, камнем упала вниз. Прямо в руки оттолкнувшегося-отъехавшего назад Малекита. Темный судорожно вздохнул, обхватил дрожащую девушку в крохотный комочек, прижал к своей груди так, что у Кастэна что-то взяло да и оборвалось внутри.— Мам? — Аррафир, замерший в полуприсяде над креслом, медленно выпрямился, сделал осторожный шаг к отцу. И тут же застыл.Але’ррет глухо простонал, прикрыл глаза, зарылся носом в волны густых волос жены, обхватившей накрепко, намертво дроу за шею, уткнувшейся ему в плечо с таким отчаянием, будто никого и никогда не существовало для нее в этом мире, во всех мирах.— Спасибо… спасибо… спасибо… — всё, что удалось расслышать Илтаару.Ороферион резко встал с места, подхватил со спинки свой плащ.Its Cloudy Now — Aviv Geffen— Дела, — кивнул он оторопелому взгляду Верховного. — Привыкайте, — непонятно, к чему, бросил он замершему со сметой в руке Кастэну. — Я с удовольствием посмотрю, что с Вашим запалом станется.Расценив посыл по-своему, Виро с трудом отвел взгляд от обнимающейся четы, зло дернулся с места, обернувшись к Королю, смелым, чисто мужским жестом оперся бедрами о стол позади. Скрестил длинные ноги.— Знаете ли Вы, Владыка, почему в Ванахейме, в восточном Мидгарде такой большой платок на плечах у женщин? Почему он стал национальной одеждой?— Э-э… — начал было подыматься с места Эрмет.— Сиди, бл*дь! — тяжелая рука Аррафира легла на плечо вана, намертво припечатывая к месту. — Он просто перенервничал, — склонившись к уху полубога, шепотом пояснил Илтаар, — беззащитный мужик, новенький… не пугай человека! Закрепив на плечах плащ, Трандуил поднял призрачно-синие глаза на мужчину. Но ответом не удостоил.— Потому что из века в век, сотни веков подряд женщины утирают им слезы.Роксана в руках Малекита издала что-то, похожее на ?А-а-а-а!?, вцепилась в мужа еще крепче. Але’ррет тихо рассмеялся.— Подарить Вам платок, Владыка? — губы лихолесского Короля исказились подобием усмешки.— А почему у всех жителей Ётунхейма всегда при себе огниво? — игнорируя ответ, поднял густые брови Кастэн. — Ведь великаны не мерзнут. Потому что, когда ты захочешь поесть или просто попить, на Севере тебе придется сперва растопить лед. Надоедает ведь жрать снег ладошками…— Вы к чему надрываетесь? — жалостливо склонив голову, молвил Трандуил.— К привычке, — губы Виро растянулись в легкую улыбку-тень. — Вы только что предлагали мне еще один платок. Но ни разу за всю историю не предложили снять и бросить под ноги миллионы остальных.Вэл’ас поднял голову, отвлекшись от собственных дум, впервые за долгое время взглянул в спину Императору, обернулся к Малекиту. Встретил его взгляд — ироничный, мудрый.— Видите ли, в чем дело, — Ороферион сделал пару шагов вперед, встал близко-близко к новому правителю, — мне нет дела до чужих платков и спичек. По счастью, мне уже не нужно разнимать воюющих шакалов Муспельхейма с такими же головорезами из Ётума. Каждый владыка отвечает за свою землю. И мне глубоко плевать, сколько слёз выплакала нищенка в Кьямираге, удачно ли сгнила селедка в бочке у многодетной великанши. Только когда вы начинаете нечто подобное… — эльф неопределенным жестом обвел рукою Совет, — почему-то брызги крови вечно попадают и на Арду. Трандуил отстранился от похолодевшего в непроницаемую маску лица Кастэна. Хмыкнув, развернулся и быстро пошел к дверям.— Подарить Вам платок, Владыка? — уже на пороге выстрелил ему в спину смеющийся, красивый голос Императора Ётунхейма.Ороферион замер на пороге, едва заметно улыбнулся встретившему его, вытаращившему глаза Хеймдаллю. Медленно обернулся через плечо.— Попридержите для себя, — чуть кивнув Виро, ответил Король, — и молитесь на родные ётунхеймские льды. Наибольший успех тут имеет тот, у кого холодная голова и студеное сердце.Проводив эльфа задумчивым взглядом, Кастэн плавно развернулся ко столу. Намеренно избегая Царя и Царицу, мужчина поглядел на Верховного.— Меня не спрашивайте! — в сердцах рявкнул Аррафир и зачем-то махнул на Хранителя рукой.— Так и кто тут главный ?отморозок?? — все-таки уточнил улыбкой Виро.— Так ты, — симметричным оскалом ответствовал Малекит.— А… — Император все ж посмотрел на Але’ррета, коснулся взглядом опущенного лица Роксаны, скользнул им по её трогательно сложенным на бедрах Царя стройным, тонким ногам. — Ясно, — задумчиво почесав густую бровь, тихо изрек мужчина.Иррациональное, необъяснимое раздражение подымалось откуда-то из живота вверх, растекалось по ребрам горячей, тягучей злостью. Девушка пошевелилась, медленно выпустил ее из объятий Але’ррет. Кастэн, неосознанно скрипнув зубами, склонился, подхватил со стола план разработки алмазных месторождений.— Дальше! — резко гавкнул он, усаживаясь на прежнее место, не подымая головы на тихо отошедшую к окну Царицу, на собравшихся. Zucker Zucker — Schoengeist— А Вы знаете, у меня подрастает красавица-дочь… — решил зайти с другого боку муспельхеймец, одним глазом стреляя в итоговые цифры ожидаемых доходов.— Знаю, — не отрываясь от бумаг, кивнул Виро.— Приглашаю в свой дворец, — заулыбался великан.— Меня жена не отпустит, — страдальчески-сухо заметил гость.Роксана обернулась. Посмотрела на мужчину, опустила взгляд в пол.— Вы женаты?! Как?! Когда? — вопросы звучали весьма глупо, ибо о Кастэне известно было страсть, как мало. А уж о его личной жизни…— С женой могу приехать. Потом, — отмахнулся упрямец.— Ага, — совсем приуныл огненный.Малекит улыбнулся в предложенные мужчиной листы.— Пойду… — окончательно упавшим голосом обиделся владыка Муспельхейма. Вновь задвигались стулья, Совет в гробовом молчании покинули практически все власть предержащие.— Думаете, они не узнают, что Вы солгали? — отложив документы, мурлыкнул Царь, поднимая смеющийся взгляд на Кастэна.Богиня вновь обалдело посмотрела на мужчин.— Эта легенда станет удачным стартом для второй, — Виро старательно сдерживал желание взглянуть в сторону окна, но от этого раздражался только больше, — Бал’Эр?Дроу, стоявший за спиной Императора, посерел чернющей кожей, искоса сверху вниз глянул в затылок своего господина:— Я так и знал, что этим закончится.— ?Этим? не закончится, — не глядя на слугу, успокоил До’Раэля Кастэн. — Но потерпеть, видимо, придется обоим.— Если не поможет, кричите, — Аррафир едва сдерживал смех, — я Вас на следующем Совете прилюдно зацелую так, что ярмарка невест навсегда проедет мимо.Виро, чуть успокоившись, поглядел на Верховного, губы мужчины против воли разъехались в яркую, сексуальную улыбку.— Риск на грани фола, — Кастэн рассматривал красивое лицо Илтаара, — а что станем делать, если я ?втянусь??— Как? У Вас разве не на все возможные развития событий план есть?! — ахнул упрямый Светлый.— Допускаю форс-мажо-ор, — скользнув взглядом к губам Бога, задумчиво молвил Император. — Ненавижу форс-мажоры.— В общем и целом — хорошо, — отложив очередной пакет документов, вынес вердикт Малекит. — Даже идеально. Одно Вас должно беспокоить. Надеюсь только, что не настолько сильно, чтоб лишить Вас сна. И это вовсе не толпа околевших поклонниц в сенях.— Может быть что-то похуже? — Кастэн перевел взгляд к Царю.— Сложно сказать, что хуже, — дроу откинулся в кресле, сложил ногу на ногу. — Но если нельзя удачно приженить? Такого богатого мужика непременно захочется убить. И другим способом привести к власти в Ётунхейме ?своего?.— Проще говоря, меня грохнут? — разочарованно резюмировал Виро.— Конечно! — Аррафир, азартно махнув руками, деловито сложил их на груди. — Что делать будете, м? — Оживляться, — Император угрюмо мотнул головой. Але’ррет прищурился, подавив улыбку, со всем вниманием уставился на коллегу:— Удивите нас, как Вы самостоятельно планируете это делать?— Я люблю историю, — Кастэн, помрачнев окончательно, встретился взглядом с Царем. — Самостоятельно оживляется в Десяти Мирах только Малекит Але’ррет.— Он еще и книжки читает… — Верховный в блаженстве растекся по креслу, со сладким выдохом вытянул под столом длиннющие ноги. — Господа, над Асгардом наконец взошло солнце!— Хватит издеваться! — Виро подскочил с места.— Он серьезен! — не отводя взора от мужчины, пожал плечами Малекит.— Я серьезен! — одновременно с отцом запротестовал Илтаар.— А Вы? — Кастэн неожиданно обратился к задумчивому Вэл’асу, что все вертел меж пальцев сухую веточку. — Я серьезно хочу спать, — очнувшись, До’ррет виновато снизу вверх глянул на раздраженного Императора. — Серьезно со всем согласен. Вас действительно умертвят. Пи*дец, какая обидная и серьезная ситуация.— Кастэн… — впервые обратившись по имени, прервал повисшее молчание Але’ррет. — Я говорил, Вы можете лучше. За последние триста лет Вы — первый, в ком я встретил… Император поднял темные, растерянные глаза к прямому, пробирающему до костей лавандовому взгляду.— Что? — невольно резко вырвалось у него.— Волю, ум и силу, — без тени улыбки ответил Малекит.— Могу я подумать о себе слишком смело и предположить, что моя судьба была каким-то образом… — Виро с трудом подбирал слова.— Можете, — оборвал Царь. — Иначе отдал бы я во льды До’Раэля?— Вы ?вели? меня с рождения в Эркамуме?— А это важно? — Нет.Love In Venice — Edvin Marton & Monte Carlo OrchestraОтвернувшись от стола, Император прошел несколько шагов в сторону, к стене-карте, задумчиво поглядел на испещренный красками мир. Против воли скользнул взглядом вправо. На залитом солнцем подоконнике, сложив тонкие, почти прозрачные в лучах света руки на бедра, сидела Царица Мензоберранзанская. Сидела, склонив голову, прикрыв глаза. И волосы ее, седые, пышные, волшебным сиянием серебра отливались в жарком воздухе, мягкими волнами лились по спине и груди. Страшная Ведьма… спалившая когда-то Арду, Ванахейм, несколько раз — Асгард… Уничтожившая Хатру. Прошедшая через ад за разбитым сердцем Темного Эльфа. Бросившая вызов Хранителю Паутины Времен. Мать легендарного Аррафира, Короля Юсальфхеймского, обожаемого всеми Верховного Бога. Великий целитель… Женщина, сумевшая стать единственной для Малекита Але’ррета. Единственная женщина, умудрившаяся обмануть Локи Лафейсона. Хрупкая, беззащитная, ранимая… Чувственная. Как уживалось в ней это? Как…Плыли невесомо-мелкие, полупрозрачные пылинки в ярких солнечных лучах, замирали в переливающихся прядях. И поднялся вдруг странный золотой взгляд к его лицу. Кастэн замер, пойманный врасплох, на своей, сокрытой темной стеной, стороне залы.— Не слушайте их, — девушка тяжело сглотнула, но с места не двинулась.Виро приоткрыл пересохшие губы.— Не слушайте их, — тихо повторила Роксана. — Им лишь бы страху навести. Вы будете жить вечно. Вас не хватало… этим мирам.— Мирам? — неожиданно мирным, кротким голосом повторил Кастэн. И запоздало ужаснулся собственному мягкому тону, покорности. Сделал резкий шаг назад.— Если будет непонятно и страшно…— Уже и страшно, и непонятно…— …Вы всегда можете свободно обратиться к Аррафиру или Малекиту.— … к Аррафиру или Малекиту… конечно…— Коли получите травму, не играйте в гордеца. Позовите меня.— И Вы залечите мои раны? — Иначе зачем я нужна?— Я позову.Он неосознанно шагнул вперед. Роксана осеклась, со свистом перевела дыхание.— Ваш кофе остыл.— Ваш вообще пролился.— Не пролился, но был пролит. Чтобы Вам обидно не было.— Щедрый жест, Император. Кто разбил Вам губу? Надеюсь, он уже мертв?— Безусловно. Но моя кровь того стоила.Словно очнувшись, Кастэн медленно обернулся ко столу. На него глядели: благодушными, нежными, почти черными глазами побагровевший Аррафир и чуть окосевший До’ррет. Невозмутимый Малекит о чем-то тихо беседовал с Бал’Эром. Скользнув по профилю Царя, его покойно лежащей на стопке документов ладони, Виро опустил темный взгляд. Поджав губы, сделал шаг прочь.Сфера зазвенела и растаяла в воздухе, оставив дальнейшие события вне досягаемости загрузившегося До’ррета.FAKK — Eisbrecher— Я изучил планы вашего департамента Перерождений, — мотнув головой, мужчина прошел к своему креслу, уселся напротив приподнявшего брови Вэл’аса. — Это слишком… тяжко.— Ничем не могу Вам помочь, — проронил дроу.— Зато я могу помочь вам, — без обид улыбнулся Кастэн. — По крайней мере, я так думаю.Але’ррет обернул голову, в глазах его мелькнула некая эмоция, похожая на: ?Ну наконец-то! Родил!?.— Вам за это лицо разбили? — поинтересовался Вэл.— Естественно.— Тогда стоит выслушать, — дипломат едва заметно усмехнулся. — Только… Вы не думаете, что именно я буду тем, кто Вас прикончит?— Нет, я тонкий психопат, — мужчина неопределенно повел рукою в воздухе. — Разбираюсь в чужих мыслях и тщательно выбираю, к кому поворачиваться незащищенной спиной.— Ну, что ж… — дроу облизнулся, сексуально вскинул бровь, — поворачивайся, Император…— Я, наверное, никогда не привыкну, — упавшим, потерянным голосом сообщил неправильный йотун. С тоской уставился на запредельно красивого мужика перед собою.— Уверяю, привыкнешь, — мяукнул с места Аррафир. — Я тоже не мог.— Это и пугает, — огрызнулся Кастэн.— Сахарный мой, — подал голос уже Малекит. — Ты давай накручивай-накручивай обороты, нам много для ?завестись? не надо, друг. Ты не в Ётуме.— И как тут отказать? — расстроенный взгляд снова уткнулся в Илтаара. Тот сотворил руками жест ?никак, братка?. — Ладно. До’Раэль, тащи!Бал’Эр взгоготнул, метнулся из залы, но тут же, впрочем, оказался подле стола. В руках у него бился большой сокол.— Пока не вижу, куда мысль вытекает из Вашего мозга, владыка, — сознался Вэл, на глазах которого спутник Виро уже засунул птицу в мешок, перевязал бечевкой и бросил трепыхающееся тело на стол перед дипломатом. — А перец с солью дадут? — страдальчески-вяло уточнил До’ррет, придвигаясь поближе.Але’ррет, напротив, тихонько оттолкнулся ногами и с традиционным своим скрипом отъехал от стола подальше.— Че? — Вэл’ас обернулся к отцу. — Не понял, ты не будешь жрать, что ли?— Вы внимательно смотрите? — рявкнул Кастэн.И в тот момент, когда все взгляды метнулись к нему, в руке у Императора сверкнул потрясающей красоты льдистый меч. Обрушился на бьющуюся в мешке птицу. Кровь горячими струями разлетелась по сторонам, густо обагрила вязкими брызгами хладнокровное лицо До’ррета.Раздался тонкий вскрик Роксаны.Дроу прикрыл глаза, медленно облизнул губы, опершись руками о стол, так же медленно обернулся к Малекиту. Из-под склеенных кровью ресниц в Царя выстрелил взбешенный фиалковый взгляд.Але’ррет накрыл лицо ладонью, беззвучно заржал. Содрогаясь плечами, скатился в кресле совсем низко.— Сука, — безэмоционально заключил про отца Вэл.Но Малекиту уже вторил гоготом и Аррафир, укрывший лицо двумя ладонями, упершийся локтями в стол. Взглянув сквозь пальцы на мужиков, Верховный заржал в голос и глухо рухнул на подломившиеся руки лбом.— Дальше-то развитие событий последует? — качнув головой, процедил До’ррет, подымая взгляд на убравшего меч Кастэна.— Не понимаю, как бы Вам помогла кровь сокола на лице, — кивнул Виро, — потому, конечно, последует.Он потянулся к внутреннему карману камзола и вынул оттуда махонький фиал с прозрачной жидкостью.— Что еще-е-е?! — Илтаар, через силу подняв голову, сквозь слезы глянул на мужика.— Душа человечья — весьма сложная материя, — начал Кастэн, делая шаг к заскучавшему в кресле До’ррету. — В Аду или Раю не сильно вникают, из чего она состоит, ориентируются по превалирующему компоненту. Возможно, это и правильно, учитывая массовый характер поступлений. Но вам-то приходится тратить немало сил на ?собирание? души в единое целое. Перед вселением в новое тело вы проводите огромную работу по ее оживлению. Отрицание, гнев, боль, сомнения, жадность, гордыня… ненависть разрывают душу на части. Делают ее ?сборку? тяжкой, затратной, верно? — Виро прямо посмотрел в уставшие глаза Вэл’аса.Дроу прищурился и кивнул.Кастэн улыбнулся, вытянул руку над уже освобожденными из мешка половинками птицы. Повернул кисть. Стукнул легонько указательным пальцем по флакону. Несколько капель заискрившей в лучах солнца воды упали на окровавленную плоть.И на глазах собравшихся чудным образом стянулись две разрубленные половины в единое целое.— Это Хейст, — промолвил Император, мягко взглянув на До’ррета. — ?Мертвая вода?. Собирает разорванные, искалеченные тела. И такие же души. За секунды.Аррафир мгновенно посерьезнел, поднялся с места.— Всегда ли есть смысл в долгом ожидании перерождения? Или в поиске достойного пристанища для спасенной души? Если человек выглядит вполне себе после Хейста?В руке Виро сверкнул второй фиал. На мертвое тело упали холодные прозрачные капли.Через несколько секунд сокол дернул крылом, бросился в сторону, рухнул со стола меж ног Вэл’аса, пьяно шатнулся под высоким креслом. Мотнув головой, разбежался, взмахнув крылами, взмыл в воздух, с горьким криком просвистел над головой осевшей на одно колено Роксаны.— Лёфир, — упрятывая фиалы в камзол, просто пояснил Кастэн. — ?Живая вода?.— А ты, стало быть, Серый Волк? — медленно отвернувшись от окна, посмотрел на Императора Вэл’ас. — ?Мы рождены, чтоб сказку сделать былью??— И вы, и мы, — пожал плечами Виро. — Без вашей магии и вашей воли — это бессмыслица для исключительных случаев. На которые я тратить свою кровь не собираюсь. С нею — сокровище.— Тратить кровь? — До’ррет встал с кресла, шагнул близко к мужчине. — В Ётуме нет такой воды. Я бы знал. Малекит бы знал.— А Малекит знал? — переиначил слова мудрый Аррафир и пристально глянул на отца.Але’ррет тихо поднялся, молча зацепил со стола свои перчатки.— Малекит?!! — заорал Верховный Бог.— Почему вы, верховные, не можете мое имя нормально произносить?! — перчатки со свистом шлепнули по столешнице, настал черед возмущаться уже Царю. — А может, дело не в верховных, а в имени?!! — Илтаар подскочил к отцу, в синих глазах плескалась самая искренняя злость.— Аррафир, прекрати! — рявкнула, ступая от окна, Роксана.— Виро?! — гавкнул Темный, оборачиваясь к поднявшему брови Императору.— А? — сладко улыбнулся йотун.Поймав лавандовый взгляд, Кастэн поднял руки вверх:— Спокойно, ни Лёфира ни Хейста в Ётунхейме нет, — быстро, почти по слогам произнес мужчина. — Есть исходники. Не более. Максимум, чего можно от них добиться, — это утолить жажду и скинуть пару десятков лет.— Тогда как?! — Вэл и Аррафир, встав рядом, плечом к плечу, синхронно ткнули на пустой мешок на столе.— Не знаю, — честно признался Виро, беспомощно глядя на умолкших мужчин. — Я надеялся, вы мне скажете… у меня с соленой водой какие-то странные отношения… я не могу ею колдовать, но… вот… — Император тоже указал на мешок. — Это я могу.— Хренассе ачивка! — рыкнул Вэл’ас и тут же подозрительно успокоился, взглянул на застывшего рядом с ним Аррафира.— Ты понимаешь, что Себастьян тебя пришьет? — вкрадчиво, елейно уточнил у йотуна Илтаар.— Счастлив, что мы так скорохонько перешли на ?ты?, — Кастэн уселся в кресло, снизу вверх поглядел на троих мужиков. — Будем честны друг с другом. Вы позволите меня пришить? Теперь?— Пацаны, — Малекит вошел меж сыновей со спины, уложил руки на их плечи, крепко-крепко обнял. — Поздравляю. Это называется ?шах и мат?. Пареньку сто пятьдесят лет. Просто говорю.Оставив детей в покое, он развернулся к жене:— Идем? Дела-то есть еще.— А-а он-ни… — Царица указала дрожащим пальцем на тучами замерших над Виро сыновей.— Разберутся, — добродушно махнул рукою Але’ррет.так проживали мы эту зиму, отведя глаза от нее,так входили по вечерам в замерзающее жилье,так, накрывшись двумя одеялами, падали в забытье,так проживали мы эту зиму,так прожили мы ее.так узнали, как на зимней трассе ветер забирается под пальто,как костер разводить на снегу, ожидая, чтоон разгорится — и будет весна, время рыжих котови не сорванных звездоглазых цветов.так читали дорожные знаки и следы на снегу,узнавали, что есть предательство и как оно — жить через ?не могу?,так учились идти в темноте, ничего не видя перед собой,так мы узнавали, что есть любовь.что она не боль, а победа над темнотой,что для счастия никогда не нужен никто.на последних минутах ясность становится невыносимой и золотой.так вот в эту минуту льдины ломаются, и вода всепобеждающа и сильна.наступает весна.(с) Лемерт, Анна Долгарева